Пьяные танцы

Как тот актер, который, оробев, Теряет нить давно знакомой роли, Как тот безумец, что, впадая в гнев, В избытке сил теряет силу воли, - Так я молчу, не зная, что сказать, Не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать Моя любовь, которой нет предела. Шекспир, сонет №23

Включаем Take That – Rule The World _________________________________________________ Том потянулся за шампунем. - Твою мать… - Встряхнув явно пустую бутылку, в надежде выдавить из нее еще хотя бы пару капель, Хиддлс разочарованно вздохнул и намылил голову непонятно почему обитающим в мужской ванной арбузным гелем для душа. Он уже полчаса в полной прострации стоял под горячими струями и думал, что же ему теперь делать? Внутренний голос предательски молчал, а сердце плененным фениксом с силой билось о ребра и жгло нутро огнем. Подобное он испытывал всего раз, еще в колледже, но тогда он так и не решился к ней подойти. Том до сих пор в деталях помнил ее образ – высокая, ясноглазая, кудрявая, нескладная как жеребенок, с тонким шрамом на острой правой коленке и с длинными тонкими пальцами, в которых она все время теребила некрасивый, толстый серебряный браслет. С первого дня учебы и до самого выпускного он засыпал и просыпался с мыслью о несравненной, солнцеволосой Летиции. Задрав лицо навстречу хлещущей под жутким напором воде, Том вспоминал свою первую любовь, но возникший в сознании образ аристократичной, похожей на статуэтку девушки в этот раз был дополнен чертами какой-то дикой, несвойственной ей языческой красоты и зелеными, как древние северные леса, глазами Моры. Мужчина крепко зажмурился и попытался отогнать от себя образ ночной гостьи, но зеленоглазая Летиция, будто назло, окончательно перевоплотилась в очаровательную ирландскую ведьму и смеясь покинула просторы его сознания, оставив за собой только воспоминание о легком шлейфе древесного аромата духов и грозовой свежести. Черт возьми, даже тонкая цветочная аура Летиции заменилась в памяти дразнящим ароматом Моры. У нее был свой особенный, неповторимый запах – она не благоухала медом или молоком, и не источала запах дома или спокойствия, нет... От Моры веяло свободой, далекими, поющими ветру легенды горными лесами, северными цветами и густым предрассветным туманом. Актер снова почувствовал себя влюбленным девятнадцатилетним мальчишкой – горло сводило спазмом от одной только мысли о том, что он ей скажет когда выйдет из ванной. Он снова вспомнил, как впервые встретился с ней взглядом. Серебро и изумруды, растерянность и любопытство, иллюзия и колдовство… Почему он сначала вспомнил их, а не лукавую улыбку, вкус ее нежных, горячих губ или певучий голос? Любовь возникает внезапно и безотчетно - довольно одной привлекательной черты, чтобы поразить сердце и решить нашу судьбу… Мудрые слова, только кто их сказал – Том не помнил. Глаза… Отнимающие волю и душу, превращающие в безвольного, подобострастного раба одним только мимолетным взглядом, хитрые, открыто и гордо смотрящие на мир, впитавшие вместе с потрясающим цветом древнюю, как само время, мудрость богов-прародителей - за такие и платили тонущими в пламени предсмертными криками прекраснейшие женщины времен охоты на ведьм. - Влюбился… Вот дурак! – мужчина горько ухмыльнулся. Что за глупость? Он знал ее всего несколько часов, большую часть из которых был увлечен далеко не светскими беседами. Но тогда какого черта ему сейчас просто хотелось сидеть рядом и обнимать эту страдающую от температуры, набегавшуюся по дождю дурашку? Синдром посткоидального «я тебя люблю»? Нет, не похоже… - Она не такая как все. Она настоящая, – услужливо подсказал внутренний голос. Она и правда была другой: не пыталась быть всеми любимым червонцем, не боялась осуждения, жила одним днем, одной минутой и делала то, что хотела, а не то, чего от нее ждали. Яркая и сверкающая, как лесной родник, она напомнила ему о настоящей жизни без масок и лживой учтивости. В голове почему-то зазвучал ее заливистый смех и озорное «не поймаешь, не поймаешь!», звенящее в дожде серебряным колокольчиком. Смешная… В другой ситуации он бы пригласил ее на свидание, неожиданно увез на выходные в Марокко, может быть даже познакомил с семьей, но чертова прошлая ночь будто ставила блок на все попытки разрулить сложившуюся ситуацию. А, собственно, какого черта?! Пусть на поводу у предрассудков идут стада посредственностей, под которых заточен этот унылый, погрязший во вранье и глупости мир, а он, Томас Уильям Хиддлстон пригласит Мору на ужин. ** Включаем Courrier – Between ** Из ванной Том вышел полным решимости громогласно позвать ее на свидание, но вовремя заметил, что