Глава 17
30 марта 2016 г. в 10:08
Стинг снова слонялся по деревянной набережной . Как и всегда здесь, запах тины и дохлой рыбы смешивался со смрадом отбросов и сточных вод, сливаемых в реку. Над ним, на высоком берегу, колокольни церквей города темными силуэтами вырисовывались в лунном свете. Река еле виднелась в спустившихся сумерках, матросы либо спали на палубах своих суденышек, либо готовили лодки к предстоявшему утром отплытию.
Сколько еще времени ему придется ждать? За прошедший час Стинг все снова и снова задавал себе этот вопрос, хотя прекрасно знал ответ, как знал его и в тот вечер, когда увидел Люси и провожавшую ее Титанию. Эльзе не составило труда вытеснить образ Хартфелии из его мыслей. Она преподавала ученицам владение луком и мечом. Услышав громкие проклятия, Эвклиф оглянулся, взявшись за рукоятку кинжала, спрятанного под изрядно потрепанным плащом. Но, увидев, как двое мужчин обмениваются тумаками и один сбил другого с ног и повалил на грубый настил, он слегка расслабился. Ни одного вора видно не было. Но все же Стинг оставался настороже. Занкроу и его шайка были не единственными преступниками, слонявшимися возле причала в поисках легкой добычи.
Это ему стало ясно вчера, когда два лучника взяли на прицел принцессу. Если бы не мгновенная реакция Эльзы, ему – да и любому другому – не было бы смысла оставаться в Крокусе. Пока он сам не нашел в траве упавшие стрелы, он не верил, что принцессе грозит реальная опасность.
Он думал, что принцесса Сапфира преувеличивает, излишне тревожась из-за схватки между Зерефом и ее отцом и отнесся к записке, посланной на стреле в комнату Эльзы и Люси , как к пустой угрозе.
Но он сильно ошибся. Эльза, к счастью, поверила принцессе на слово, приняв неощутимую угрозу как реальность. С ее удивительной способностью заметить приближающуюся стрелу она спасла принцессе жизнь.
– Но сколько еще жизней унесет эта война? – пробормотал Эвклиф себе под нос, понимая, что Зерефу не хватило бы мужества продолжать схватку с отцом Сапфиры, случись им оплакивать своих родных .
Его внимание привлекли две лодки, скользившие по реке. Одна повернула к пристани. Даже в тусклом свете луны было заметно, что лодка глубоко сидит в воде, и Стинг поразился алчности капитана, так перегрузившего лодку в обмелевшей реке. При малейшем просчете лодка рисковала наскочить на мель или подводный камень и вообще утратить способность двигаться.
Точно так же, как теперь Стинг.
С досады он грязно выругался, извергая проклятия, способные смутить даже неотесанные отребья, обретавшиеся возле реки. Он так до сих пор и не сумел узнать, кто угрожает принцессе . Не было ни одной зацепки, позволявшей думать, что след ведет на берег, разве что несколько отпечатков ног. Стинг предположил, что те, кто выпустил стрелы, имели сообщника, ожидавшего их с лодкой. Он чувствовал, что упустил что-то важное, но никак не мог сообразить, что именно.
Не удалось ему и разгадать тайну предупреждения, пущенного на стреле в окно девушек . Он перебрал всех обитателей дворца, способных стрелять из лука, но, судя по всему, ни один из них не имел возможности удалить Эльзу из дворца, лишив принцессу ее защиты, да и не был в этом заинтересован. Когда он упомянул посыльного, питавшего неприязнь к Эльзе, девушка рассказала ему, как отнеслась принцесса к подозрениям на его счет.
– Она была непреклонна, – сказала Эльза. – Она считает Бертрама де Пари заслуживающим доверия, потому что он состоит на службе у надежного союзника.
– Союзы часто распадаются, – ответил он ей тогда.
Эльза промолчала, что сказало ему о многом. Она не станет осуждать принцессу, даже если с ней не согласна.
Но стрелу мог пустить кто угодно, включая тех, кого Стинг считал не умеющими стрелять. Не требуется особого мастерства, чтобы выпустить стрелу вверх, как доказала сегодня леди Элита. В особенности если окна такие широкие, как во дворце. Ни аквитанским герцогам, ни королю Генриху не могло прийти в голову, что дворец когда-нибудь подвергнется нападению. Лучнику, пустившему стрелу в окно Эльзы, всего-то и нужно было, что прицелиться примерно в том направлении и спустить тетиву. Влетит ли стрела в окно и упадет на пол или вонзится во что-то – или в кого-то – для него не имело значения. Важно было передать послание Эльзе и Люси.
Стинг мог бы сказать этому лучнику, что он напрасно потратил время. Подобное послание не могло напугать Эльзу Титанийскую!
Прочитав предупреждение, Эльза побледнела. Но сразу же поспешила тайно поговорить с принцессой Сапфирой. Даже Стинга не пригласили присутствовать при их беседе. А он пытался. Эльза ничего не рассказала ему об этой встрече. Заметила лишь, что принцесса поблагодарила ее за сообщение о происшествии.
Всегда ли Эльза так скрытна? Он почти ничего о ней не знал. Гораздо меньше, чем о ее отце. Но одно он знал точно: судя по тому, как она избегала его взгляда, даже когда он держал ее в объятиях, Стинг заключил, что эта девушка определенно что-то скрывает.
Ничего удивительного! Он еще не встречал в окружении принцессы ни одного человека, которому нечего было скрывать.
– Стинг Эвклиф? Это ты? – раздался тревожный голос.
Держа руку на рукояти кинжала под плащом, Стинг стремительно повернулся к стоявшему позади мужчине.
– Ты так и будешь стоять столбом или все-таки поприветствуешь своего брата и поздравишь с прибытием в Крокус? – спроси Оуэн Эвклиф.
Стинг, не отрывая руки от кинжала, оценивающе оглядел стоявшего перед ним в полоске лунного света мужчину. Оуэн был не так высок ростом, как он, но угловатые черты лица, резкость которых подчеркивал неровный шрам, пересекавший лоб и спутанные пряди светло-каштановых волос казались почти неотличимы от его собственных. Можно было подумать, что шрам на лбу остался после скользящего удара мечом, из-за того, что меч предварительно задел его, но Стинг знал, что это результат падения с лошади.
Стинг выпустил рукоять кинжала и, заложив руки за спину, сплел пальцы под лютней, которую, исполняя обязанности трубадура при дворе принцессы , всегда носил при себе. Отец их считал достойным занятием для мужчины исключительно участие в сражениях, будь то на турнирах или на поле боя. Оуэн, как первенец и наследник отца, вероятно, отличался той же узколобостью. Он скорее всего рассматривал положение трубадура как пустое и достойное сожаления растрачивание Стингом полученного им прежде образования. Стинг напомнил себе, что еще не имел удовольствия объяснить брату, насколько подобные предположения опрометчивы, и не сможет этого сделать до тех пор, пока находится при дворе принцессы .
– Зачем ты здесь? – холодно, в тон Оуэну, спросил Стинг.
– Разве тебе не передали, чтобы ты дожидался моего прибытия?
– Мне приказали дождаться посланца Зерефа. Я и подумать не мог, что им окажется мой собственный брат!
– Но вот я здесь! – Оуэн, широко раскинув руки, высокомерно улыбнулся Стингу, как часто делал в детстве.
– Ты должен был появиться две недели назад!
– Произошли кое-какие изменения.
Стинг кивнул. Оуэн не сообщил ему ничего нового по сравнению с тем, о чем он и сам уже догадался, слушая, как посыльный французского короля, осторожно выбирая каждое слово, разговаривал с принцессой Сапфирой.
– Как, например, твое пребывание здесь, при дворе принцессы , – сказал Оуэн, оглядывая берег. – Что заставило тебя связать с принцессой свою судьбу? Она нарушила все клятвы, которые когда-то дала! Почему ты поверил, что она вознаградит тебя за преданность, как обещала?
– Я не намерен обсуждать это здесь! – ответил Стинг.
Оуэн зачастую вел себя так, словно был на несколько лет моложе Стинга, хотя на самом деле опередил его менее чем на полчаса, родившись вторым из тройни. Первый умер, не протянув и часа после рождения, а их мать проиграла битву за свою жизнь всего через день после того, как произвела на свет троих младенцев. Отец и мачеха обожали Оуэна, наследника рода, он всегда получал все, что пожелает. Ему нанимали лучших учителей – хотя он сумел выучиться немногим больше, чем читать и писать свое собственное имя, – и самых опытных инструкторов воинского искусства и верховой езды. Стингу повезло, что ему разрешили присутствовать на уроках, но отца не заботило, как идут дела у его второго выжившего сына, и он отказывался признавать, что иногда способности Стинга далеко превосходили возможности его брата.
– Я не был уверен, могу ли доверять тебе, но наш молочный брат всегда утверждал, что на тебя можно положиться, – продолжал Оуэн.
– Как Эрил?
– Убит.
На этот раз проклятия Стинга громом прокатились вдоль речного берега. Но он сразу же понизил голос, заметив, что все головы повернулись в их сторону. Нельзя было допустить, чтобы скорбь из-за гибели молочного брата сгубила все дело, ради которого Эрил пожертвовал жизнью. Эрил Хамфри был несколькими годами старше Стинга и Оуэна, и именно он добивался, чтобы Стинг в совершенстве овладел всеми навыками, необходимыми мужчине, чтобы доблестно служить своей стране и королю. Когда поведение Стинга не отвечало ожиданиям Эрила, наказание следовало незамедлительно, но всегда заканчивалось смехом. Ведро ледяной воды на голову или задание отыскать единственный помеченный стебелек в стоге сена – вот кара, ожидавшая Стинга, если он отлынивал от занятий или не мог ответить заданный урок. Каждый раз Эрил ставил перед ним задачу, потом помогал выполнять ее, и они вместе смеялись над теми промахами, что Стинг умудрялся допустить в этот день.
Эрил Хамфри был Стингу ближе, чем родной брат, чем любой из его единокровных братьев, даже Оуэн. Зная, что Эрил никогда не нарушил бы клятву верности, Стинг догадывался, что его молочный брат без колебаний бросился в самую гущу битвы.
– Мне очень жаль, – сказал он, зная, что Оуэн разделяет его чувства.
– Он часто говорил о тебе, и всегда с любовью. – Оуэн снова смерил брата оценивающим взглядом и добавил: – Надеюсь, он не напрасно верил в тебя.
– Я тоже надеюсь. – Стинг жестом пригласил брата подняться на крутой берег.
– Не ожидал, что попаду в Крокус раньше королевских войск. – Оуэн тихо выругался. – Полагал, что к этому времени император уже прорвется сквозь ряды волшебников.
Стинг не прореагировал на провокационные слова брата.
– Как долго ты собираешься здесь оставаться?
Густые брови Оуэна, напоминавшие двух мохнатых гусениц, сурово сошлись на переносице. И брови, и выражение лица он унаследовал от отца.
– Мог бы и сам сообразить! Я пробуду здесь ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы выполнить поставленные передо мной задачи!
Они с братом как раз пересекали пустырь перед городской стеной. Он понял ответ, потому что сам мог бы сказать то же самое. Неужели его старший брат так сильно изменился, что ему поручили секретное задание, требующее хитрости вместо его обычного хвастовства? Стинг очень надеялся на это. В противном случае Оуэн мог бы разрушить хрупкую завесу обмана, созданную его братом.
Направляясь к ближайшим воротам в город, Стинг внимательно осматривал берег. Небольшие группы мужчин виднелись кое-где в темноте, но никто, казалось, не обращал внимания на них с Оуэном. Тут Стинг заметил парня, который посмотрел им вслед и поспешно отвел глаза.
Это его насторожило. Услышав позади звук шагов, Стинг быстро обернулся, выхватив кинжал, и увидел приближавшихся к ним четверых парней.
– Оуэн! – воскликнул он, надеясь, что боевые навыки его брата улучшились и по мастерству он не уступит устроившим им засаду мерзавцам. Видеть это он не имел возможности, потому что ему пришлось кинжалом отразить удар неприятельского клинка.
С облегчением он увидел, что это не меч. Нападавшие, в своей грязной рваной одежде, явно принадлежали к низшему классу, представители которого не имели мечей. Позади него раздался металлический лязг скрестившихся клинков. Оуэн носил при себе меч, значит, был в состоянии защитить себя. Теперь задача Стинга – сосредоточиться на схватке и сохранить свою жизнь.
Стинг взмахнул кинжалом. Нападавший отскочил назад, его туника порвалась еще больше. Со злобным рыком он взмахнул ножом и снова бросился вперед.
Стинг приготовился отпрыгнуть в сторону, чтобы уклониться от удара, но что-то просвистело над его головой. Нападавший повалился навзничь, в его плече торчала стрела. Нож упал на землю, и она окрасилась в алый цвет.
Стинг заметил, как мгновение назад лунный луч высветил что-то под рукавом нападавшего. Что-то подобное он видел у Занкроу. Проклятье, магией тут не стоит сражаться, только обычное оружие.
Подбежав к нему, Стинг схватил стонущего противника за тунику и, слегка приподняв с земли, требовательно спросил:
– Кто ты такой? Кто приказал тебе напасть на нас?
Удар кулака обрушился на его спину, повалив Стинга на раненого. Выпустив из рук негодяя, вопившего от боли, Стинг выругался. Кинжал! Куда он делся?
Прежде чем он успел найти его, лезвие другого ножа сверкнуло в темноте. Стинг отскочил назад. Нож прорезал воздух всего в нескольких дюймах от его живота. Он услышал, как Оуэн прокричал что-то, но Стинг не обратил внимания. Ему следовало сосредоточиться на противнике.
