Линия неба (Резонанс)

Весна 2011 года г. Сендай Отделение академии го 12:50       – Шиндо-сенсей, – раздается над ухом шепот. – Боюсь, что время уже заканчивается…       – Почти, – Шиндо окинул оценивающим взглядом расположенные рядом с ним доски. Он проводил восемь одновременных учебных партий с учащимися средних школ. Двум девочкам, которые сидели вместе за одной доской, удалось обыграть его на форе. Юкари-чан вызывала восхищение у своей подруги тем, как она уверенно ставила камни; на ее руке красовалось пластиковое колечко с мордой кролика. Хикару, с удовольствием следивший за прыжками кролика по доске, заметил рост игры с их прошлой встречи. Не ускользнуло от его внимания и то, как Юкари-чан украдкой поглядывала на соседнюю доску, за которой сидел еще один ее друг. Худенький тринадцатилетний школьник Сатору сосредоточился на партии целиком, отрешившись от мира ради правильного следующего хода. Его игра медленно улучшалась, как будто мальчик из слепого превращался в зрячего. Может быть, однажды он обгонит Юкари-чан? Хикару был рад: ребята быстро учились.       – Молодец! – сказал он пару минут спустя, когда Сатору поставил камень в нужный пункт. – Спасибо за игру. Давай обсудим? Семинар для игроков из средних школ подошел к концу. Несмотря на это, дети совсем не хотели расходиться по домам и принялись галдеть. Да и погода к обеду наладилась, как будто специально протянув солнечные лапы-лучи в шумную комнату.       – Я много слышал о Вас еще до того, как вы поднялись до сегодняшнего уровня, – восхищался пожилой администратор Такеда, когда Шиндо с неохотой отвлекся от маленьких оппонентов и подошел к руководству за дальнейшими указаниями, – но я никогда не знал, что вы настолько талантливый учитель.       – Я-то? Что вы, это далеко не так, – возразил Хикару. – Но у меня были хорошие наставники, с которых я стараюсь брать пример.       – Это весьма похвально. Знаете, – Такеда наклонился к Хикару и продолжил заговорщическим тоном, – почему бы Вам немного не задержаться в городе для участия в дополнительных обучающих играх?       – Спасибо, но я планирую навестить своего знакомого. Может быть, вы знаете Кодзи Эндо?       – Ах, да-да, конечно. Профессор Эндо наш давний дорогой коллега.       – Приятно слышать, – раздался голос позади Такеды. Хикару с улыбкой наклонился вправо, чтобы увидеть Эндо, стоявшего у администратора прямо за спиной. Пожилой профессор мягко улыбнулся ему в ответ и поправил очки.       – Эндо-сан, привет! Давно не виделись.       – Привет, Шиндо-кун. Для меня время быстро летит, но я ждал твоего возвращения. Юкари-чан, как успехи? – Эндо присел на одно колено, чтобы оказаться глазами вровень со своей дочерью.       – Победила, – ответила она с гордостью.       – Ты снова радуешь своего самого большого поклонника.       – Что ж, благодарим Вас за визит, Шиндо-сенсей! – встрял Такеда. – Мы будем ждать Вашего возвращения и желаем приятно провести оставшееся время в Сендае. И одержать победу в финальном матче за титул Кисей! При этих словах Хикару почувствовал, как заливается краской. Такеда и парочка ближайших сотрудников тут же засуетились, замахали руками:       – А-а, простите, Вы и вчера сыграли прекрасно, ну, с кем не бывает! Мы верим в Вас, сенсей, все за вас болеют. Новый титул будет Ваш!       – Обещаю, – ответил Хикару, искренне тронутый поддержкой, – что вернусь победителем, и ваши ученики будут ржать надо мной из-за звания "Хикару Шиндо Госей Кисей".       Раскланявшись с организаторами на прощание, Хикару вышел на улицу в расстегнутом пальто и довольно потянулся на свежем воздухе. Прохладный весенний ветерок дул прямо в лицо. Радость! Он с детства любил такие безмятежные дни и всегда ждал их возвращения. Он услышал, как Юкари выпрыгнула из дверей вслед за ним. Энергичная девочка с двумя хвостиками, она теперь тащила за руку Сатору. Профессор Эндо проводил их к своей белой «Хонде». Юкари-чан, придерживая звенящий от брелоков ранец обеими руками, разместилась вместе с другом на заднем сидении.       – В этот раз едем ко мне, – Эндо повернул ключ, заводя машину. – И вечером все вместе прогуляемся по центру, а то ты вечно не успеваешь толком познакомиться с самим городом. Только и видел, что фестиваль Танабата. Помнишь, как ты сажал Юкари на плечи, чтобы она повесила бумажку с желанием на дерево?       – Кажется, да. Эх, давно это было, я и забыл. Как поживает ваш клуб?       – К нам приходят новые студенты, и те, кто встретил тебя в прошлый раз, теперь следят за твоими успехами. Мы разобрали две твои последние партии. Как тебе семинар? Наверное, скучно участвовать в маленьком мероприятии?       – Вовсе нет. Играть со школьниками здорово. Это семинары для взрослых занудные.       – Но ты же сам взрослее некуда, и по рангу тоже. Тебе, это... двадцать четыре?       – Да, но я начал изучать го с друзьями в школе. Точнее, играть… К взрослым мероприятиям я так и не привык.       – "Хикару, не спи!" – воскликнул Эндо, демонстративно пригрозив кулаком.       – Ха-ха! Верно, – Хикару с облегчением развязал галстук на шее. – Именно так оно и есть.       Ему показалось, что он едет к Эндо-сану как к себе домой. Не раз во время деловых поездок он продлевал свое пребывание в городе, чтобы встретиться с кем-нибудь из своих многочисленных знакомых, число которых нынче уже перевалило за сотню. На вопрос «как вы познакомились?» Хикару обычно предпочитал бросать раздражающую всех реплику «как-то сыграли», не считая нужным углубляться в детали. Эндо Кодзи был руководителем крупнейшего студенческого клуба «Circle Hall Go Club» в университете Тохоку, куда Хикару занесло во время первого визита в Сендай. Сюда он особенно любил возвращаться: в университетском клубе игра обсуждалась с разных углов студентами различных будущих профессий, часто с юмором, а Эндо-сан относился к ученикам с отеческой заботой, благодаря чему там всегда царила доброжелательная, творческая атмосфера. Даже к Шиндо он почти сразу же отнесся как к одному из своих подопечных, несмотря на подавляющую разницу в уровне игры, но это было именно то, в чем Хикару всегда нуждался, и он моментально пригрелся у профессора под крылом.       