Людской Дозор

Внутреннее пространство ресторана Café de la Cathédrale не имело ничего общего с его названием. Футбольные мячи, картинки в стиле американского «пинап», пропеллеры на потолке, гитары, летные костюмы и старые фотографии. Это больше было похоже на привычную уже для нас забегаловку Friday’s, чем на ресторан возле кафедрального собора древнего европейского города. Почти все столики были заняты. Барную стойку оккупировали молодые люди в разноцветных футболках. Туристы. Они пили пиво и бурно обсуждали что-то на английском. В углу с потолка пикировала массивная модель самолета, подвешенная на стальных тросиках. Отшлифованные кирпичи дальней стены ресторана украшали несколько старых фотографий летчиков времен Второй Мировой. Под этой стенкой в самом темном углу заведения мы с Завулоном ждали Гесера, который обещал прийти, как только Инквизиция даст добро на открытие портала. Я вжимался в пушистое дерматиновое сиденье, старясь подобрать положение поудобнее, чтобы расслабить тело. Через минуту я понял, что с абсолютно вертикальной спинкой для меня это будет недостижимым, и, взболтнув стаканчик Джек Дениелс со льдом, приподнял его на уровень глаз. – Давай помянем Катрин, – сказал я с печальным лицом. И сам себя поймал на мысли, что совершенно не знаю, что нужно говорить в таких случаях. Мне не раз приходилось встречаться с людьми, потерявшими своих близких. И каждый раз, я ощущал дискомфорт, когда нужно было им что-то сказать. Даже, если на самом деле искренне сочувствуешь, приевшееся «соболезную» кажется каким-то вынужденным и изъезженным, что невольно начинаешь ощущать вину за сказанное. Будто говоришь что-то вынужденно. Мол, так надо. – Помянем? – Завулон поморщился. – Она же спасла нас. – Она сделала то, что должна была. То, что хотела… – Не думал, что у Темных есть чувство долга. – Даже в таких ситуациях я по привычки продолжал ехидствовать и при случае отвечать Темному колкостями. От мимолетного осознания неуместности такого поведения, мне стало еще больше не по себе. – Не ерничай, Городецкий. – Завулон поднес стакан к губам. – Но... ты же ее… лю… – Слушай, Антон. Катрин была моей любовницей. Она была мне дорога, как женщина. Но она погибла. Что еще надо сказать? – Да, ничего. – Я залпом выпил виски. – Просто странные вы, Темные. Говорите о какой-то свободе, об отсутствии ограничений. А сам, вот, даже стесняешься сказать о том, что ты к ней испытывал. – То, что ты узнал маленький фрагмент моих воспоминаний не дает тебе права рассуждать о моих чувствах. – Завулон со стуком поставил стакан. Несколько капель виски, разбавленного подтаявшим льдом, упали на стол. – Чего ты вообще решил из меня вытянуть этот день? Из-за этого вся бойня и началась. Если бы ты не ляпнул ничего, то все бы шло по плану. – По какому плану? – я повысил голос. Но, оглянувшись на людей за соседними столами, продолжил тише: – У тебя был план? Я чувствовал себя, как… тупой овцой на заклании. Думал, что меня сейчас толи вампиром сделают, толи вообще непонятно кем. – Я же тебе клятву дал! – Клятву… – задумчиво сказал я, болтая кубики льда в склянке. Они глухо цокнули. Завулон поднял руку, и к нам подошел официант с бутылкой Джек Дениелс и пустым стаканом на подносе. Парень безмолвно поклонился, поставил принесенное на наш стол и, ничего не сказав, вернулся к бару. Я высыпал остатки льда в новый стакан, а в свой плеснул чистого виски. – Ты мне клялся, что расскажешь все, что мне нужно знать, – продолжил я, глядя сквозь стол. – И ты знал об этом странном пророчестве. И мне ничего не сказал. И к сектантам ты пришел, как свой. А значит, общался с ними. И об этом тоже умолчал. Я поднял глаза и посмотрел на Темного мага. Он по-прежнему смотрел на меня холодным взглядом, который за многие века, похоже, слился с его внешностью. Затем он вздохнул, цокнул языком и с печалью в голосе сказал: – Переоценил я тебя, Городецкий… Думал, ты понял. Ну, что ж, как говорится, пойдем другим путем. – Он налил