Где же его кинжал? Вон он! На земле, как раз позади раненого!
Стинг шагнул в том направлении, но вынужден был отпрыгнуть назад, потому что противник снова попытался ударить его ножом. Боль пронзила правую руку Стинга, и кровь заструилась по локтю.
– Что такое?.. – Напавший, разинув рот, округлившимися глазами смотрел мимо него.
Из темноты появилась Эльза. Ее алые волосы свободно рассыпались по плечам, а колчан был порван и пуст. И прежде чем Стинг успел предостеречь ее, чтобы она спасалась от этих людей, одетых в кольчуги, она замахнулась луком, словно дубиной. Стинг ожидал, что лук треснет и сломается, врезавшись в напавшего на него злоумышленника, но сразу же понял, что оружие даже не коснется его. Девушка размахивала луком слишком близко к себе.
Но она предоставила Стингу шанс, в котором он так нуждался. Он бросился к своему клинку и услышал пронзительный вскрик. Обернувшись, он увидел, что отпущенная тетива хлестнула негодяя по щеке наподобие кнута. Тот снова вскрикнул и повернулся к девушке. Когда он замахнулся ножом, Эльза схватила лук обеими руками.
– Не пытайтесь ударить его луком! – закричал Стинг. – У него руки длиннее. Он может…
Эльза прыгнула в сторону негодяя, подняв правую ногу. Ближе к нему? Она что, совсем потеряла разум? Она что?..
Не веря своим глазам, Стинг увидел, как девушка внешней стороной стопы ударила противника в подбородок. Тот рухнул на землю, затем снова вскочил. Эльза шагнула в его сторону, но он заревел, как раненый зверь, и убежал прочь.
– Вы… в порядке? – спросила девушка задыхаясь. Стинг хотел ответить, но мощная рука обвила его шею.
Он принялся извиваться, стараясь вырваться, прежде чем ему сломают шею.
– Стинг! – вскрикнула девушка.
Он посмотрел на нее, а рука сильнее сдавила ему шею. Он попытался вздохнуть, но воздух не достигал легких. Эльза подняла правый кулак и с силой опустила его вниз и назад.
– Что? – умудрился вымолвить Стинг.
Рука продолжала душить его.
– Повторите! – Она снова проделала то же движение, но более решительно. – Делайте, как я! Немедленно!
Силы покидали его, вытекая, словно кровь из открытой раны. Он сжал пальцы в кулак и поднял руку, как это делала она. За спиной рычал его захватчик. Стинг понимал, что ему осталось жить считанные секунды. Он двинул рукой вниз и назад.
Его противник хрипло вскрикнул, когда кулак Стинга вонзился в него. «Между ног!» – сообразил Стинг, когда рука злодея обмякла и соскользнула с его шеи. Он быстро повернулся и увидел, что его противник согнулся вдвое. Задыхаясь, с мрачной улыбкой, Стинг ударил негодяя кулаком в лицо. Боль пронзила руку, но он не обратил на это внимания, тогда как его противник тяжело ударился о землю, застонал и затих.
Стинг поспешил туда, где Оуэн, изрыгая проклятия, яростно отбивался мечом от двоих парней, которые сразу же обратились в бегство, увидев, что к ним приближается Стинг, чтобы уравнять силы. Его брат двинулся было в погоню, но упал на одно колено. Подняв меч над головой, он продолжал ругать противников.
– Я в порядке, – сказал Оуэн, когда Стинг приблизился к нему, хотя темные струйки крови на его боку и левой ноге свидетельствовали об обратном.
– Ты ранен!
– Я в порядке. – Он вытер кровь, и Стинг понял, что это кровь не его брата. – Кто эти негодяи?
– Подозреваю, что это люди Занкроу, – спокойно ответила Эльза из-за спины Стинга.
Оуэн поднялся на ноги и, не обращая на девушку внимания, повторил свой вопрос.
– Она права, – ответил Стинг. – Возможно, это люди Занкроу. Он вор, охотящийся за теми, кто слишком долго задерживается на берегу.
Стинг не стал открыто говорить о стальной кольчуге, сверкнувшей под грязными лохмотьями. Кольчуга вполне могла быть краденой, или же нападение могло оказаться не случайным. Пока у него нет доказательств, он не позволит всяким соглядатаям – или Эльзе – узнать о своих подозрениях. Стинг не знал, что она стала бы делать, а он хотел отомстить мерзавцам, осмелившимся напасть на них из засады.
– Больше они не решатся на это, – сказал Оуэн.
Стингу очень хотелось бы согласиться с братом, но если это действительно были люди Занкроу, их ведь не остановило поражение и унижение, испытанное ими при последней встрече с Стингом. Если же это были другие… Тогда, как и теперь, их спасло высокое мастерство. Не его. И не Годдарда, а…
– Как дела? – спросила Эльза, прислонив лук к ноге, алые волосы обрамляли ее лицо, но, не в пример Стингу и его брату, она вовсе не запыхалась. Дыхание ее было ровным, а лицо невозмутимым. Если бы Стинг сам не оказался свидетелем ее подвигов, он предположил бы, что она всего лишь наблюдала за схваткой.
– Вы пошли за мной следом? – спросил Стинг.
– Да, потому что подумала, что вы рискуете нарваться на неприятности, покидая дворец без оружия, только со своей лютней. Я и не знала, что трубадуры тоже носят при себе кинжалы, но по крайней мере вы проявили немного здравого смысла, покинув дворец после того, как стемнело. Вы ожидали неприятностей? – Она слегка приподняла подбородок, встретив его яростный взгляд со спокойствием, имевшим целью еще больше разъярить мужчину или же вызвать в нем иную страсть, еще труднее поддающуюся контролю.
– Никаких неприятностей, с которыми мы не смогли бы справиться сами, – сказал Оуэн, прихрамывая, приблизившись к ним и стараясь по возможности не опираться всем весом палевую ногу. – Кто эта дерзкая, нахальная девка?
– Она…
– Я – Эльза Скарлетт, или проще говоря, Титания. Рыцарь-маг гильдии Хвост Феи. Я та самая дерзая, нахальная девка, которая спасла вам жизнь. – Девушка снова закинула порванный колчан на плечо.
Не в силах сдержать себя, Стинг рассмеялся. Что за причудливую троицу они собой представляли! Оуэн хромал, должно быть, повредил колено, когда упал на землю, по руке Стинга струилась кровь, а Эльза… Желание смеяться испарилось, когда он снова взглянул на нее. Но, осознав, что весь урон, понесенный ею, помимо разодранного колчана, ограничился лишь порванным шелковым покрывалом, Стинг испытал невероятное облегчение, которое разлилось по его жилам, подобно крепкому вину.
– Позвольте мне проводить вас во дворец, – продолжала Эльза. – На улицах может оказаться опасно, в чем мы с Стингом убедились в день моего прибытия в Крокус. – Она снова взглянула на него, и он заметил отблеск холодной ярости, горевшей в ее глазах, когда она сражалась с их преследователями. – Вам следовало предупредить своего друга об опасности, Стинг!
– Да, конечно.
К его удивлению, девушка сразу осеклась. Неужели она постоянно ждет, что он станет ей возражать? Кивнув, Эльза повернулась и пошла к воротам, возле которых стоял стражник и пялился на нее, разинув от изумления рот.
– Эльза Скарлетт, – с насмешкой проговорил Оуэн, – следовало бы взять пару уроков хороших манер и научиться разговаривать с рыцарями подобающим образом.
– Уж не собираешься ли ты предложить ей изменить свои манеры? Достойная плата за ее помощь в схватке с нашими преследователями!
– Ей не следовало бы держать себя столь заносчиво, словно она ровня рыцарю!
– Она нам не ровня. – У Стинга болела голова, и он понимал, что не следует дразнить брата. И все же он испытывал то же раздражение и разочарование, что и Оуэн, хотя совсем по другой причине. Его терзал вопрос: кто же напал на них? Хотел бы он знать, где скрывается Злодей со своей шайкой, когда не рыщет в поисках новых жертв!
– Тогда ей следует научиться вести себя с теми, кто выше ее по положению!
– Выше? – Стинг звонко расхохотался. – Мы не превосходим ее по положению. Это одна из придворных дам принцессы ! Тем более, она известнейший маг в команде Нацу Драгнила. Оуэн не бкдь идиотом.
Оуэн вздрогнул и посмотрел вслед Эльзе, которая в этот момент разговаривала со стражником. Сдавленным голосом он спросил:
– У принцессы есть придворная дама, которая умеет пользоваться луком для самозащиты?
– Не только луком. Ты сам видел. – Больше Стинг не сказал ни слова. принцесса взяла клятву с каждого, кто побывал с ней в гильдии. Иникому не говорить о том, что они увидели или услышали в Хвосте Феи .
– Боюсь, мне придется задержаться здесь дольше, чем я рассчитывал, – мрачно произнес рыцарь. – Я и понятия не имел, что у принцессы есть такие придворные дамы, как Эльза Скарлетт.
– Это явилось сюрпризом для всех нас. – Стинг снова посмотрел в сторону Эльзы. – Большим сюрпризом, чем я мог предположить. И повкрь мне, братец, она не одна. Во дворце еще две девушки. Маг письмен Леви МакГарден и Эвергин, маг каменного взгляда.
– Позвольте, я помогу, – сказала Эльза, входя в комнату, где единственная зажженная свеча разгоняла мрак, если не считать пятна лунного света на неровном каменном полу.
В полутьме Стинг, перевязывавший Оуэну ногу, оторвавшись от своего занятия, поднял на нее взгляд.
– Что вы тут делаете?
– Хотела убедиться, что ваши раны будут перевязаны. – В руках девушка держала чашу с водой, от которой шел пар. – Вам нужно еще воды?
– Да, благодарю вас.
Сэр Оуэн возмущенно встряхнул головой.
– Убирайся вон, женщина! Мы сами можем позаботиться о себе! – Он скривил губы в презрительной усмешке. – Ты уже выступила в роли рыцаря. Теперь собираешься изображать оруженосца?
Поставив чашу с водой на стол, возле которого сидел Оуэн, Эльза направилась прочь из комнаты. Закусив дрожащую нижнюю губу, девушка пыталась сдержать слезы, которые считала давно иссякшими. Еще один знак того, как напрасно надеялась она избежать унижений, преследовавших ее в прошлом. Как легко было избавиться от них за годы безмятежной жизни в гильдии ставшей ей семьей! Выходит, они поджидали ее за стенами дома, в стенах дворца , чтобы снова обрушиться на ее голову!
Эльза не ожидала подобного оскорбления из уст Оуэна. Как только они вернулись во дворец и попали в освещенное пространство, ее поразило сходство этих двух мужчин. Когда Стинг объяснил, что они братья, различающиеся всего несколькими минутами по возрасту, она заново осмотрела их оценивающим взглядом. Стинг был выше и несколько шире в плечах. Оуэн отличался более свирепым видом и более объемистым животом – свидетельством того, что он привык к вольготной жизни и не отказывает себе в удовольствии поесть.
Услышав, что Стинг окликнул ее по имени, Эльза сначала хотела не останавливаться, чтобы избежать ненужных вопросов, которые он, должно быть, намеревался задать. Но сообразила, что, поступив так, еще больше возбудит его любопытство.
Она обернулась и увидела Стинга, догонявшего ее в полутемном коридоре. Девушка не удержалась и вспомнила, как он слегка прищурил глаза, когда заключил ее в объятия перед тем, как она ушла от него возле реки, когда они провожали Люси в дорогу. Словно боялся обнаружить свои истинные чувства, предположила она тогда, в особенности когда он поцеловал ее. Прикосновение его губ мало что сказало ей о нем, гораздо больше о ней самой.
Эльзе не пристало жаждать поцелуев мужчины. Все мужчины – вероломные псы! Если даже такая великолепная женщина, как принцесса Сапфира или Беата Скарлетт – не сумела убедить мужчину хранить постоянство в своих привязанностях, на что могли надеяться остальные женщины? Гораздо лучше, решила она в Райской твердыне, держаться подальше от мужчин с их обольщением, еще будучи ребенком она полюбила Жерара, но тот предал ее!
Еще один зарок, который она нарушила, потому что ощущала каждое движение Стинга, как свое собственное. Она не хотела, чтобы их связывало что-то еще, кроме долга по отношению к принцессе. Но тело не подчинялось ей. Она пылала в предвкушении его прикосновений, когда он приближался к ней.
– Позвольте мне извиниться за грубые слова Оуэна, – тихо произнес Стинг.
«Видимо, не хочет, чтобы брат его слышал», - подумала девушка.
– Не ваше дело извиняться за брата.
– Верно, но я подумал, что все же следует перед тобой извиниться.
Выражение его лица угрожало разрушить ее с таким трудом обретенное самообладание, потому что доказывало, что он ей не лжет. Голос принцессы, говорившей о Стинге, эхом прозвучал в ее голове: «Если только он не играет на лютне или не читает стихи, можешь не сомневаться, что он абсолютно честен».
– Я высоко ценю твое отношение, – сказала она.
– Но примешь извинения только от того, кто вас оскорбил.
– Извинение ничего не значит, если идет не от чистого сердца.
– Тогда я прошу тебя извинить Оуэна, потому что он неважно себя чувствует.
– Неважно себя чувствует? Мне показалось, он разъярен. Его тон напомнил мне голос моего отца, когда я вызывала его неудовольствие. – Эльза тут же пожалела о сказанном. Она не собиралась упоминать об отце, что бросил ее и мать до нападения на деревню.
Стинг понизил голос и склонился к девушке:
– Оуэн иногда бывает настоящим ослом! Только никому не говори об этом.
Эльза рассмеялась. Назойливость Стинга помогла ей избавиться от уныния.
