Заброшенный

Я стоял у опушки и глядел на новенькую, совсем недавно проложенную грунтовку. - Быстро они работают, ничего не скажешь, – они приступили к обустройству всего двенадцать дней назад, а многое уже готово. Качественной работой не грех любоваться, но нужно было идти. Обсуждение начнётся уже через час. Вздохнув, я, полностью безоружный, вошёл в лес. Когда подходил к Вечнодикому, я не раз успел пожалеть о том, что у меня с собой нет СКС или, на худой конец, дубины. Помня свою первую «встречу» с обитателями леса и зная, что там водятся существа много страшнее, я очень боялся за свою жизнь. Как оказалось, зря: вдоль обочин пони установили специальные ограждения, отделявшие дорогу от леса. Выглядели они как обычные придорожные столбы, но между ними простирался невидимый барьер, защищавший от нападений со всех сторон, даже сверху. Почти как стеклянные туннели в океанариумах! Дорога прокладывалась так, чтобы в процессе строительства было вырублено минимум деревьев и кустов, поэтому она сильно петляла и была очень узка: разойтись там могли только пешие путешественники, повозки же могли двигаться лишь в одну сторону. Однако, согласно оригинальному замыслу проектировщиков, это не должно стать препятствием: часто ездить здесь всё равно не будут, а если повозки вдруг встретятся, то на пути устроено восемь разъездов и две стоянки. Всё продумано. С каждой минутой я всё ближе подходил к сердцу леса и, соответственно, центру аномалии. Деревья вокруг постепенно становились всё выше, их кроны – всё гуще, и количество света, падавшего на дорогу, уменьшалось. Спустя всего полчаса я оказался в зоне, где было темно как в сумерках. Ветер шелестел листьями и скрипел сухими ветками, отовсюду доносились писк, свист и крики животных и птиц. Лес делал всё, чтобы путешественник постоянно оглядывался, и чтобы с него не сходила гусиная кожа. Спустя сорок пять минут я, наконец-то, прибыл. Что ж, если дорога была построена, то в самом исследовательском центре всё ещё кипела работа. Эпицентр аномалии огораживали обычным забором в дополнение к волшебному, на базе, находившейся немного в стороне, активно возводили жилые времянки и лаборатории. Повсюду сновали разные пони с охапками стройматериалов и инструментами, прибывшие учёные консультировали строителей, звуки леса заглушал шум стройки и зычные голоса начальников бригад и прораба. Что удивительно, крепких словечек не было слышно. Я поразился культуре местных строителей, однако вскоре выяснилась истинная причина подобного поведения: с инспекцией на стройку прибыл король Вечнодикого Леса. От Твайлайт и её подруг я слышал о лесном оленьем народе, поэтому у меня уже сложились некоторые представления о них и о их подобии кое-каким персонажам людского фольклора. Теперь я увидел их вживую и… Ни дать, ни взять, настоящие толкиеновские эльфы. Сейчас они были заняты выяснением причин того, почему в лесу было развёрнуто настолько масштабное строительство. Однако, к сожалению, мне придётся вмешаться в их разговор: их «экскурсоводом» является доктор Вирдмэйвен, руководитель всей этой научной экспедиции, пони, который и попросил меня сегодня прийти сюда. - …и, всё-таки, какова причина того, что вы строите тут, фактически, новое поселение? – вновь спросил король Аспен. - Что ж, причина… – как всегда невозмутимо проговорил док Вирдмэйвен, – вот она, собственно, – и показал на подходящего к их группе меня. Король и его сопровождающие, принц и капитан стражи, увидев меня, изменились в лице. Трудно было сказать, что же именно они испытали в тот момент: шок, недоумение, растерянность или просто удивление. - Ваше Величество, разрешите представить, Макс Айронфилд, первый живой «другой человек», оказавшийся в Эквестрии, – док представил меня королю и его свите. - Король Аспен, принц Брэмбл, мистер