Суровые будни Савады-семпая

      За окном белыми хлопьями шёл снег. Тсуна, пришедший в первый день недели пораньше в школу, любовался зимними красотами, опираясь на подоконник. Зима юному боссу Вонголы, только начавшему вступать в свои наследные права, нравилась, но он не любил мёрзнуть, поэтому предпочитал наблюдать за снегом и прочими радостями холодного времени года из тёплого помещения. «Надеюсь, сегодняшний день будет менее суматошный, чем предыдущие», — подумал он. Вдруг размышления Тсунаёши прервал топот ног. — Савада-семпай! — раздался визгливый голосок на другом конце школьного коридора.       Обернувшись, Тсуна увидел несущегося к нему младшеклассника. Юный мафиози предпринял было попытку скрыться за дверью ближайшего кабинета, но потерпел неудачу: растрёпанное существо в школьной форме Намимори споткнулось и пролетело несколько метров, напомнив Саваде его самого. Нечто подняло лохматую голову и оказалось, как ни странно, девочкой. — Надо быть осторожней, — произнёс Тсуна, протянув руку школьнице.       Та, раскрасневшись, поднялась, опираясь на Саваду, словно на вешалку. В последнюю секунду сам Тсуна не удержал равновесие. На этот раз шлёпнулись они оба. — П-простите, Савада-семпай, я такая неловкая… — девочка едва не плакала. — Ничего, всё в порядке, — улыбнулся Тсуна, лихорадочно соображая, как ему отделаться от лохматого существа, не вызвав фонтан слёз и признание в любви. В последнее время эта проблема становилась всё более актуальной. — Савада-семпай, вы такой добрый! Может, мы… — Ой, я же опаздываю на урок! — изобразил Тсуна отчаяние, краем глаза глядя на часы. До начала занятий оставалось около получаса. — Н-но… — Пока, ещё увидимся! — Тсунаёши опрометью бросился в кабинет, оставив необычную поклонницу посреди коридора.       Тсуна был один в кабинете. Учитель ненадолго вышел. Раскладывая учебники, Савада надеялся перевести дух, но не тут-то было! Окно распахнулось. В класс запрыгнул Глава Дисциплинарного Комитета собственной персоной. — Хибари-сан, вы разве не должны быть в колледже? — Занятия начинаются позже, — Кёя уселся на парту. — Я пришёл по важному вопросу. — И по какому же? — спросил Тсуна, предчувствуя неладное. — Можно я забью до смерти Мукуро, а труп спрячу в канализации? — Нет, нельзя! — Тогда, может, намотать ему кишки на тонфа и засолить? — Что он хоть сделал-то? — осведомился Тсуна тоном глубоко несчастного человека. — Сказал, что позволит называть себя хранителем только через свой труп. — И всё?! — Но, Савада-семпай, — в устах Кёи даже уважительное обращение звучало похоронным маршем, — ты сказал, этот кусок травоядного обязан стать в скором времени официальным хранителем, иначе будут некоторые затруднения с церемонией наследования, а она уже не за горами. — Он же нужен живым, — неуверенно возразил Тсуна. — В общем, я понял. Просто забью его до смерти, не спрашивая разрешения, — Кёя прыгнул на подоконник. — Хибари-сан! — Всего хорошего, — главный хищник Намимори спрыгнул вниз, оставив Тсуну наедине с легонько подёргивающимся глазом. Тсуна открыл учебник, чтобы прочитать параграф. Он старался не думать о той грандиозной драке, которую устроят два его самых сильных и проблемных хранителя. Но не успел Тсунаёши прочесть и пары строк, как дверь кабинета распахнулась от пинка. Так её открыть мог лишь один человек. — Что, соскучили… — начал было хранитель Урагана, но, увидев обожаемого босса, сразу переменился в лице. — Джудайме, как я рад вас видеть! — Я тебя тоже, Гокудера-кун. — Я заходил за вами, но вас не было дома! Почему вы не предупредили, что пойдёте в школу раньше? — Ах, извини, я что-то совсем замотался, — улыбнулся Тсунаёши, подумав: «Не говорить же ему, что я хотел пройтись в одиночестве, не наблюдая, как он орёт на всех, чтобы не смели ко мне подходить. Объяснять ему, что я не музейная редкость и не королевская особа, увы, бесполезно». — Дечимо, вы какой-то нервный, — Хаято уже научился видеть босса