Пьяные танцы

«Ебать… Что вчера было?..» - с этой мысли, эхом бьющейся в голове, началось похмельное утро Тома. Болезненно пульсирующий мозг в тут же услужливо подкинул воспоминания о вчерашней бурной ночке – бар, виски, сигара, Дауни с картами, барная стойка… Твою мать, какого лешего он туда полез?! Стоп. Он ведь был там не один… Память издевательски медленно вырисовывала бессвязные обрывки воспоминаний: цоканье каблуков, зеленые глаза, яркие губы, тепло чьей-то ладони в его руке, минет на лестичной клетке… МИНЕТ НА ЛЕСТНИЧНОЙ КЛЕТКЕ?! Через секунду хаотично мечущиеся мысли пришли в порядок и пазл собрался окончательно. Лучше бы ему отшибло память… Случайная девушка из бара. Красивая до одури… «КАКАЯ, К ЧЕРТУ, КРАСОТА??!! ВЫ ДАЖЕ НЕ ПРЕДОХРАНЯЛИСЬ, ИДИОТ!!!» - бился в истерике внутренний голос. Воспаленная с похмелья фантазия тут же принялась разворачивать в сознании апокалипсические картины, вроде диагноза о целом «венерином букете», который хрен вылечишь, или внебрачном ребенке, о котором до скончания века будут трубить все СМИ, а от запоздалой мысли о том, что его исчезновение наверняка заметили и теперь придется оправдываться и выслушивать бесконечные подколы, Хиддлсу жутко захотелось посыпать голову пеплом и удавиться. Том уже хотел спрятать лицо в ладонях и выть от безысходности, но вовремя подумал: «Она все еще может быть здесь!». Страдая от дичайшего желания заглянуть в ватерклозет или хотя бы сменить положение тела, актеру пришлось еще несколько минут изображать из себя спящего. Вскоре, пылкая, полная извинений речь и повод поскорее отправить случайную любовницу домой были готовы. Продумав каждое слово и кое-как успокоившись, мужчина медленно перевернулся на другой бок. Постель была пуста. Порадовавшись краткой отсрочке грядущего стресса, Том попытался встать, но это оказалось ой как не просто. Стоило одеревеневшему телу сесть, как его накрыло волной «прелестей» утра после бурной попойки. Во рту было гадко, будто там отметились все кошки города и парочка заглянувших на огонек бомжей, в ушах гудело, а мышцы тянуло и скручивало так, будто он только что пробежал марафон. Болели даже пальцы на руках. Вспомнив, как яростно впивался ими в желанное тело, Том невольно покраснел и содрогнулся от мысли об оставленных на нежной коже синяках. Несмотря на набирающую обороты рефлексию, стыд и самобичевание, либидо актера лихо отплясывало ламбаду – подобная жесть явно была ему по душе. Тихо ругнувшись, мужчина все-таки смог оторваться от кровати, нашел свои боксеры и нетвердым шагом двинулся в сторону гостиной, где его встретили разбитая ваза, разбросанные диванные подушки и тишина. Мда, ночка выдалась еще та – куда бы Том не бросил взгляд, в голове сразу всплывали яркие сцены ночных похождений. Широкий подоконник, диван в гостиной, столешница на кухне… Даже невысокая белая тумба, где он хранил всякие мелочи, напомнила о плавно изгибающейся спине девушки и звонких шлепках разгоряченных, взмокших тел. Покрасневшие глаза уткнулись в дверь ванной – вспомнив, что они вытворяли там, Хиддлс пошел бордовыми пятнами и смущенно почесал затылок. За дверью было тихо - девушка ушла. Осознание этого факта его одновременно обрадовало и расстроило. С одной стороны, ему не нужно было оправдываться и что-то объяснять, а с другой… Она его заинтересовала, было в ней что-то необычное, непостижимое, что Тому нестерпимо хотелось понять и разгадать. Конечно, в первую очередь, она пробуждала в нем похоть, но все же здесь было замешано что-то более глубокое и серьезное. Продолжая рассеяно бродить по разгромленной гостиной, взгляд актера наткнулся о что-то блестящее на белом подиуме, на котором еще вчера стояла прекрасная ярко-бирюзовая ваза. Наскоро убрав с пола глянцевые осколки, Том взял с витой подставки клочок тетрадного листа, на котором лежал кулон в виде колибри. «Решила пощадить твои нервы и не заставлять оправдываться. P.S. А ты, оказывается, далеко не такая нежная фиалка, какой кажешься на первый взгляд… Я впечатлена хх*» Актер несколько раз перечитал короткую записку и удовлетворенно хмыкнул: такие девушки ему еще не попадались. Длинная цепочка была порвана – Том не знал, как и почему это сделал, но прекрасно помнил, как Мора пожелала оставить «своему царю» этот маленький трофей. Еще немного повертев в руках объемную золотую птичку с фиолетовыми крыльями, мужчина, бережно вернул ее вместе с запиской на тумбу. Текст на обратной стороне клочка бумаги он увидел уже через час, после живительного душа и кофе. «Надеюсь еще увидимся, Локи…» Чуть ниже был наскоро нацарапан номер телефона. В Хиддлсе взыграл азарт – номер, во избежание потери записки и последующих страданий был сразу занесен в телефонную книгу. Через секунду Том скорбно застонал – он заметил саркастично маячащее в уголке дисплея уведомление о 15 непрочитанных смс и 8 пропущенных звонках. Все от вчерашних собутыльников. - Всё. Пиздец… - знал