– Так ты никому не скажешь, правда? – спросил он, все еще хмурясь. – Моему брату было бы неприятно узнать, что я о нем так отозвался.
– Не скажу, но если кто-то еще узнает…
– Кто-то еще узнает, как только он откроет рот, но тогда он разозлится уже на того человека.
– Как и на меня.
– И на меня. – Стинг улыбнулся. – Видишь? У нас с тобой гораздо больше общего, чем каждый из нас думал всего несколько дней назад.
– Почему ты не сказал мне, что твой брат приезжает в Крокус?
– Я не был уверен, что он приедет.
– Это его ты ждал, когда я приехала?
Стинг кивнул.
– Мне сказали, чтобы я ждал посланца, но я не знал, что это будет он.
– Зачем он приехал?
– Спроси об этом у него. – Стинг приподнял пальцем ее подбородок и прошептал: – У меня не было возможности сделать это, пока я наблюдал за твоей поразительной схваткой с нашими противниками.
– тебе неизвестно, зачем сюда приехал Оуэн? – Эльза оттолкнула его руку и отступила назад, болезненно поморщившись, потому что малейшее движение острой болью отдавалось в шее.
– Я сделал тебе больно? – спросил Стинг. – Как заживает рана от ножа этого идиота Манго?
– Все в порядке. – Она перенесла свою досаду на Стинга. Гораздо легче злиться на него, чем позволить себе соблазниться его словами, которые он, вероятно, постоянно изливает на подвернувшихся под руку наивных дам. И все же она сочла своим долгом спросить: – Как твоя рука?
– Все в порядке, – ответил он в тон Эльзе. – Бывало и хуже. – Он поднял руку, словно собираясь взмахнуть мечом. – Даже трубадур должен уметь защитить себя!
– В особенности если он слоняется возле реки, где с судов выползают крысы.
– Оуэну не понравилось бы такое сравнение.
– Ты же не думаешь, что я имела в виду твоего брата? – Эльза оглядела коридор и, убедившись, что он пуст, сказала: – Я говорила о типах, которые напали на вас, о тех, у кого под лохмотьями были надеты кольчуги.
– Ты тоже это заметила? – Он прищурился, и девушка задумалась, что же он пытается утаить на этот раз? – Тогда почему у реки ты упомянула Занкроу?
– Эти люди могли выполнять его приказ.
– Воры в рыцарских кольчугах?! – От нелепости подобного предположения Стинг презрительно фыркнул.
Эльза скрестила на груди руки, подавляя искушение схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы вбить немного здравого смысла в его упрямую голову.
– Если они воры, то вполне могли их украсть.
– Бои идут далеко от Крокуса, так что мародерам здесь мало чем можно поживиться.
– Как бы то ни было, мы не знаем, связаны ли они с Занкроу.
– Верно, – нехотя признал он.
– Ничто не указывает на связь этих людей с теми, кто стрелял в принцессу, – сказала Эльза, пытаясь рассеять свое собственное беспокойство.
– Тебе удалось узнать еще что-нибудь о стрелках?
– Я отнесла стрелы мастеру Ивону в надежде, что он заметит что-то, что ускользнуло от нас. Он обещал мне на днях дать ответ.
– На днях? Жизнь принцессы в опасности!
– Ему это известно, поэтому он и торопится готовить стрелы для ее лучников. Мы также не знаем, связаны ли мерзавцы, напавшие на тебя с Оуэном, с угрозой, посланной на стреле в нашу комнату с Лу.
– На тебя не нападали.
– Угроза адресовалась не мне, а Люси и принцессе.
– Ее послали в вашу комнату!
– Но это ты стоял тогда у окна на виду у любого, кто целился из лука.
Стинг открыл было рот, но тут же закрыл его. В глазах его появилось изумление, и он уставился на Эльзу, словно впервые ее увидел.
Очень тихо, опасаясь, что кто-нибудь может подслушать, девушка сказала:
– В свое время я не подумала об этом, но факты говорят сами за себя, Стинг! Стрелу пустили, когда ты сидел у окна. Так что предостережение скорее относилось к тебе, чем к нам с Лу.
– Или же к нам троим. – В голосе его звучала тревога.
– Я только недавно во дворце, как впрочем и Люси. Чтобы узнать, что это окно моей комнаты…
– Нужно всего лишь иметь глаза. Говорю же тебе, ты сидел у окна в то утро, когда приехали.
– Откуда ты знаешь?
– У меня есть глаза. – Он подступил к ней ближе.
Тревожный сигнал вспыхнул в ее мозгу, побуждая отодвинуться. Однако Эльза не шевельнулась, лишь гордо вздернула подбородок.
– Ты за мной следил?
– Я случайно увидел тебя у окна, когда был в саду. – Он подошел еще ближе. – Кто-нибудь еще тоже мог тебя увидеть, в том числе и тот, кто пустил стрелу, которая, по твоему мнению, предназначалась мне. По этой причине ты последовала за мной, когда я вышел из города?
Эльза кивнула. Невозможно было произнести хоть слово, когда его палец, слегка касаясь, скользил по ее щеке, заставляя сердце учащенно биться.
– Я и не предполагал, что, поклявшись защищать принцессу, ты взялась еще охранять всех при ее дворе.
«Не всех, – хотела сказать Эльза. – Только тебя!»
Но, не произнеся этих предательских слов вслух, она отвернулась от него, прежде чем успела, как ее мать, совсем потерять разум и позволить мужчине вынудить ее раскрыть свои мысли в обмен на его ласки.
– Если с тобой что-то случится, принцесса будет переживать, – сказала девушка.
– Только она одна?
Эльза сжала кулаки. Святая Фейри! Не хватало еще, чтобы он втянул ее в свои игры! Она предпочитает прямой, откровенный разговор, как в Хвосте Феи.
– Представляю себе, как расстроится Элита и ее подруги, если тебя не будет рядом, чтобы петь им баллады и туманить головы изящными стихами.
– Ведь твою голову я не затуманил ничем подобным, верно?
Не успела она ответить, как низкий рев разнесся по коридору:
– Стинг! Как долго ты собираешься где-то болтаться? Мне нужна твоя помощь!
– Кажется, он решил, что ты его оруженосец, – сказала Эльза под град проклятий, низвергавшийся через дверной проем.
Когда Стинг направился к двери, девушка поспешно спросила:
– Стинг! Оуэн видел… Видел, во что были одеты мерзавцы?
– Заметь он что-то необычное, непременно сказал бы об этом, – ответил Стинг.
– Стинг! – снова послышался крик. – Куда к черту ты провалился? Заканчивай поскорее с этой шлюхой, дай ей монету или две и возвращайся сюда, помоги мне!
Стинг улыбнулся Эльза.
– Шлюха? Как Оуэн заблуждается на ваш счет! Скажи ему правду, помимо той, что ты рыцарь –маг из Хвоста Феи, скажи кто ты Эльза Алая. Королева Фей.
– Нет! Не вздумай говорить об этом! Ты обещал принцессе никому не рассказывать о том, что увидел в Хвосте Феи, ведь Люси тогда прибьет и меня и всех кто знает о новых тренировках гильдии.
– Я пошутил, Эльза. – Стинг легким движением пальца, показавшимся ей восхитительно интимным, дотронулся до ее подбородка. – Но если он так сильно ошибся в вас, кто знает, что может взбрести ему в голову?..
Девушка даже не улыбнулась в ответ.
– На тех головорезах под лохмотьями были кольчуги… – Эльза осеклась.
Стинг помрачнел, глаза его вспыхнули искренним чувством, которое ей так редко приходилось видеть.
– Что ты об этом думаешь?
– Страшно произнести.
– Согласен. – Стинг хмуро посмотрел на дверь, за которой Оуэн снова выкрикнул его имя. – Невозможно себе представить, что принцессе грозит еще большая опасность, чем мы с Люси предполагали.
Эльза обхватила себя руками, а Стинг вернулся к Оуэну и плотно закрыл за собой дверь. Заторопившись в свою комнату в покоях принцессы, Эльза подумала, что для того, чтобы успешно защитить принцессу Сапфиру, надо придумать что-нибудь экстраординарное. У нее было несколько идей, и она надеялась, что одна из них помешает врагу, который, возможно, находится совсем рядом и готовит следующий удар.
– Что тебе удалось узнать о стрелявшем в меня лучнике? – спросила принцесса Сапфира.
Она сидела в кресле у нетопленого камина в своих личных покоях. Дождь стучал по широкому откосу окна, выходившего в сад, объятый тишиной. Было очень душно.
Принцесса куталась в теплый плед, но на лице ее не выступило ни капли пота. Рядом с ней Мари трудилась над вышивкой. Обе держались беззаботно.
– Пока я ничего не узнала, ваше величество, – с плохо скрываемой досадой ответила Эльза.
– А насчет нападения на Стинга и Оуэна Эвклифа на берегу реки тоже ничего не известно?
– Нет, ваше величество, – с горечью ответила Эльза.
принцесса Сапфира вздохнула и покачала головой.
– Я знаю, ты стараешься изо всех сил, леди Эльза, но, может быть, я слишком многого ожидала от тебя после успехов других их гильдии Хвост Феи? – Она ласково улыбнулась Эльзе, чтобы смягчить упрек. – Я не обвиняю тебя. Только себя, потому что упустила из виду тот факт, что ты незнакома с Крокусом. Возможно, мне следовало поручить расследование этих дел кому-нибудь другому, лучше знающему город.
– Если такова ваша воля, я готова отойти в сторону и уступить кому-то еще право продолжить расследование и узнать правду, – сказала Эльза, едва не давясь словами, которые так не хотелось произносить. Она успела уже забыть щемящее чувство горечи, опустошающее душу, и вот ей пришлось признать, что она разочаровала человека, которому страстно желала доказать, что многого стоит. Это чувство переполняло ее в Райской Твердыне, усиливаясь всякий раз после разговора с Жераром. За годы, проведенные в Хвосте Феи, Эльза поверила, что достойна уважения, и вот она снова потерпела неудачу. Твердо встретив взгляд принцессы, девушка произнесла: – Однако я прошу вашего разрешения продолжить расследование истинной подоплеки этих двух происшествий.
– Как и нападения на тебя в день прибытия.
– Да. – Девушку не удивило, что, хотя она ничего не рассказывала принцессе о Занкроу и его шайке, Сапфира осведомлена о том, что случилось. Эльза подозревала, что у принцессы в городе повсюду свои глаза и это усиливает нетерпение и раздражение ее величества – как и самой Эльзы – из-за невозможности выяснить имена лучников, стрелявших в нее, и мерзавцев в кольчугах, прикинувшихся речными грабителями.
За семь лет отсутствия в гильдии многие девушки, которых вызвали из гильдии, в точности выполнили возложенные на них задачи, и о них уже ходили легенды в стенах семьи. Каждая из них мечтала получить свой шанс послужить принцессе и пополнить пантеон героинь, хотя она и была известна, но в качестве охраны принцессы ей приходится выступать впервые. Да еще и по приказу Люси, нового мастера Хвоста Феи.
А Эльза потерпела крах.
– Не вижу причин отстранить тебя от расследования, но при этом не забывай о своих обязанностях как одного из моих телохранителей, – сказала принцесса, взглянув на свою кузину.
Девушка оторвала глаза от вышивки и устремила холодный взгляд на Эльзу.
– Любой имеет право доказать, что принцесса доверяла ему или ей не напрасно. Ты так много сил отдала Хвосту Феи, сестрица, что мне не хотелось бы думать, что пришел конец надеждам, которые ты возлагала на него.
Слова кузины принцессы больно ранили Эльзу, но девушка не опустила головы. Под сомнение поставили не только способности Эльзы, но и будущее Хвоста Феи.
– Благодарю вас, ваше величество! – сказала Эльза, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрогнул. – Я клянусь, принцесса Сапфира, что найду тех, кто осмелился напасть на вас и тех, кто вам верно служит.
В ответ она услышала только:
– Благодарю, Эльза. Мне нужно, чтобы ты вернулась после полуденной трапезы и оставалась рядом, пока я займусь кое-какими личными делами.
Поняв, что принцесса ее отпускает, Эльза попятилась от кресла, в котором восседала принцесса, к выходу. Добравшись до двери, она склонила голову. Ей пришлось напрячь все силы, чтобы не повернуться и не выбежать стремглав из комнаты, пока слезы не хлынули из глаз. Она ни за что не станет плакать! Ни за что! Плач в любом случае только бы доказал, что она потерпела поражение. Но она не сдастся! Никогда! Просто не может себе этого позволить!
Эльза стремительно шагала по коридорам. Едва забрезжил рассвет, и у девушки оставалось еще несколько часов до того, как она должна была приступить к своим обязанностям личного телохранителя принцессы. Поэтому нельзя было терять ни минуты.
Когда Стинг постучал в дверь, ее отворила Леви.
– Доброе утро! – приветствовала она его.
Эвклиф одарил мага письмен своей самой любезной улыбкой, однако последнее время она не производила на женщину ни малейшего впечатления. Раньше Леви не оставалась безразличной к его обаянию, хихикая как девчонка, когда он поддразнивал ее. Женщины превосходно ладили друг с другом, потому что обе принимали свои обязанности близко к сердцу и не позволяли отвлекать себя разными пустяками вроде многозначительной улыбки.
– Могу я поговорить с Эльзой? – спросил Стинг.
– Ее нет.
– Она не сообщила тебе, куда отправляется?
Леви разразилась слезами.
Удивленный Стинг прошел в комнату. Обняв магичку за плечи, он проводил ее к креслу, усадил и направился к столу, где стояла початая бутылка вина. Налив в кружку изрядную порцию, он отнес ее рыдающей девушке.
