Тени

Арнав вглядывался в утреннее небо, подернутое серой дымкой. Она постепенно таяла, отчаянно цепляясь за крыши, будто стараясь за них удержаться. Как и он сам, из последних сил балансирующий на краю. Проснувшийся город наполнился шумом и движением. Где-то там была она. Его разочарование. Ненависть. Боль. Она — позволившая на миг поверить в любовь, которой в жизни не бывает. Оставившая после себя лишь пепел и руины. Сделавшая свой выбор и заслужившая судьбу рядом с подлецом. Увлекаемая рукой новоиспеченного мужа, Кхуши обернулась на него перед уходом. Обреченность и тоска в ее глазах казались полноводной рекой, вдруг затопившей его полностью. Дыхание перехватило, заставив ощутить неуверенность, но сомнения исчезли, перекрытые образом Анджали, погребенные слишком сильной собственной болью. Яростная волна вновь поднялась. Воздух со свистом наполнил легкие. Стиснутые кулаки. Циничный оскал. Все так, как должно быть. Он сделал все, чтобы превратить их жизнь в ад, перекрыв малейшую возможность поднять голову, найти работу и позволив только выживать. Им больше не было места ни в этом городе, ни в этой стране. Он пытался следить, не выпускать из поля зрения, но они вдруг исчезли. Растворились в мегаполисе, словно соль в океане, а он слишком устал, чтобы озадачиться этим, скрывшись в собственном иллюзорном мире. В хмельном забытье, приносящем облегчение. Говорят, воспоминания укрепляют дух. Ложь. Они проклятие. Гадкий червь, сидящий внутри и не позволяющий расслабиться ни на секунду. Дашь слабину, проявишь беспечность — и он тут же заявит о себе грызущей болью, ноющим спазмом, скручивающим мышцы в крепкий тугой узел. И тогда, не в силах сопротивляться, ты упадешь. Рухнешь в ужасные бездонные глубины, бесповоротно теряя себя и наполняя страданием свое существование. Чтобы побороть страх, нужно не убегать. Эта известная истина имела смысл, но ничего не меняла. Взять под контроль свои мысли, облекая их в действия и закрываясь от чувств, не удавалось. Он словно стоял в пустыне. Увязал в раскаленном песке, равнодушно наблюдая, как время течет, угрожающе наползает на него, сминая и раздавливая. Оно убивало. Беспощадно возвращало назад и ставило на место, напоминая о пережитом предательстве и потере. Заставляло мутиться изнуренное сознание. Время двигалось, а он ждал, теряя терпение, но не мешая ему. Бесцельно ждал до сих пор, когда движение времени внезапно обрело смысл. День вступил в свои права, ударив в лицо жарким солнцем и запахом пыльного разогретого асфальта. Арнав зажмурился от яркого света, резанувшего глаза после полумрака дома, а затем торопливо пересек улицу и нырнул в машину, мгновенно окутавшую невыносимой духотой. Система климат-контроля тихо зашумела. Он откинулся на подголовник, замерев в ожидании прохлады и прислушиваясь к гудению работавшего двигателя. Струи теплого воздуха овевали разгоряченное тело. Голова была на удивление пустой, словно усталый мозг устроил себе спасительную передышку после принятия нужного решения. Легкий звон в ушах почти не докучал, существуя отдельно — сам по себе. Наконец салон наполнился свежестью. Арнав глубоко вдохнул, чувствуя тень наслаждения от живительного потока, охладившего пересохшее горло. Пристегнув ремень, он взглянул на собственный дом, точно затаившийся в ожидании, и оцепенел. Прямо у дверей стояла Кхуши. Скорбно опущенные плечи прикрывала старая вытертая шаль. Волосы спутанными прядями обрамляли лицо. Его выражение было таким, будто ей нанесли тысячу оскорблений, и она с укором склонила голову, тяжело глядя на Арнава исподлобья. — Ты! — выдохнул он сквозь зубы и, вцепившись непослушными пальцами в защелку, нетерпеливым движением отбросил ремень с плеча. Со змеиным шипением скользнув по ключицам, тот обжег оголенную кожу. Вывалившись на тротуар, Арнав рванулся к воротам, но тут же застыл в недоумении. Кхуши исчезла. Он закрутил головой, тщетно пытаясь разглядеть знакомую фигуру. Редкие для этого района прохожие шли по своим делам. Бездомная собака метнулась за угол. Стайка птиц вспорхнула на деревья, потревоженная проезжавшим автомобилем. Больше никого не было. — Твою мать! — Он резко крутанулся на пятках и ударил по капоту, рассерженно зарычав. — Не может быть! Солнце вдруг спряталось за набежавшее облако. Краски померкли, приглушили звенящую остроту. Он снова оглянулся, но улица все так же была пуста. Предательская дрожь пробежала по спине, оставляя неприятный липкий след между лопаток. Арнав попятился назад, но не успел сделать и пары