Людской Дозор

Время в библиотеке «Ночного Дозора» шло неспешно. Это вам не оперативная работа с расследованиями, боевой магией и ловлей незарегистрированных Иных. Библиотекарь не участвует в разборках между Дозорами. Если только не приключится какая-нибудь экстраординарная ситуация, да так, чтобы еще и в это время не хватало оперативников в городе. Но на моей памяти такое случалось крайне редко, хотя работаю я в архиве уже двенадцать лет. Впрочем, я ведь не просто библиотекарь, а скорее исследователь, хранитель знаний Иных. Мой уровень доступа к бумажным папкам, покрытых пылью и надписями с резюме Высших, превышает порой допустимый уровень даже приближенных к начальству. Наверное, можно было бы назвать меня старшим научным сотрудником Ночного Дозора города Москвы. Меня с детства завораживали исторические романы. И не так, как многих мальчишек в СССР, которые хотели подражать мушкетерам. Я читал и «Мушкетеров», и «Проклятых королей», и даже похождения Анжелики мне были по душе. Сам вкус исторических событий меня пьянил. И в юношестве я увлекся научной историей. Легко запоминал даты, имена, подробности событий. В какой-то момент, вероятно, мое увлечение стало смыслом жизни, как бы громко это ни звучало. Но после окончания школы, так уж сложились обстоятельства, в институт я не поступил. Два года в армии. Когда вернулся, царили девяностые. Куда уж там было учиться. Работал на заводе, в разных конторках, которые закрывались через пару месяцев после открытия… И вот, когда большая стрелка на часах моей жизни приблизилась четверть вековой отметке, друзья почти насильно заставили меня «получить вышку». Работал и учился. Впрочем, учеба мне была в радость. А потом, внезапно узнал о том, что я Иной… И так получилось, что Светлый. Хотя меня и пытались привлечь к оперативной работе, но через пару лет мучений начальство согласилось, что это не мое. Ну, не могу я причинять вред живым существам. Пусть это и враги моих собратьев по Изначальной Силе, но живые. Что уж говорить о том, что оперативнику может понадобиться и жизнь отнять. Пусть даже у оборотня или вампира. И да, для меня вампиры такие же живые существа, хоть и с неполноценной, взятой взаймы жизнью. Но они живые. Лет десять назад я даже эссе на эту тему написал. Будучи уже инициированным Иным на службе в Ночном Дозоре, мне не составило труда защитить кандидатскую. Вот, так меня и отправили на бумажную работу. Изучать груды архивных материалов. А их здесь оказалось такое множество, что многие веками хранящиеся рукописные труды даже не отсортированы и не изучены. Мне нравится, как здесь идет время. Библиотечное время совсем другое. Оно пересекается с историей, порой становясь каким-то не-временем. Дневники высших магов прошлого, конспекты руководителей Дозоров, рабочие тетради, научные труды по магии, иной истории. Все это - мое. Да, возможно я и есть тот самый «книжный червь», который дорвался до сокровищ, скрытых от людских глаз. Другое дело - мой новый сотрудник. Его стихия – это магия на практике, полевая работа, высшая магия. Он – легенда среди Иных, который после туманных событий совсем недавно вынужден был перейти на «облегченный труд». По крайней мере так значилось в распоряжении. К тому же, он еще и мой учитель, инициировавший меня в конце девяностых. - Антон Сергеевич, - сказал я, сдувая пыль с бумажной папки. – Я сегодня планирую работу в секторе «Пэ-Эс». - Что за «Пэ-Эс»? – спросил Городецкий, поморщившись от вида пылевого облака. – И, Артур, сколько раз просить тебя не называть меня по отчеству? Я всего-то на пять лет тебя старше. - Ну… Дело же не в возрасте… - Все, давай просто решим, что мне комфортнее так чувствовать себя молодым. – Он улыбнулся и вопросительно посмотрел на меня. – Так что там за постскриптум? - Да, нет… Антон… - я сделал паузу, пытаясь не назвать его по отчеству. Все же, я человек не этой эпохи с а-ля западным обращением к старшим по имени. – «Пэ-Эс» - это не постскриптум. Это сокращение от «псевдо». Особый сектор, где хранятся псевдомагические книги и псевдоартефакты. - Что ты имеешь в виду? Мне показалось, что я впервые заинтересовал Городецкого. Даже не то, чтобы заинтересовал. Скорее, отвлек от его меланхолии. Высший Иной, который в один день утратил свою силу, став простым человеком, уже продолжительное время пребывал в депрессии. Конечно, он старался этого не показывать. Но сложно было не заметить во всем его поведении, манере разговора, взгляде не то отчаяния, не то обреченности. Впрочем, я его понимаю. Да, наверное, каждый Иной поймет, если