Блэкторн, моё почтение, – я поклонился. Выражение непонимания на лицах оленей, особенно Брэмбла, только усилилось. Все они, как один, казалось, задавали немой вопрос: как он умудрился не упасть и удержать равновесие? - Он оказался тут не просто сам по себе – его в наш мир забросило вместе с его транспортом, огромным механизмом в несколько тонн весом, – продолжил док Вирдмэйвен, обращаясь к оленям. – Легенды про исчезновения в этих местах ходят среди нашего и вашего народов. Макс же исчез в подобном месте в своём мире. Узнать, почему и как это происходит, и есть ли для Макса шанс вернуться домой – вот зачем мы здесь. - О… – проговорил Аспен, будто бы извиняясь. - Простите, за все эти неудобства, – я ещё раз поклонился. – Из-за одного меня столько мороки… - О, что вы, не стоит, – ответил Аспен. – Если такое случилось, что ж, необходимо разобраться, что происходит. Как правитель Леса, я должен знать, какие тайны и опасности он хранит. - Пусть я тут всего полтора месяца, но я уже понял, что много. Олени и даже док немного улыбнулись. - Макс, можешь рассказать Его Высочеству о том, как ты оказался здесь, – попросил док Вирдмэйвен. - Что ж, это случилось, когда я выполнял порученное мне задание по доставке. По пути попалось препятствие, яма с грязью, её надо было объехать. Я поехал в объезд, и… вспышка, удар, и я прихожу в себя уже тут. В окружении дюжины лесных волков. - И как же тебе удалось спастись от них? – удивился Брэмбл. - Благодаря транспорту, Ваше Высочество. Сумел оторваться. - Мистер Айронфилд, я знаю, что вы сейчас работаете в школе, но кем вы были в своём мире? – спросил Блэкторн. Подобную подозрительность с его стороны понять можно: как капитану стражи, военному, ему трудно было поверить, что я просто жертва обстоятельств, а не «засланец» недружелюбно настроенной цивилизации. - Ассистентом директора нефтедобывающего предприятия. Мой ответ удивил капитана стражи. - Подтверждаю, – вмешался док. – Мистер Блэкторн, Макс – нефтедобытчик и просто эрудированный по… человек. Он весьма сведущ в естествознании и инженерии, поэтому его и приняли в школу. Хотя он вообще первоклассный горняк, не только спец по нефти. До сих пор удивляюсь, почему ему отказали в работе на шахтах. - Это правда? – Блэкторн удивился. - У него в транспорте до сих пор лежит бур, – сказал док. Я лишь кивнул в знак подтверждения. - Что ж… Тогда хорошо. - Но, всё-таки, что же будет происходить здесь? – вновь спросил Аспен. - Не волнуйтесь, Ваше Высочество, никаких масштабных магических экспериментов тут проводиться не будет, – поспешили заверить короля док и я. – База создаётся исключительно как наблюдательная станция. Мы будем следить за возможными исчезновениями и проводить измерения. И всё! - Местные лаборатории – это будут, по факту, обычные кабинеты и склады оборудования, – добавил док Вирдмэйвен. - Ущерб для леса будет минимальным, – вставил я. - Если честно, за этот участок леса мы не так уж и переживаем, – сказал Брэмбл. – Среди оленей он испокон веку считался местом нехорошим. - Из-за исчезновений? - Нет. Скорее… он был известен как блудное место. У него и название соответствующее: Неведье. Олени даже в гущах болот всегда находили путь, а тут… На крохотном участочке могли бродить часами. Для нас это всё равно, что для пони заблудиться на собственном заднем дворе. - Интересно, интересно… – док почесал подбородок. – Похоже, у аномалии есть собственный защитный механизм… Док всего на дюжину лет меня старше, но за свою жизнь уже столько всякой чертовщины и аномальщины повидал и изучил, что, казалось, он был способен назвать точную причину происходящего сходу. Однако, сейчас он был озадачен и обеспокоен. А если обеспокоен был специалист номер один во всей стране, то что говорить о простых научных работниках? Король