Давно полюбившийся ему центр города был соткан из пестрых торговых улиц. В послеполуденное время в пятницу уже вовсю кипела жизнь: жители радовались наступающим выходным. Машина начала спускаться вниз, направляясь вдоль сверкающей речки в сторону моря. Сатору сидел неподвижно, задумчиво дергая пуговицы своей синей куртки и слушая рассказ Юкари о прошедшей игре. Это пленяющее чувство поглощенности сыгранной партией Хикару распознавал сразу. Он наблюдал за мальчиком в зеркале заднего вида. В какой-то момент их взгляды пересеклись.       – Любишь играть? – спросил Шиндо.       – Д-да, – промолвил мальчик после паузы. И вслед за тем добавил едва слышно: – Но родители против.       – Занимайся, чем тебе нравится.       – Это я научила Сато-куна играть, – вставила Юкари.       – А… как у Вас было, сенсей?       – Ну, честно говоря, я с ними почти ничего не обсуждал. Но мой друг из Осаки однажды смог показать себя на международном турнире и продолжил карьеру против воли родителей. Сейчас он лучший игрок Кансая. И они приняли его выбор. Получив честный ответ, Сатору слегка покраснел от смущения.       – А стать профессионалом трудно? – затаив дыхание, спросил он.       – Трудно. Нужно безграничное упорство, иначе ничего не выйдет. Даже профессионалы вечно борются за свое будущее. Но у меня есть друзья, и мы вместе тренируемся, помогаем друг другу... Ой! – Хикару вдруг похлопал себя по карманам в поисках телефона. – Надо написать кое-кому, что я сегодня не приеду, а то мне влетит будь здоров.       – Я хочу стать сильнее, – произнес Сатору уже чуть громче, – чтобы понять, как далеко я могу пойти.       – Сначала тебе нужно обогнать хотя бы меня, – заметила Юкари-чан, – до сих пор обороняешься только по углам.       – Когда мы доедем до дома Эндо-сана, устроим совместную тренировку. И поскольку Сато-кун хочет стать про, – Хикару коварно улыбнулся, – будем играть без форы.       – Не забудь и со мной сыграть! – весело добавил Эндо-сан. Сатору слабо улыбнулся – впервые за долгое время. Обнадеженный, он одной рукой полез в карман куртки, чтобы проверить, лежит ли там все еще черный камушек с его сегодняшней партии. Этот камень воплотил его самый сильный ход, и Сатору спрятал его на удачу, чтобы в следующий раз поставить на доску в решающий момент.       Не успел Сатору оглянуться, как оказался за семейным гобаном Эндо Кодзи. Напротив него – сильнейший соперник, какого он когда-либо знал. Юкари-чан тут же – сидит с чашкой чая, с любопытством наблюдая за еще только строящейся партией. Ему хочется произвести впечатление на нее. Он поднимает робкие глаза на Шиндо-сенсея. Сенсей такой взрослый и мужественный, возвышается над ним как далекое будущее, как недосягаемая мечта. Он излучает еще большую силу, чем на фотографиях в газете. Однако удивительно яркий, искрящийся взгляд профессионала устремлен на игровое поле. Сенсей не дал форы, он всецело отдает Сатору свое внимание, играет с полным уважением к оппоненту. Что такой великий человек забыл в этой комнате, в домике на далеком берегу? Сато-кун всего лишь школьник, друг соседской девочки. За пределы города не выезжал никогда. Чего уж говорить о достижениях в го? Он просто смешон.       И все же, делая дрожащей рукой ход за ходом, Сатору испытывал странное чувство, похожее на просветление. Игровое поле в его сознании расширялось, стирая окружающий мир из поля зрения. Казалось, будто на нем высвечивалось все больше возможных вариаций ходов, будто Шиндо-сенсей их показывал, а Сатору удавалось распознать. Он постепенно обретал почву под ногами. Как будто ему позволено это делать: выстраивать камень за камнем тропинку и приблизиться уже сейчас на самую малость к очень далекому миру. Сможет ли он когда-нибудь до него дойти? Не был ли и сенсей когда-то беспомощным, учащимся на собственных ошибках? Все игроки начинают с самых низов…       Испуганный крик рассек воздух за окном. Видения Сатору исчезли. Над заливом взлетела стая чаек. Птицы до того громко их позвали, что Шиндо, Сатору и Юкари разом подняли головы, выходя из оцепенения. Темное кричащее облако увеличивалось в размере, направляясь в их сторону. По ковру морского дна будто пустили волну; рожденная мощным подземным сдвигом, она стремительно покатилась к берегу. Гости в доме Эндо Кодзи испуганно замерли, когда мощнейшая вибрация прорвалась из-под земли и шарахнула их по ногам. 14:47 г. Токио Японская академия го Третий матч 49-х игр за титул Дзюдан Тоя Акира против Исуми Синитиро       Акира задержал дыхание. Его рука застыла, белым камнем не дотянувшись до поверхности гобана. Поле битвы впереди внезапно исчезло во мраке. Пронзившее его сердце чувство глубокого страха на мгновение помутило рассудок. Но только лишь на мгновение. После секундной паузы Акира поставил камень в надлежащее место: он выпрямился обратно, убрав прядь волос за ухо, но нить игры продолжала ускользать сквозь пальцы.       Мигающий экран телевизора на первом этаже транслировал предупреждение о надвигающемся землетрясении. Оно включалось автоматически после сильных сейсмических толчков и распространялось по всей Японии чуть раньше ударной волны. В комнате для просмотра матчей Вая, Насэ и Ашивара ошеломленно переглянулись, поскольку электронное оповещение зажглось у Насэ на экране телефона.       – Магнитуда… 7.8?! – воскликнула Насэ, прижав руку к груди.       – Даже до Токио дойдет, – Вая нахмурился. Ашивара встал из-за стола:       – Быстрее, осталось меньше минуты. Они вместе вышли из помещения. По громкоговорителю начали объявлять сообщение о добровольной эвакуации. На верхних этажах двери в игровые комнаты отодвигались, пропуская студентов и профессионалов, стремительно покидающих неоконченные квалификационные матчи; некоторые замешкались, надевая обувь. Другие остались стоять или сидеть внутри, недовольные тем, что их прервали в ответственный момент.       – Зачем выходить? – заявил Очи. Он с достоинством поправил свой галстук и сложил на груди руки. – Потрясет и ладно. Мы положим камни на прежние места. Тоя и Исуми, согласившиеся сделать перерыв, теперь спускались впереди остальных участников; Тоя на ходу завязывал длинные волосы в хвост. Опустели и классы для детских групп на первом этаже: ребята с визгом выбежали на узенькую улицу, предвкушая приключение. Ученики постарше и персонал академии все еще стояли у входа, пропуская обеспокоенных пенсионеров, спускавшихся из го-салона на втором этаже.       «Пожалуйста, выйдите в коридор или покиньте здание», – успокаивающе, даже ласково произносил голос диктора по телевизору, аналогичный тому, который в самолете извещает пассажиров о приближении к зоне турбулентности. – «Не находитесь вблизи предметов, которые могут на вас упасть. Толчки начнутся через двадцать секунд… Девятнадцать… Восемнадцать… Семнадцать…»       Насэ накинула на плечи белый шарф и посмотрела наверх. Плотные облака зависли в небе подобно флотилии кораблей в холодном море. Неужели сегодняшний день будет отличаться от предыдущих? Фонарь сбоку от нее слегка задрожал. Асфальт под ногами начинал вибрировать, будто под ним проезжал поезд. Стайка детей отозвалась на тряску возбужденным гулом – а уже детям в ответ отозвались звоном стеклянные стены высоток. Воздух наполнялся шумом и дребезжанием по нарастающей шкале.       – Быстрее! – крикнул Ашивара тем, кто не успел покинуть здание. – Пожалуйста, не стойте на месте!       Пропустив всех желающих, он сам поспешил на улицу и заметил Насэ, которая удивленно улыбнулась, невольно охваченная настроениями толпы. Но тут тряска усилилась, и она вскрикнула, обхватив руками плечи и пытаясь устоять на ногах. Черные и белые капли камней подрагивали на доске Очи. Если быть точнее, камни вскоре запрыгали как жареный попкорн и начали соскакивать вниз. Огородившись от них рукой, Очи и сам на четвереньках отступил, ошеломленно озираясь по сторонам: кроме него в комнате почти никого не было. Насэ вцепилась в Ашивару. Вая, Исуми и Тоя стояли вместе с ними, молча взирая на подрагивающую академию. Тоя Акира стиснул руки в кулаки.       – Твою мать! – заорал какой-то американец из фирмы по соседству, лишенный опыта подобного рода. – Окна дрожат! Едрить!!       Колебания перешли в толчки; окна верхних этажей трескались, разбивались, здания громыхали изнутри, и люди, как могли, отступали к главной улице, шарахаясь от осколков. Сигнализации в машинах начали срабатывать, передавая друг другу музыкальную эстафету. Внутри здания академии люди прижимались к стенам. Гобаны в игровых комнатах сдвигались со своих мест. Компьютеры в отделе прессы на третьем этаже не разбились только благодаря тому, что храбрые журналисты остались и крепко удерживали ценное оборудование на своих местах вместо того, чтобы спрятаться под столы. Но бумаги с новостями и записями матчей разлетелись по полу.       Еще две минуты, но казалось, что дольше, улицы сотрясала неконтролируемая стихия. Подчиняясь механизмам, неподвластным человеку, она обрушилась на горожан, не ждавших ее. Не в силах устоять на ногах, некоторые пожилые женщины опускались на землю. Одни дети вскрикивали от страха, другие смеялись. Ребята постарше пытались снимать на телефон.       А потом колебания стали исчезать, как таинственный подземный зверь: отступающий, но не побежденный. Наступало блаженное затишье, из которого вырывались то здесь, то там восклицания, аханья и нервное хихиканье. Солнце скрылось за облаками. Исуми с Тоей переглянулись.       – Прости, – сказал Тоя тихо и решительно.       – Ничего, в следующий раз, – мягко ответил Исуми, угадав смысл фразы, и коснулся рукой его плеча на прощание. – Удачи. И Тоя исчез. В кармане Исуми вздрогнул телефон.       – Что там? – спросил Вая, отняв руки от головы. Насэ и Ашивара повернулись к ним. Поскольку у всех слегка кружилась голова, Исуми зачел смс вслух:       – «Ход на девятку. Цунами будет сильным». Это от Кувабары-сенсея. Скрипучий смех старика Кувабары, из цепких рук которого Исуми едва не забрал титул Хонинбо много лет назад, снова раздался в его памяти. Но бывший Хонинбо сохранял доброжелательное отношение к Исуми и до сих пор поддерживал контакт – в своем ехидном, жутком стиле Кувабары Хонинбо, разумеется.       – Это что еще за метафоры? – заворчал Вая. – Девятки не будет. Ашивара нахмурился:       – У Кувабары-сенсея хорошая интуиция. Если и вправду девятка… по каким префектурам сильнее всего ударило? Ибараки и, кажется, Иватэ?       – Как Кувабара смог отправить смс? – перебила его Насэ. – У меня связь уже не ловится, – она показала пустой значок на экране телефона.       – И у меня…       – У меня тоже.       – Господа! – воскликнул один из учителей убедительным, официальным тоном, перегородив вход в академию. – Просьба пока не заходить обратно, здание может быть повреждено. Это только меры предосторожности. На него обратила внимание лишь часть толпы. Остальная копалась в своих телефонах.       – Я надеюсь, что никто не пострадал, – признался Вая. – Инсеи и молодые про остались внутри.       – У нас выбито несколько окон, – Ашивара окинул сочувственным взглядом академию. – И краска потрескалась. Из компании напротив выбежал взбудораженный клерк.       – Префектуры Иватэ! Мияги! Фукусима! Ибараки! Точиги! Шкала 8.0!       – Восемь? Восемь?? Восемь! – страшная цифра расползалась по воздуху.       – Мияги? Он сказал Мияги? – Вая замер. Смутное воспоминание о каком-то семинаре в Мияги с участием Хикару промчалось в сознании тревожной птицей. – А Шиндо еще не вернулся оттуда? Исуми отрицательно покачал головой:       – Шиндо в Сендае. А этот город находится на побережье. Вая снова вцепился в телефон, но был вынужден признать, что возможности дозвониться до Шиндо больше не было.       – Сотовой связи нету, – озвучил кто-то общий вывод. – Вот отстой.       – Да, жуть какая.       – Кстати, где Тоя Великий? – Вая оглянулся по сторонам.       – Эм… – Исуми замешкался. – Кажется, он поехал в Сендай, как только землетрясение стихло.       – Чего? Когда он успел? Я бы мог поехать вместе с ним! Вая стал другом Шиндо гораздо раньше Тои, но всякий раз, когда дело касалось Шиндо Хикару, Тоя никогда не считался ни с чьими интересами, поступая так, как ему заблагорассудится.       – Оно и к лучшему, – задумчиво ответил Исуми. – Тоя справится и сам. А наш Хикару нигде не пропадет. Потрескавшаяся стеклянная входная дверь академии отворилась, выпуская на свет божий ошарашенного Очи. Он поправил очки, пытаясь сохранить остатки собственного достоинства, и решительной, хоть и шатающейся походкой направился к своим старым знакомым. Ассистент, присутствовавший на титульном матче, тоже поспешил им навстречу.       – Пожалуйста, подождите, пока все проверки не завершатся, – попросил он. – Продолжать играть может быть небезопасно.       – Сенсей, сегодняшний матч продолжить уже не получится, – Исуми отвесил низкий поклон в знак искреннего сожаления. – Тоя Акира просил передать, что поехал в Сендай. Учитывая обстоятельства, я боюсь, что он вернется не раньше сегодняшней ночи.       – Куда? Тоя?! Зачем? Туда случайно не Шиндо направили? Ох, там же сейчас какое-то мелкое мероприятие… – ассистент отступил на шаг. Новость о том, что Тоя Акира и Шиндо Хикару – лучшие мастера молодого поколения – находились в опасности или подвергали себя ей понапрасну, ввергала его в ужас. Но самое страшное впереди – как сообщить об этом начальству? Очи одарил его удивленно-презрительной гримасой:       – Вы еще не понимаете, что сейчас произошло. В Токио магнитуды такой силы давным-давно не было. Значит, транспорт не будет ходить. Прибрежные районы на востоке вот-вот накроет цунами, а людские жертвы будут огромными. Сейчас совсем не время играть. Я уверен, что наша академия завтра будет закрыта. И это наименьшее из последствий, с которым нам придется иметь дело.       – Не сей панику раньше времени, – отрезал Вая.       – Я-то? На себя посмотри, я-за-всех-беспокоюсь Ешитака Вая. Я тебя насквозь вижу. Что касается меня, то я не хочу бросать свою незаконченную партию на полпути к победе, – Очи важно поправил желтый галстук в горошек, – но сейчас я поеду домой, пока нет пробок, и буду следить за новостями в СМИ. Судьба Тои и Шиндо меня уж точно не волнует. Они позаботятся о себе и без вашей помощи.       В итоге, титульный матч Исуми Синичиро и Тои Акиры было решено заморозить до следующего раза в связи с затянувшимися проверками безопасности, а Вая успел дать интервью для «Еженедельного Го» прежде, чем этот самый обычный день неожиданно прервался. Поэтому Вая и Исуми решили отправиться по домам.       Метро Ичигая было всего в двух шагах, но в подземку друзья спустились с трудом. Широкие переходы уже были напруднены толпами офисных клерков в черных костюмах, взбудораженных школьников и туристов: движение поездов оказалось приостановлено, в то время как количество желающих ехать на метро стремительно росло. Серебристые вагоны стояли закрытые и пустые, никого не впуская.       – Доехать до дома будет нелегко, – заметил Исуми, обездвиженный на платформе людскими тисками со всех сторон. Лохматые рыжие волосы Ваи, прижатого к нему сбоку, щекотали Исуми левое ухо.       – 15:05, – выдавил из себя Вая. – Нам еще полчаса тут торчать. Пытаясь побороть нарастающее волнение, Вая покосился на друга. В этом море встревоженных пассажиров лицо Исуми оставалось спокойным, добрым, даже несколько отрешенным. Зная его уже столько лет, Вая не переставал восхищаться тем, как Исуми удавалось в любой жизненной ситуации пребывать в равновесии с миром и самим собой. И, более того, распространять свою зону комфорта на Ваю.       – Давай поедем на такси? – предложил Исуми. – Боюсь, Очи не преувеличивал: на транспорт больше полагаться нельзя. Моя квартира ближе, чем твой дом: если ситуация ухудшится, ты сможешь погостить сегодня у меня. Но и на улице они оказались в той же безвыходной ситуации. Все такси были забиты битком, хотя в любой другой день можно было запросто найти свободную машину. Автомобили ехали медленно, а вдали звучали сирены скорой помощи. Маленький район Ичигая был переполнен гражданами, передвигающимися пешком или осторожно проталкивающимися на велосипедах. Несмотря на все трудности и тревоги, старые друзья улыбнулись друг другу и пожали плечами. Что ж, ничего не поделаешь.       – Пройдемся пока пешком? – предложил Исуми.       – И сколько нам идти, если транспорт совсем заглохнет? Исуми пожал плечами:       – Километров двадцать? Вая кивнул и добавил:       – Я рад, что сейчас нахожусь с тобой. Идем! Токио, район Синдзюку 15:08 Хикару, где ты? Ладонь с длинными тонкими пальцами пронеслась над электронным образом восточной части острова. Дай мне знак.       