Подвал

Знакомство с маленьким Сережей растянулось. Ира впервые за долгое время испытала искреннюю радость. Карие глазки малыша смотрели на родителей доверчиво и с неподдельной любовью, и было непривычно видеть, как Измайлова отзывается на слово «мама». - Молодец, Лен. И Рома молодец. Наконец-то вы решились, - прошептала Зимина, приобняв подругу за плечи. - Ну, последние события…они многое поменяли в наших головах. Нужно жить пока живые. И постараться жить не просто так. Ирина лишь улыбнулась и на какое-то время «утонула» в своих мыслях, так что Лена уже стала ругать себя за чрезмерно философский ответ. С Зиминой сейчас нужно было выверять каждое слово и ловить моменты, когда она вылезала на поверхность из своих внутренних темниц. И стараться не спугнуть ее. После завтрака Ира снова поднялась наверх. После еды – непривычно обильной и ароматного чаю, стало клонить в сон. Паша какое-то время посидел с ней, болтая что-то убаюкивающее, ничего не значащее, пустое и мило, а потом вернулся к друзьям. Сидеть в тишине, пускай даже рядом с любимой женщиной, было тяжко. Проснулась Ира уже к вечеру, но не от ощущения падения, случилось что-то другое. Первые секунды, глядя в потолок, залитый темно-серыми тенями, Зимина прислушивалась к происходящему. Голоса и негромкая музыка – судя по всему из авто-магнитолы доносились с улицы, но в принципе, не раздражали. Разобрать, кто говорил, не получалось. Явно мужские голоса о чем-то спорили, не повышая тон. Выбравшись из-под пледа, Ира решила, что можно было бы и спуститься вниз. В горле пересохло, хотелось пить. Звать кого-то в качестве проводника Зимина не стала – за последнее время ей просто осточертело, что с ней носятся, не давая ступить шагу самостоятельно. «О, Ирочка, в тебе появился бунтарский дух… Взрослая тетенька, стареющая даже, а думаешь, как Сашка, пацан семнадцатилетний…Это хорошо, оказывается, есть, чем чувствовать. Не все еще потеряно… Какие-то чувства есть», - ухмыльнувшись своим мыслям, Ирина поднялась, сложила одеяло и, стараясь не делать резких движений, направилась вниз. На какое-то мгновение ей даже показалось, что она может получать удовольствие от происходящего. Внутри по-прежнему было пусто, но ответные реакции имели место быть - Ира сумела уйти от абсолютного, «подвального» безразличия. На лестнице Зимина столкнулась с Леной, почему-то рассерженной и пытающейся это скрыть. - Ой, Ир, ты уже проснулась? - Как видишь. Или я похожа на лунатика? - Нет, - Измайлова как-то нервно повела плечами. – Тебя мужики разбудили? Оболтусы. Вот говорила им, тише надо… Нет же, поорать на природе – святое. И это они еще трезвые. Ничего крепче чая в рот не брали. - Лен, че происходит? Мне нельзя вниз? - Почему, можно… Просто там это… Сосед заехал, ему насос велосипедный нужен, решил по-соседски одолжить. - Поняла. Ты не хочешь пугать соседа неземной красотой. Измайлова, ты темнишь. Че такого там происходит, раз Ткачев разоряется так? – Ирина мотнула головой по направлению, откуда доносились голоса. Савицкого и Пашу она узнала, а вот третий голос, глухой, был смутно знакомым. Но эта мысль – о похожести – появилась и так же бесславно померкла. - Ирка, ну че ты вредная такая? Сразу ругаешься? Я как лучше… А ты… - Не тяни, - Ира присела на широкую ступеньку, устав стоять. Измайлова плюхнулась рядом. – Кто-то из наших наведался? - Можно и так сказать. Не хотела говорить, но раз так вышло… Ты никогда не распространялась, я сама не лезла… Короче, Зяма, наш сосед, похоже, твой бывший. - Чего?! - Глухарев, да. Точнее, дача не его, его тестя… Но он приехал, зацепился с