Soldier of fortune and his Victory

Посвящаю главу М. Потому что, если бы не он, я бы не начала писать снова.

— Матерь божья, задница телеведущей перекрывает весь экран и накачанный силиконом бюст приглашённой гостьи, а это неимоверное достижение! — Лидия в неподдельном удивлении всплеснула руками. — Откуда они берут этих мутантов? — Дорогая, в тебе говорит зависть, — протянула Лора, в свою очередь методично пилившая ногти пилкой, завидев которую, мог испугаться за свои бивни целый африканский слон. — Отличалась бы ты такой же задницей и грудью, то… — Уже давно бы вела свою передачу на ВВС-1. — Перебила Лидия Лору, привстав с дивана, чтобы долить вина в бокал. — Какой странный век, никакого понятия о культуре, достижениях, профессионального мастерства… — Твой диалог достоин пера Уайльда. Секс-работница рассуждает о падении нравов. Гедонизм, как он есть. — За это и выпьем! Неровный звон бокалов остановил беседу, которая не блистала весельем, задором или интересом. И даже в таких милых и привычных шпильках о «халтуре» Лидии или «эрудированности» Лорен не было огня и здорового задора. Обе дамы хоть и пытались делать вид, что всё в порядке, на деле терпели неумолимое фиаско. Кто не терпел фиаско, так это Сэнди. Поскольку она и не пыталась делать вид, что всё нормально. Непривычно белокожая, без какого-либо намёка на румянец, она не поддерживала попыток общей беседы и сидела с таким видом, словно проглотила аршин. В какой-то момент, когда девушки решили обсудить одежду гостей телешоу, знойная полуитальянка топнула ногой и заломила красивые руки, становясь похожей на Мадонну со статуи Ватикана: — Так больше не может продолжаться! Вы что, не понимаете, что нельзя сидеть сложа руки! Мы должны что-то сделать!  — Например, начать орать? — Едко перебила подругу Лидия. — Кому это поможет, позволь узнать?  — Да, я ору! Ору! Ору! — Уже действительно возопила Сэнди во всю мощь. — Я не могу молчать! Уже две недели она не выходит из дома и, возможно, не ест и не пьёт! Лора бросила пилку в сторону и устало прикрыла глаза рукой: — Выходит. На работу она ходит. Одежда на ней не болтается — значит ест. На обезвоженную тоже не тянет… — И что??? И что??? Но ведь она в очень и очень плохом состоянии!!! — Послушай, я не та, кто будет лезть в чужие дела без позволения хозяина этих самых дел! Две пары глаз ехидно-удивлённо уставились на пышнотелую блондинку. — Идите к чёрту. — Прокомментировала она взгляды и зажгла сигарету. — В общем, она попросила её не трогать. И. и… я не смогла отказать ей в этой просьбе. — Две недели, Лорен! Две недели! Лидия! Недоангличанка повернулась к падшей женщине, пытаясь найти в ней поддержку. Лидия же сделала вид, что крайне заинтересована формой вазы, стоявшей перед ней. — Лидия! — Взвизгнула Сэнди. — Если и стоит к ней ехать, то только так и с тем, что однозначно решит её проблемы. Поэтому, если ты не можешь ей привезти счастливого и радостного Джона, который с криком: «О, ты не в чём не виновата! Я сам виноват, что сразу не разобрался!» — зацелует её до смерти, то смысла к ней ехать нет. Ещё три бабы, которые будут вздыхать и охать, усиливая чувство беспомощности и вины — это не то, что называют поддержкой. Сэнди грустно захлюпала носом. — Я бы привезла к ней Джона, да даже принца Уильяма… — Тогда уж Гарри. С этим проще договориться. — Вступила Лора, выпустив густую струю дыма. — Но Джон не хочет ничего слушать… — А я тебе говорила, — неожиданно закипела Лидия. — Не лезь! Кто тебя просил вообще ему звонить и встречаться?! — Я хотела, как лучше!  — Святая ты корова! А вышло только хуже. Из твоих замечательных и полных соплей объяснений Джон понял, что Викки и Дин давно знакомы, у них давние отношения, что Дин очень хороший и очень красивый, и он не смог бы помешать Джону, потому что Дин влюбчивый, но в Викки он не влюблён. Это сказал Генри, а Генри, ну, Генри, о, это его друг, ну, просто у вас отношения и ты так благодарна Викки и Дину, но ты не имеешь ввиду, что дело в их отношениях… — Лидия перешла на тихое щебетанье и отчаянно хлопала глазами, пародируя Сэнди. — Твою мать! Да после такого «объяснения» Джон мог подумать, что угодно! И после твоих объяснений он наотрез отказался разговаривать с Лорой или со мной. Сэнди уже не сдерживалась. Она ревела во всю. — Лидия, хватит! — Рявкнула Лора тоном, от которого всем сделалось нехорошо. Мечта Рубенса подсела к Сэнди и приобняла