бы Том, насколько лютым и леденящим душу этот пиздец окажется - не читая бы удалил все сообщения, выкинул телефон в окно, сменил имя и залег на дно где-нибудь в Гондурасе. «Как провел ночь, туманная задница? ;)» Реннер… Почему-то Том был уверен, что этот стареющий Леголас уже все знал, хоть его и не было на вечеринке. Прочитав остальные сообщения, актер окончательно убедился в поразительной скороходности мужских сплетен и без особого энтузиазма принялся печатать ответные сообщения. ___________________________________________________ х – обозначение поцелуя в письмах и сообщениях *********** Когда Мора проснулась, часы показывали половину одиннадцатого. За окном было пасмурно, и вставать совершенно не хотелось, тем более, что она так удобно лежала, греясь спиной о широкую грудь Тома. Идиллия приказала долго жить уже через пару минут, когда девушку накрыло волной невыносимого перегара от немузыкально всхрапнувшего мужчины. Задержав дыхание и осторожно убрав нежно обнимавшую ее руку, девушка бесшумно слезла с кровати. Пора собираться. Прикрыв обнимающего вместо нее подушку Тома, Мора беззвучно пробралась в ванную. В огромном зеркале отражались «масштабы ночных разрушений» - бедра и ягодицы были покрыты разнокалиберными синяками, а на шее и ключицах буйным цветом полыхали засосы, элегантная прическа превратилась в невообразимую гриву, расчесать которую не представлялось возможным, а лицо выглядело нездоровым из-за плохо смытого макияжа. Хотя она и в целом чувствовала себя так себе – в горле саднило из-за сорванного голоса, мышцы немилосердно болели, а голова трещала, будто она полночи билась ей об стену. Вердикт однозначен – нужно в душ. Под теплыми струями девушка провела не меньше получаса – вода успокаивала, смывая усталость и головную боль. Замотавшись в пушистое белое полотенце, Мора без особой надежды начала искать фен и, к своему удивлению, обнаружила целых два. "И нахрена ему фен?.. Тем более два, вроде не гей" - рассеяно подумала Мора. Мысли о том, что Хиддлс жил не один у нее даже не возникало - квартира хоть и была аккуратной и идеально чистой, но присутствия здесь женщины совершенно не ощущалось. Высушив волосы, девушка побрела собирать разбросанную по квартире одежду. Кардиган нашелся у самой входной двери, туфли почему-то были в гостиной, а нижнее белье и платье пришлось искать по спальне. Чулки, валявшиеся по разные стороны кровати, были изодраны в хлам. «Животное…» - беззлобно вздохнула Мора, то ли в свой адрес, то ли в сторону мирно сопящего любовника. Вид безмятежно тискающего теплую подушку мужчины заставил ее улыбнуться – такой большой, высокий, красивый, и такой ребенок. Будто услышав ее мысли, Хиддлс сладко улыбнулся во сне. Подавив смешок, девушка взяла с прикроватного столика скомканую цепочку с кулоном и вернулась в гостиную. Будить Тома ей не хотелось - он наверняка бы впал в ступор и начал лепетать что-то в свое оправдание. Что ни говори, а вчерашняя выходка явно шла вразрез с его обычным поведением. Цепочка была безнадежно испорчена… «Ты моя… Моя, моя, МОЯ!!!» - стонал он, судорожно водя по ее телу, и случайно резко дернул за кулон, отчего тонкая цепь лопнула и золотая копия крошечной птички оказалась на простынях. Не желая прерывать игру из-за такой ерунды, Мора подняла украшение и вложила его в изящную ладонь любовника: «Оставь себе, мой царь… Как трофей». Сейчас это звучало смешно, но как Том завелся от этой фразы… Самодовольно улыбнувшись, девушка обнаружила на журнальном столике тетрадь. Спонтанная идея оставить ему записку незамедлительно была воплощена в жизнь. Неаккуратно исписанный клочок бумаги и свою любимую колибри девушка оставила на подставке, с которой они вчера свалили вазу. Она уже собиралась уходить, но почему-то решила снова вернуться в спальню. Том лежал в той же позе и продолжал мирно посапывать. Она не знала Хиддлса, но он определенно ей нравился. Такой спокойный, мягкий, расслабленный – ничего общего с властным, даже жестоким ночным любовником. - А, какого черта! – поддавшись порыву, девушка рванула к пустующему подиуму и, перевернув записку, наскоро нацарапала свой номер. Поступок был глупым, импульсивным, совершенно не свойственным ее натуре и Мора это понимала. Не дожидаясь, пока осознание этого факта вынудит ее превратить записку в мелкодисперсную пыль и беспардонно исчезнуть, девушка подхватила свои туфли и тихонько вышла в коридор. На лестничной клетке она столкнулась с какой-то стареющей гламурной цыпой, которая, метнув на нее уничтожающе-брезгливый взгляд, скрылась за соседней роскошной дверью. - Значит она все слышала… А может даже видела – ухмыльнувшись, пробормотала Мора. Ехать было далеко, но девушка решила разориться на такси, чтобы не смущать пассажиров метро и случайных прохожих своим потрепанным видом. Едва усевшись в машину и назвав адрес, она провалилась в сон и проспала до самого дома.