МакГарден пробормотала что-то похожее на слова благодарности и отпила из кружки.
Заложив руки за спину, Стинг внимательно осмотрел комнату. Как он и предполагал, судя по странному поведению Леви, ни лука Эльзы, ни ее колчана не было видно, ее меча также не было. Она куда-то пошла, пытаясь выполнить обещание, данное принцессе. Ему следовало убедить Эльзу дать клятву не покидать дворец без его сопровождения.
Опустившись на колени возле кресла Леви, Стинг, подождав, пока девушка сделает несколько больших глотков, почти опустошив кружку, Стинг спросил:
– Что она решила делать на этот раз, Леви?
– Утром она побывала у принцессы. Мне она мало что рассказала об этой краткой аудиенции, но я подозреваю, что принцесса осталась недовольна тем, что лучники, стрелявшие в нее, до сих пор не найдены.
Стинг кивнул, принцесса Сапфира предъявляла высочайшие требования к тем, кто ей служил. Некоторым это внушало любовь, но остальных приводило в бешенство. Большинство недовольных старались насолить принцессе, распространяя сплетни и откровенную ложь, а также припоминая старые истории – вроде ее предполагаемой связи с родным дядей во время крестового похода, – порочившие ее репутацию. По мнению Стинга, принцесса не слишком-то отличалась от своего отца. Оба были твердо убеждены в своем неотъемлемом праве властвовать и править, причем править, как им заблагорассудится. Никого из знавших эту королевскую семью не удивило, что дело дошло до открытой схватки, потому что каждый из королей старался взять верх над другим. Если бы Сапфира родилась мужчиной, она, как герцог Фиорский, без сомнения, объявила бы войну Зерефу, намного раньше нежели это сделал ее отец, выдавая за одного из королей Ишгара.
– Эльза делает все, что в ее силах, – сказал Стинг, предполагая, что именно это хочет услышать от него Леви.
Но он ошибся. Девушка со стуком опустила кружку на стол и вскочила с кресла.
– Эти старания ее погубят!
Стинг медленно поднялся.
– Погубят? Ты от меня что-то скрываешь, МакГарден?
– Я обещала молчать!
– Ты сказала, что ей грозит смерть. Теперь ты говоришь, что поклялась молчать. Твоё молчание может привести к ее гибели! – Стинг наклонился вперед, упершись руками в стол и не позволяя девушке отвести глаза. – Ты знаете так же хорошо, как и я, что Эльза сделает все возможное, чтобы доказать принцессе, что достойна уважения и доверия. Она ни за что не отступит. Остановить ее может только смерть.
Леви судорожно вздохнула и задрожала.
– Я обещала ей, что ничего не скажу.
Стинг подошел к магу письмен, положил руки ей на плечи и сказал:
– Я высоко ценю твое нежелание нарушить слово, леви, потому что не собираюсь удерживать Эльзу от выполнения того, что она считает своим долгом перед принцессой. Но я также знаю, что ты, как и я, не хочешь, чтобы она погибла.
Синевласка с облегчением кивнула.
– Пусть лучше она меня выгонит, чем я буду знать, что Эльза умерла из-за того, что я не раскрыла рта, когда было нужно. Она что-то упомянула о рынке, возле которого строится новая церковь.
– Зачем?
– Чтобы найти его.
– Кого? – спросил он снова.
– Занкроу.
Стинг пулей вылетел из комнаты. Он слышал, как Леви что-то крикнула ему вслед, но не остановился. Необходимо остановить Эльзу, прежде чем она один на один встретится лицом к лицу с грабителем. Занкроу заставит ее заплатить за то, что она унизила его и его дружков, и плата будет очень высокой.
Услышав впереди мерный стук капающей воды, Эльза подняла фонарь выше. К аромату влажной земли примешивался легкий металлический запах. Девушка увидела перед собой широкую, заполненную водой впадину, и у нее не оставалось выбора, кроме как преодолеть эту преграду или повернуть назад и выбраться из пещеры. Одной из многих, расположенных под городом Крокус. Крутые склоны обоих берегов реки были испещрены большими и маленькими отверстиями, ведущими в сложный лабиринт пещер, разукрашенных белым в тех местах, где из скалы вымывался известняк.
Вдруг Эльза услышала позади себя звук потревоженного чьей-то ногой камня. Повернувшись, девушка вытащила свой короткий меч и приготовилась защищаться. Воспользоваться луком в извилистом туннеле было невозможно.
– Эльза?
Звук ее имени таинственным многоголосым эхом разнесся по туннелю, но она сразу же узнала этот голос. Вдоль стены металось, приближаясь к ней, пятно света. Девушка вложила меч в ножны и снова подняла фонарь.
– Я здесь, Стинг!
Он появился из-за большого камня, почти перегородившего туннель. Над камнем виднелась большая дыра, где эта глыба, должно быть, когда-то являлась частью потолка. По краям дыры свисали небольшие сосульки, образованные камнем, а не водой.
Стинг принялся стряхивать пыль и паутину с волос, и Эльза догадалась, что он побывал в нескольких пещерах, отпугнувших ее слишком толстым слоем паутины, закрывавшей вход. Она молча смотрела, как он отряхивал свою бледно-зеленую тунику и счищал грязь, налипшую на темно-зеленые лосины. Как бы ей хотелось, чтобы ее собственные пальцы проделали тот же путь!
Подняв ярко горящий факел, Стинг спросил:
– Святая Фейри, что вы здесь делаете?!
Все ее фантазии мгновенно увяли, подобно растениям, слишком долго лишенным солнца.
– Я разыскиваю…
– Я знаю, кого вы ищете! Занкроу и его сообщников! – Стинг встряхнул головой, и серая пыль посыпалась на его черный плащ, закрепленный на левом плече серебряной застежкой. – И что же ты собиралась делать, если бы повстречала их под землей?
– Я хотела узнать, где они скрываются днем. Потом намеревалась вернуться и попросить тебя помочь мне поговорить с ними.
Стинг рассмеялся, точнее, фыркнул, и этот звук эхом разнесся по извилистому туннелю. Отбросив плащ за правое плечо, чтобы освободить руку, он схватился за рукоять кинжала, который носил на боку.
– Вот так?
– Почему бы нет?
– Потому что Занкроу нет никакого смысла разговаривать с тобой. Он просто закончил бы то, что начал Манго, и перерезал тебе глотку. – Стинг подступил ближе и провел пальцем по ее горлу, отняв руку прежде, чем коснулся заживающего пореза на шее.
– Но Занкроу есть прямой смысл поговорить со мной. – Эльза поставила фонарь на камень. – Если злоумышленники, напавшие на тебя с братом, не имеют к нему отношения, значит, у него появились конкуренты в его и без того малодоходном промысле на берегах реки.
Стинг ответил не сразу, а когда заговорил, в голосе его послышалось восхищение.
– Должен признаться, что не учел данного обстоятельства!
– Но мне не удалось их найти. Я расспрашивала разных людей на базарной площади, но не узнала ничего определенного и подумала, что он, возможно, скрывается со своими дружками где-нибудь в пещерах, недоступных как для королевской стражи, так и для тех, других, напавших на тебя с Оуэном. – Оглянувшись через плечо, она добавила: – Если Занкроу и его шайка скрываются за этой лужей, сегодня я их уже не найду.
Стинг протиснулся мимо нее и попытался разглядеть что-нибудь по ту сторону водной преграды. Эльза сцепила пальцы за спиной, чтобы не поддаться искушению снять обрывок паутины, приставший к его тронутым солнцем волосам в том месте, где они прикрывали ухо.
– Не вижу способа преодолеть это препятствие.
Низкий рокот послышался где-то в глубине пещеры.
Потянуло ветерком. В нос ударил смрад старой и свежей мертвечины и гниющих отбросов. Эльза поняла, что ветер проник через еще одно отверстие в скале, и подняла фонарь. Ей уже расхотелось продолжать расследование.
– Если тут и есть проход через эту лужу, – сказала она, – сегодня нам его не найти. Я хочу уйти отсюда прежде, чем еще какая-нибудь тварь заползет сюда и подохнет.
Держа перед собой факел, Стинг двинулся к выходу, Эльза с фонарем в руке последовала за ним.
– Не стоит об этом беспокоиться, Эльза, если только вы не боитесь пауков и жуков. Уверен, здесь полно летучих мышей, прячущихся в скалах у нас над головой.
– Пауки и жуки меня не волнуют. Я имела в виду нечто более объемистое.
– Чудовище, обитавшее в этих пещерах, давным-давно убито. – Обняв девушку за талию, Стинг увлек ее к выходу из пещеры. – Святая жила тогда в монастыре Святого покровителя Ишгара, расположенном, должно быть, где-то у нас над головой, и народ Крокуса пришел просить ее заступничества против чудища Гран-Гуль, которое по ночам выбиралось из-под земли и пожирало горожан. Взяв кусочек истинного креста, святая предстала перед монстром, бывшим наполовину драконом, наполовину змеей, и чудище сдохло.
– Мы тоже можем воспользоваться помощью этой святой в борьбе с нашими противниками, – сказала Эльза, огибая крупные камни в том месте, где туннель расходился в двух направлениях. Выбрав левый, чтобы выйти туда, откуда она пришла, девушка улыбнулась. – Теперь я поняла. Полученное мною предостережение означало, что следует остерегаться того, кто родился в пещерах.
– Бывают и двуногие чудовища.
– Я знаю, – прошептала Эльза.
Резко повернувшись к ней, Стинг спросил:
– Кто повинен в том, что в вашем голосе звучит такая боль?
И девушке вдруг захотелось, чтобы Стинг узнал правду.
– Мой отец, – тихо промолвила она. – Он был взбешен тем, что родилась я, а не сын, которого он ждал. Он ни на минуту не давал мне забыть, что я разочаровала его с первого же своего вздоха.
– Мне очень жаль.
Эльза была признательна ему за то, что он ничего больше не сказал. Она не искала сочувствия, только понимания. И нашла его. Теперь настала ее очередь полюбопытствовать почему?
Прежде чем девушка успела об этом спросить, Стинг сказал:
– Нужно поскорее выбраться отсюда. – И зашагал к выходу.
– Как ты меня нашел? – спросила Эльза, перебираясь через очередной огромный камень вблизи от входа. – Я попросила Леви не говорить вам, куда я пошла.
– Я умею быть очень убедительным. – Стинг спрыгнул с камня и усмехнулся. Они уже стояли в полукруге света, проникавшего через отверстие в скале.
– Это меня не удивляет.
– Она очень беспокоилась о тебе, Эльза! Когда я упомянул, в какую беду вы можете попасть, она оказалась не в силах скрывать правду. А как только я узнал, что ты отправились на базар, мне понадобилось всего лишь выяснить, с кем ты разговаривала, и оттуда пойти по твоим следам.
Эльза стряхнула пыль с его волос.
– Похоже, тебя направили не туда.
Стинг поймал ее руку и привлек девушку к себе.
– Не будь больше такой безрассудной, Эльза!
Девушка попыталась высвободиться, но он крепко держал ее.
– Отпусти меня!
Как он мог оказаться таким понимающим в один момент и таким невыносимым в другой?!
– Ты достаточно умна, чтобы понять, что Занкроу не разыскать подобным образом. Под городом Крокус многие десятки пещер. Даже если он и скрывается в одной из них, то успеет ускользнуть, прежде чем ты его найдете. Мы должны придумать способ убедить его прийти к нам!
Эльза перестала вырываться и повернулась к Стингу. Глаза его находились в тени, но его выразительный рот, обрамленный усами, был ярко освещен факелом в его руке и лучами солнца, проникавшими через вход. Тени длинных известняковых пальцев, тянувшихся с потолка, исчертили его щеки. Эльза представила себе, как такие тени исполосуют лицо Занкроу, когда он будет сидеть за решеткой в ожидании королевского суда.
– Что ты задумал? – спросила она
– Западню.
– С какой приманкой?
Стинг усмехнулся:
– Я хотел попросить Оуэна, но мой брат избегает ситуаций, в которых может пострадать.
– Значит, ты собираетесь сам выступить в роли наживки?
– Если только ты не пожелаешь пойти добровольцем!
– Я согласна.
– Надеюсь, ты понимаете, что я просто пошутил? – тихо произнес он.
– А вот я не шучу. И тебе это хорошо известно!
Стинг освободился от факела, сунув его конец в щель, обнял девушку. Забрав из ее руки фонарь, он поставил его на небольшой выступ в скале. Взяв Эльзу за подбородок, Стинг поцеловал ее сначала в левую щеку, затем в правую. Взяв в ладони его лицо, девушка приблизила его губы к своим, не в силах преодолеть желание ощутить вкус его губ.
Стинг прижал ее спиной к шершавой стене пещеры. Эльза могла бы поклясться, что мускулы на его груди так же тверды, как скала позади нее. Девушка обняла его, не обращая внимания на тревожные колокола, звучавшие в ее мозгу. Да, все мужчины вероломны, в том числе и Стинг, но в данный момент он самозабвенно целовал ее! Стинг обхватил ладонями ее ягодицы, прижавшись к им бедрами и твердой мужской плотью. Эльза лихорадочно вздохнула, и его язык проник в ее рот.
Он прошептал ее имя, или ей это только показалось? Она не слышала ничего, кроме бешеных ударов своего сердца и ровного стука мелких камней, сыпавшихся на землю.
Падающие камни?! Она рванулась из его рук и закричала:
– Стинг! Вход! Он рушится!
