А разве они так плохи, как говорят?

      В Черном Ордене везде было громко. Все справляли приближающийся праздник. Даже слишком рано начали. Казалось, что хотя бы одного тихого места не найти, но оно все-таки нашлось. Это была комната седовласого экзорциста со шрамом, который пересекал всю его левую половину лица. Комната Аллена Уолкера была единственным местом которое не украшено, в котором не было хоть чуточки веселья и радости. Хозяин комнаты там присутствовал. Почему же он не веселился вместе со всеми? Ответ прост. Было двадцать пятое декабря, а для Аллена этот день был не только его днем рождения, о котором никто не знает, так и напоминанием о Мане. Ему было больно вспоминать о своем прошлом. Ведь оно было не радужное, наверное самое худшее из всех, которое могло бы быть.       В этот день сам на себя Уолкер был не похож. Ни радости, ни вежливости, даже улыбки на его лице не было. Он не хотел показываться друзьям в таком виде. Когда он вспоминал свое прошлое, он пытался понять одну вещь, но так и не мог. При жизни в цирке, до Маны, у него уже была проклятая рука. Он с ней ну никак не мог родится. Значит что-то случилось еще раньше, до цирка, но когда Аллен пытался вспомнить что, у него возникало чувство пустоты. Ему это чувство не нравилось и временами даже пугало. И вот итоги: он сидит в своей комнате и просто мучается, пытаясь избавиться от чувства, такого страшного и настораживающего одновременно. Ему ничего не хотелось делать. Даже Неа в такие дни затихал, что было на него не похоже. Ведь Четырнадцатому нравилось его мучить, уничтожать его душу, чтобы захватить тело, но он не действовал, что, честно говоря, тоже по своеобразному пугало.       Аллен так задумался, что не услышал сигнал тревоги. Ему было плохо, чтобы идти куда-то и он даже полагал, что встреча с кем-то могла ему обернутся в плохую сторону. Он мог нагрубить или еще чего, как раньше, когда был Редом. Так что выход остался один. Стать равнодушным ко всем и всему. Просто выполнять приказы, то, что говорят. И как раз вовремя. Его комната пошатнулась и только после этого он понял, что происходит снаружи. На них напали Нои. Скорее всего они надеялись на элемент неожиданности. На дворе праздник, так что кто будет ожидать нападения? Верно, никто.       Уолкер выбежал на поле боя как раз вовремя. Успел отбить пару атак и спасти несколько искателей. Вот. Как он и предполагал в центральной лаборатории научного отдела шло сражение, не просто с акумами, а со всей Семьей Ноя, включая Графа. Никого не предупредив, он просто в тишине бросился на Тысячелетнего. Удар удался. Тот даже его не заметил. Правильно, кто заметит того, кто не хочет быть замеченным или вообще хочет пропасть.       Нои и Экзорцисты повернули свои головы в сторону разрушенной стены. У обеих сторон на лице читалось удивление. Ведь никто не видел, как Уолкер подошел, а заметили только после такого удара. Да еще и Граф его не заметил, что тоже является вещью из разряда фантастики. — Аллен Уолкер, какой замечательный сюрприз для нас, — проговорил или скорее прохрипел Граф, поднявшись, но тот лишь молчал, не подавая каких-нибудь признаков на ответ. — Малыш, ты что говорить разучился? — с ухмылкой на лице сказал Тики, но Аллен лишь только повернулся в его сторону и тут же стартанул на удар. Никто и понять ничего не успел, а Удовольствие Ноя уже впечатано в стену. На столько это было неожиданно, что тот в свою очереть даже способность использовать не успел и вот итоги: он прижатый к стене Крайней Гранью Малыша, а тот скрыв глаза под челкой молчит, так ничего и не ответив. — Аллен! Отпусти Братца Тики! — завопила Мечта, швырнув в него как обычно свои свечи, но те полетели к ней обратно, так же быстро, как и все последующие действия Уолкера. Он скрылся за своим плащом и спустя пару секунд были уничтожены все Акума, которых было ой как много, Нои, без исключений, лежали на полу лаборатории, все в ранах. Даже Граф! Никто так ничего и не успел увидеть из происходящего, а в это время Аллен просто шел к выходной двери, и так все и услышали характерный звук захлопнувшейся двери. Все Экзорцисты стояли в ступоре, так ничего и не поняв. — А что случилось-то? Мы же Малышу ничего не делали, — кое-как проговорил Микк, пытаясь встать с пола. — Не знаю, мы тоже ему ничего не делали. Его вообще с утра никто не видел, а тут такое произошло. — Экзорцисты, кто же еще, а точнее Комуи, который до сего времени столбом стоял, смотря на это зрелище. — В добавок он ничего так и не сказал! — близнецы и Роад были вне себя от такого заявления. — Граф! Что вы ему-то сделали, вы, как бы первый пострадали! — Ничего я ему не делал! И вообще, какое сегодня число, а то я запамятовал? — Двадцать пятое декабря! — хором все. И Нои и Экзорцисты. — Ой! Все простите, но у меня дела! Пока-пока, в остальном разбирайтесь сами, — сказал Тысячелетний и исчез во вратах Черного Ковчега. — Эм… Думаю нам всем надо разойтись, праздник все-таки. — Согласны!       А в это время Аллен уже покинул Орден и спокойно сидел на холодном снегу у могилы…