насквозь. — Заходил Хибари. Обещал превратить Мукуро в труп. — Опять эти двое! — вспыхнул Гокудера. — Надо показать им, в конце концов, кто здесь босс. — Остынь, Хаято. Я думаю, в этом нет необходимости, — мягко возразил Тсуна, хотя на самом деле считал иначе. Просто не хотелось добавлять к тонфа и трезубцу ещё и динамит, потому что втроём, выясняя отношения, Гокудера, Рокудо и Кёя вполне могли разнести город. — Как скажете, Дечимо, — Хаято задумчиво посмотрел в окно. — Интересно, где там шатается бейсбольный придурок? Не успел Тсунаёши ответить, как дверь в класс снова распахнулся. На пороге стоял Ямамото. — Хей, Тсуна, Гокудера! — мечник огляделся. — А где сенсей? — Вышел куда-то, — ответил Савада. — Ты какой-то потрёпанный, — бросил Хаято. - Что, по дороге в школу подрался? — Почти, — рассмеялся Такеши. — Наткнулся на Хибари и Мукуро, попытался их разнять. В итоге они разозлились ещё больше. Надеюсь, они ничего себе не сломают.       Гокудера и Тсуна, не сговариваясь, рванули к двери. — Не стоит, Хаято. Останься с Ямамото. Я справлюсь один. — Но, Джудайме… — Если я задержусь, придумайте мне какую-нибудь отговорку, хорошо? — Ладно, — отозвались оба хранителя.       Тсуна быстро побежал из школы. Коридор, лестница, снова коридор… «Надо было спросить у Ямамото, где именно этим двоим приспичило поубивать друг друга», — подумал Савада, но потом сообразил, что, если дерутся Хибари и Мукуро, то страдает вся округа, так что разыскать источник стихийного бедствия не составит труда.       Выбежав на улицу и даже не надев куртку, Тсунаёши оглянулся. Пока что спасающихся горожан, разрушенных зданий и мёртвых иллюзионистов видно не было. Тсуна напрягся, пытаясь подключить гиперинтуицию, но всё равно решительно не мог понять, в какую сторону надо двигаться. Тогда Савада поступил проще: активировал коробочку Неба. Натс, потряхивая гривой, мяукнул, тем самым приветствуя хозяина. — Натс, мне нужно найти Ролла и Мукуроу. — Мья! — издал львёнок свой коронный звук и уверенно побежал в сторону окраины.       Савада устремился за ним. Не прошло и пяти минут, как Тсуна увидел двух своих хранителей. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: разнять их можно только силой, притом немало рискуя здоровьем.       Хибари стоял, оскалившись, как и подобает хищнику. Тонфа пылали, охваченные фиолетовым пламенем. На лице уже была пара царапин — не зря Мукуро вооружился трезубцем. Как при таком раскладе пиджак, надетый на одни лишь плечи, не упал, а его обладатель не замёрз до смерти, оставалось загадкой.       Мукуро, судя по всему, уже успел схлопотать несколько ударов, но не унывал. Синеватое пламя на глазу виднелось даже с расстояния нескольких метров. Кольца горели. Иллюзионист улыбался, но назвать его улыбку доброй или милой означало объявить, например, акулу безобидным домашним питомцем. В общем, любой здравомыслящий человек, увидев эту парочку, уехал куда-нибудь в Сибирь, чтобы никогда больше не встречать двух монстров. Тсуна вздохнул. Когда имеешь дело с мафией, иногда здравомыслие приходится отодвигать на второй план.       Кёя и Мукуро приготовились к атаке. Почти одновременно они совершили мощный рывок. Но Тсуне понадобилось ещё меньше времени. Савада научился зажигать пламя Посмертной Воли без таблеток. Правда, в таком случае оно получалось менее устойчивым, но новый навык не раз спасал в экстремальных ситуациях. Огненный «цветок» на лбу, пылающие перчатки — и Тсуна преодолел расстояние в несколько метров с гиперскоростью.       Тонфа врезались в барьер из ослепительно оранжевого пламени, то же случилось с трезубцем Мукуро. У обоих хранителей глаза на лоб полезли от неожиданности. — Если вы через секунду не угомонитесь, я воспользуюсь Икс-баннером, — в подтверждение своих слов Тсунаёши увеличил напор пламени.       