представит себя на месте Городецкого. Была сила, а потом бац… и нет ее. Все равно, что для здорового полноценного человека лишиться какой-нибудь привычной для него функции тела. - Вы разве не знали, что существуют якобы магические книги, которые похожи на другие гримуары, но в отличие от настоящих, не имеют никаких ценных указаний для Иных? – Я протер остатки пыли с титульной части папки и пробурчал: - Дело номер 19-877 дробь Пэ Эс. Мейстер Альберт. Человек. Тысяча девятьсот семьдесят восьмой год. - То есть, ты хочешь сказать, что они ничего такого не показывают нам в Сумраке? - Ну, как не показывают? Есть там следы эмоций, чувств, следы истории. Но вот что касается магии, заклинаний, формул – здесь ничего. То, что написано пером, так сказать, то и написано. Скорее всего это творчество людей, которые верили в магию или знали о ней. Ну и пытались подражать. - Какая-то глупость, - Городецкий почесал щеку. - Зачем писать такие книги, если они не работают? Я пожал плечами. Антон встал, отодвинув стул. Сделав пару шагов, он облокотился на письменный стол и взял у меня из рук папку. Перевернув пару страниц, он приподнял брови и прочел: - Тело гражданина Германской Демократической Республики Альберта Мейстера было обнаружено сотрудниками КГБ в номере отеля «Россия». На шее убитого два прокола. Предположительная причина смерти – остановка сердца. – Антон приподнял глаза и спросил: - Как ты думаешь, почему его убили? - Разборки антикваров черного рынка? – предположил я. - А два прокола? Вампирский укус… - Он почесал лоб, продолжая всматриваться в страницы с текстом – Даже если это имитация, то для кого? Явно ведь не для кагэбистов. Кстати, почему ты сказал «антиквары»? Мне показалось, что его вопрос прозвучал лишь для фонового сопровождения, поскольку глаза Антона продолжали внимательно скользить по напечатанным на машинке строкам дела. Так что, я молча направился по коридору к неприметной двери, скорее походившей на вход в подсобку, на которой была табличка с надписью «Сектор ПС». За то время, пока мы работаем вместе, я впервые увидел интерес Городецкого к работе. Раз уж что-то его заинтересовало, мне захотелось этот интерес как-то разогреть. Не то, что бы он отлынивал от бумажных дел. Просто то, что для меня было удивительным и интересным, ему казалось рутиной. И я часто разрывался между тягой поделиться с ним своей страстью к исследованиям и желанием все сделать самому, когда в ответ видел лишь унылость в его глазах. На полке с номером 19-877 лежал большой ящик, который весил, как мне показалось, килограмм десять. Когда я притащил его в кабинет, Городецкий продолжал читать, периодически приподнимая брови. - Вот, - сказал я, отвлекая его от чтения. – Материалы, приложенные к делу. - Как я понимаю, самое ценное там – Великий гримуар. Манускрипт века шестнадцатого. Похоже, Антон уже прочел все дело, пока я тащил улики. Он был заметно возбужден, как мальчишка, которому родители впервые доверили взрослое дело. У меня на сегодня особых планов по работе не было, а поскольку моему коллеге и учителю такие позитивные эмоции пойдут на пользу, я решил, что мы можем себе позволить поиграть в детективов. Я подсел к нему на край стола, и он с нетерпением начал излагать: - Из того, что я прочел, выходит, что дело обстояло так… Этот Мейстер, эмигрант во втором поколении. Отец был русским дворянином. И занимал какую-то должность в тайном ордене. Сам Альберт также вступил в орден Креста и Розы. Вероятно, это у них семейное. В Москву приехал на встречу с профессором Соловей якобы для совместной работы по истории средневековой Европы. Мейстер и Соловей до этого переписывались и даже пару раз созванивались. КГБ следило за ними с самого начала их общения. Это логично. В Москве они общались на тему гримуаров, один из которых Мейстер привез с собой. Когда сотрудники комитета услышали, что в комнате появился некто третий, при этом никто не докладывал о его приходе, двое кагэбистов ворвались в номер. Оба убиты. Затем магнитофонная запись обрывается. Еще один труп был обнаружен возле номера. Мальчишка. Сотрудник отеля. - Так, а при чем здесь наш Дозор? – спросил я. - А вот дальше самое интересное. Собственно, запись стерта как раз с того момента, когда в номере появились дозорные. Они к этим двум старичкам никакого отношения не имели. Их целью был вампир. Незарегистрированный вампир высокого уровня. Его они и вели до гостиницы «Россия». Когда он совершил убийство и оказал сопротивление, один из дозорных использовал «Серый молебен». У Мейстера не выдержало