Детская Психиатрическая Больница №6

День выдался обычным, даже утомляющим, мы просто развалились на своих жестких кроватях и иногда говорили о чем-нибудь злободневном. — У вас была когда-нибудь девушка или парень? — спросил Миша, будто с каким-то подвохом. — Был парень, но он меня достал, — ответила Лера с явной надменностью. — У мня есть парьень. Он тфакой смефной! — сказала Ксюша с задором. Мне с трудом верилось, что у нее был парень. Скорее всего, она его придумала, чтобы не показаться «изгоем» в нашем обществе, но боюсь, что уже поздно. — А у тебя? — спросили меня хором Лера и Миша, это выглядело весьма пугающе. — Нет, я одинокий стопроцентный девственник, — с легким огорчением ответил я. — А вот я скучаю по своему парню… — сказал Михаил. Значит, я был прав, он гей. Даже не удивлен. — Я догадывалась, что ты гей, — весьма бестактно оповестила Лера. Михаил сделал такое печальное лицо, что я прочувствовал его грусть всеми фибрами души. На этом лице была маска немой тоски, которая до боли сжимала сердце. В палату зашел тот самый огромный, но очень харизматичный мужчина, точнее мой врач. Рыжика в этот раз не было, что меня немного огорчило, было забавно наблюдать в его глазах вселенскую печаль. — Ну что, давай еще поговорим, — позвал он. Мне не очень хотелось, но приходится, я лениво встал, накинул свой клетчатый халат, и мы вышли в коридор. Мы прошли к дивану, который стоял напротив поста, сели и он уставился на меня изучающим взглядом. Я давно решил для себя, что я буду лгать, и очень много, но это было во благо, так что стыд не смог бы проникнуть в мой мозг, заставляя плакать по ночам. Ну, я так думал. Наконец статуя оживилась и доктор моргнул. Он открыл тетрадку и начал задавать вопросы, одни и те же, что задавал мне в той палате. Честно? Мне трудно лгать, тем более врачам, поэтому я заговорил правду, хоть говорил я одно и тоже. — А тебе бывает как грустно? Хочется плакать? Ничего не делать? Сбежать? — наконец спросил тот что-то новенькое. — Все бывает. Чаще всего просто лежу, смотрю в потолок… — ответил я. Говорить в коридоре было сложно, так как постоянный шум мешал сосредотачиваться на ответах. Однако, выбора у нас не было. Когда мы закончили, он повел меня измерять вес. Забыл рассказать одну историю. Перед тем, как сюда попасть, я не ел неделю. У меня увеличена поджелудочная, да и сам желудок слабенький, поэтому спустя неделю меня забрали в реанимацию, где я три-четыре дня валялся под капельницей. Не ел я потому что меня рвало от еды, да и не хотел. Таким образом, мне поначалу диагностировали анорексию, а когда вызвали психиатра, то добавили плюс ко всему депрессию и суицидальные наклонности, из-за моей врожденной способности говорить только правду, особенно врачам. Вес мне мой не показали, я встал на весы спиной, тот все записал и отвел в палату. Все прошло как-то быстро, будто ничего этого и не было, что это всего лишь мимолетная мысль. Девочки и Михаил оживились и что-то торопливо обсуждали, хоть я ничего и не понял, но уловил такие слова, как «Десятиразовый», «Хуйня» и «да пиздабол этот Витек!» Они выглядели счастливыми и так увлеклись, что не заметили моего прихода. Я снял свой халат, повесил на спинку кровати и лег так, будто у меня нет костей: одна нога на стене скручена в какую-то сардельку, другая пряталась под моей задницей, а руки, как повешенные, свисали с кровати. Мое пузо показало себя во всем своем обличии, и я выглядел как огромная пельменина. Я даже не попытался вникнуть в этот бред и погрузился в собственные мысли, тоска мгновенно схватила меня в свои объятья, которая медленно переросла в панику. За окном дул сильный ветер и трепал и без того, на вид мертвые деревья, что стояли перед окном. Этот денек выдался особенно ленивым и унылым. Я подумал о том, что меня тут будут держать еще месяц, а за окном свобода, дома интернет и друзья, уют и тепло, родители… Сердце бешено заколотилось, меня охватил страх смерти, которая, как казалось, вот-вот заберет меня с собой. Ребята вопросительно посмотрели на меня, но я не смог ответить. Я забился в угол и заплакал, слегка покачиваясь, будто бы я шизофреник, которому видется труп. Это была самая сильная паническая атака в моей жизни. Я понимал, что я не умру, это всего-то иллюзия, но страх был настолько силен, что сердце заболело, и я перестал соображать. К счастью для меня, к нам зашла медсестра, которая помогла мне успокоиться, дав таблетку, от которой я уснул, и довольно крепко.

***

Я, вроде бы, проснулся, но не мог открыть глаза и пошевелиться, тело было очень тяжелым. Сквозь мрак я слышал, как Ксюша говорила что-то несвязное, но очень громко. Я хотел крикнуть «Помогите! Мне страшно!», только вот не могу, тело меня не слушалось. Я подумал «Кома? .. Я умер? .. Что происходит? Почему меня парализовало? ..» Продолжалось это около 20 секунд, а после этого я снова уснул и увидел странный, но при этом завораживающий сон. Я стоял у окна, снег крупными хлопьями падал с небес, покрыв всю планету белоснежным ковром. На подоконнике стояла ваза с восхитительным, напоминающим розу, голубым цветком, от которого исходил волшебный свет. Комната, в которой я находился, навивало уныние, она была пустой и серой. Все мое тело продрогло от холода, но цветок согревал меня и придавал душевного спокойствия. Я сидел, смотрел на голубую розу и изредка на снежный пейзаж, ждав, пока кто-нибудь разрешит мне проснуться.