Фиолетовое Облако и голубоватый Туман угасли, но тут Тсуна вспомнил слова своей Правой руки о том, что этим двоим пора показать, кто здесь босс. Руки выпрямились. Огонь усилился. «Пламя стабилизировано», — сообщил женский голос в наушнике. — Эй, ты же не собрался стрелять? — нервно спросил Мукуро. — Вы оба достали меня со своими бесполезными драками. Это даже тренировками назвать нельзя. Поэтому, — пламя в перчатках запульсировало в последней стадии перед выстрелом, — бегите!       Естественно, Тсуна использовал лишь двадцать процентов — полной мощности не выдержали бы даже двое сильнейших хранителей. Но и времени, чтобы убежать, Тсунаёши тоже не дал. Атака обрушилась на Хибари и Мукуро. В ту же секунду барьер из игольчатых сфер Ролла объединился с иллюзией Мукуро. Импровизированный щит с честью выдержал испытание огнём, после чего исчез.       Позабыв недавние разногласия, хранители собирались быстренько смыться, но не тут-то было: Тсуна, ещё не вышедший из гиперрежима, преградил им дорогу. — Оя, Савада-семпай, какая хорошая атака, — пустил в ход лесть Мукуро. — Ага. Это девятнадцать с половиной процентов от полной мощности, если тебе интересно. Рокудо сглотнул. — Не знаю, как у вас, а мне пора в колледж, — заявив так, Хибари развернулся и приготовился уж уходить в закат. — Стоять, — сказал Тсуна. Перчатки полыхнули пламенем. Кёя остановился. — Даже не думай оставить меня одного расхлёбывать это, — прошипел ему Мукуро. — Заткнись! — ответил ему в том же духе Хибари, хватаясь снова за тонфа. — Ну всё, я устал слушать ваши претензии друг к другу, — пламя на лбу Савады усилилось. — Вы сами напросились.       Тсуна бежал в школу. Он уже довольно-таки сильно опаздывал: вбивание мозгов двум помешанным на битвах парням заняло немало времени. Тсунаёши надеялся, что щедро розданные им оплеухи хоть на сколько-нибудь умерят их пыл. Вот, наконец, крыльцо средней Намимори. Тсуна влетел внутрь. Раздевалка, лестница, коридор; дверь в кабинет распахнулась — и взмыленный, будто конь на скачках, Савада ворвался в класс. Все места, кроме его собственного, были заняты. Во всю шёл урок. — А, Савада! — добродушный тон сенсея ничего плохого пока что не предвещал. — Твои одноклассники предупредили, что ты сдавал кровь. Садись. Справку занесёшь после уроков классному руководителю. — Хорошо, — забыв даже прибавить положенное «сенсей», Тсуна уселся на своё место.       Учебный день прошёл относительно гладко, не считая армии поклонниц, преследовавших не только горячо обожаемого Саваду-семпая, но и Хаято с Такеши. От «ополоумевших девок», как называл их Гокудера, приходилось спасаться в самых неожиданных местах. Один раз Тсуна даже вылезал из окна и стоял на обледеневшей водосточной трубе, едва не соскальзывая, ожидая, пока «существо» и её подруги уйдут. Но теперь первая половина дня была позади, что означало: для Тсуны началась пора… полнейшего кошмара. Вместо обычного отдыха приходилось выполнять просьбу Девятого. Старик вроде как не настаивал, но отказать дедушке Тсунаёши не смог, и теперь Саваде предстояло нанести визит в один особняк с важным письмом. Исполнять роль почтальона-мафиози Тсуне предстояло не в первый раз, обычно ему это даже нравилось, ведь получатели всеми силами стремились понравится будущему боссу Вонголы, но — вот незадача! — сегодня адресатом оказался Занзас. От одной мысли о предстоящем визите в Варию у Савады сердце уходило в пятки. Но обещание уже было дано, в руках лежало злополучное письмо, а перед Тсуной высился тот самый особняк. «Отступать нельзя», — вздохнул Тсунаёши и потянулся к кнопке звонка. — Это вовсе необязательно, Савада-семпай, — раздался за спиной вкрадчивый голос. Тсуна обернулся, но никого не увидел. — Хмпфм, я здесь.       Иллюзия рассеялась. Вайпер издал (или издала?) странный звук, отдалённо напоминающий смешок. — Нам сюда, — иллюзионист мелькнул в проходе.       