себе американского алкоголя. – Когда мы с тобой говорили, я сказал то, что знал на тот момент. Катрин мне рассказала немного больше. О помешанности Верджила, о его паранойи с пророчествами. Я подумал, что это нам еще больше на руку. И держал марку до конца, играя на его комплексах. Даже попросился провести церемонию, чтобы тебе ничего лишнего не влили в мозги. Хотя, он и так бы мне все сам дал. Высших Иных там не было, чтобы талисман активировать. А твоя молодость и горячность, заставила его засомневаться… – Что ж не рассказал мне то, что узнал от Екатерины? – А что изменилось бы? Ты бы мне больше доверял? Только честно. Я задумался. Конечно, сомнения мои он бы этим не развеял. Я ведь и его легенду за чистую монету принял. А сейчас понимаю, что это было глупо. Но на тот момент для меня все мои предположения и страхи были вполне логичными и обоснованными. Расскажи он мне перед входом о планах Верджила, скорее всего я запаниковал бы еще раньше. Я покачал головой. – Ну вот. – Завулон глотнул виски и откинулся на спинку кресла. – Так что, правильно я сделал, что повесил портал со стороны ресторана. И Катрин попросил быть наготове. Вероятности сходились к тому, что силу придется применять. – Выходит, о пророчестве не знал ни ты, ни Гесер? – Нет, Антон. К сожалению, он говорит правду. – Голос Гесера из-за спины заставил меня вздрогнуть. – Борис Игнатьевич… – я привстал, но Гесер мягким движением посадил меня и сам упал рядом на диван. – Знали только в Инквизиции. – Рядом с главой Ночного Дозора появился мужчина средних лет. Темноволосый, смуглый. На нем была светлая рубашка без галстука, серый пиджак и джинсы, подтянутые кожаным ремнем. В общем, совершенно обычный. Особенно для нынешней Европы. Но в это время я заметил, как Завулон привстал из-за стола. Его лицо стало выражать, может быть впервые на моей памяти, ни то удивление, ни то беспокойство. Мужчина расстегнул пуговицу на пиджаке и сказал Завулону: – Ты позволишь? Я посижу рядом. Темный глупо улыбнулся и подвинулся к стене. – Знакомься, Антон, это Великий Инквизитор… – Гесер не успел закончить. – Нахти, Атум Нахти, – мужчина протянул руку. – Инквизитор в отставке. В старые времена приходилось часто улаживать взаимные претензии этой молодежи. Он улыбнулся, кивая на Великих магов. Если Гесера и Завулона этот Инквизитор называет молодежью, то какой его настоящий возраст? Внешне он выглядел лет на сорок с небольшим. Темные, почти черные волосы с легкой проседью. С его классическими чертами лица и толи загорелой, толи от природы смуглой кожей, он вполне мог сойти и за грека, и за еврея, и за итальянца. Скорее даже римлянина. Я пожал его руку. – Надо же, – неловко улыбаясь сказал Завулон, – назвал свое старое имя? Я его впервые услышал только, когда выбирали Великого Инквизитора… – И тогда и сейчас это было обосновано. – Подчеркнуть твой возраст? – Темный хмыкнул. – Мой опыт, – сказал Инквизитор, серьезно посмотрев на Завулона. На что тот покачал головой и вздохнул. – Постойте, Великие. – Я понял, что разговор начинает перетекать в другое русло, понятное всем кроме меня. – Мне, конечно льстит, что при мне всплывают подробности отношений древних магов. Но я понятия не имею, что означает Ваше имя. И, честно говоря, мне бы больше хотелось узнать о том, что происходит сейчас, а не о начале Инквизиции. – Антон, – сказал Гесер, кажется, пытаясь взять ситуацию под контроль, и хмурясь посмотрел на меня. – Атум – один из самых известных магов прошлого. Его имя древнеегипетское. Он присутствовал при заключении Великого Договора. Он долгое время был главой Совета Инквизиции, первым Инквизитором. Все, что современная Инквизиция знает, все их секретные заклинания – это на девяносто процентов заслуга Атума. – Черт возьми… – только и вырвалось у меня. Значит, он из Древнего Египта. Ровесник фараонов. Конечно, позор мне, что не вспомнил и не понял его имени. Это же о нем писалось в учебниках. О нем говорили на курсах подготовки