Аспен, очевидно, наслышанный про заслуги дока Вирдмэйвена, увидев его реакцию, тоже пришёл в некоторое беспокойство. - Если вам нужна помощь, то мы согласны её предоставить, – предложил он. - Благодарим, Ваше Высочество, но для данной миссии не нужно много исполнителей, – ответил док. – Хотя, ещё несколько пар глаз, для отслеживания возможных исчезновений, пришлись бы кстати. - У вас будут самые зоркие и внимательные наблюдатели, доктор Вирдмэйвен. - Ещё раз благодарим. Инспекция из лесного королевства вскоре отбыла назад в свою столицу. Крики на стройке стали более привычными для моих человеческих ушей, док же, освободившись, сразу же принялся разбираться со мной. В одной из уже отстроенных времянок мы обсудили программу работ. Эквестрийские учёные будут отвечать за измерения всеми возможными способами и регистрации исчезновений, я же должен буду обеспечить фото- и, по возможности, видеосъёмку. Оборудование у меня имелось, поэтому, учитывая, что мне уже выделили три «многолетних батареек» в виде магических кристаллов, склепать съёмочные модули будет легко. Главный вопрос на сегодня был решён, так что я направился назад в Понивилль. Предстояло сделать ещё кое-какую вещицу. Нехорошую вещицу, потому что она поставит меня в неловкое положение… Через некоторое время мне понадобилось зайти в Замок Дружбы. Поднявшись по лестнице, я постучал в двери. По огромному объёму внутри разнёсся глухой, но громкий звук, и почти сразу же множество голосов ответило: «Да!» и «Входите!» Просто отлично, там все хранительницы Элементов Гармонии… Однако деваться было некуда. Я вошёл. - День добрый! – поздоровался я. - И тебе то… – пони собрались ответить, но замерли на полуслове, уставившись на меня. - Эм… Макс? – робко проговорили Твайлайт и Эпплджек. - Да? - Почему офицер Небьюла сидит у тебя на шее? - Мы играли в карты на желания, он мне проиграл и сейчас отдаёт должок, – довольно улыбаясь, ответила сидящая на моём загривке фестралка, болтая задними ножками и сложив передние на моей макушке, будто на столе. - И ты… загадала… покататься на нём? – еле сдерживая смех, проговорила Рэйнбоу Дэш. - Да! – радостно ответила Небьюла. - Да… – угрюмо протянул я. - И… каково это? – непонимающе спросила Флаттершай. - Сказал бы кому дома, что не пони катает меня, а я – пони… Точно бы загремел в какую-нибудь психиатрическую лечебницу. Пони и Спайк рассмеялись. - Ладно, Небби, покатались – и хватит. Слезай, – сказал я фестралке. - Мало было! – по-детски обиженным голосом возразила Небьюла. - Слушай, ты там уже полтора часа сидишь. Ты на мне весь городок объехала. У меня уже плечи затекли. Да и вообще, на полуторачасовую поездку мы не договаривались! - Ох, ладно! – ночная пони взлетела прямо с моего загривка. – А всё-таки ты неплохой конёк для размеренных поездок, – она одарила меня «комплементом», после чего повернулась к Твайлайт. – Ваше Высочество, – и вылетела через открытое окно. Пони ещё раз хихикнули, потом Твайлайт спросила: - Так зачем ты пришёл, Макс? - Ноутбук забрать. Старлайт тут? – ответил я. С недавних пор некоторые пони начали у меня брать гаджеты, когда мне они не были нужны – почитать человеческую литературу, послушать человеческую музыку, посмотреть человеческие фильмы. Это, должен сказать, пользовалось большой популярностью: всё чаще я начал проводить вечера, читая бумажные книги вместо электронных – чтобы никого не обидеть, приходилось часто давать технику в пользование. - Да, она в аметистовой спальне. - Благодарю. Я отправился на второй этаж, а хранительницы Элементов и Спайк ушли в свой «зал совещаний». Так… Насколько помню, после лестницы налево, третья дверь справа. Подхожу, стучу, открываю. Это действительно аметистовая спальня, в ней находится Старлайт Глиммер, и у неё мой ноут. Только вот… Я не ожидал встретить розовую