Голодные Игры от лица Пита Мелларка

      Следующие пару дней проходят спокойно, мы исследуем другие секции и ежедневно ходим на тренировки. За стрельбу и борьбу мы пока не берёмся, учась разводить костры, строить ловушки и вязать узлы. Обедаем мы все в одном зале, правда профи сидят за одним столом. Другие трибуты сидят одни или в парах. Я постоянно обедаю вместе с Китнисс, каждый раз пытаясь её разговорить. Сложно поддержать разговор с ней, ведь общих тем у нас нет. Каждый раз пытаясь заговорить, я останавливаюсь. В голове крутятся мысли о доме, которого так не хватает нам. Можно было бы поговорить об Арене, на которую нас скоро выкинут, но я понимаю, что это не самая лучшая тема для разговора.       Мы стараемся следовать совету Хеймитча. Если честно, изображать дружбу на камеру трудно, если ваш "друг" закрыл дверь прямо перед вашим же носом совсем недавно. Между нами скользит холод, как бы я не пытался исправить ситуацию.       Я долго думал, о чём бы мы могли поговорить, и наконец нашёл подходящую тему - хлеб. Я начинаю рассказывать Китнисс о хлебе нашего дистрикта и других районов, беря разные виды хлеба прямо из корзиночки, что стоит передо мной. Тут можно найти хлеб из любого дистрикта.       - Ты, конечно, много знаешь об этом, - говорит Китнисс, как только я заканчиваю свой рассказ. Я смотрю в её глаза и вижу в них интерес. Может мне это кажется?       - Если речь идёт о хлебе, - пожимаю плечами, улыбаясь, ведь мы должны играть друзей. - А теперь посмейся, будто я сказал что-то смешное, - наклоняясь к девушке, шепчу я. Китнисс заливисто смеётся, а я начинаю улыбаться ещё больше. - Теперь твоя очередь рассказывать что-нибудь.       - Я рассказывала, как однажды я убила медведя?       - Нет, но звучит безумно интересно, - продолжаю улыбаться, готовясь слушать историю. Мне даже не нужно изображать смех, ведь смеюсь я искренне.

***

      На следующий день мы метали копья, но выходило у нас не очень. Я заметил, что у нас появился хвостик. Запомнить её имя не составило для меня труда, ведь это единственный трибут в этом году, кому едва исполнилось двенадцать лет - Рута.       - У нас появился хвостик, - тихонько говорю я, кивая в сторону.       - Что я могу с этим поделать? - Китнисс огрызается, чем очень меня удивляет.       - Ничего. Я просто решил поддержать разговор, - оставшуюся тренировку я не говорю не слова, лишь наблюдаю за Рутой, которая продолжает следить за нами.       После ужина мы с Китнисс направляемся в наши комнаты, но я не могу не оставить без внимания Хеймитча, который, сильно шатаясь, пытается дойти до комнаты.       - Может помочь ему? - спрашиваю я, кивая в сторону нашего ментора. Китнисс улыбается, и мне становится чуть-чуть спокойнее.       - Думаю, не стоит. Лучше сделать вид, что ничего не происходит, - говорит Китнисс, заглядывая мне в глаза. Я утопаю в этих серых глазах, ощущая, как в животе у меня начинают порхать бабочки. Неужели она не понимает, что я просто хочу быть рядом и разговаривать с ней, что на протяжении всех этих лет я люблю её. Понимаю, что разговор закончен, когда Китнисс подходит к своей комнате. Если бы тогда, в детстве, я набрался мужества и заговорил с ней, мы могли бы сейчас быть хотя бы друзьями. На большее я и не рассчитываю.       - Ладно, - говорю я ей в спину, устало потягиваясь. Нужно срочно идти спать, сегодня был очень утомительный день.