Его изумленный взгляд посуровел, когда он оглянулся на свет. Эльза увлекла его к выходу. Головой вперед она выбросилась из отверстия. Вокруг них дождем сыпались камни. Эльза вздрогнула, когда один из них задел ее левое плечо. Увлекая Стинга прочь от входа, девушка взглянула вверх и увидела мужчину, пытавшегося столкнуть на их большой валун. Эльза перекатилась на ноги, одновременно доставая стрелу и заряжая лук. Стрела полетела в мужчину. Он хрипло вскрикнул, и в тот же миг огромный камень с грохотом совался со скалы.
Крепкая рука обхватила девушку за талию и рывком оттащила с пути катящейся вниз глыбы. Раздался громкий всплеск. Это глыба свалилась в реку. Эльза стряхнула руку Стинга и потянулась за другой стрелой.
– Не нужно, – сказал он, задыхаясь от ярости. – Кто-то вытащил его наверх на веревке. Пока мы доберемся до вершины скалы, они уже уйдут.
Но Эльза не собиралась признавать поражение. Подбежав к камням, окружавшим вход в пещеру, она принялась карабкаться на скалу, цепляясь за выступы камней. Она услышала, как Стинг выругался, но затем быстро догнал ее и перегнал, взбираясь по отвесной стене, словно паук по паутине. Когда он добрался до плоского уступа, с которого злоумышленник сбрасывал камни, на Эльуа посыпалась земля. Она выплюнула ее изо рта и ухватилась за руку, которую Стинг протянул ей, чтобы помочь преодолеть последние несколько футов.
– Для вас есть что-нибудь невозможное, за что бы вы не взялись? – спросил он, отряхивая левую руку, покрытую кровоточащими ссадинами.
– Я обещала…
– Да, знаю, вы обещали принцессе найти тех лучников, но мы могли бы подняться по дороге, ведущей в монастырь, а затем снова спуститься.
Эльза, пропустив его слова мимо ушей, опустилась на колени и осмотрела то место в скале, откуда был сброшен камень.
– Видите эти царапины на других камнях? Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы отправить этот камень вниз. Если бы мы не остановились перед входом, ему бы не хватило времени столкнуть его и запереть нас внутри.
– Вы не можете быть уверены в этом. Он как раз пытался его столкнуть, когда мы вышли. Осыпавшиеся мелкие камни доказывают это. – Стинг пнул ногой осыпь, и камешки покатились в воду.
– Наш враг становится все более безрассудным, Стинг!
– Наш враг? Или точнее твой?
– Но нападение произошло после того, как ты вошел в пещеру. Если предположить, что послание на стреле адресовано тебе, тогда становится ясным, что и это нападение было совершено на тебя.
– Я так не считаю. – Стинг еще раз пнул осыпь. Что-то сверкнуло у него под ногой.
– Что это? – Эльза протиснулась мимо него в узком пространстве и подняла с земли предмет, блестевший в лучах солнца. Это оказалась латная рукавица, хорошо смазанная маслом, без малейших следов ржавчины. – Должно быть, он обронил ее.
Взяв рукавицу, Стинг повертел ее в руках, осматривая со всех сторон. Затем слегка присвистнул.
– Эта рукавица не от фиорских доспехов, Эльза. Она арболесская.
– Арболесс? Неужели Зереф и вправду враг принцессы Сапфиры и хочет погубить не только королевство ее отца, но и тот маленький кусочек Фиора, что принадлежит ей?
– Надеюсь, что нет. Даже если предположить, что Зереф не изменил своего намерения поддержать принцессу, кто-то может пытаться вбить клин в этот непростой союз, создавая видимость того, что за всеми этими нападениями стоит именно он.
– Мы не можем знать это наверняка.
– Да, не можем. Теперь мы ни в чем не можем быть уверены.
Эльза взяла у него рукавицу и сунула в колчан.
– Нам известно только одно. Те, что пытались устрашить нас, действуют все более отчаянно. Теперь они собираются нас убить. Должно быть, мы близко подобрались к разгадке.
Тем временем, в землях Дреера-младшего.
Лексус мерил шагами собственную спальню. Он поднялся сюда сразу после улаживания дела с Прэнами, ради чего его и разыскивал Эмери, и обнаружил, что заклинательницы здесь больше нет. И неудивительно! Конечно, она попросила другую спальню.
Святая Фейри! Если бы не Эмери, Люси, несомненно, была бы сейчас с ним, в его постели. Люси Хартфелия! Жена или нет, она принадлежит гильдии Хвост Феи. И эта мысль не давала ему покоя.
– Лексус? – услышал он голос Лью.
«Почему же слуга не решается войти? Боится помешать», - догадался Лексус.
Смех застрял у него в горле. Он сделал все, чтобы заклинательница отныне относилась к нему с холодным недоверием. Точно такое она выказывает Уиллу. Сможет ли он когда-нибудь забыть, как боль исказила ее лицо, когда он ее оттолкнул?
– Входи, Лью, – позвал Лекс. Махнул рукой туда, где на столе стояла бутылка вина, откупоренная, но непочатая: – Наливай, если хочешь промочить себе глотку.
С довольной улыбкой слуга плеснул себе щедрую порцию.
– Вам налить, милорд?
– Сегодня я уже достаточно выпил.
Лью вопросительно посмотрел на стул.
– Садись, – пригласил Лексус.
Лью сел, его улыбка сделалась еще тире. Сделал глоток и заговорил:
– Лорд Уилл и его сестра нашли покои, которые им больше по вкусу.
– Отлично.
Как он был поражен, когда выяснил, что Эмери отправили на его поиски лишь для того, чтобы найти спальню для леди Орелии! Ей хотелось комнату без окон, чтобы не убежала белка. Лью или на худой конец оруженосец сами могли уладить дело. Если бы не помешал Эмери… Лексус затряс головой, прогоняя назойливую мысль.
– Так вы от нее не избавитесь, милорд. – Лью разглядывал стакан, наклоняя его туда-сюда. – Ни одна женщина не покидала еще мыслей мужчины просто так, по его желанию.
– Надеюсь, ты ошибаешься.
– Это правда, милорд. Я пожил на свете и натерпелся этой напасти больше, чем молодой человек вроде вас. Эту женщину нельзя забыть.
– Вот здесь ты прав. – Лексус подошел к окну и облокотился о широкий подоконник, как делал это сотни раз. Затем, выругавшись, отскочил от окна. Именно отсюда прыгнул вниз незнакомец, чтобы встретить смерть.
– Значит, вы ее уже не забудете.
Лексус снова принялся расхаживать по спальне.
– И опять ты прав.
– Тогда почему бы не осчастливить себя и всех нас, женившись на ней?
Лексус застыл на месте, воззрившись на слугу.
– Столь возмутительных предложений мне от тебя еще не доводилось слышать. Мне следует осчастливить себя или тебя?
Лью сделал затяжной глоток и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Этот дом нуждается в наследнике. Ходят слухи, о новой ссоре между королем и Зерефом, тебя могут снова призвать на войну. Подумай о месте , которое твоя мать хотела видеть домом всех Дреееров, и позаботься о законном наследнике, прежде чем нас покинуть. Мы ведь думали, что тебя убили… семь лет назад.
Старик содрогнулся, и Лексус был уверен, что слышит, как стучат его уцелевшие зубы.
– Но я жив и не собираюсь больше покидать ни этот мир, ни гильдию деда, ни вас!
– Но ты уезжаешь на рассвете!
– Чтобы отправиться в Белокоготь, а не на войну с Арболессом.
Лью поднялся на ноги и поставил на стол пустой стакан.
– Дорога в Белокоготь полна опасностей. Хорошо, если ты уцелеешь и вернешься. Но что ты станешь делать, когда тебя снова призовут на военную службу?
– Я решил, что не подчинюсь.
– Не шути так, Лекс! – Теперь в голосе старика зазвучал самый настоящий ужас. – Если вы откажешься исполнять долг могут конфисковать. Тогда мы все пойдем по миру.
– Потише, или ты перебудишь все поместье. – Лексус снова ходил взад и вперед. – Я сам решу, когда придет вызов. Если повезет, вызова не будет.
Если повезет, да ещё, если они с Люси выполнят поручение принцессы, добавил он про себя.
– Но вы должны быть готовы к выступлению, а как можете вы уехать, не оставив наследника?
– Лью, ты похож на старую наседку, что хлопочет над единственным цыпленком. Я не цыпленок, и не надо хлопать крыльями.
Эконом встал напротив Лексуса, скрестив на груди руки.
– Я не хлопаю крыльями. Милорд, взгляните-ка на себя! Вы не можете забыть леди, потому что она не в вашей постели. Так почему бы не жениться на ней и не зачать дитя? Это решило бы все дело.
– Как у тебя все просто, Лью.
– В чем беда? И часа не пройдет, как отец Элуа вас поженит. Она будет вашей сегодня же! – Затем он заговорщицки прошептал: – Вспомните старую поговорку, милорд! «Брак в апреле состоится – радость мужу и девице».
– А как насчет «Не женитесь на говенье – выйдет просто сожаленье»?
Плечи эконома поникли.
– Нашли о чем беспокоиться. Если вы останетесь, ничто не помешает насладиться вашей леди. Может, она уже будет носить под сердцем дитя, когда пойдет к венцу. Но кому какое дело, если ребенок появится на несколько дней раньше срока?
– Нет, мы отправимся в путь, как и задумали.
Старик горестно съежился. Лексус подошел к столу.
Наполнив стакан, протянул его слуге.
– Не стоит волноваться, Лью. Я прекрасно помню, в чем мой долг. Просто все сложнее, чем ты думаешь. У леди есть свои обязательства.
– Да, выйти замуж, и она выбрала вас. Леди Орелия…
– Леди Орелия? – переспросил Лексус удивленно. – Ты говоришь о сестре Уилла?
– А вы нет? – Лью вытаращил слезящиеся глаза. – Не может быть! Вы полагали, мы говорим о леди Люсьене, не так ли? Так это из-за нее вы и глаз не можете сомкнуть? Одевается как нищенка, что-то вытворяет с огнем… – Старик перекрестился. – Она вас околдовала!
– Святая Фейри, Лью! Хватит! Нет тут никакого колдовства, может капельку, ведь мы волшебники, в отличии от Уилла и его сестры. Я обещал проводить ее в Белокоготь, – Лексус бросился к окну, ругая себя на все корки. Если он, одурманенный чрезмерными возлияниями, сумел заподозрить правду, то и другие смогут. – Не важно. Сегодня я не собираюсь жениться ни на одной из них.
Во вздохе Лью ясно читался упрек.
– Или в ближайшем обозримом будущем. Не нападай на меня, Лью. Я прекрасно знаю, в чем мой долг, с тех самых пор, как стало ясно – я единственный уцелевший сын своего отца.
Снова глубокий вздох.
– Как угодно, милорд.
– Возьми бутылку себе.
– Благодарю, милорд.
Лью медленно пошел к двери. Не оборачиваясь, Лексус сказал:
– Спасибо, что ты так печешься о поместье Дрееров.
– Это и мой дом тоже.
– Понимаю. – Лексус подошел к старику и легонько похлопал его по плечу. – Я поразмыслю над твоими словами.
– Насчет леди Орелии? – Глаза слуги вновь загорелись надеждой.
– Насчет всего, что ты сказал.
Лью взял бутыль, посылая хозяину молчаливый салют.
Лексус стоял возле открытой двери. Стоит пройти по коридору, сделать полдюжины шагов налево. Там спальня заклинательницы. Волосы золотой волной струятся по подушке. Жаркое тело, в нем достаточно огня, чтобы растопить лед его души.
Лексус бессильно зарычал.
Может быть, следовало ответить согласием на предложение барона, сделанное меньше получаса назад? Он может жениться на леди Орелии и обеспечить поместью наследником. Леди готова. Легкое решение!
Он не будет давать новых клятв, пока не исполнит те, что дал ранее. Он должен помочь призывательнице отыскать ларчик с бумагами принцессы Сапфиры. Затем она, как мастер Хвоста феи, может вернуться в гильдию и передать полномочия деду и уйти странствовать, как она того хочет. А он может жениться на любой женщине, способной дать поместью наследника.
Отличный план, решил он, плотнее закрывая дверь спальни. Взвешенный, выгодный для всех. Так отчего же у него такое чувство, словно чей-то тяжелый кулак заехал ему прямо в солнечное сплетение?
Утром у Люси ныло все тело. Пульсирующая боль билась в ступне, да и плечо решило отомстить ей за то, что она слишком яростно размахивала кнутом. Прискорбно. Люсьена пообещала себе: если к вечеру ей не полегчает, придется отварить в молоке льняного семени и натереть отваром больные места.
А тут еще щебетание леди Орелии. Леди вела себя так, словно она и есть главная пострадавшая, сущая мученица. До ран заклинательницы ей не было никакого дела. Лорд Уилл поздравил их с победой, но, при всем сочувствии к златовласке, ни словом не обмолвился, что в заботе о безопасности сестры слишком уж далеко ускакал от поля боя. Зато его весьма заинтересовал найденный Люси меч.
– Теперь ясно, почему мы до сих пор живы, – с улыбкой объявил барон, поглаживая герб на эфесе меча. – Мы под защитой ангелов-хранителей.
– Если так, отчего же никто из членов «Братства» не явился нам помочь? – раздраженно спросила Люсьена. Обидно – барон отказался воздать должное тем, кто действительно отбил нападение из засады.
– Но они оставили меч, чтобы мы знали – мы не одни.
Упрямого барона невозможно было переспорить. Он отказывался считаться с фактами. Видимо, громовержец знал это его свойство, потому что за все время трапезы не сказал ни слова. По случаю поста им пришлось довольствоваться хлебом и медом и пить свежую воду из ручья. Поев, Лексус протер свой клинок куском грубой ткани. Тоже проделал он и с мечом «Братства». Уилл упросил отдать меч ему и с довольным видом приторочил его к седлу – на случай нового нападения.
