А разве они так плохи, как говорят?

      Пока Аллена допрашивали совершенно обо всем, но на большинство вопросов он не отвечал, так что все просто решили спросить его, почему он так ненавидит людей, экзорцистов и почему он все еще не ушел от них, раз уж он их ненавидит. Уолкер также отнекивался от этого вопроса, как и от других, но в конце концов у них получилось докопаться до истинны. Аллен начал рассказ с цирка. О том, как его обижали, били. Как они вообще вели себя с ним. И о странном разговоре в шатре поздней ночью, который спустя много лет начал только приобретать смысл. В этом разговоре суть шла о каком-то удавшемся, но и в тоже время провалившемся, эксперименте по вживлению или выращиванию чистой силы в людей. Если на людях «взрослых» не получалось, то они испытывали детей. И в одном из описаний он узнал себя, как несчастную жертву или что-то на подобии этого. Уолкер умолчал о знакомстве с Маной и происшествием на кладбище. Сразу начал рассказ про «эксплуатацию» себя Учителем. — Ну вот собственно и причина пребывания в Ордене. — сказал он, когда закончил свой рассказ. Ведь после него у Аллена жутко болела голова. Болела она с того, что Четырнадцатый бился в припадке смеха, после того как услышал «похождения» Марьяшки. — Мы не совсем поняли причину пребывания и того, что ты еще там. — «Близнецы такие тупые и вправду или просто прикалываются?» — Ну. Разговор был про чистую силу в детстве. Значит замешан в этом деле и Ватикан. Ему я еще «насолить» не успел, вот и не собираюсь уходить, пока не завершу это дело. — «Дословно объяснил, теперь-то от меня отстанут?» — Аааа… Теперь понятно. Ну так, что когда уйдешь оттуда, дальше-то куда? — «Вот прицепились же! И вправду. Куда потом? Ладно, надо что-то на скорую фантазию придумать, а то точно не отвяжутся.» — Не знаю. Думал бродить по миру и экзорцистов искать. — «Ну что за глупость!» — Ага! Искать ты их будешь, а зачем? — «Отстаньте от меня! Или вы сейчас будете иметь дело с моей «совестью!» — Этого вам знать не надо. Мое дело, вот и не лезьте! — «Идиот! Скучно же будет, но ничего, смирюсь потом.» — А может к нам пойдешь? А то страдать одному в одиночестве не интересно и скучно. — «Вот придумал че! Микк — ты гений! А Графа кто спрашивать будет? Ты об этом думал!» — А что, я не против и Аллен, я думаю, тоже. — «Решение проблемы есть! Осталось только разобраться с Апокрифом и Ватиканом. А потом я свободен!» — Как всегда правильно думаете, Тысячелетний. — Аллен будет с нами! Ура! — Роад, пусти! За-ду-шишь! — Доченька пусти его, Уолкеру еще в Орден возвращаться, а ты его задерживаешь. — Хорошо, папочка. Пока, Аллен! Надеюсь скоро увидимся! — Камелот помахала рукой, когда Аллен направлялся к двери, но ту его остановили и шепнули на ухо тихо, но очень четко: «Лгун». Он быстро обернулся и посмотрел в глаза Мудрости Ноя, что стоял так, как будто ничего и не говорил. Уолкер быстро шмыгнул за дверь в коридор и от туда открыл врата в свой Ковчег.       Аллен находился в тайной комнате Неа и твердо, даже немного рассержено, смотрел на него. Этот Ной точно должен знать ответ на вопрос, который мучает Аллена, а даже не заикается об этом. Это еще больше бесило. — Неа! Откуда он узнал, что я лгу?! — нервно и раздраженно прокричал Аллен, смотря на злосчастного Ноя, который уже немного дергается под его пристальным взглядом. — Это же Мудрость. Он умеет читать мысли. Запомни уже это. — невозмутимо ответил тот. Но то, что это звучало невозмутимо, казалось только ему. На самом деле голос подрагивал. И это радовало Аллена. — Ладно. Фиг с ним с этим Вайзли! Надо уничтожить те бумаги об эксперименте, которые хранятся у Апокрифа! И дело с концом!       Аллен развернулся спиной к зеркалу и ушел в открывшиеся врата. А Четырнадцатый сел на свой диван и начал раздумывать, как Мудрость узнал о том, что Аллен Ной хотя бы уже частично.