шагов, как перед глазами все поплыло. Навалилась темнота. Земля двинулась ему навстречу, и он едва успел вцепиться в распахнутую в спешке дверь. Опустив голову, он задышал часто и тревожно, стараясь устоять на ногах. Вскоре кружение остановилось, снова стало светло. Приступ дурноты медленно отступал. В тот раз он случайно оказался в трущобах, кружа по городу в поисках самоуспокоения. Миновал Коннот-Плейс с его показушной чистотой и дорогими магазинами, промчался сквозь причесанные районы попроще… Напоминавший огромный базар Старый Дели окружил толкотней, какофонией звуков и паутиной проводов в узких зарослях грязных подворотен. Нагромождения домов, напоминавших ступени из пристроек с обшарпанными стенами, венчали бочки с водой и развешанное белье. Телеги торговцев перегораживали тротуары и проезжую часть. Нищие стучали по окнам машины, выпрашивая подаяние. Мотоциклы, коровы, рикши и пешеходы дзынькали, кричали, гудели, сливались в единую массу, забившую улицы и перекрестки, а Арнав напряженно вглядывался в пестроту за окном, с трудом вспоминая дорогу. Кхуши появилась неожиданно. Возникла из ниоткуда, кутаясь в свою ветхую шаль. — Черт! Дав по тормозам, он вывернул руль, чтобы не врезаться в нее, и ошеломленно сморгнул, глядя на старуху, сердито уставившуюся на лобовое стекло. Ее губы шевелились, но он никак не мог разобрать слов. Сердце оглушительно грохотало, гулким эхом шумело в ушах. Едва соображая, что делает, Арнав выполз из машины и схватил женщину за острые слабые плечи. — Где девушка? — Он встряхнул ее, отчего голова мотнулась, а из-под накидки, покрывающей волосы, выскочила седая куцая коса. — Где она?! — Кто? — испуганно пискнула женщина, тараща на него слезящиеся глаза. Дрожь в ее голосе вынудила Арнава опомниться. Он словно увидел себя со стороны: угрюмый незнакомец с безумным взглядом, впивающийся в тщедушное старческое тело. Осторожно разжав пальцы, он опустил руки и отступил назад. — Кто, сынок? — повторила старуха. Почувствовав, что угроза миновала, она не смогла сдержать любопытства. — Неважно. Кажется, я схожу с ума, — проговорил Арнав, потирая лицо. — Она была там… Какого черта здесь оказались вы? — почти простонал он, чувствуя, как от нахлынувшей безмерной усталости кружится голова, и растерянно оглянулся по сторонам. Ничего не изменилось. Молодая женщина неподалеку очищала от цемента битые кирпичи. Пожилой мужчина гладил допотопным угольным утюгом белые застиранные штаны. Сидя на мешках, мальчишка-подросток чистил зубы, шумно сплевывая в лужу и забавляясь собственной меткостью. Усатый толстяк готовил что-то в огромной дымащейся кастрюле… Кхуши не было. — Кого ты увидел? — раздалось за спиной. Арнав дернулся и обнаружил, что настырная бабка никуда не ушла, взирая на него с еще большим любопытством. — Не ваше дело. — Как знаешь. — Женщина насупилась и недовольно поджала губы, отчего они съежились, напоминая куриную гузку. Паутина морщин разбежалась по смуглой коже. — Я думала, может случилось что. Вдруг ищешь кого, а я здесь каждую собаку знаю. Не ищешь? — Брови вопросительно поднялись вверх. — Пойду я тогда. — Не дождавшись ответа, она развернулась, продолжая бубнить себе под нос. — Нервная молодежь нынче пошла. Грубите по пустякам. Людей не замечаете. И к старости никакого уважения. Он смотрел в ее тощую сгорбленную спину, слышал, как удаляется хмурое бормотание, и вдруг бросил ей вслед, не успев даже задуматься: — Ищу. Резвости, с которой обернулась старуха, мог позавидовать даже юнец. Подхватив край сари, она подскочила к нему и с готовностью заулыбалась. — Кого? Арнав скрипнул зубами, подбирая нужное слово. — Знакомых, — наконец выдохнул он, едва сдерживая отвращение. — Муж и жена. Высокий, крупный, Шьям. Худая, с косой… Кхуши. Он произносил описания, чеканя каждое слово, словно рвал крепкую нить резкими размашистыми движениями, но последнее слово выскочило с трудом. Оно вздохом прокатилось по горлу и сорвалось с губ, уколов язык ледяной иглой. Глаза женщины на миг радостно засияли, и тут же тень пробежала по ее лицу. Арнав напряженно ждал, слушая скорбное тягостное молчание. — Знаете? — не выдержав, нарушил он тишину. Старуха горестно покачала головой и поманила его за собой. — Пойдем, сынок. — Куда? — Идем, не бойся. Отведу куда надо. Закрыв машину, Арнав поспешил за ней, поскользнувшись в какой-то мерзкой жиже и едва не упав. Обогнув спящего на обочине человека, привалившегося к обмотанному проводкой столбу, они свернули в узкий проход между облезлыми домами.