Солнце едва взошло, когда Люсьена, хромая, добралась до своего жеребца, которого уже оседлали для нее. К ней бросился Эмери. Накануне, прежде чем они завернулись в одеяла и улеглись спать на холодной и мокрой земле, Лексус заставил оруженосца пообещать оказывать златовласке любую помощь. Она уже и так достаточно натерпелась – нужно было ее поберечь.
– Позвольте мне, миледи.
Эмери поклонился и сложил ладони замком.
– Благодарю. – Люсьена положила руки на спину лошади и занесла левую ногу, чтобы сесть в седло. Вдруг ей показалось, что среди деревьев что-то ярко блеснуло, отражая солнечный свет. Она спрыгнула на землю. – Что там?
– Где?
Она вытащила нож. Лучше поберечь плечо и не пользоваться кнутом.
– Идем со мной, Эмери.
– Куда?
– Я видела что-то блестящее. Не думаю, что это сверкнула сталь. Но все-таки нужно проверить.
Эмери помедлил, бросив взгляд на хозяина, занятого беседой с лордом Уиллом.
– Позвольте, я позову Лексуса.
– Нет.
– Нет?
– Не хочу пугать леди Орелию. – Люсьена осторожно двинулась в направлении рощи, махнув Эмери рукой, в которой был зажат нож. – Идите за мной.
Люсьена не оглянулась, чтобы проверить – подчинился ли он приказу. Она и так знала – он не может не подчиниться.
Пройдя всего несколько шагов, Люсьена вдруг улыбнулась и спрятала кинжал в ножны.
– Это каменный крест, его поставили древние. – Она посмотрела на крест. Такой высокий, что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы достать до верхней оконечности. – Было бы очень любезно с твоей стороны, если бы ты не стал никому рассказывать, что меня напугал блеск обычного кварца.
– Было бы очень любезно с вашей стороны никому не рассказывать, как я пытался отговорить вас от нападения на каменный крест.
Парень обошел сооружение вокруг, осмотрев его со всех сторон.
Люсьена рассмеялась:
– Честная сделка.
Она провела рукой по шершавой гранитной поверхности, удивляясь, как людям удалось воздвигнуть огромный крест среди деревьев. Может быть, деревья выросли после?
Она нагнулась к подножию креста и сорвала несколько листочков. Будра плющевидная – она узнала растение по характерной сердцевидной форме молодых листьев. Для сбора они не годились – они войдут в силу не раньше чем через месяц.
Эмери деликатно кашлянул.
– Я слышал, как вы и милорд говорили о «Братстве». Оруженосец стоял, сцепив руки за спиной, крепко упираясь широко расставленными ногами в землю.
– А Уилл? - он кивнул.
– Тебе что-то известно?
Он оглянулся по сторонам, а затем тихо сказал:
– Знаю достаточно, чтобы понимать – не стоит о них говорить в открытую. Лорд Уилл, к примеру, соблюдает осторожность, никогда не называет их по имени.
– Они не хотят, чтобы произносили название их ордена?
– Они не ищут славы, не в пример хвостатым или саблезубам.
Люсьена вскочила на ноги:
– Значит, «Братство» – это гильдия?
– Да, они гильдия, чье стремление – защищать Фиор, а не путешествовать в Арболесс, за тридевять земель, чтобы сражаться за Сердце Феи.
– Откуда ты знаешь о них так много, если Лексу почти ничего неизвестно?
– Оруженосцы часто болтают друг с другом.
– И кое-кто из болтливых оруженосцев служил рыцарям, принадлежащим «Братству»?
Его лицо посерело.
– Я… Я должен держать язык за зубами. Члены «Братства» знают друг друга в лицо. Больше их не знает никто.
– Это, – сказал Лексус, появляясь из-за каменного креста, – усложняет задачу, если кто-то хочет вступить в «Братство».
Эмери разинул рот:
– Если вы хотите вступить в «Братство», милорд…
– Ты будешь первым, кто об этом узнает. – Погладив каменный крест, Лексус спросил: – Что еще тебе известно о «Братстве»?
– Братство основали, чтобы защищать Фиор в то время, когда старый король был занят на континенте в Арболлесе несколько недель назад. Члены «Братства» дают клятву, что пойдут на что угодно ради короля.
– Даже на воровство и нападение из засады на невинных путников?
– Но они не стали бы на нас нападать! Они бы нас защитили.
– Ты хочешь сказать, что тот вор защищал призывательницу, приставив нож к ее горлу?
Эмери пробормотал в ответ что-то невразумительное, но Люсьена уже не слушала. Судя по его словам, выходило, что «Братство» и Хвост Феи с Саблезубами служат одной цели, дополняя друг друга. После того как принцессу обвинили в подстрекательстве своих братьев к мятежу ходило немало слухов, что гильдии распустят. Ведь Хвост Феи и Саблезуб поклялись служить принцессе даже ценой собственной жизни. «Служи и делай, что должно». Клятва, которую приносили члены «Братства», могла бы прозвучать из уст согильдийцев Хвоста Феи или Саблезуба.
Пора было возвращаться к остальным. Лексус шел впереди, и Люсьена была благодарна ему – он шагал достаточно медленно, чтобы она могла за ним поспевать. Он не поинтересовался, как она себя чувствует. Он и так все понимал, ведь и сам был отмечен ранами куда более серьезными.
Вдруг Люсьена застыла на месте, заслышав яростную ругань и жалобное ржание. Она оттолкнула Эмери, замершего прямо перед ней, и ахнула, не в силах поверить Собственным глазам. Уилл, схватив толстую палку, нещадно колотил лошадь.
От злости Люсьена забыла даже о боли в плече и ноге. Она подбежала к барону с криком:
– Прекратите!
Он не обратил на нее никакого внимания.
– Никчемная скотина!
Он снова поднял палку. Люсьена попыталась вырвать ее у барона, но он держал крепко. Теперь они стояли лицом к лицу, сжимая, занесенную вверх палку. Люсьена схватила правую руку барона, ударила его бедром в бок и, перебросив через спину, швырнула на землю. Удар вышел чувствительный. Палка, отскочив от земли, полетела прямо к ногам изумленной леди Орелии.
– Милорд, – заявила Люсьена, поднимая палку и ломая ее о колено, – обращайтесь с лошадью по-доброму. – Она выбросила обломки в кусты. – Попробуйте ударить еще раз, и я ударю вас не менее жестоко. Посмотрим, как это вам понравится. – Не обращая внимания на слуг, которые стояли как громом пораженные, она подошла к бедной лошадке и ласково потрепала ее по спине. Затем она продолжила в гробовом молчании: – Прощу вас, обещайте, что никогда впредь не станете бить лошадь или другое животное. Ученые мужи еще не пришли к единому мнению, умеют ли звери испытывать чувства, как люди. Ясно, однако, что от боли они страдают не меньше нас.
Уилл медленно поднялся на ноги и стряхнул с одежды грязь. Его взгляд перебегал с заклинательницы на Лексуса, чье бесстрастное лицо напоминало маску.
– Если она еще раз посмеет сбить меня с ног, я забуду, что она женщина, и заколю ее мечом.
Люсьена продолжала успокаивать лошадь, но отступила, когда барон знаком приказал дать ему пройти. Она встретила его взгляд, стараясь выглядеть столь же невозмутимо, и Лексус. Лорд Уилл первым отвел глаза, затем взлетел в седло и крикнул, чтобы кто-нибудь помог его сестре.
Прэны и их слуги ускакали с поляны. Люсьена стояла и смотрела им вслед. Она не двинулась, даже заслышав звук шагов Лексуса. Он сказал:
– Уилл не из тех, кто прощает унижение. Ты выставила его дураком.
– Я не выставляла его дураком. Дикарем, каким он и является на самом деле. Подумать только – так жестоко избить верную лошадь!
– Уилл – уважаемый человек, у него много друзей среди советников короля. Никогда – даже во время затеянного принцессой бунта и ее последующего выхода замуж не заставил он усомниться в своей преданности престолу. Другие бароны использовали любой предлог, чтобы усилить собственное могущество. Но не Уилл, верный вассал отца принцессы.
Люсьена кивнула, успокаиваясь. Ее плечи немного обмякли.
– Ты прав. Мне нужно извиниться.
– Он не поверит, что ты говорите искренне.
– Разумеется, ведь я вовсе не жалею, что остановила его. Но я скажу, что сожалею о своей манере реагировать. – Люсьена взглянула в лицо Лексусу. – Я извинюсь, потому что он твой друг.
– Благодарю тебя, Люси. – Губы Лексуса сложились в слабую улыбку.
Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не поцеловать эту улыбку. Лучи утреннего солнца зажгли огонь в его темных волосах, высветили четкие линии скул. Он вызывал у нее отчаянное желание. Где же ей найти силы совладать с той страстью, что читала она в его глазах?
Хватит! Она предложила мир, чтобы они сделались союзниками в общем деле. Ничего более. И он согласился! А она хочет нарушить договор, которому всего-то один день от роду.
Заклинателница пошла к своему белому жеребцу. Вдруг Лексус схватил ее за руку. Ее сердце замерло. Забьется ли оно снова? Нужно было что-то сказать. Лексус тоже молчал, не сводя с нее глаз. Хоть бы он заговорил или отвернулся, с тоской подумала Люси, хоть бы разрушил чары! Сама она не могла ничего поделать. Ей хотелось всю оставшуюся жизнь смотреть ему в глаза…
– Когда мы остановимся на ночь, – заговорил наконец Лексус бесцветным, ничего не выражающим голосом, – я бы попросил вас научить меня этому приему. Как ловко вы сбили его с ног.
– Это очень просто, я уже объяснила Уиллу.
– Значит, не займет много времени.
Призывательница представила себе – вот она толкает его бедром, как Уилла. Кровь прилила к вискам. Она кивнула в знак согласия, но про себя решила – она отыщет способ увильнуть от урока. Чего бы ей это ни стоило, ведь она так и ждет, чтобы снова до него дотронуться.
Они остановились на берегу бурного потока. Вода, еще не вошедшая в берега после весенних ливней, с шумом перекатывалась через огромные камни. Преодолеть такой ручей было бы нелегкой задачей даже после спада вешних вод. Слишком широкий, чтобы лошадь могла перескочить в один прыжок. А если безрассудный всадник и решился бы на такое, его лошади вряд ли удалось бы приземлиться на другом берегу, густо поросшем деревьями.
Лексус натянул поводья, останавливая лошадь.
– Мы не сможем здесь переправиться.
– Южнее есть брод, – сообщил Уилл.
– Белокоготь к северу отсюда, а не к югу, – возразила Люсьена.
– Мне это отлично известно, миледи, – сказал Уилл. Весь день он держался с ней сухо и натянуто.
– Соблюдая некоторую осторожность, мы могли бы перевести лошадей на тот берег. – Палец заклинательницы очертил предполагаемый проход между валунами.
– Действительно, это возможно. – Лексус не скрывал восхищения. Умение заклинательницы мыслить четко и быстро его больше не удивляло.
– Конечно! Так почему бы не переправиться здесь?
– Не говорите глупостей, миледи. Лошади могут поскользнуться и сбросить нас в воду. –Уилл повернулся к ней спиной. Люсьена вспыхнула.
Лексус положил руку ей на плечо, прежде чем она успела сказать какую-нибудь резкость. Ее глаза горели злостью. Она всегда была так рассудительна! Почему не может сдержаться сейчас?
Пальцы заклинательницы сплелись с его пальцами, и его охватило знакомое чувство страстной тоски. Он склонился было к девушке, но она вдруг стряхнула его руку с плеча. Она не удостоила его ни единым взглядом, и он был ей за это благодарен. Стоит ему снова прочесть в ее глазах призыв – как это было сегодня на рассвете, – он не выдержит и стиснет ее в объятиях.
Люсьена соскользнула на землю, сняла с пояса кнут и встряхнула, распрямляя заплетенный в косицу длинный кожаный ремень.
– Что ты делаешь? – спросил Лексус.
– Переправляюсь через реку.
Заклинательниц взмахнула кнутом. Один резкий бросок – кнут свистнул в воздухе, и его конец закрутился вокруг толстой ветви дерева на другом берегу. Она потянула на себя, крепче затягивая узел. Не успели они ничего понять, как волшебница перелетела через ручей и благополучно приземлилась на берегу, после чего перебросила кнутовище назад. Лексус поймал его и улыбнулся. Неужели эта девушка никогда не перестанет его удивлять?
– Леди Орелия, не хотите ли попытаться? – крикнула Люси.
– Я? – Леди Орелия пожала плечами. – Вы серьезно? Это недопустимо для настоящей леди.
Лексусу оставалось лишь надеяться, что «болельщица» не слышала оскорбительных слов. А они, несомненно, были оскорбительны. Пусть у заклинательницы нет тех женственных манер, что леди Орелия довела до совершенства. Но она сама – сплошная загадка, ей интересно, как устроен мир, она глубоко предана принцессе. А как она движется! Когда он смотрит на нее, в его крови зажигается огонь, жажда, которую он мог бы насытить, только занимаясь с ней любовью, да и то ненадолго. Он захотел бы ее снова и снова…
С другого берега ручья Люси крикнула:
– Зря вы так, Орелия! Это же ужасно забавно.
Леди покраснела.
– Давайте мы перевезем вас на другой берег, – сказал Уилл, обнимая сестру за плечи, – как более подобает девице.
Лексус переводил взгляд то на изумленную призывательницу, то на Прэнов. Подошел Эмери, встал рядом. Лексус отдал ему кнут. Парень перелетел через ручей, вопя от восторга. Затем кнутовище снова вернулось в руки Лексуса.