Тоя Акира внимательно изучал карту в поисках самого быстрого маршрута. Удобная и прямая дорога в Сендай – автомагистраль «Тохоку» – была повреждена и закрыта, как и многие другие транспортные артерии. Это продлевало время поездки с четырех до семи часов, как минимум. Хуже того, Тоя все-таки застрял в пробке на севере Токио, поэтому было необходимо срочно найти другой путь. Без права на ошибку. Ничего, он умеет сделать правильный выбор под давлением времени.       Его беспокоило другое: магистраль «Тохоку» была перекрыта правительством для передвижения спецмашин по кратчайшему пути в зоны бедствия. Столь большой размах спасательной операции…. Плохо дело. Но больше всего Акире не нравилась последняя смс от Шиндо. Она гласила: «Буду завтра» и была отправлена до того, как случилась беда. Почему «завтра», а не «сегодня»? Да, есть у него, кажется, одно смутное воспоминание… «Хочу зависнуть там со своими друзьями», – произнес тогда между делом Шиндо, стоя к нему спиной.       Профессор Эндо – вот с кем Хикару сейчас. Он все еще в Сендае. Город пострадал. Есть и другая скоростная автомагистраль «Кан-Эцу», она ведет на северо-восток в противоположный край острова. Зато там конечный пункт – город Ниигата. Оттуда можно быстро добраться до Сендая по магистрали «Нихонкай-Тохоку» за четыре с половиной часа. Нет, если он сможет срезать путь – доедет и за три!       Акира убрал планшет в бардачок, вбил в навигатор маршрут и бросил мрачный взгляд в сторону багажного отделения. С начала путешествия прошло почти 20 минут, за которые он успел (безуспешно) позвонить в сендайское отделение академии из телефонной будки в то время, как очередь желающих занять его место моментально выстроилась снаружи. Он даже успел зайти в магазин за продовольственными припасами. Там он наступил на разбитое стекло и был вынужден обходить упавшие на пол товары, которые шокированный персонал не успел собрать. Он взял дюжину бутылок питьевой воды, кофе, онигири, несколько бенто, а также рамен для Шиндо. В заправке машины не было необходимости – полный бак.       Преодолев пробку, Акира повел машину медленнее, чем хотелось бы, объезжая упавшие грузовики и дорожные аварии, вызванные теми, кто не успел сладить с управлением во время землетрясения. На некоторых улицах дороги потрескались, другие были затоплены водой из поврежденных канализаций. На горе, где был расположен большой синтоистский храм, высокие ступеньки стали прибежищем для токийцев. Люди сидели на всех ярусах, пытались дозвониться до близких и отдыхали от неразберихи, творящейся внизу. «Обстановка так быстро меняется. Что будет дальше? – подумал Акира. – В порядке ли Хикару?»       Привычка Хикару задерживаться в командировках ради нового опыта приводила к хорошим профессиональным результатам, но мешала Акире отслеживать его расписание. График Хикару был хаотичен и перегружен. В свободную минутку Хикару мог внезапно свалиться Акире на голову или исчезнуть, покинув город или даже страну. Внезапные встречи вне дома сбивали Акире его собственный график, но внезапные разлуки были еще хуже. В один прекрасный день Акира не выдержал и потребовал невозможного: чтобы Шиндо заранее предупреждал его о своих визитах и отъездах. Ну, не совсем попросил. Они оба сорвались и начали кричать друг на друга в присутствии каких-то уважаемых людей. И журналиста. И фотографа. Позже они вместе посмеялись над упоминанием ссоры в газете. Благодаря Хикару Акира, привыкший к прессе с детства, но не любивший ее, научился ее игнорировать и при желании даже грамотно над ней издевался.       Сирены скорой помощи отвлекли Акиру от его мыслей. Он посмотрел налево: мимо него в центр Токио через мост неслись неотложки. Другое воспоминание вспыхнуло сразу же: Хикару, стоящий у моста, задумчиво глядит вверх. Была у него такая привычка иногда останавливаться, поднять взор к небу, чтобы посмотреть на птиц или пролетающие самолеты. Его лицо в те моменты было трудно прочесть. Прошло немало времени, прежде чем Тоя увидел незримое вместе с ним и ужаснулся. Он не хотел, чтобы что-либо подобное повторилось. «Хикару, я не знаю, что с тобой сейчас происходит, – обратился к нему мысленно Акира, – но не позволь никаким трудностям выбить тебя из равновесия!». И когда на окраине города лапы Токийского метрополиса наконец-то ослабили хватку, Акира заплатил за въезд на автомагистраль «Кан-Эцу» и нажал на газ, вырываясь на свободу. 14:47 Г. Сендай, 370 километров к востоку от Токио Район Арахама Реальная шкала: 8.9 баллов Максимальная скорость движения волны цунами: 800 километров в час.       Бомбы? Авианалет? Землетрясение? Сознание Шиндо Хикару отказалось сохранить такой ужас в памяти. Удар стихии выбросил его из тумана праздных мыслей в систему бьющих тревогу защитных инстинктов.       Он, Сатору и Юкари оказались словно в падающем самолете. Не в силах двигаться при невыносимом смешении качки и тряски, Шиндо оттолкнул подпрыгивающий гобан и притянул к себе обоих ребят. Мальчик и девочка вцепились в него; вместе они кое-как отползли в угол комнаты. Сверху посыпались хлопья штукатурки. Эндо-сан показался в дверях гостиной, стоя на коленях и цепляясь за проем: его вытаращенные глаза неотрывно смотрели на дочь. Одна из картин на стене авторства покойной жены Эндо-сана полетела на пол, и даже не было слышно, как она приземлилась на татами. Все ждали, когда землетрясение начнет стихать, но вместо этого их трясло все сильнее и сильнее. На стенах вздувались жилы трещин.       Регион качало безжалостно под звон сирен. Местное телевидение транслировало сообщения о силе толчков и угрозе цунами, пока ведущие сопротивлялись тряске в прямой трансляции.       Спустя минут шесть Хикару осторожно приоткрыл один глаз, затем другой. Жуткий звон в ушах. Головокружение. Профессор Эндо добрался до него и детей и сиплым голосом приказал выбираться наружу, пока пол продолжал вибрировать.       