в гостиной было темно и абсолютно тихо. Хиддлс бесшумно обошел диван и увидел, что Мора, уютно свернувшись калачиком, мирно спит. Такая маленькая, хрупкая… Почему то сейчас ему очень захотелось обнять ее и оберегать своим теплом от ночных кошмаров и температурного озноба. Том сел на пол и с улыбкой взглянул на мерно сопящую, спрятавшую в сгибе локтя нос девушку. Рука осторожно поправила выбившуюся из косы прядь и актер, прикрыв глаза, нежно коснулся носом ее щеки. - Устала… - голос мужчины был тихим, теплым и сладким, как разбавленое медом парное молоко. Ласково погладив мягкие волосы, Том убедился, что Мора крепко спит и осторожно поднял ее на руки. Девушка зашевелилась, что-то пробормотала во сне и доверчиво уткнулась носом в его теплую грудь. Том тихо улыбнулся и едва ощутимо поцеловал ее в макушку. Закусив губу от усердия, актер мелкими, аккуратными шажками добрался до спальни и положил свою драгоценную ношу на кровать, но уйти обратно в гостиную не смог – спящая гостья перевернулась на другой бок и намертво придавила его руку к постели. Выходов из ситуации, как водится, было два - либо попытаться вытащить руку и разбудить ее, либо лечь рядом... Том выбрал второй вариант, и, едва он улегся, Мора, смешно причмокнув во сне губами, прижалась к его теплому боку, поджала ноги и недовольно засопела. "Замерзла" - мелькнуло в голове у Хиддлса. Рискуя разбудить Мору, Том с максимально возможной аккуратностью подцепил ногой скомканное одеяло и, подтянув его к себе, аккуратно укрыл им девушку. Выждав несколько секунд, мужчина напряженно уткнулся носом в макушку сладко сопящей, благодарно вытянувшей стройные ножки Моры – ему казалось, что собственное сердце стучит оглушительно громко, а дыхание по количеству децибел превосходит рев турбины фронтового истребителя. Почему-то он очень боялся разбудить жмущуюся к нему осиротевшим котенком девушку и изо всех сил старался поменьше шевелиться и тише дышать. «Завтра не пущу ее на работу - буду лечить свою бедняжку» - актер улыбнулся этой странной мысли и даже не заметил, что назвал ее, по сути, совсем незнакомую и чужую своей, впустил в свою жизнь, сделал ее частью. Минуты бесплотными каплями падали в море небытия, а Том все лежал и думал об одном из самых странных поворотов в своей жизни. Он почему-то верил в судьбу, знал, что ничего в этой жизни не бывает просто так. Мужчина был уверен, что раз они снова встретились в этом огромном городе, раз он весь день не мог выбросить ее из головы, значит не нужно так просто от этого отказываться… Хотя ему, по правде говоря, и не хотелось. Удовлетворенно хмыкнув и в сотый раз назвав себя алогичным влюбленным идиотом, Хиддлс невесомо прикоснулся губами к пахнущим мужским шампунем волосам и все же рискнул встать. Он очень хотел заснуть рядом с ней, но почему-то чувствовал, что не в праве этого делать. Во всяком случае сегодня. Почувствовавшая исчезновение источника тепла Мора беспокойно завозилась, но вскоре снова мирно спала, раскинувшись звездочкой на широкой кровати. Том позволил себе еще немного понаблюдать за спящей девушкой, поправил съехавшее одеяло и тихонько ушел спать в гостиную. *** Хиддлс проснулся от того, что ему стало тяжело дышать и было чудовищно жарко. Актер уже было начал паниковать, но додумался разлепить веки. Правда тут он чуть окончательно не расстался с рассудком – в глазах было темно как у Малевича в квадрате. Когда все чувства пришли в норму, до Тома дошло, что не видит он потому, что у него на глазах лежит пушистая коса Моры, а жарко и тяжело из-за того, что девушка спала прямо на нем, не найдя себе места на узком диване. Хиддлс звучно шлепнул себя ладонью по лбу и затрясся в приступе беззвучного хохота. Успокоившись, актер обнял причину своего очередного мини-инфаркта и попытался аккуратно перевернуться на бок, чтобы она оказалась рядом с ним, а не на нем, но не успел - девушка шумно вздохнула и разлепила сонные глаза: - Извини, я замерзла… - невнятно пробормотала Мора, спрятав в ладонях заспанное лицо. - Это, я так понимаю, официальная версия... А если честно? – Том улыбнулся и ласково погладил гостью по растрепавшимся волосам. - Я темноты боюсь… - девушка зарделась и, смущенно сопя, уткнулась в шею нежно гладящего ее мужчины. - У меня к тебе предложение… - Мора тут же вскинула еще красное от неловкости лицо, - Окажи мне честь и позволь пригласить тебя на свидание. - Да ты у нас прям капитан-своевременность! - Это было «да»? – Том умильно собрал брови домиком и выжидательно посмотрел на Мору. Девушке не оставалось ничего другого, кроме как расплыться в счастливой улыбке и кивнуть в знак согласия.