Прэны были уже далеко. Пройдет не меньше двух часов, прежде чем они доберутся до брода и вернутся туда, где ждет заклинательница. Слишком много клятв! Лексус выругался. Но выбора не было. Он ведь обещал, что во время путешествия сестра друга будет в безопасности. И эта клятва – самая важная. Важнее, чем обещание, данное посланнице принцессы.
Он вскочил в седло, схватил поводья белого жеребца и лошади оруженосца.
– Эмери! – крикнул Лексус, перекрывая шум беснующейся воды. – Позаботься об гостье, пока мы до вас не доберемся.
Люсьена изумилась:
– Ты не будешь переправляться здесь?
– Я обещал защищать леди Орелию. – Он перебросил ей кнут.
Гнев и обида ясно читались в ее глазах.
– Мне ты тоже обещал.
– Конечно, и мы продолжим путь в Белокоготь, как только найдем вас на том берегу. Это будет еще до полудня.
Лексус не дал ей времени на ответ. Хлопнув лошадь по крупу, он пустился вслед Прэнами, ведя на поводу лошадей заклинательницы и Эмери. Он знал, что путь в Белокоготь будет долгим и опасным. Но он даже не предполагал, что все так запутается.
Сгущались весенние сумерки. Из леса тянуло сыростью и холодом. После скачки по полям Лексусу хотелось надеяться, что им удастся проехать через лес без происшествий. Ходили слухи, что среди деревьев и прогалин скрываются разбойники. Он был уверен – Уилл с заклинательницей смогут защитить леди Орелию. Даже Эмери умел неплохо управляться с мечом. Лишь бы он не впадал в раж – тогда парень начинал бестолково размахивать мечом во все стороны. В таком состоянии он был опаснее для своих спутников, чем любой враг.
Сквозь сгущающийся мрак блеснули огни. Лексус обрадовался – он подъехал к постоялому двору. Он предлагал остановиться на ночь еще час назад, но Уилл настоял, чтобы они добирались сюда. Казалось, барон не замечает, что его сестра совсем выбилась из сил. Лексус не настаивал – не хотел смущать леди Орелию.
Двор перед гостиницей был вытоптан, в нем не росло ни травинки. Видимо, до них здесь было полно постояльцев. Странно, подумал Лексус. Кому понадобился постоялый двор на окольном пути в Белокоготь? Они свернули сюда с главной дороги по настоянию Уилла. Барон непременно хотел провести ночь под крытой тростником крышей гостиницы, названия которой было уже не разобрать – солнце, дождь и ветер годами трудились над ее вывеской.
Лексус спешился и потянулся, разминая затекшие ноги. Рядом остановила свою лошадь Люсьена. С тех пор как он подъехал к берегу ручья, где она с небывалым терпением дожидалась их появления, девушка не сказала ему и двух слов. Уилл смотрел тогда на нее, высокомерно улыбаясь. Но улыбка тотчас исчезла, стоило барону понять – Люси не собирается попадаться на удочку, отвечая на колкости.
Лексус протянул руки, чтобы помочь ей спешиться. Но она лишь покачала головой, и ее волосы блеснули золотом в последних закатных лучах.
– Позаботьтесь о леди Орелии. Она слишком устала и не сможет спешиться сама.
– Хотите, чтобы я помог ей, а не тебе?
Ее пальцы вцепились в поводья, но голос звучал совершенно невозмутимо, когда она сказала:
– Того требует твоя «честь», Лексус.
Он не нашелся что возразить. Все, что он мог придумать в ответ, звучало бы плоско и неубедительно. Люсьена не нарушила их договор. Обращалась с ним, словно с важным союзником. А из него союзник вышел ненадежный – неуверенный в себе, только и мечтающий, как бы разорвать договор.
Лексус подошел к лошади леди Орелии. Леди нетерпеливо постукивала пальчиками по седлу. Интересно, как бы это выглядело – Люсьена сидит и дожидается, пока ей не придут на помощь. Леди Орелия радостно заулыбалась, и Лексус выбросил эту вздорную мысль из головы.
– Как любезно с вашей стороны, милорд! – проворковала леди, когда он поднял ее с седла и поставил на землю. – Уилл говорил правду – вы галантный кавалер.
Она снова улыбнулась, словно желая сказать, что просто создана быть подругой столь галантного мужчины.
Лексус не хотел ее разочаровывать, поэтому предложил ей руку и повел к парадной двери гостиницы. Там уже стояла Люсьена, здороваясь с хозяином постоялого двора – плотным красноносым мужчиной. Цвет его носа недвусмысленно свидетельствовал о пристрастии к элю собственного изготовления.
Хозяин широко улыбнулся, оглядывая гостью, и улыбка вышла под стать его необъятному животу. Люсьена, казалось, не замечала, с каким восхищением на нее смотрят.
Леди Орелия оказалась внимательнее.
– Только поглядите на этого нахала! Пусть только попробует уставиться на меня – прикажу выколоть его похотливые глазенки.
Лексус фыркнул, представив, что скажет леди, если хозяин не дай Бог, не обратит на нее внимания. Вот тогда леди разозлится по-настоящему.
Как отнеслась леди Орелия к его фырканью, осталось неизвестным. Потому что в этот миг хозяин глянул куда-то мимо заклинательницы и поспешно распахнул дверь во всю ширь, приглашая путников войти.
Потолок был низкий – Лексус задевал головой за нижние балки. Узкое пространство зала наполняли запахи прокисшего вина и подгорелого жаркого. На столе в центре зала Лексус заметил несколько полупустых пивных кружек.
– У вас есть другие постояльцы? – спросил он у вошедшего следом хозяина.
– Они не останутся на ночь, милорд.
Лексус удивился – откуда толстяку знать, что он лорд? Наверное, его предупредила Люсьена.
– Где же те, что бросили свои кружки с недопитым элем? Хозяин взглянул на Уилла, затем опустил глаза.
– Не могу знать, милорд. В лесу так – чем меньше лезешь в чужие дела, тем дольше живешь.
– Прекрасное правило, которым следует руководствоваться в жизни, – ответил барон. – Нам нужны комнаты на ночь.
– У меня всего три комнаты.
– Орелия, ты и Люсьена…
– Разделим комнату на двоих. – Судя по выражению лица леди Орелии, спорить с ней было опасно. – Она сумеет меня защитить, если понадобится.
Хозяин начал было говорить, что белке не место в комнате, но леди не желала слушать. Она стояла, нетерпеливо постукивая ножкой, не сводя глаз с брата.
– Отличный план, – улыбнулась заклинательница. – Покажите нам комнаты, Терри…
Хозяин бросился вверх по лестнице. Лексус размышлял. Разумеется, Люсьена сможет позаботиться о леди Орелии, но его беспокоил поспешный отъезд гостей. Видя, что Уилла вполне устраивают объяснения трактирщика, он не стал ничего спрашивать.
Двери двух комнат располагались напротив друг друга, через коридор, до того узкий, что было неясно, как хозяин с его объемистым животом мог здесь ходить. Третья комната находилась немного дальше.
Распахнув дверь, хозяин шагнул в сторону, давая им войти внутрь. Неплохо – гораздо лучше, чем Лексус ожидал. Матрас, очевидно, недавно заново набили сеном, камин хранил следы щетки, а низко нависающие над головой потолочные балки и маленькое окошко очистили от копоти совсем недавно.
– Нет. – Уилл быстро оглядел комнату. – Это не для тебя, Орелия. Надеюсь, вторая комната окажется поудобней. – Он посмотрел на постель, затем на хозяина и презрительно сморщился. – Моей сестре не пристало спать в грязи.
– Здесь устроюсь я, – сказал Лексус, которого разозлил высокомерный тон Уилла.
– Зачем тебе терпеть лишения? – Уилл пошел к двери. – Можешь взять заднюю комнату, если хочешь.
– Чепуха. Мне подойдет эта.
Лексус расстегнул плащ и бросил его на матрас.
– Как угодно. – Барон вышел, увлекая за собой сестру. Люсьена задержалась возле камина. Погладила каменную облицовку и спросила:
– Можно мне немного посидеть здесь?
– Что, уши заболели?
Люсьена улыбнулась. Пронзительным голосом леди раздавала указания, как сделать ее комнату более подходящей для знатной дамы.
– Леди Орелия всегда точно знает, чего хочет, – заметил Лексус.
– И кто-то должен исполнять ее желания. – Люсьена уселась на приступке, радостно улыбаясь Лексусу. – Тебе следует быть начеку.
– Знаю. – Он облокотился о каминную полку над ее головой. – Но благодарю за предупреждение.
– Ты мой союзник, и мне вовсе не хочется, чтобы тебя сбили с толку чары какой-нибудь красотки, пока мы не выполним поручение.
– Ты не можешь поревновать хотя бы для виду?
– Не могу представить себя на месте леди Орелии, точно также, как она не может представить себя на моем. – заклинательница рассмеялась, но Лексус промолчал. Она удивленно взглянула ему в лицо.
Он смотрел на нее с неприкрытым вожделением. Затем быстро отвел взгляд, но Люсьена знала – ему, как и ей, нелегко забыть о жажде, которая томила их обоих.
Она снова провела пальцем по грубому камню. Ей нужно следить за собой. Даже случайное касание может вдребезги разбить стену, которую они старательно воздвигали. Чтобы сменить тему, она сказала:
– Терри, наш хозяин, кажется, напуган.
– Ему есть чего бояться. – Он говорил сквозь сжатые зубы. – Мир хрупок. Если разразится новая война, такие, как он, окажутся меж двух огней.
– Может быть, «Братству» удастся предотвратить новую войну.
– Не очень-то полагайтесь на слова Эмери. Мальчишка завел привычку болтать с другими слугами и кухарками. Если «Братство» действительно озабочено судьбой Фиора, чего же они прячутся? Наша гильдия и гильдия вашей подруги Минервы делают свое дело в открытую. – Он вдруг снова улыбнулся. – Я предпочел бы верить, что конец распрям положит твоя миссия, Люсьена. Принцесса Сапфира осознает, как опасна война между королем и Зерефом. Хорошо, что она основалазаручилась поддержкой таких сильных союзников как Хвост Феи и Саблезуб.
– Тише. – Люсьена приложила палец к губам. – Следи за тем, что говоришь.
– Я слежу. Но и вы рискуешь выдать себя каждый раз, когда делаешь что-то из ряда вон. Например, перелетаешь через ручей или сбиваешь с ног Уилла.
Девушка встала.
– Кажется, ты говорил, что хотел бы научиться этому приему.
– Да.
Люсьена была рада уйти от опасной темы.
– Сейчас самый подходящий момент.
– Под дождем?
– На улице дождь?
Он взял ее за руку и подвел к маленькому оконцу. Распахнул ставни. На платье златовласки упало несколько капель.
– Прости, – сказал он.
Люсьена улыбнулась:
– Чепуха. Дождь смоет грязь с дороги. Поэтому мне не придется краснеть от стыда за мой вид, когда мы наконец доберемся до Белокогтя.
– Думаю, ты всегда прекрасна. Тебе нечего стыдиться.
Люсьена вдруг поняла, что рука Лексуса все еще на ее плече, а дыхание щекочет ухо. Она осторожно отодвинулась и притворилась, что не слышала комплимента.
– Не боишься вываляться в грязи? Тогда я с радостью покажу тебя, как сбила с ног Уилла.
– И тот прием, что вы использовала против Наора, тоже. Ты разоружили его одним движением! – Лексус выглянул в окно. – Кажется, гроза идет к концу.
– Весенние дожди налетают и тут же проходят. – Пустой разговор, лишь бы занять язык и не выдать то, что действительно волновало призывательницу.
Лексус, должно быть, чувствовал то же самое. Спускаясь по лестнице, они болтали о пустяках. Люсьена взяла со стола одну из кружек, и они вышли во двор. К тому времени заметно похолодало.
– Может, сюда? – Лексус открыл калитку, ведущую в поросший травой дворик.
– Отлично. – Люсьена вылила содержимое кружки и надела ее вверх дном на одну из жердей забора. Сняла с плеча котомку, повесила ее на забор и встала лицом к Лексусу.
– А мне что делать?
Люсьена улыбнулась – она сама не раз задавала этот вопрос, занимаясь с Миной – под ее руководством или наблюдением.
Flashback
Высокая и стройная, Мина всегда заплетала свои блестящие черные волосы в единственную косу. Ее одежда сохраняла безупречную белизну, даже если наставница часами отрабатывала удары. Последние занятия с Миной прошли у заклинательницы скорее в болтовне, нежели в учебе. Например, она всячески отлынивала от стрельбы из лука.
– Тебе может понадобиться сбить кусок омелы с высокого дерева, – сказала Мина с самым серьезным видом. – Видишь, как хорошо уметь стрелять.
Люсьена захихикала:
– Мина, ты всегда находишь хорошее в любой неприятности.
– А ты видишь только плохое?
– Надеюсь, что нет!
Мина улыбнулась, вокруг глаз собрались морщинки. Теперь ее раскосые глаза формой точь-в-точь напоминали наконечники стрел.
– А ты понимаешь, что все девушки в гильдии благоговеют перед тобой?
– Это перед тобой они преклоняются.
– Может, и так, но они восхищаются твоими познаниями. И твоей готовностью поделиться ими. Мое искусство помогает девушкам сражаться. А ты учишь их выживать – и лечить себя, если они ранены и находятся вдали от гильдии без помощи магии.
– Да когда такое было? Кажется, лет двенадцать прошло с тех пор, как из гильдии были призваны наши девушки.
– Они послужили принцессе, в этом долг каждой из нас. Ради дела мы готовы на любые жертвы. Даже если приходится расставаться с любимым домом. – Мина посмотрела на восток и вздохнула.