***

      На следующий день мы обсуждали наши индивидуальные показы. Хеймитч сказал, что мы должны выложиться по полной. Распорядители должны оценить нас по достоинству, чтобы у нас появились спонсоры.       Мы сидим в тренировочном зале и смотрим, как трибуты по очереди заходят в какое-то помещение и не возвращаются. Когда называют мою фамилию, я стараюсь как можно спокойнее встать, но руки предательски дрожат.       - Помни, что сказал нам Хеймитч. Ты должен показать всё, на что способен. Не скрывай своей силы, - доносится эхом от Китнисс.       - Хорошо, - я поворачиваюсь к ней, немного запинаясь. - Китнисс, стреляй в яблочко, - говорю тихо, направляясь в зал.       Захожу в зал, где уже сидят Распорядители Игр. Они что-то пьют и едят потрясающую еду. Им, скорее всего, всё равно на меня, трибута из Дистрикта-12, но я собираюсь привлечь их внимание. Собираюсь показать всю свою силу.       Я чувствую себя удручённым, поэтому я начал своё выступление не очень удачно. Начинаю кидать гири, сделанные, вроде, из свинца. Первый снаряд пролетает на метр, может чуть дальше. Отхожу немного назад, продолжаю кидать гири. Главное - избежать травмы ноги или руки, ведь на Играх мне это никак не поможет.       Мне вспоминается пекарня, как я таскал пятидесяти килограммовые мушки с мукой. Беру снаряд побольше, немного держу её в руке, а затем кидаю. Наконец-то! Эта гиря отлетела на метра четыре от меня. Краем глаза вижу, что некоторые чиновники отвлеклись от своего обеда и одобрительно мне кивают. Остальные же продолжают пить и есть, не обращая на меня никакого внимания. Такое чувство, будто они пришли сюда, чтобы поесть и выпить, а до трибутов им нет никакого дела. Я начинаю злиться. Как так можно! От Распорядителей зависят наши оценки, а от оценок зависят наши спонсоры. Беру самый большой и тяжёлый снаряд и кидаю. Гиря пролетает метров на шесть от меня. От такого грохота все перестают пить и разговаривать. Я поворачиваюсь к Распорядителям, складывая руки на груди. Главный из них одобрительно мне кивает и говорит, что я свободен.       Поднимаясь на лифте, я гневно сжимаю и разжимаю кулаки. Теперь-то я понимаю, почему в дальних дистриктах такие низкие баллы. Они ведь не думают, что мы сможем что-то показать, поэтому им ставят такие низкие оценки. С такими баллами их никто не спонсирует, а потом они мрут на Арене самые первые.       Закрываюсь в своей комнате, громко хлопая дверью. Лежу на кровати, устремив свой взгляд в потолок. Я почти заснул, но громкие голоса в коридоре выдёргивают меня из пелены сна. Неохотно поднимаюсь с кровати, выхожу в коридор. Эффи и Хеймитч стучатся в комнату Китнисс, а она не открывает, только кричит, чтобы они проваливали. Ментор и сопровождающая уходят, а я иду за ними.       - Что происходит?       - Мы не знаем, - вздохнув, говорит Эффи. - Китнисс пришла с показа вся в слезах и закрылась в своей комнате.       - Как прошёл твой показ? - немного нервно спрашивает Хеймитч.       - Думаю, всё хорошо. За ужином всё расскажу, - Хеймитч хочет что-то сказать, но я ухожу обратно в свою комнату. Ложусь на кровать, смотря в потолок. Глаза закрываются, и я засыпаю.       Мне снится дом, Китнисс и Жатва. Я просыпаюсь от стука в дверь. Наверно, Эффи пришла звать на ужин. Понимаю, что я до сих пор в той одежде, в которой ходил на индивидуальный показ. Переодеваюсь, закидывая эту одежду куда-то в угол, в шкафу нахожу брюки и простую кофту. Выхожу в коридор и иду в столовую, потирая глаза. Захожу в столовую и замечаю, что Хеймитч, Цинна и Порция уже сидят и ждут нас. Сажусь за стол, кивая в знак приветствия. Немного погодя приходит Эффи, а за ней идёт Китнисс с красными от слёз глазами. Что же там произошло?       Сегодня объявят оценки, и я надеюсь, что у меня будет приличная оценка. Хотя бы 6. Спонсоры смотрят на оценки трибутов, которые те получили за индивидуальные показы, а спонсоры могут помочь выжить на Арене.