Потухшее солнце.

Пробуждаясь ото сна, я так этого не хотела. Зная, что, возможно, грядёт очередной денёк под надзором Джастина — это люто. Даже с папой такого не было. Да что там, папы в моих каждодневных страданиях в одиночестве тоже практически никогда не было. Он погряз в этих своих экспериментах, опытах, записях... Мне кажется, что он напрочь забыл, что у него есть я. Нет, я не эгоистка, я всё понимаю, но у нас ведь даже одного нормального дня в году не бывает! Это жутко ранит... А, казалось бы, чего стоит? Оказывается, что многого. Ведь неизвестно, когда папа закончит с этим всем? Что, если он так и не добьётся желаемого? Что тогда? Ведь, маму уже не вернуть... — Хэй, мам, лови! — крикнула я, чтобы та поймала мяч. Мы были в парке, играли в волейбол. Папа, мама, я. Счастливое семейство. Увы, никто не предвещал беды... — Солнышко, подожди минуту, мне что-то бок прихватило... И мама положила руку на ребро, отойдя к дереву. — Мне трудно дышать, Трэв. — вскрикнула мама сдавленно. Я запаниковала, выпустила мяч из рук и тут же подбежала к ней. — Мама, мамочка! Что с тобой? Может, скорую? Пап, что с ней? — спросила я у него, повернув голову, но тот уже держал телефон возле уха: — Да, здравствуйте. Приезжайте немедленно, моей жене трудно дышать... Нет, не подавилась, не нужен массаж... Да она не падала, нет! Послушайте, женщина, вышлите машину, пожалуйста! — срывался тот. — Мы в центральном парке у входа. Да, хорошо, жду. Я тем временем уже начала плакать. Нет, я сильная, слёзы катились сами собой. Мне было очень больно видеть это. Когда не знаешь, чего ожидать от ситуации, нехорошей ситуации, просто стоишь и плачешь от безысходности. Обидно. Но ничего не сделать. А так хочется, чтоб мама просто вздохнула, встала и мы продолжили игру. Но этого уже никогда не будет. — Ей нужно в больницу, здесь мы ничего не можем сделать. Нужно обследование. — вынес "приговор" мужчина в белом халате. Через пару дней после случившегося я узнала, что мама смертельно больна. У неё рак лёгкого. Последняя стадия. Почему всё так плохо? Ведь ничто не предвещало беду! Проходит пара месяцев, мама дома. Прикована к постели. Мука, а не жизнь. Никому не пожелаешь такого. Это страшно. Видеть, как самый близкий тебе человек превращается в пыль на твоих глазах. Боль. Страх. Отчаяние. Никто не улыбался вот уже почти два месяца. Улыбки только от безысходности. Даже если и улыбались от радости, даже какой-то мелочи, то глаза говорили, что никакая радость не заменит ту боль, которая в сердце. Разве что мама встанет и скажет, что ничего не было. Но этому не бывать. Всё это только желания. Миф. Мечта. Реальность во много раз суровее. Она непредсказуема. Мама ушла на небеса прямо на моих глазах. Ей хорошо там, я знаю это. Но мне плохо здесь. Нам с папой плохо. Очень. Я вышла из "транса" и испугалась. Напротив моей кровати стоял... — Джастин! Ты что себе позволяешь? Я жутко испугалась! — отчитывала его я, приводя дыхание в норму. Тот громко рассмеялся. — Прости меня, Эшли, я не хотел, правда. — он стал подходить со стороны двери к изголовью кровати. Я зло посмотрела на него, но сказала: — Ладно, умник. Только попробуй так ещё сделать! — Да я звал тебя, ты будто в трансе была! Может, объяснишь? Правда? Он звал? Странно. — Я думала о маме. Не раскисай, Эшли, не раскисай. — Я тоже о своём отце частенько вспоминаю, но... Не могу даже позвонить, узнать, как он, как брат с сестрой. Я просто трус. Гордый трус, который не будет подлизываться первым к сбежавшему много лет назад папаше. Не на того напали. Брат? Сестра? Серьёзно? — Я понимаю тебя. Но его-то хоть Земля носит. А вот мою маму... — я смутилась. — Вернёт разве что заклинание воскрешения из мёртвых. Но мы не герои "Сверхъестественного", а паранормальных явлений не существует, так же как и ангелов, демонов и прочей нечисти. — Нет, паранормальные явления существуют, а вот про нечисть ты права. — произнёс кареглазый, сев на край. Что, стула не принести что ли? — Верь во что хочешь. Это лишь моё мнение. — огрызнулась я. Тут же пожалела об этом. — Бога ради, прости меня. — Да ничего, Эшли, всё нормально, не обременяй себя. — мягко сказал Джастин. Господи, его голос как птичья трель. Напевный, такой сладкий... — Эшли! Опять на те же грабли? — вот и мой внутренний голос тут как тут. — Джастин, ты здесь? — открыл отец дверь. — Привет, милая, как спалось? — тут же перевёл тот взгляд на меня. — Спасибо, хорошо. — я сегодня не очень-то многословна. — Джастин, пойдём, ты мне нужен внизу. — снова обратился папа к шатену. Они ушли. Ну вот, я снова наедине со своими мыслями.