Люсьена была потрясена. Раньше ей ни разу не приходило в голову, что ее наставница, возможно, чувствует себя одиноко. Ее глубоко почитаемый отец – единственная связь с далекой родиной, затерянной на краю мира, – скончался много лет назад. Дочка Зария принадлежала скорее Фиору, как и муж.
Люсьена не стала задавать вопросы. Сестры избегали разговоров на некоторые темы. Старались, например, не вспоминать о той жизни, что вели до прихода в Саблезуб Генмой.
End Flashback
– Люсьена?
Голос Лексуса вернул ее к действительности. Воспоминания разлетелись вдребезги. Люси растерянно моргала. Жизнь заставила ее покинуть стены Хвоста Феи. Теперь она служит принцессе. Она сможет вернуться в уютный мирок гильдии, домой, только после того, как выполнит поручение. Станет обычной волшебницей, а не мастером.
Если сможет вернуться.
– Согни колени, – приказала она.
Нужно сосредоточится на уроке, и печальные мысли уйдут.
– Так?
Она покачала головой и встала рядом.
– Нужно согнуть колени сильнее. Под таким углом, что вам будет уже все равно – сесть или выпрямиться.
– Так? – снова спросил он.
– Еще ниже. – Люсьена нагнулась и подставила ладони под каждое колено. – Опускайтесь ниже, пока не почувствуете мои руки. Готово. А теперь запомните это ощущение.
Она отошла немного назад.
– Сейчас я хочу, чтобы вы попытались повторить вот это. Люсьена встала в стойку. Распрямившись, она вынесла левую ногу вперед, и ребро ее ступни коснулось висящей на заборе кружки. Брызнули осколки.
Люсьена осторожно поставила левую ногу на землю. Не помогло – ступню обожгла боль. Девушка мужественно терпела. Искусство самозащиты подразумевало также умение переносить боль.
– Хочешь, чтобы я это повторил? – Лексус грустно покачал головой. – Боюсь, мне потребуется тысяча попыток.
– У меня тоже вышло не сразу! Но именно этим приемом я разбила бейлифу колено. Там не нужно было делать высокий выпад.
– Понятно, почему Наор охромел.
– Такая тактика – неплохое оружие, дающее преимущество любому воину.
– Даже женщине-воину?
– Особенно женщине!
Ей очень нравилось, что они держатся как добрые приятели. Жаль, что ей этого мало. Не стоит лгать самой себе – она жаждала, чтобы он научил ее удовольствиям, которые мужчина и женщина дарят друг другу.
Лексус взглядом указал на ее ногу:
– Тебе следует соблюдать осторожность.
– Я всегда осторожна.
– Разумеется, но тут этого мало. – Он снял тунику, под которой обнаружилась кольчуга, надетая поверх рубахи. Опустившись на колено, он стащил кольчугу через голову и бросил ее на землю. Металлические звенья тихо зашуршали. Затем он снова надел тунику. – Мы доберемся до Белокогтя еще не скоро. Тебе нужно беречь силы, чтобы прибыть туда в добром здравии.
– Так и будет. Мой первейший долг, да и твой тоже, служить королю и принцессе.
Лексус поднял тяжелую кольчугу и набросил ее на ограду. Хлипкий забор заскрипел – столь тяжела оказалась броня, которую Лексус носил под одеждой, не выказывая ни малейшего признака усталости.
– Не нужно напоминать,я и сам всё прекрасно помню. Еще ни разу я не подводил моего короля. Если меня вновь призовут на службу, я не стану увиливать и исполню долг.
– Но ты ведь надеялся, что призыва больше не последует – по крайней мере на войну.
– А вы?
– Я тоже.
Он щелкнул пальцами.
– А теперь научи меня, как вам удалось сразить Уилла. Он выглядел, словно жук, опрокинутый на спину!
Люсьена предупредила Лексуса, чтобы поберег швы. Но пощады ему она не дала – показала прием, терпеливо ответила на десятки вопросов, а потом раз за разом бросала его на землю. Лексус вскакивал и нападал снова, чтобы снова оказаться на земле в роли поверженного.
На десятый раз он остался лежать. Люсьена встала рядом с ним на колени и погладила его волосы, мокрые от пота.
– Думаю, на первый раз хватит.
– Я ни разу не смог сбить тебя с ног. – Лексус перевернулся на спину. – Понимаешь, как это унизительно для закаленного в боях воина быть побежденным женщиной?
– Для меня было бы столь же унизительно, если бы ты меня победил.
Лексус фыркнул:
– Справедливо. Теперь мне понятно, почему именно тебя выбрали для поездки в Белокоготь.
Люсьена взглянула вверх, на первые звезды, что вспыхнули на сумеречном небе.
– Когда Мина попросила меня отправиться на розыски, она была довольно откровенна.
– Так просьба исходила из уст Минервы, а не принцессы? – Лексус сел, продолжая смотреть ей в лицо.
– Король держит принцессу под строжайшим надзором. Ей приходится передавать приказания с помощью посредников.
– Значит, ты никогда не видела принцессу?
– Видела, на открытии ВМИ, но потом увы, она пропадала. Я чувствую приближение чего-то нехорошего, Лекс. То, что изменит наш мир. Словно он будет расколот на до и после.
– не волнуйся, я буду рядом до тех пор, пока нужен тебе и принцессе, - громовержец положил свою ладонь поверх ее, но потом убрал ее, чтобы не смущать.
– А ты ее видели?
Лексус кивнул:
– Я был совсем ребенком, но помню, как волновались из-за каждого пустяка мои отец с мамой, когда принцесса решила провести ночь в поместье. Я видел ее издалека. Прекраснейшая из девчонок моего возраста, что я встречал на своем веку. – Он подмигнул. – За исключением тебя.
– Лексус, побереги любезности для леди Орелии. Принцесса – самая восхитительная и поразительная женщина на свете. – Люсьена вдруг схватилась за живот, который угрожающе заворчал. – Кажется, нам давно следовало бы поужинать.
Она протянула руку, чтобы помочь Лексусу встать. Он поморщился.
– Больно?
– Кажется, ты слишком увлеклась, швыряя меня оземь.
– Думаешь, тебе сегодня не заснуть?
Лексус протянул ей руку, вставая и болезненно морщась.
– Чувствую себя так, словно все твои швы полопались.
– Дай взглянуть.
Он перехватил ее руку, не дав ей прикоснуться к тунике.
– Нет, Люсьена, это будет неразумно.
Она было начала возражать – ведь она знала, как проверить рану, не тревожа ее больше, – но осеклась. Лексус имел в виду другую опасность. Ей не стоило до него дотрагиваться. Даже осторожного прикосновения пальцев будет достаточно, чтобы разгорелся пожар.
Люсьена пошарила в котомке и нашла кожаный мешочек, на котором синими нитками был вышит кружок.
– Добавь маленькую щепотку порошка в бокал с вином. – Она протянула ему мешочек на ладони. – Смотри же, не больше одной щепотки, сколько поместится между пальцами, иначе у вас могут быть странные видения. Боль уйдет, и ты сможете заснуть.
– Чтобы облегчить мою боль, есть способ получше. – Он взял ее лицо в ладони и притянул к себе. – Ты бы прописала мне малую толику самой себя.
– Это невозможно, ты же знаешь, – шепнула Люсьена, отчаянно сопротивляясь порыву своего тела уступить, отдаться на милость победителя.
– Все, что тебе нужно сделать, – это открыть рот и сказать «да».
– И что тогда?
Он коснулся губами ее губ.
– Ты знаешь ответ, Хартфелия.
Конечно, она знала. И тем не менее вырвалась из его рук, взвалила на плечо котомку и вышла в калитку. Каждая клеточка ее тела – за исключением разве что самой разумной части, ее рассудка – кричала, что нужно вернуться назад, к нему. Люси ускорила шаг. До двери гостиницы она добралась почти бегом. Взлетела вверх по лестнице, ворвалась в комнату, которую предстояло делить с леди Орелией, и захлопнула за собой дверь.
Силы окончательно покинули призывательницу – она медленно сползла на пол. Сколько еще раз ей предстоит выдерживать пытку поцелуем? Она знала ответ. Сколько нужно, столько и выдержит.
Сон бежал от нее. Люсьена чувствовала отчаянный голод, потому что не осмелилась сойти вниз и поужинать. Впрочем, мешал ей заснуть отнюдь не урчащий живот. Ее уносило в воспоминаниях – вот глаза Лексуса, горящие желанием, вот стена в поместье дрееров, где он держал ее в объятиях. Тогда она не думала – что хорошо, а что плохо. Она просто его хотела, и все. Был вкус его поцелуев, тепло рук на ее теле. Жажда наслаждения, которое они могли бы разделить. Его объятия сулили больше, чем представлялось ей в самых невероятных мечтах.
– Прекрати! Хватит! – пыталась она себе внушить. Взбив как следует тощую подушку, Люсьена попыталась поудобнее устроиться на полу. На кровати устроилась леди Орелия. Клетка с белкой стояла на одном краю постели, на другом свернулась калачиком сама леди. Люсьена предпочла не спорить. Она радовалась, что ей досталось хотя бы одеяло, чтобы постелить его на пол.
Но заснуть ей никак не удавалось. В Хвосте Феи, когда ей не спалось, Люсьена шла на тренировочную базу и ставила опыт за опытом. Она знала – ей никто не помешает.
Люсьена встала и посмотрела туда, где тихонько похрапывала леди Орелия. Быстро оделась, стараясь не стонать, натягивая порванный сапог на больную ногу. Приглядевшись в слабом свете луны, отыскала котомку и выскользнула за дверь.
Бросив быстрый взгляд на дверь напротив, Люсьена сбежала вниз по лестнице и вышла на двор. Боялась – промедли она чуть-чуть, и Лексус откроет дверь. Сможет ли она снова сказать «нет»?
Ночь была сырой и прохладной. Интересно, как поведут себя ингредиенты в таких условиях? У нее на тренировочной базе всегда было чисто и сухо. Некоторые вещества взрывались, если на них попадала вода. Ей никак не удавалось контролировать взрыв, а хотелось найти сочетание, когда можно было бы предсказать, произойдет ли взрыв и насколько сильным он окажется.
Ноздри уловили запахи коровника. Люсьена двинулась в том направлении: Маловероятно, что кто-то окажется поблизости от коровника в такое время ночи.
Стоило ей встать на колени, как ноги тотчас же промокли. Люсьена положила котомку в каменное корыто. Света от фонаря едва хватало, чтобы разыскать в котомке необходимые мешочки и свертки. Затем Она выкопала небольшую ямку и, соблюдая величайшую осторожность, смешала в равных долях серу и древесный уголь. Задержала дыхание, надеясь, что смесь не взорвется раньше, чем она убедится в правильном соблюдении пропорций. Взяла прутик, открыла фонарь и подожгла конец.
Вытянув руку, Люсьена сунула горящий конец в ямку со смесью. И вспыхнул огонек – всего на несколько мгновений, с резким хлопком. Неужели? Девушка закрыла лицо руками, боясь расплакаться от счастья, и вдруг почувствовала, что ее пальцы горят, словно от укуса пчелы.
Чтобы лучше видеть, она подняла фонарь повыше. Из ямки шел дымок, а в ее середине блестел маленький белый кристалл. Она посмотрела на свои пальцы. Ожог и блеск кристалла могли означать лишь одно. В почве находилась селитра, возможно, из куриного помета.
Неужели селитра и есть тот самый недостающий компонент? Кто бы мог подумать, что столь низменное вещество может оказаться ключом к разгадке?!
Ее радость немного поутихла. Неизвестно, сколько в почве этой самой селитры. Да и взрыв вышел слабенький, ни к чему серьезному не пригодный. Так, баловство. Впереди еще непочатый край работы.
И все-таки она сделала поразительное открытие! Огромный шаг вперед.
На рассвете она попытается опять. Вероятно, Лексус захочет, чтобы они выехали как можно раньше. Но леди Орелия, как подозревала Люсьена, проведет за завтраком немало времени. Значит, у нее будет возможность получить взрыв большей силы.
Люсьена вскочила и закружилась от счастья. Она добилась своего! Она узнает еще больше, а по возвращении в Хвост Феи расскажет о своем открытии Мине и девушкам.
Но как же хочется поделиться радостью с кем-нибудь прямо сейчас!
"Лексус!"
Он единственный поймет, почему ее так обрадовала слабая искра. Схватив котомку и фонарь, Люсьена побежала в гостиницу. Повесила фонарь на крюк возле двери и пошла наверх.
Оказавшись перед закрытой дверью, она приуныла. Что же делать? Постучать? Люси подняла руку, затем опустила. Что творится у нее в голове? Надо быть совсем уж дурой, чтобы ворваться к нему посреди ночи. Конечно, ей хотелось отпраздновать великое событие. И лучшего способа, чем сделать это в его объятиях, ей не придумать.
Заклинателница взялась за задвижку двери в комнату, отведенную им с леди Орелией. Снова задумалась. Леди Орелия придет в ужас, узнав, что она копалась в земле рядом с кучей куриного помета.
Лексус спрашивал, чему она научилась в Хвосте Феи за время их отсутствия. Ему было интересно, И она не упустила возможности поставить новый опыт. Так зачем упускать возможность смирить в себе желание ради того, чтобы поделиться захватывающей новостью? Иначе она просто сойдет с ума от радости.
Улыбнувшись этой мысли, она постучала. Есть вещи, ради которых стоит рисковать.
По крайней мере она на это надеялась.
Примечания:
А вот и новая глава, как и обещала, мои дорогие.
P.S. оставляйте отзывы, порадуйте душу автора.
С уважением, Проклятая Рэйн.