магов – «Великие маги прошлого». Чем я слушал? Но мог ли я тогда представить, что такой маг еще жив, и уж тем более, что мне предстоит с ним сидеть за одним столом? Значит он египтянин. Не из арабов, которые населили Египет после завоевания, а именно коренной житель Древнего Египта. Такой, как изображали своих владык строители пирамид. Я представил его лицо на какой-нибудь «люксоровской» фреске со скипетром, анхом и скрученной змейкой на голове. Вышел типичный полубог. От этих мыслей я, наверное, непроизвольно улыбнулся. Но смешного здесь ничего не было. Из курса «иной истории» я знал, что многие боги древних цивилизаций были самыми реальными магами. Атум, должно быть, и был одним из таких чародеев. Интересно, до службы в Инквизиции он был Светлым или Темным? – Но ты прав, – Гесер продолжил, не обращая внимания на мой возглас. – Мы здесь собрались для другого. Атум сейчас не служит, но его зовут, если дело очень и очень важное. Здесь он по моему личному запросу. Верхушка Инквизиции вся пропитана бюрократией и тайнами. Поэтому нам всю правду и не удалось узнать обычным путем. – Да и прикрыть вас с Завулоном во время инквизиторской зачистки кому-то надо, – египтянин добродушно улыбнулся. – Но тебя интересует история сектантов? Информация о Верджиле была только у высшего руководства. Поэтому подробностей вам и не раскрыли. Такие вот они скрытные. Кроме того, что Инквизиторы в основном бюрократы, вы должны понимать и то, что они сами за себя. У них свое понимание тайн. Так уж действует на них клеймо хранителей равновесия. Расскажу, что знаю сам. Итак, Верджил. Это имя он взял попозже. До этого его знали под именем Томаса Мелори. – Того самого? – я вспомнил, как после командировки в Эдинбург пролистывал все легенды о Мерлине. И большая часть из них была опубликована именно Мелори. – Да. Тот самый. Точно не скажу, но похоже, что Томас был действительно инициирован стариком Мерлином. Причем незадолго до смерти Великого мага. Долгое время он жил в Англии. Собирал предания, сказки, архивы Иных. Затем опубликовал свои работы. Инсценировал смерть и перебрался во Францию. Верджилом он назвался уже после этого. Не знаю уж, Вергилия он считал своим идеалом словесника, или по другой причине. Поймешь ли этих писателей? И вот уже здесь, в Лионе, с семнадцатого века он начал собирать свой орден. – Почему именно здесь? Это связанно с барельефом? – Погоди, Антон. Все по порядку. Да, связано. – Атум поправил свои волосы, посмотрел на Завулона и продолжил: – Верджилу кто-то рассказал о странном барельефе. И этот кто-то убедил его, что он пророк Мглы. Под влиянием этого незнакомца он создал свою организацию, написал книгу пророчеств. Но, как вы понимаете, пророком он никогда не был. Все написанное в «Апокалипсисе Мглы» – это, так сказать, многоступенчатый перифраз того, что ему внушили. К сожалению, не только людям свойственны психические болезни… Инквизитор снова посмотрел на Завулона, который молча болтал стакан с виски. Я напрягся, чувствуя очередную интригу, связанную с Темным. – Что? Я при чем? – Завулон поднял глаза, понимая, что вся компания уставилась на него с вопросом во взгляде. – Выкладывай, – прошипел Гесер. – Пресветлый, – сказал Инквизитор, – он ни при чем. Но он знает того, кто стоит за сектой Темных. Хорошо знает. И это его давний враг. Больше враг, чем ты для него. – Да ладно, – качнув головой, Гесер прищурился. Но Завулон смотрел на Инквизитора, не обращая внимания на колкости. Они оба молчали, словно диалог шел на уровне мысли. Молчание нарушил Темный: – Этого не может быть. Он мертв… Я убил его… – Твой старый знакомый Абракс жив. Сам знаешь, он хорошо умеет скрываться. Лови, – Атум бросил слепок ауры. Завулон прикрыл глаза. Мускулы на его лице дрогнули, и он сжал рукой подбородок. Мы смотрели на главу Дневного Дозора молча. Через некоторое время он сглотнул и сказал: – Хорошо. Это моя забота. Он только мой. Гесер, – он повернулся и сжал губы, – ничего не спрашивай. Это