единорожку, самозабвенно танцующую под один из хитов времён молодости моих родителей. И всё бы ничего, но тем самым хитом был один из главных синглов The Supermen Lovers: - …Starlight! Can you give me the fame? Can you hurl me the game? Oh, oh, starlight! Starlight has what you need… Стук и звук открывающейся двери пони услышала, поэтому вскоре обернулась. Я смотрел на неё, она смотрела на меня… Она уже собиралась сказать «Всё не так, как ты думаешь! Я всё объясню!», но было уже поздно. Очень скоро семерым пони и одному дракончику пришлось успокаивать икающего из-за истерического смеха человека. Удалось им это только минут через десять. Отсмеявшись и выпив литр воды для того, чтобы снять икоту, я, наконец, угомонился, и сам начал успокаивать – смутившуюся Старлайт, которая стала совсем уж ярко-розовой. - Прости меня, – я извинялся, – надо было подождать, прежде, чем входить. - Н-ничего, – отвечала пони. - Благодарю. Однако, должен заметить, у тебя хороший музыкальный вкус. - Спасибо! Вскоре и Старлайт была спокойна. Мы извинились друг перед другом в последний раз, и я забрал ноутбук. Уходя, пересёкся со Спайком, и посему, пользуясь случаем, решил перетереть с ним кое-какие пацанские дела по части игр и комиксов. В процессе мы явно увлеклись, потому что когда, наконец-таки, отвлеклись, первым, что мы заметили, были хранительницы, провожающие Старлайт. - Вы уж извините, что приходится уже уезжать, – говорила розовая единорожка, таща за собой чемодан на колёсиках при помощи магии. – Всё-таки работа мэра – тяжкий труд. Не представляю, как тебе удаётся со всем справляться, будучи принцессой, Твайлайт. - Ну… Тщательно выверенный распорядок дня, пожалуй? – ответила принцесса дружбы. - Надо будет перенять у тебя этот опыт. - Эй, народ, а вы чего тут делаете? – удивилась Эпплджек, заметив нас. - Заговорились малость, – пожав плечами, ответил Спайк. - Заговорились? Больше двух часов прошло! – воскликнула Рэйнбоу Дэш. – А ещё говорят, что мы, девчонки, болтливые. - Не поспоришь, – проговорили Спайк и я. - Ну, дружище, мне пора, – я пожал дракончику лапу, и, повернувшись, обратился к Старлайт. – Тебе ведь до вокзала нужно, так? - Да, – единорожка кивнула. - Тогда позвольте сопроводить вас. Тем более, это по пути будет. - О, спасибо! Мы попрощались и покинули замок. Хранительницы и Спайк, оставшиеся дальше обсуждать проблемы дружбы, помахали нам вслед. Мы, отходя, помахали им в ответ. Двери закрылись, Старлайт отвернулась от Замка и… опустила голову. Ещё минуту назад она была радостной и активной пони, весело болтала со своими подругами, Спайком и мной. Сейчас же всё это будто ветром сдуло. Такая перемена настроения даже для людей ненормальна, что же говорить про пони… Но в чём же причина такого поведения? У неё появились проблемы? Или её что-то гложет? Она же была прощена как и Твайлайт с подругами, так и жителями той деревни. Её проступки остались в прошлом, но, похоже, сама она отпустить это прошлое не может. Смотреть на Старлайт было больно, я решил вмешаться. - Эм… Старлайт? - Да? – пони подняла голову и посмотрела на меня. - Прости, что вмешиваюсь, но… С тобой всё хорошо? - Что? Эм… Да. - Ты будто сама не своя. Единорожка вздохнула. Она остановилась, села и закрыла лицо копытцами. - Они простили и приняли меня после всего того, что я сделала. Жители деревни простили и приняли меня после всего плохого и ужасного, что я натворила… И всё из-за такой мелочи… По её щеке пробежала слеза. Я осмотрелся и, приметив пустой заулок, помог Старлайт подняться. - Идём, – положив руку ей на спину, я увёл пони с улицы. Вскоре мы были у одного из городских прудов. Небольшое синее водное зеркало в окружении покрытых цветущим разнотравьем холмов. Мы остановились под раскидистой кроной одной из ив, что росли неподалёку от