Лес становился все мрачнее и мрачнее. Лучи солнца уже не пробивались через кроны деревьев, плотно сомкнувшихся над головой идущих людей.
Дядя Степа был одет в свой обычный смокинг и тащил сумку, в которой что-то подозрительно бренчало. Нес ее дядя с максимальной осторожностью, и возможно именно поэтому не передал ношу Маше, которая весело перепрыгивала через выступающие из земли корни деревьев и пробиралась сквозь заросли, оставив Степу и брата позади. Девочка несла арбалет в одной руке и шесть болтов к нему — в другой. Дима даже не знал, умеет ли его сестра стрелять из такого оружия, поэтому предусмотрительно шел позади, чтобы в случае чего было время отпрыгнуть.
Сам мальчик тащил завернутый в кусок старого ватника тяжеленный кухонный нож для разделки мяса и что-то вроде аптечки: пожелтевшие от старости бинты, йод, у которого истек срок годности еще в 1998 году, и спирт (не нашатырный, а отлитый из дядюшкиного самогонного аппарата, о расположении которого не знал никто). Лечиться такими средствами никому и не хотелось, поэтому вывод был один — не получать травм. Однако кто знает, как поведет себя Баба Яга, когда к ней на огонек заглянет такая компания…
Затея с поиском старушки-нечисти, слуги которой воруют по ночам еду из Избушки Чудес, казалась если не безнадежной, то очень близкой к этому. Дима не хотел доставать Дневник при дяде, сам не зная почему — обычно дремлющая интуиция подсказывала, что этого не надо делать. Да и к тому же, в книге N°3 ничего не говорилось про методы поиска и контакта с Ягой. Вообще. Только писалось про какую-то странную девочку, которую бабка якобы воспитывает. Но мальчик прочитал это краем глаза, сразу после строк про Руки он буквально забыл обо всем — УРА, в Дневнике рассказано об этих монстрах! Их можно победить! Ура, ура, ура!
У Соснова был, надо признать, еще один план — найти Лешего и поспрашивать его. Как-никак он с Ягой вроде в одном лесу живет, должен знать, как ее найти. Но у этой идеи было несколько довольно серьезных минусов: во-первых, отсутствие угощения для старичка (которым в случае недовольства хозяина леса вполне могли стать близнецы и их дед) и во-вторых — длительность по времени — в прошлый раз они с Машей бродили по лесу около трех часов. Ну и не факт, что Леший вообще захочет с ними разговаривать.
Маша вообще ни о чем таком не думала. Ей не нравилась затея брата, но нравился сам лес. Тут было так тихо и спокойно — совсем не так, как обычно в Избушке. Там всегда толклись туристы и царил веселый шум-гам, а здесь можно было слиться с природой и расслабиться… ой, нет, расслабляться не стоило. Близняшка со всего маху споткнулась о предательски выставившийся вверх камень, в районе большого пальца левой ноги что-то неприятно хрустнуло… В следующую секунду ногу словно пронзило раскаленным прутом. Нет, такого с Машей никогда не случалось, но ощущения были схожие: от ужасной жгучей боли на глаза навернулись слезы. Дядя Степа и Дима подбежали к девочке, Степан, охнув, пытался поднять девочку с земли, а брат доставал бинты, на ходу пытаясь как-то утешить сестру, которая все равно его не слышала за своими рыданиями.
***
— Госсподи, как тебя угораздило? Сломать палец о камень! — сокрушался дядя, таща в буквальном смысле слова на своем горбу все еще всхлипывающую девочку. Нога превратилась из места приложения раскаленного прута в тугой пульсирующий комок боли. Маша просто не могла шевельнуть ногой (что при переломе вполне естественно). Младший Соснов понуро брелся сзади. Радостное предвкушение открытия новой тайны Гравипадово сменилось на жалость и сочувствие сестре. Мальчик знал, каково это — сломать ногу, да еще и летом, когда так хочется бегать, играть и всячески активничать, а теперь можно будет только передвигаться старушечьими шажками на костылях… А Маше, было, если честно, все равно. Близняшка впала в странное апатичное состояние. Нет, Соснова не раз ломала себе конечности, но в этот раз… Сломать палец, идя по лесу (ну ладно, не идя, а мчась сквозь заросли) — это просто нечестно! И как она теперь будет веселиться с Ксюшей и Глашей? Как будет выгуливать довольно активного Пухлю? Короче говоря, сидя на дядюшкиной спине, Маша еще повозмущалась-повозмущалась и уснула.
***
Степа и Дима отчаялись выбраться из леса хотя бы к вечеру. О Яге уже и не говорилось: тут бы девочку донести до больницы, ну или же просто до Избушки Тайн. Однако когда впереди показался опрятненький деревянный домик, сердце обоих забилось быстрее.
Дом был очень уютным, бревенчатым, с резными наличниками на окнах и маленьким садом рядом с крыльцом. А еще тут стояли детские качели, сами по себе тихонько поскрипывающие, хотя ветром даже и не пахло.
Пока мальчик искал в Дневнике инфу о доме бабки-нечисти, дядя поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Ногой. Молча.
Когда в ответ на стуки сначала раздались шаги в доме, а потом дверца тихо скрипнула, открываясь, Дима застыл как вкопанный.
На пороге стояла бабушка. Именно такое слово тут было уместнее всего: закутанная в пеструю шаль, в длинной юбке и с поседевшей косицей, выбивающейся из-под косынки.
Баба Яга.
— Ой, заходите, гостенечки дорогие! Сейчас на стол наберу, повкуснее угощу! — пропела бабка удивительно красивым голосом. Дядя Степа и близнец удивленно преглянулись, поколебались, а потом прошли в дом. Дима даже ноги вытер.