мое дело. Надо будет, расскажу, что сочту нужным. Гесер кивнул. К нам подошел официант с подносом. Должно быть, кто-то из Великих сделал заказ, используя магию. Какой-то странный молчаливый парень нас обслуживает. Подходит, уходит. До этого все официантки пытались поговорить. Хотя, что значит «все»? Катрин и еще одна девушка, которая обслуживала меня в соседнем кафе. Но все же, зачем Завулон наложил чары на этого паренька со стрижкой времен второй мировой? Чтобы не отвлекал? Странно. – Ну, хорошо, – сказал я, когда парень с подносом отошел. – С этим Абраксом что-то да понятно. Но у меня есть еще пару вопросов. Во-первых, что это за барельефное пророчество? Насколько оно реально? Или это все просто вымысел для сектантов? Во-вторых, я всегда думал, что жезлы и посохи, как и любые артефакты, однозарядные. Как Верджил мог стрелять из него, будто из винтовки? Да еще такой мощной порцией Силы. – С жезлом то все просто, – ответил Инквизитор. – Это единственный в своем роде артефакт Мерлина, который делает мага прослойкой между ним и Сумраком. Своеобразной воронкой для Силы. Как мы питаемся эмоциями людей, так и посох тащит Силу через мага. Он работает, пока маг в сознании. Пока он способен пропускать Силу. Сам понимаешь, воронка в Сумраке до третьего слоя в момент излияния Силы истощает Иного. Слабый Иной сможет сделать один выстрел. Более-менее сильный – до семи. Высший… может и дюжину. Сложно точно оценить. Но, как-то так… – Ясно. А пророчество? – Никто не знает имени того, кто сделал барельеф. Над постройкой собора работали в основном люди, но руку приложили и Иные. И Светлые и Темные. Многие века Сен-Жан использовался, как бесконфликтная зона для Иных. Встречи Дозоров проводили. Чтобы обезопасить это место, сильные маги прошлого вложили в фундамент Магию Изначальных Сил. Понимаешь, дабы случайностей и провокаций на встречах не возникало. Так что, там ни стены, ни внутреннюю утварь заколдовать никто не может. И вот, внимание на странную совокупность изображений на фасаде впервые обратил глава местного Дневного Дозора в шестнадцатом веке. Они как-то не тянули на «житие святого». Ему стало любопытно, и он просто посмотрел через Сумрак. Увидел, что некоторые из них в Сумраке выглядят иначе. Тебе это интересно. Понимаю. Я перешлю потом слепок нашим компьютерщикам. Они сделают вам файл для распечатки на тридэ принтере. – На каком принтере? – поморщившись, спросил Гесер. – Пресветлый! – сказал Атум, приподнимая брови, – Двадцать первый век на дворе, а у вас в Дозоре нет трехмерного принтера? Шеф покрутил головой. Компьютерные технологии всегда опережали в своем развитии интерес Гесера к ним. – Ох… В европейском бюро уже пару лет, как используют. Даже моделируют артефакты. Ну да ладно. Если Антону не будет достаточно графического изображения, передадим вам трехмерный принт. – Спасибо, – ответил я, понимая, что Великий Светлый чувствует себя неловко. К тому же, я представил, сколько труда потребуется компьютерщикам, чтобы перевести мысленные образы сперва в цифровой макет, а затем уже отпечатать в объеме. – Думаю, картинок будет достаточно. Так что там дальше с этими изображениями? – Значит, глава Темных Лиона посмотрел через Сумрак. Просто ради любопытства посмотрел. Скорее всего от него Абракс узнал об этом. Затем уже внушил Верджилу, что это древнее пророчество, с которым связана миссия несчастного ученика Мерлина. В общем, взял на вооружение. – На какое вооружение? Какая у него цель? – Я все еще не мог понять, каким образом эти «Потомки Мерлина» связаны со мной. Зачем они вообще сдались Высшему Темному магу? С полоумным Томасом Мелори все несколько прояснилось. Но Абракс. Этот серый… вернее, Темный… кардинал ордена. Какова его цель? Власть, сила? Этого секта ему дать не могла. Тогда что? Атум помолчал, приподнимая брови. – Мы этого не знаем. – Найду, вытрясу из него, – пробормотал Завулон. А затем как-то лукаво посмотрел на меня и спросил: – Ну, а скажи-ка