Ромкой, мол, коллеги, то, се. - Глухарев? Он знает, что я тут? - Откуда? Нет, конечно. - Погоди, но я бы узнала голос. Я, может, и больная, но не на голову и со слухом все в порядке. - Говорит, ангина была, голос сел, сейчас восстанавливается. Хочешь пообщаться, пока Пашка его там не прибил за все хорошее? - Причем тут Паша, Лен? Он-то не в курсе, кто-то такой Глухарев… - Ты думаешь? - Ладно, спасибо, что сказала. Я действительно, лучше, пойду. - Там ужин скоро готов будет, принесу тебе наверх. Или Ткачева отправлю, пусть потрудится. - И отобьешь мне последний аппетит, - мрачно пошутила Зимина, поднимаясь. Любопытство, конечно, было – спустя столько лет увидеть бывшего любовника, но оно ту же погасло, уступив место равнодушию. – Попроси Пашу, чтобы зашел, ладно? - Сейчас и скажу. Нечего языками молоть, а то сцепились и пошло-поехало… Хуже нас, честное слово. Ира вернулась обратно в полном смятении. Вот только ей показалось, что все более-менее ровно, спокойно, без неожиданных сюрпризов. Обычные выходные на природе, свежий воздух, природа, здоровый сон. А тут такой «подарочек» из прошлого. Сережа. Сергей. Глухарев. Товарищ майор… "Правильно, Зимина. Все правильно. В твоей жизни все дается только с болью, кровью и потерями. Ничего хорошего просто так не случится... Нужны только твои усилия. И что теперь делать? Прятаться? Не выходить и вообще делать вид, что меня тут нет? Глупости. Они живут в пятидесяти метрах. Че, Глухарев будет тут пастись день и ночь...Нет, конечно. Как приехал, так и уедет". Но, Глухарев так просто не уехал. На даче его семьи еще не было, только пустой и еще неубранный дом, а тут было светло, уютно, вкусно, бывшие коллеги из самого «Пятницкого», да и главного вопроса он еще не задал… Тема разговора постоянно соскальзывала на последние реформы в милиции, теперь уже давно полиции, и на политику, и даже на здоровье. Опер Савицкий казался хорошим мужиком – открытым и таким не похожим на тех, кто там был раньше - карповских «волчат». Его жену Измайлову Сергей помнил – довелось поработать под одной крышей пару месяцев. А вот бывший опер Ткачев был каким-то напряжённым и все время старался его переспорить, чем вызывал улыбку. «Молодой еще, горячий», - подумал Сергей даже с какой-то грустью, ведь время бежит так быстро и совсем недавно, и он сам был еще такой же резкий и непримиримый. - А ты че ушел из полиции? – Глухареву все-таки было интересно, что ответит ему Павел. Но парнишка, как и его друзья, как-то разом все помрачнели и от ответа ушли, замяли. А он и не стал настаивать. У самого имелась в прошлом темная история, которая и стала причиной расставания с органами. Сейчас Сергей довольствовался позицией одного из юридических советников большой компании, чей глава со временем и стал его тестем. - Ну, а в начальницах у вас по-прежнему Ирина Сергеевна? И как поживает товарищ подполковник? - Неее, - помотал головой Савицкий. –Ирина Сергеевна у нас больше не работает. Ее недавно в округ взяли. Генералом. Глухарев коротко присвистнул. - Ну, я никогда не сомневался, что она далеко пойдет. Всегда упертая была. И хитрая. - Приятно слышать от тебя столь лестную характеристику, Глухарев. Ирина шагнула к столу, в освещенное пространство, не без удовольствия наблюдая за тем, как резко меняется лицо Сергея. Глаза остаются недоуменными, а рот расплывается в чрезмерно широкой улыбке. Диссонансом бьет куда-то прямо в глубину сознания, где, свернувшись клубком, спит прошлое. - Привет, Ирка… И ты тоже тут? Зимина не успела ничего ответить, как к ней подскочил Ткачев. - А я к тебе наверх собирался. Все в порядке? Ужинать будешь?