сердце, а Соловей сошел с ума. Умер он в конце восьмидесятых естественной смертью. Кажется, на этом история заканчивается. Наши все подчистили. Связанное с магией конфисковали в архивы Дозора. Дело было закрыто. Но, смотри, - Антон открыл последний лист дела, приклеенный к картону, и ткнул пальцем в записи от руки, выполненные ровным почерком. - Профессор Соловей… Клиника для душевнобольных… Родственники… Адрес... Это написано уже после расследования. Оперативный сотрудник Ночного Дозора города Москвы Глеб… Коуж что ли… Фамилия неразборчива. Я такого не припомню… - Глеб… - я попытался перебрать в памяти реестр сотрудников за последние пол века. – Глеб Корж. Маг пятого уровня Силы. Был убит во время отпуска в тысяча девятьсот восьмидесятом. В это время в Москве проходила Олимпиада. - Артур, - Городецкий широко раскрыл глаза. – Ты меня пугаешь… - Просто часто работаю с реестрами… - Оправдался я. Хотя, конечно, понимал, что память и внимание историка отличны от других людей. Антон подозрительно прищурился и продолжил. - Ну, хорошо. Выходит, все еще интереснее. Глеб открывает дело спустя год-полтора после его закрытия. Вероятно, он занимался им самолично. Без ведома руководства. Не думаю, что так совпало… Отпуск, дело, убийство… Кстати, как он погиб? - Тело было примято, будто на него упало что-то тяжелое. В области груди глубокий прокол, как от копья. Труп найден в Сущевском тупике. - Погоди… - сказал Антон, нахмурив брови. – Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь… Дело в другом. На Сущевской улице жила родная сестра Виктора Соловей… И убит Глеб, выходит, более сильным магом… Похоже на дуэль. Или нападение… Пока Городецкий пребывал в раздумьях и готовил себе кофе, я открыл лист дела с пометками Глеба Коржа. Адреса, названия гримуаров, элиминарэ. Последнее слово было написано по-русски и обведено несколько раз. - Антон, а Вы знаете, что такое «элиминарэ»? Какое-то заклинание, о котором я не слышал? - Нет, - ответил Городецкий, насыпая в чашку сахар. – Может быть, что-то такое есть у Темных? А где лежит дело об этом Корже? - Дела Светлых двадцатого века - на стеллаже семнадцать основного архива. Антон посмотрел на меня, поморщив лоб. - Справа. От стены третий стеллаж, - уточнил я, а сам раскрыл коробку и из-под вещей Мейстера достал древний фолиант. Пролистав несколько страниц, я вернулся к началу и прочел: «L’ART DE COMMANDER LES ESPRITS». – Искусство управления духами, магические круги, молитвы и заклинания… Не понимаю, если эта книга не имеет практической ценности, зачем ради нее было убивать людей? - Именно! Ну, хорошо, есть у нас странные тайные общества людей, которые хотят себя считать избранными. Пытаются они там практиковать магию, которой нет. Внушают неофитам всякую ерунду о своей силе. Но если это не работает, то сами лидеры этих обществ должны осознавать, что вся их мышиная возня никак с реальной магией не связана. Если это все ради денег и призрачной власти, тогда понятно. Просто затуманивают своим подчиненным мозги, забирают свою десятину, или сколько там? Вовлекают в ритуалы высокопоставленных чиновников. Здесь все складывается. Но вот эти два господина были, как я понимаю, в ордене не из низших чинов. На фанатиков, казалось бы, не похожи. Таскаются с этими старинными подделками. И затем одного из них за это еще и убивают. Второй чудом остался жив. Ну, не складывается как-то. - При этом, заметьте, убивают Иные… - Точно! – воскликнул Городецкий и приподнял чашку с кофе, словно отвечая на произнесенный тост. Весь остаток вечера мы провели в перечитывании дела Мейстера, разглядывании его личных вещей и рассуждениях о том, зачем и кто его убил. Я попытался снять информацию с книги. На всякий случай. Хотя, понятно было, что это делали и до меня более опытные маги. Изучил личный блокнот, в котором кроме имен, телефонов и зашифрованных рангов собратьев немца по ордену, ничего, что пролило бы свет на дело, не было. В конце концов мы попрощались и разошлись по домам. Впрочем, это я отправился домой, а Городецкий, как в последнее время повелось, наверняка заехал еще в какой-нибудь бар. Поужинав на скорую руку, я поймал себя на мысли, что эти события, произошедшие без малого сорок лет назад, не оставляют меня. И хотя в начале я просто пытался подыграть Антону в его развлечении, что-то меня притягивало к этому делу, заставляло думать, складывать паззл с недостающими частями. Я посмотрел на часы. Пять минут десятого. В Париже на два часа меньше. Немного поколебавшись, я взял телефон и набрал номер Жерара.