мне, Антон, каким образом тебя не зацепила сила посоха? Амулет Гесера ты ведь использовал еще в подвале? Светлый и Инквизитор в недоумении посмотрели на меня. – Верджил стрелял в тебя из посоха? И попал? – Гесер округлил глаза. – Я… я сам ничего не понял. – Пожимая плечами, я подумал, что мне и правда нечего рассказывать, ведь я так и не осознал, что тогда произошло. – Он выстрелил. Мне стало холодно, будто попал в Сумрак. Потом тепло. Наверное, от пламени жезла. Но… Вот, в принципе и все… – Это очень интересно, – сказал Атум, щуря глаза. – Аура обычная. Человеческая. Если не Антон, то кто-то его защитил от такого мощного удара? Как я понимаю, Завулон сам долго оправлялся… Странно… Очень… Но, господа. С этим еще разберемся. Вы не забывайте, что пока идет зачистка Инквизиции, у вас не так много времени, чтобы воспользоваться артефактами. Помните, для чего вы сюда прибыли? Я кивнул и посмотрел на Гесера. Он о чем-то напряженно думал, но тоже покивал головой. – Корона и талисман в пакете, – Инквизитор ткнул пальцем под стол и подмигнул мне. – Здесь будете примерять? Представив себя в короне короля посреди современного ресторана, я хмыкнул. Гесер уже протянул руку к пакету, как раздался треск. Прямо над нашими головами. Потолок пошел трещиной. В одну секунду Великие маги прошлого вскинули руки, создавая магический щит. Потолок затрещал, и тяжелые бетонные куски его посыпались, ударяясь о невидимый защитный купол. Камни падали, но не скатывались. От угла в нашу сторону полетела массивная модель самолета, сорвавшаяся с опор. Впечатавшись в щит, она рухнула на пол. Если бы не защита магов, кому-нибудь из сидящих за столом снесло бы голову. – Это пресс, – сквозь зубы проскрипел Инквизитор. – Давит сверху. – Держитесь! – Завулон выскочил из-за стола и бросился к двери для персонала, перепрыгивая через барную стойку. Я слышал, как он крикнул: «Этот – мой!» Люди в рассыпную побежали из ресторана, оставляя на столах свой ужин и напитки. Что они подумали: террористический акт или землетрясение? Чернокожий мужчина с бейсболке на голове в истерике бросил мобильный телефон возле недопитого бокала пива. В то же время какой-то белобрысый юноша наоборот отошел к противоположной стене и стал снимать происходящее на свой мобильник: рушившийся потолок и застывшие в воздухе куски бетона. Хорошее было бы видео для ютюба. Сотни или тысячи просмотров гарантированы. И, как обычно, масса комментариев в стиле: «фейк, монтаж, фуфло». Да, уж… С народным скепсисом можно особо не бояться, что подобные видео попадут в сеть. В крайнем случае, подумают, что это отрывок со съемок какого-то фильма. Или очередной пранк, розыгрыш, которые наводнили всемирную паутину в последние пару лет. Хотя, скорее всего Инквизиция успеет раньше. И видео никуда не попадет. – Удержишь? – спросил Атум, посмотрев на Гесера. Светлый кивнул. Египтянин убрал правую руку, вращая кистью. Его пальцы заискрились, и спиралевидный поток крутящейся Силы поднялся к куполу защитной сферы. Сверкающий конус, как громадное сверло, медленно, но верно пробирался сквозь давящую сверху магию. Через пару минут за черной дырой в потолке сверкнули вспышки голубого пламени, и каменные обломки, бывшие некогда частью потолка, упали на пол. Они скатились по контуру защиты, которую все еще удерживал Гесер. Пресс больше не давил. Атум осмотрелся и метнул несколько заклинаний в глазеющих зевак. Они поморгали и недоумевая пошли на улицу. Да, быстрота и аккуратность в работе Инквизитора высшего уровня поражает даже опытных сотрудников Дозоров. Одним движением стереть память нескольким людям, заставить их уйти с места происшествия… Да еще наверняка они сами и видео с телефонов удалят. – Нда… Еще одна работка для группы зачистки, – сказал древний маг, отряхивая с рукавов мелкие куски сухой краски. Борис Игнатьевич поправил одежду, посмотрев на меня. Увидев, что я в порядке, он повернул голову к Атуму и, подмигивая, спросил: – Сам придумал? Отличное