Савада последовал за этим загадочным человеком, больше походившем на призрака или тень, нежели на кого-то из мира живых. Наконец Тсуна увидел довольно большую комнату, обставленную со вкусом. Но у Савады не было времени разглядывать позолоту на шкафах, гобелены и красную обивку кресел, потому что на диване, раскинув руки в сторону и задрав ноги в сапогах на столик, как будто специально для этого поставленный, восседал босс всея Варии, попивая из стакана нечто крепкое.       Тсуне стало как-то не по себе. Он оглянулся в поисках иллюзиониста, но того и след простыл. Набрав в грудь побольше воздуха, Тсунаёши начал свою речь. — Девятый просил передать тебе это письмо, — Савада протянул руку с конвертом, — и очень надеется, что ты прислушаешься к написанному.       Занзас с грохотом поставил стакан с плескавшейся там жидкость алого цвета (похоже, это было вино) на столик и выхватил конверт. Тсуна с замиранием сердца следил за тем, как босс Варии вскрывает письмо. Вот уже показалась бумага, на уголке листа пылала метка Вонголы. Взгляд Занзаса заскользил по аккуратно выписанным строчкам. Чем дальше он читал, тем яснее вырисовывались шрамы на лице, а глаза потихоньку темнели, сменяя свой цвет от морковного до свекольного. Не надо было быть телепатом, чтоб понять: Занзас выходит из себя. — Что-то не так? — спросил Тсуна, садясь без приглашения на другой конец дивана. Стоять с подгибающимися от страха коленями ему больше не улыбалось. — Эй, Савада, — голос Занзаса звучал пугающе глухо, — ты хоть знаешь, что тут твой дедуля понаписал? — Понятия не имею, — прозвучал абсолютно честный ответ. — Ну, на, почитай! — усмехнувшись, босс Варии чуть ли не швырнул листок в лицо Тсуне.       Взяв в руки письмо, Тсуна решил прочитать его как можно быстрее, дабы не раздражать и без того взбешённого Занзаса, но не получалось, потому что он начал учить итальянский не так давно, и половина слов оказалась незнакомой. Тщетно будущий глава семьи пытался вникнуть в смысл — тот прятался где-то между строк и уплывал, стоило Тсунаёши начать хоть что-то понимать. — Мусор, ты хоть итальянский-то знаешь? — завис в воздухе жалостливый вопрос. — Не очень, если честно. — Какой ты честный, блин. Воротит от такого, — поморщился Занзас. — В двух словах: этот старый хрыч предлагает мне отпраздновать вместе с ним Новый год или Рождество. — Всего-то? — знай Тсуна содержание письма раньше, ни за что не пошёл бы сюда. Занзас побагровел. — Всего-то?! Ты издеваешься, да? Сначала он меня замораживает на несколько лет, а потом приглашает провести скучнейших вечер в моей жизни! Тсуна предпочёл не напоминать, что послужило причиной заморозки. — Да я лучше проведу праздники с тобой, мусор, чем с ним! — продолжал разглагольствовать Занзас. — Если уж речь об этом пошла, — пробормотал Тсунаёши, — можно, по крайней мере, не называть меня каждую секунду мусором. — А как? Савада-семпай? — Занзас начал гоготать от собственной шутки.       «Уж лучше мусор», — подумал Тсуна, вспоминая, с какой интонацией его в последнее время называл семпаем Кёя. Если у Хибари это звучало похоронной музыкой, то у Занзаса — издёвкой. Оба варианта приятными не выглядели. — Эй, ты там завис? — окликнул Тсуну босс Варии. — Нет, — машинально ответил Савада. — Что же, в таком случае предашь старикану мой официальный ответ: я пойду к нему только на один праздник — похороны. — Я не могу такое сказать! — Не мои проблемы, — Занзас потянулся за пригубленным вином. — Я не буду это говорить, — уверенно повторил Тсунаёши. — Передашь ему лично, когда встретитесь на Новый год. — Ты оборзел, мелочь? — наткнувшись на холодный взгляд Тсуны, Занзас скривился. - Мне, наверно, следует звать тебя Савада-семпаем, да? Так вот, слушай сюда, семпай, — последнее слово было произнесено с явно пренебрежительной интонацией, — я никуда не пойду, хоть ты об стенку убейся, хоть застрелись. Передашь Девятому хоть одно слово неправильно — сам будешь выкручиваться, потому что я даже письмо этому старпёру писать не стану. Свободен.       Выходя из особняка Варии, Тсуна был порядком озадачен. Ему в голову пришёл дерзкий план, но решится ли он его осуществить?