Вдохнув стоящую на улице пыль, Сатору и Юкари-чан начали дружно кашлять. Хикару заметил, как Сатору осторожно взял Юкари за руки, ошпаренные чаем из выроненной чашки. Юкари выдернула их обратно и спрятала в карманы кофты. Правый хвостик на ее голове распустился из-за сползшей резинки.       – Тебе больно? Юкари отрицательно покачала головой, но зажмурилась от едва скрываемых слез.       – Не огорчайся. Я тебе новый чай заварю. Юкари удивленно замерла, затем слабо улыбнулась. Шиндо, все еще не очень хорошо соображая, но тоже стараясь приободрить ребят, добавил:       – И партию мы соберем на доске снова и продолжим, как только все устаканится, и…       – Шиндо, – сказал ему прямо в ухо профессор вежливо, но строго, – помолчи. И ушел к гаражу.       – И я проверю, цел ли дом, – Сатору наклонился, чтобы поднять с земли резинку Юкари, и, вернув ее подруге, убежал в свое жилище напротив.       – Такое уже случалось, лет пять назад, – Юкари сняла вторую резинку с растрепанных черных волос. – Тогда обошлось без цунами. Но я побаиваюсь. Ведь мы живем у берега, – взгляд ее темных выразительных глаз устремился вдаль. – Вон там, неподалеку, где сосновая роща, прямо за ней берег. А земля все еще дрожит... Узнайте, пожалуйста, нужно ли эвакуироваться? Отец пока проверяет машину, а в дом лучше не заходить…       – Конечно, – ответил Шиндо. И, выудив любимый мобильник, узнал, что никакой связи нет. Тут же, инстинктивно, машинально, он взглянул на время: на часах было 14:56. Они в опасности. Ему никогда не приходилось решать вопросы жизни и смерти вне игральной доски, но, кажется, это тот самый момент. Если за атакой стоит умышленная человеческая жестокость, то можно проанализировать ее. Природная стихия же, лишенная логики, непредсказуема. Он невольно почувствовал себя одним из камушков на гобане, чья судьба была в чужих руках. И это непривычное ощущение пассивного участника ему совсем не понравилось. Хикару переключил внимание на происходящее вокруг. О, ками-сама, – все преобразилось буквально за несколько минут. Люди торопились, быстро и организованно перетаскивая вещи из расшатанных домов в свои машины и велосипеды. Некоторые из них были с окровавленными повязками на голове или других частях тела или же вытирали кровь на ходу. Неподалеку дорогу перекрыли поваленные сосновые деревья и кабельные столбы. Дневной свет то был ярким, то угасал наподобие мигающей лампы от того, что солнце перекрывали клубы черного дыма от нескольких домов, которые теперь исторгали языки пламени, наполняя район угрожающим запахом гари. Еще, кажется, неподалеку взорвался завод. Ветер тоже изменился: сделался резким и холодным. Шиндо на мгновение закрыл глаза, прислушиваясь. Подобно музыке, ветер выражал себя без слов, наполняя пространство тревожным гулом и звоном. Воздух сгущался. И Хикару почувствовал: что бы ни случилось, он готов действовать и защитить друзей от всего, чего бы они ни боялись.       Хикару открыл глаза и решительно направился в дом профессора Эндо.       Эндо-сан, который к этому времени уже успел проверить гараж, был обнаружен Шиндо в той же гостиной, где они до этого играли, на четвереньках рядом с большим багажным чемоданом. По полу были рассыпаны камни для го, среди которых он лихорадочно пытался нащупать упавшие очки. Хикару пришел ему на помощь.       Вернув себе зрение, Эндо схватил Хикару, сидевшего рядом с ним, за плечи, и заговорил с лихорадочной мольбой в голосе:       – Шиндо, сынок, спасибо. Помоги, пожалуйста, собрать вещи.       – Н-нет. Давайте мы уедем сейчас.       – Шиндо-кун, идет цунами! Электричество не работает, телефон сломан, а дом трещит по швам. Если он будет разрушен, нам станет негде жить, наше имущество пропадет, а Юкари-чан выросла здесь, это дом ее матери. Если не будет ни матери, ни дома, где она родилась, тогда она все потеряет, это сломает ее, а я этого не хочу! Только самое ценное помоги мне собрать – ради нее – и мы сразу уедем.       – Сколько у нас времени?       – Меньше получаса, но нам хватит, только помоги. Возьмем еду, теплые вещи и деньги. В моей спальне книжный шкаф заблокировал дверь, но вместе мы сможем оттолкнуть его. И вынеси Юкари-чан куртку, пока она не замерзла.       – Без паники, – отозвался Хикару. – Сейчас все сделаем. С невыразимой благодарностью в глазах Эндо-сан отпустил его. Поправив перекошенные очки, он одной рукой смахнул камни в угол, чтобы они не мешали передвигаться.       Но не успели они оглянуться, как драгоценные минуты, отведенные на эвакуацию, исчезли словно дым. Даже в лице опасности жители района Арахама, потрепанные землетрясением, не успевшие оправиться от шока, травм и ущерба, не могли соблюдать организованность. В то время, как Хикару помогал профессору вынести из дома второй чемодан, мимо них проехали две пожарные машины, откуда пожарники призывали граждан покинуть свои дома. Один из них забирал с собой пожилых и больных людей, чтобы подвезти их в некий «эвакуационный центр».       – Уезжайте! Вода наступает!       – В горы?       – Неважно, просто уезжайте!       – Папа, сенсей, – позвала их Юкари испуганно. – Сато до сих пор не вернулся.       Хикару оставил профессора и перебежал дорогу. Входная дверь в старенький дом Сатору оказалась заперта, как и черный вход. Недолго думая, он забрался внутрь через одно из разбитых окон на первом этаже. Осколки кухонной посуды хрустнули под его ногами. Мебель в самой кухне и других комнатах вся сместилась, преграждая путь. Был слышен шум телевизора, передающего последние сводки: что-то вещали о волне до трех метров.       – Уезжайте! – раздался со второго этажа сердитый голос. – Я остаюсь здесь!       – Ты идиот? – Хикару преодолевал расстояние от кухни до комнаты Сатору медленнее, чем бы ему хотелось. – Я забираю тебя, и мы едем!       – Я пережду цунами и посторожу дом от воров! Волны не доберутся дальше канала Тейзан! В ответ на это Шиндо, который одолел последние ступеньки в два прыжка, так громко застучал по двери кулаком, что Сатору с воплем шарахнулся назад.       – Выходи, Сато! Мы уезжаем!       – Нет!       – Выходи сейчас же!       – Ни за что!       – Без тебя мы не уедем!       – Я же говорю, уходите! Без родителей наш дом некому защищать. Вечером вода сама схлынет, зальет только если внизу.       – Родителям нужен ты, а не дом!       – Ерунда!       – Тогда я остаюсь здесь! Сажусь здесь и остаюсь! Хикару в гневе плюхнулся на пол и скрестил на груди руки, терпеливо выжидая. По ту сторону двери мальчик умолк.       Осада длилась недолго: вскоре дверь приоткрылась, и Хикару тут же вскочил. Сато-кун окинул грозного Шиндо-сенсея с ног до головы. Он слепо скользнул ладонью по двери в поисках дверной ручки, но промахнулся, и теперь Шиндо без дальнейших пререканий схватил всячески верещащего и сопротивляющегося сендайца и перекинул его через плечо.       Вжух.       Зрачки взбудораженного Сатору, чье поле зрения перевернулось вверх тормашками, расширились. Черный камушек для го, его талисман удачи, выпал из кармана и, на мгновение сверкнув перед лицом Сатору, как звезда, упал на лестничную площадку и разбился. Сатору безвольно повис. Он позволил Шиндо тащить себя, как добычу охотника, вниз по лестнице.       – Я сам могу идти, – заявил Сатору, наконец. – А как же мои вещи?       – Еще чего, – последовал ответ.       Сели в машину. Прихватили с собой пару опаздывающих пожилых соседей. Дороги в трещинах. Упавшие сосны и повалившиеся телефонные столбы преграждали путь или отрезали другие пути бегства. Электрические провода валялись паутиной на всех дорогах. Светофоры погасли. Еще с самого начала разрушения в районе были такими сильными, что быстро уехать никак не получалось, все становилось только хуже. И все же на побережье Арахамы полным ходом шел человеческий «отлив»: отступление на машинах, велосипедах, бегом. Хотя вокруг успел разлететься слух о том, что волны не доберутся дальше прибрежного канала, неизбежная угроза подгоняла замученных людей, как скот. Кто-то, наоборот, отважился ехать из центра города на берег, видимо, чтобы успеть забрать что-то или кого-то. В небе среди дыма от пожаров то и дело пролетал вертолет военно-воздушных сил самообороны, нагнетая и без того неприятную обстановку. Юкари спрятала лицо в руках по просьбе отца: он вовремя заметил у обочины кровавую лужу, вытекающую из-под обломков полуразвалившихся построек. А затем вдруг начались повторные толчки… немного слабее, но им пришлось остановиться и переждать. Ряды машин – жужжащие, гудящие – встали в растущей пробке, пока время сбегало быстрее, чем они.       Хикару, напряженно вглядывавшийся в пейзаж за окном, заметил совсем неподалеку белое здание начальной школы. Она осталась неповрежденной. Он указал туда пальцем.       – Смотрите, люди эвакуируются в школу.       – Подвезите-ка нас туда, – тут же отозвались соседи, почтенная чета Ямасаки.       – Мы можем переждать там, – продолжил Хикару, убежденный теперь абсолютно, – потому что мы не успеваем.       – Ни в коем случае, – Эндо-сан свернул к школе, но, очевидно, только для того, чтобы высадить соседей. – Мы уедем в центр города ко мне на работу.       – Эндо-сан, вы рискуете! – горячо возразил Хикару, – мы можем не успеть отъехать достаточно далеко, зато точно спасемся в школе. А вечером вода сама отступит!       – Здесь тоже небезопасно… Школа может не выдержать цунами, – руки профессора вцепились в руль так крепко, что побелели костяшки пальцев. Он сильно сутулился, всматриваясь вперед. Шиндо был поражен. Неужели Эндо-сан пойдет на этот риск? Точно ведь головой не думает, испугался. Или это Хикару сам не опытный, не местный?       Вместо того, чтобы подъехать ко входу небольшой четырехэтажной школы, их машина остановилась лишь у ворот на территорию. Соседи, одарив Кодзи Эндо поклоном, вышли на улицу. Пожарный, которого Хикару уже видел раньше, только что проводил ко входу еще одну группу местных жителей и махнул им рукой. «Ага, так вот что это за «эвакуационный центр», – догадался Хикару.       – Пора, поверьте мне! – воскликнул он упрямо. – Либо мы выходим сейчас, либо рискуем нашими жизнями! В ожесточенном противостоянии Кодзи Эндо и Шиндо Хикару уставились друг на друга. Казалось бы, куда дальше медлить, но Хикару прекрасно знал цену времени и давлении на оппонента.       – Вы неправы, сенсей, – пробормотала вдруг Юкари, отняв руки от лица. – Мы доедем. Стиснув зубы, Сатору выскочил из машины, обежал ее и открыл дверь со стороны Юкари, но девочка отрицательно покачала головой. Хикару вышел из машины вслед за мальчиком.       – Сато-кун, прости… Не торчать же нам в школе без электричества. Будем ждать вас в университете, – с этими словами Юкари решительно захлопнула дверь.       – Юкари! Взвизгнув колесами, машина профессора понеслась дальше в сторону центра, и Сатору был так ошеломлен, что остался стоять, протянув руки в сторону исчезающей семьи. Это было так неправильно. В школе ли, в университете ли... они должны были держаться вместе! Шиндо подтолкнул его в спину, чтобы заставить снова идти. Он и сам заметно дрожал.       – Черт, мы же должны были держаться вместе, – сердито процедил он сквозь зубы, повторяя невысказанные мысли Сатору, – Эндо-сан, справьтесь с вашей задачей. Потому что мы точно выберемся отсюда.       – Нет… Юкари права, все это глупости! – в отчаянии выкрикнул Сатору, сжав руки в кулаки. – Теперь мы здесь застрянем!       