заклинание. – Да, – египтянин махнул рукой. – Старая школа. Инквизитор должен уметь нейтрализовать пресс более сильного мага. – Как называется? – Долото. – Гениально, – протянул Гесер, покачивая головой. Завулон появился через минуту. Глаза его горели. Сам он выглядел возбужденным. – Как я понимаю, там никого не было, – утвердительно пробормотал Гесер. Темный вздохнул и бросил на стол глиняную табличку. По внешнему виду и вырезанным руническим символам, можно было с уверенностью сказать, что ей несколько сот лет. Маги Европы наносили надписи размашисто и неровно где-то четыре века назад и ранее. Затем в моду вошла каллиграфия. Рисовать стали аккуратнее. Иногда с завитушками, иногда, стилизовано. И сейчас, делая амулеты, руны выводят четко, стараясь сделать так, как будто прочерчивал принтер. Нынешнее поколение верит, что от красоты и ровности линий зависит качество изделия. Средневековые чародеи наоборот, все делали в стиле «минимализм». Они больше полагались на силу мысли, чем на графику. Вот и на этой глиняной табличке рунические символы были простые и несколько рваные. Словно сделанные одним росчерком на подсыхающей глине. – Еще один артефакт. – Завулон провел ладонью по волосам, сбрасывая пыль. – Он всегда любил устраивать ловушки. Злобный карлик… – Думаешь, он? – спросил Гесер, рассматривая кусок глины. – Теперь почти уверен, – ответил Завулон. – На верху труп пацана, который нас обслуживал. – Бедняга, - сказал я. – Все время молчал. Такой тихий. Я думал, это ты на него заклинание нацепил. – Вот видишь, Городецкий, – ехидно начал Темный, – не все зло в мире от меня. Иногда родственникам стоит и доверять. Я предпочел промолчать. Кто же этот Абракс, что решился атаковать трех Великих магов? Правда, в одиночку ли – не понятно. Похоже, что он следил за нами. Или даже знал, что здесь соберутся Высшие маги… и я… На кого же он охотится? Официант был зачарован еще до прихода Гесера и Инквизитора. Значит, цель – Завулон… или я. Но все же… На что он рассчитывал и какую цель преследовал? Месть? Предположение, что он сводит счеты с главой Дневного Дозора, имеет смысл. Как сказал Атум, они очень давние враги. Эх, обидно, что я могу только предполагать. Хотя бы какие магические способности были. Через Сумрак посмотреть, линии вероятностей сложить... Даже в битве только прячусь за магией Великих. Хорошо, я теперь не Иной. И заметить магию мне было сложно. Однако, даже у меня подозрения возникли. Но как трое великих опытных магов вне категорий не увидели, что официант зачарован? Понадеялись каждый на то, что другие просмотрят? Я могу понять Завулона, который был с одной стороны утомлен боем, а с другой, переполнен Силой, которую моя дочь в него накачала. Да и потерял он близкого человека. Странный он все же. Я отчетливо чувствовал, как он относился к Катрин. Если бы не знал его Темной натуры, мог бы даже сказать, что он ее любил. Могут ли Темные любить? Хороший вопрос. Думаю, что ведьма Алиса Донникова любила Игоря. Видел я их в Сумраке. На шестом слое. Там то уже не скроешь отношений. Возможно и Завулон любил Катрину. Только сам себе признаться в этом не может. Как же, Тьма не позволяет быть слабым. А любовь для Темных – это слабость. Так что, как бы я к главе Темных не относился, но могу его отчасти оправдать. А вот как Великие Светлый и Инквизитор с таким потрясающим опытом не заметили магии на парнишке? Атум Нахти посмотрел на меня и сказал: – Знаешь, Антон, судя по нападению, этот Абракс, злобный карлик, как говорит Завулон, чему-то научился у Мерлина. У нас нет сведений, что они были знакомы. Но я знаю почерк Великого. Это его школа. Так что, нам придется быть особо осторожными и внимательными. Все очень странно и непонятно складывается. Мерлин, Абракс, твоя неуязвимость к магии… Он поднял пакет с артефактами и протянул его Гесеру. – Идите-ка вы в собор. Там и сделаете то, за чем прибыли. Уж Сен-Жан вас защитит от любого… А мы тут пока снимем все следы. Если что-то найдем…