берега. Старлайт села, я устроился рядом с ней. - Я помню твою историю, – начал я. – Но вот что хотелось бы сказать… Это всё осталось в прошлом. Этого больше нет. Почти не осталось и следов того, что могло об этом напоминать. Сейчас у тебя другая жизнь. Ты другая. Ты живёшь сейчас, а не тогда. Помнить прошлое нужно, чтобы иметь ориентиры и не совершать подобных ошибок, но не нужно за него цепляться. Мудрецы говорят, что нельзя позволять прошлому отягощать настоящее. Старлайт, тебе надо избавиться от этого груза. - Но… Я причинила пони столько боли, страданий… Они жили под выдуманной мной идеологией равенства многие месяцы, годы… Это так много потерянного времени… И возможностей… Я была злодейкой, ужасной злодейкой. - Однако они простили тебя. Несмотря на всё, что ты сделала. Это был их выбор, осознанный выбор. И они выбрали прощение, другой шанс для тебя. Тебя простили все. Так прости и ты себя. Старлайт ничего не сказала. Она всхлипнула, и по её шёрстке вновь побежали тоненькие ручейки слёз. - И ещё… – продолжил я. – Никакая ты не злодейка. - Что? – единорожка удивилась. Похоже, она впервые услышала подобное мнение. - Злодеи могут быть импульсивными, эмоциональными, но сентиментальными и чувствительными – никогда. И они никогда не сокрушаются из-за того, что сделали. А эти качества у тебя есть. И это самое важное доказательство. - Спа-спасибо, – Старлайт вновь всхлипнула. - Ты замечательная пони. Просто… слишком эмоционально переживаешь многие моменты. - Да… Из такой, казалось бы, незначительной ситуации сотворила такое… - Тебе… просто нужно научиться принимать обстоятельства, которые выше тебя. Не всё от тебя зависит, и не всё всегда складывается в твою пользу. Да, Санбёрст, получил свою метку раньше, чем ты, и его родители решили отдать его в Школу Одарённых Единорогов, но… он получил метку, решившись спасти тебя. Его метка стала для тебя символом расставания, но это также символ смелости и решительности во имя подруги. Да, с твоих слов я помню, что, получив метку, он на радостях ускакал куда-то в… очень далеко. Но, согласись, от большой радости всем башню сносит. Ты лишь вспомни, что с Пинки Пай случается, когда ей радостную новость сообщают. А чем ты моложе, тем обычно бурнее радость и проявляется. Обо всём на свете забыть можно! - Ага… – Старлайт кивнула, начав вспоминать собственное детство. – Спасибо. Большое спасибо. Но… я не понимаю, зачем ты всё это делаешь? - Ну… Когда-нибудь каждому становится нужным утешение, становится нужным выговориться, поплакаться. В такие моменты каждому больше всего нужен друг… – я сочинил на ходу. Всё дело в том, что… Просто… В отличие от моего родного мира, здесь столько неравнодушных. Почти что каждый готов поделиться частичкой своей души. Глядя на это, не хочется быть единственной хмурой тучей вокруг. Хочется тоже дарить свет. – И… Когда-то я попал в ситуацию, чем-то схожую с твоей. Из-за обстоятельств я лишился почти всех связей с близкими людьми. Со своими родителями. - Что с ними случилось? – взволнованно спросила единорожка. - Когда мне вот-вот должно было исполниться семь, мама и папа объявили, что хотят пополнить нашу семью. Так сказать, подарить мне младшую сестрёнку. Я обрадовался, и с нетерпением начал ждать этого. Время прошло, и оказалось, что вместо младшей сестрёнки у меня их теперь две. И два младших брата заодно. - Сразу четверо? - У людей такое бывает. Так вот, наша семья получила гораздо больше, чем ожидала. О новорожденных нужно было заботиться, и их было четверо, так что… Родители весь день были заняты, я помогал, чем мог. Мама была с малышами сутки напролёт, папа – с утра до вечера на работе, чтобы всех обеспечить, с вечера до утра – за сиделку. Ни на что другое у них времени не осталось. Им стало попросту не до меня. Пришлось перейти на