На входе Шиндо и Сатору были встречены самим директором начальной школы и учителями, которые попросили их подняться на третий этаж. Они выглядели такими спокойными, что Хикару засомневался, не преувеличены ли, действительно, его опасения, и что эвакуация вообще-то является обычной мерой предосторожности. Однако, вежливо пропустив их вперед, преподавательский состав – теперь во главе с пожарником – молча направился следом, очевидно, завершив процедуру приема. В здании, особенно на лестнице, по которой они поднимались, было темно: Эндо-сан был прав: электричество, да и отопление здесь больше не работало. Внутреннее пространство школы было маленьким, расширенным лишь за счет огромных окон от пола до потолка, низкие ступеньки были рассчитаны на ноги учащихся в школе младших классов. Трещины в стенах тоже не вселяли оптимизм. Хикару поднимался в потемках, прислушиваясь к неровному дыханию Сато и подозрительной тишине на верхних этажах. Даже вокруг школы, казалось, воздух застыл. Директор, милый господин в очках, остался на втором этаже: решил сделать финальный обход.       – Цунами будет сильным, да? – спросил Хикару.       – Вероятно, – ответил пожарник тихо. – Не менее трех метров в высоту. Но какими волны доберутся до нас и доберутся ли, предсказать пока трудно. Оставаться снаружи нежелательно.       – Ясное дело.       Комнаты на третьем этаже были предназначены для местных жителей. Молодой учитель отодвинул дверь в битком набитый класс: все сидячие и стоячие места были заняты.       Шиндо пропустил вперед Сато, но сам так и не вошел в класс. Почуяв неладное, он замер в коридоре и уставился вправо, позволив себе сосредоточиться на внешней среде. Что-то было не так. Он все стоял и стоял и даже не почувствовал, когда до его плеча деликатно дотронулись.       – Молодой человек… Шиндо не отозвался.       – Молодой человек! Все внимание Хикару было полностью обращено к ландшафту за окном в другом конце коридора. Вдали по-прежнему виднелась россыпь белых и коричневых крыш, с той лишь разницей, что крыши эти и даже кроны деревьев отрывались от земли и затем смещались влево-вправо, как поплавки. Океан, вышедший из берегов, двигался навстречу и срезал все встречные здания и деревья, препятствующие ему в своей ярости, будто длинное лезвие меча. Земная поверхность заменялась пенящимися волнами песочного цвета; вода смешивалась с почвой, грязью, обломками деревьев, домов, машин – всем, что могла унести. Хикару выставил впереди себя руку, невольно пытаясь защититься от удара, настолько неожиданно цунами настигло школу – почти бесшумно, как опытный хищник. Школа задрожала. Краем уха Хикару услышал нестройный хор криков и оханий, прокатившихся справа налево вслед за первой волной.       «Эндо-сан… Юкари-чан...»       Леденящий страх пронзил его душу. Превозмогая шок, он сначала сдвинулся вперед, навстречу тому, что происходило за окном. Затем пустился бежать. Но как бы он ни торопился, перед глазами все расплывалось в абстрактный монохром, а ноги отказывались слушаться его. Он чувствовал всем своим существом, как цунами опережает его и опережает тех, кто остался внизу.       Мощные потоки клокочущей воды поглотили первый этаж и прорвались на второй, разбивая окна. Коридоры, ведущие в классные комнаты, превратились в русла для бурных рек. Вслед за Хикару жители погибающего района покидали убежища на третьем этаже и спасались выше, на четвертом. А те, кто находились на четвертом, уже выбирались на крышу, в то время как вода стремительно продолжала подниматься.       У выхода наружу образовался небольшой затор: некоторые почему-то поворачивали обратно. Хикару смутно прочел ужас на их лицах, прежде чем другое, знакомое лицо пронеслось перед его глазами: Сато-кун. Мальчик проскользнул в людском потоке, как рыбка, и исчез наверху.       Жгучий холод – первое, что испытал Хикару, выбравшись на зеленую поверхность крыши. Он выпрямился под мощными порывами ветра – куда ни глянь, вокруг него за сетчатыми ограждениями бушевал почерневший океан, затопивший весь прибрежный Сендай. Где-то слева – или справа? – была дорога в центр, черт побери, да ее больше не было и в помине, как и всего остального.       Но оставался Сато-кун. Казалось, из-за своей тонкой синей курточки он растворялся на общем фоне. Прижимаясь всем телом к сетке, он таращился вдаль, куда уходила уже исчезнувшая дорога. Хикару, оказавшись рядом с ним и проследовав за его взглядом, теперь видел то же, что и мальчик, так как они хотели одного: увидеть, что произошло с концом этой дороги.       Машины, сбегавшие раннее из Арахамы, были настигнуты и пойманы в уродливые, клокочущие водовороты. Их несло, накрывало, швыряло по волнам и закручивало. Они уехали совсем недалеко… Они не успели… Хикару смог разглядеть опрокидывающуюся белую «Хонду» – неужели Эндо и Юкари...       Происходящее, далекое, но в то же время столь близкое, помутило бы ему рассудок, если бы рядом не находился Сатору. Внимание Хикару переключилось на побелевшего от ужаса мальчика. Он сообразил, что не хочет, чтобы Сато это видел, чтобы он был один. Его сердце должно было оберегать Сато-куна вместо того, чтобы останавливаться. Он не мог позволить себе терять контроль. Не имел на это права. Отдавшись вспышке этих эмоций, Хикару выкрикнул его имя и попытался отвести в сторону. Сато стоял как деревянный – не сопротивлялся, но и не двигался, намертво приросший к крыше. Даже когда его пальцы отцепили от сетки, голова мальчика продолжала оставаться повернутой в ту сторону, где продолжалось необратимое. Шиндо преградил ему обзор. Затем быстро сел рядом и крепко обнял, пытаясь согреть и привести его в чувство.       Справа от школы, где прибрежный район был захвачен океаном, уже летело длинное лезвие второй, а за ней третьей волны. От сосновой рощи, высаженной на берегу для защиты района, остались редкие, торчащие из воды обглоданные деревья.       А на крыше те, кто оставался в живых.