красавицу, пытаясь утешить. — Что сделано, то сделано. Но в чём-то, Лидия, она, — Лорен мотнула головой в сторону недоитальянки, — права. Мы достаточно ждали. Нужно что-то придумать, потому что так продолжаться больше не может. — Я согласна предпринимать какие-то действия только тогда, когда будет реальный план, который может к чему-то привести. План «приехать и реветь» я в расчёт не принимаю. — Лидия серьёзно посмотрела на подруг. — Давайте подумаем, что же мы можем сделать… — Девочки??? — Француз растерянно стоял на пороге собственной квартиры и не знал, как лучше отреагировать на толпу разномастных баб, из которых он знал только заплаканную Сэнди и суровую блондинку неопределённого возраста. — Дин, привет, — начала разговор блондинка, заставляя Дина нервничать. Поскольку она знала его имя, а он никак не мог вспомнить как зовут её. — Мы понимаем, что выглядим странно, но можно пройти в квартиру? Нам надо поговорить по поводу Викки, я думаю, ты понимаешь, что она сейчас в сложной ситуации и есть шанс, что вместе мы сможем ей помочь. — Я же впустил вас в подъезд. — Грустно улыбнулся парень, распахивая дверь шире, давая возможность пройти дамам. — Только моя квартира совсем не готова к приёму гостей. Квартира-студия была просторной и захламлённой одновременно. Все стены были завешены картинами-набросками, фотографиями, странными куклами, видимо привезёнными из путешествий. Мебели в ней было мало: пара кресел, матрас да круглый стеклянный столик, на котором гордо стояла бутылка виски, кружка с кофе и ноутбук. Остальное же пространство занимали мольберты, пледы, лежавшие стопками вещи и книги. — Присаживайтесь в кресла, но у меня их всего два. Могу предложить сесть на пол. Нужно только расстелить пледы. После недолгой церемонии размещения Лора на правах «мамочки» начала беседу: — Дин, мы понимаем, что в сложившейся ситуации между Викки и Джоном ты не виноват. Скорее даже, ты пострадавшая сторона, потому что был поставлен в неудобное положение, и мы тебе очень благодарны, что в тот момент ты находился с нашей подругой… — Но Джону этого не втолкуешь, — перебила Лидия Лору. — Дело в том, что после разговора с Сэнди Джон отказывается иметь с кем-то из нас дело. Мы хотели попросить тебя о помощи, Дин. Кто-то должен поговорить с Ватсоном и всё объяснить. И мы надеялись, что ты, как человек неравнодушный, откликнешься на просьбу, тем более, что тебе совсем не сложно будет сказать правду… И тут Лидия прикусила язык. Потому что впервые за всю тираду она посмотрела на сидящего перед ней мужчину. Малахитовые глаза смотрели сурово и грустно одновременно, что совсем не соответствовало светлому и не по годам молодому лицу. Скулы неожиданно стали выразительнее, а между бровей пролегла морщинка. Перемена в Дине была так значительна, что Лидия не способная входить в ступор по натуре своей, онемела. Она пыталась вспомнить и собрать воедино все слова, прозвучавшие здесь за какие-то тридцать секунд, чтобы понять, что же могло так оскорбить француза. Пауза стала тяжёлой и густой. Напряжение передалось остальным, и три женщины смотрели на молодого человека с удивлением и страхом, потому что было ясно — сейчас произойдёт что-то новое. И вряд ли это станет счастливым открытием. — Правду? — Наконец-то прервал тишину Дин, обращаясь к ним троим одновременно. — Так какую правду я должен сказать? — Ну, — пискнула Сэнди. — То, что между вами с Викки ничего нет и ничего не было. И что всё это — ужасное стечение обстоятельств. То, что между вами… — Сэнди, достаточно… — попыталась остановить подругу Лора, в один момент поняв, что произошло. — Между вами нет никаких чувств. — Не поняла намёка простодушная полуитальянка и закончила свою мысль. Француз невесело хмыкнул и встал. Высокая и гибкая фигура его выпрямилась, заставляя девушек почувствовать себя маленькими и незначительными. Дин подошёл к столику и взял в руку бутылку виски, вынуждая дам смотреть на себя со спины. Звук откручивающейся крышки, значительное булькание в кружку. — Прости, Сэнди, но я не смогу этого сказать. Внутри чувствительной полуитальянки всё похолодело. — Дело в том, — голос Дина звучал тихо и безжизненно. Он повернулся к девушкам с выражением лица, которое передавало всю боль и отчаяние. — Дело в том, что я люблю Викторию. Он сделал глоток из кружки и с горькой усмешкой спросил: — А разве вы не знаете, что произошло после ухода Джона?..