самообеспечение: уборка, потом и стирка, готовка… Мы даже почти не разговаривали. «Как дела?» «Нормально.» «Славно. Грязные вещи сложишь в корзину, твоя еда на плите.» «Понял.» «Умница! Извини, но мне надо бежать»… Вот так обычно и выглядел весь разговор за день. Ситуация менялась лишь иногда, преимущественно во время поездок. Мои братья и сёстры оказались ребятнёй не самой послушной, поэтому маме и папе заняло больше времени воспитать их, чем меня. Десять лет. Всё это время я был в собственном доме как призрак… - О… - Можно сказать, мои младшие братья и сёстры отняли у меня родителей. Но что я мог сделать? Уйти? Бунтовать? Избавиться от них? Это не выходы. Оставалось только смириться, продолжать трудиться и ждать. - А как же дедушки, бабушки? - Ох… О них самих заботиться надо было. Они старые, больные люди. Последствия инсультов, инфарктов, артриты… У многих уже были слабые руки, они ходили только с тростями. Это мне приходилось помогать им. - Это… ужасно, – Старлайт содрогнулась. - Так сложились обстоятельства. И мне оставалось только смириться, – я повернулся к пони. – За своё счастье надо бороться, но никто из нас не всесилен, и не способен всё исправить. Некоторые вещи нужно просто принять такими, какие они есть. - Да… Ты прав. - И… Старлайт, я бы хотел сказать ещё кое-что. Пони посмотрела на меня, но теперь в её глазах уже не было слёз. - Да? - Ты же уже… нашла Санбёрста, так? - О, скорее, это он нашёл меня. Узнав обо всём, он примчался в мою деревню, долго просил прощения… Теперь он живёт там же, где и я, работает моим заместителем! Я улыбнулся. - Теперь обстоятельства на твоей стороне. Теперь всё, как было раньше, и даже лучше. Единорожка кивнула и тоже улыбнулась. Живость и радость начали к ней возвращаться. - И, смею предположить, что вскоре всё станет даже ещё лучше, – продолжил я. - Ещё лучше? - Детская дружба между де… кобылкой и жеребцом с течением времени нередко перерастает в нечто более глубокое. У Старлайт порозовели щёчки. Я в ответ усмехнулся. Мы ещё некоторое время посидели под деревом, но потом, вспомнив о поезде, покинули уединённое место у пруда. Но теперь всё было в порядке: Старлайт больше не была угнетённой и забитой, теперь она была жизнерадостной, полной уверенности и надежд. К ней вернулась бодрость, и теперь она с потрясающей экспрессией рассказывала мне о том, что интересного происходило в её деревне за последние несколько недель. За разговорами не заметили, как дошли до станции. До отбытия оставались считанные минуты, так что надо было поторапливаться. Я помог ей погрузить чемодан. Настала пора прощаться. - Загляни, как будет возможность! – уговаривала меня Старлайт. - Как только у школяров начнутся каникулы, непременно! – пообещал я. - И спасибо за доброту и… за классную музыку! - Не за что! – я рассмеялся. Она подошла ко мне и, подскочив, обняла. До сих пор удивляюсь, как этим милым лошадкам удаётся так легко запрыгивать на такую верхотуру… Улыбнувшись, я тоже приобнял её. Машинист потянул за шнурок гудка, и звонкое «чу-чу» разнеслось по станции. Пора. Я отпустил Старлайт, она спрыгнула на землю и побежала ко входу в вагон. Она скрылась внутри, но через несколько секунд вновь появилась в проходе. Она махала на прощание. Я замахал в ответ. Машинист дал ещё один гудок, и поезд тронулся. Со словами «Пока!» Старлайт помахала в последний раз и теперь точно скрылась среди пассажиров экспресса, идущего на северо-восток Эквестрии. Поезд быстро набрал скорость и через несколько минут превратился в тёмную змейку у горизонта. Я вздохнул и покинул станцию. Уже вечерело. Я возвращаюсь в свой КУНГ на четыре часа позже, чем рассчитывал, но это не важно. Это время не было потрачено зря. Я смог помочь одной пони, и теперь у неё светло на душе. Да и самому… Как-то теплее стало, что ли?