Мне бы подольше остаться тут

По традиции снова приходится бежать на всем известную студию Фонограф, чтобы репетировать песню с Сергей Сергеевичем, как ни странно, в оркестре меня не очень сильно ругают, говорят только, что придется поработать хорошенько, чтобы быть готовой через 3 дня выйти на сцену, ну я и не думала, что будет легко... На следующий день приезжает Гриша и ,соответственно, съемочная команда. Он репетирует с несколькими ребятами до меня, я долго жду, потом я тоже вхожу в аудиторию с фортепьяно, пою Григорию, он меня хвалит, только иногда, когда мы встречаемся взглядами, я понимаю, что он тоже по мне скучал и хочет обнять, равно, как и я его. В репетициях проходит несколько дней. Вот настает день выступления. Приходят зрители, настраиваются камеры. Теперь среди массовки сидит и моя, заметно увеличившаяся в количестве, группа поддержки. Родители сидят вместе с Настей и с тревогой наблюдают за тем, как по сцене бегают модераторы и проверяют микрофоны. Вот людям в зале объяснили, как нужно хлопать и как не нужно.. Григорий и остальные наставники усаживаются в кресла. Нашу команду снимают первой. Вот приходит момент истины. Наша тройка выходит на сцену , я пою первая. Мне вручают микрофон, в студии воцаряется мертвая тишина. Нагиев снова подкалывает судей, Григорий после вопроса о том можно ли начать долго молчит, потом поднимает голову и смотрит мне в глаза. Мне вспоминается тот вечер в Сочи, когда я выступала в первый раз вместе с ним, когда он мне рассказывал, кто какое место занимает в зале. Я ловлю его взгляд, такой родной, такой спокойный. На душе становится легче, я даже перестаю волноваться. Он это чувствует и говорит Нагиеву, что можно начинать. Сергей Сергеевич дает первые аккорды песни, я исполняю произведение. Это второй раз в жизни, когда я даже не пою, а просто кайфую, проживаю всю песню, и мне так хорошо от этого. Григорий несколько раз за выступление мне подсказывает, выше петь или ниже. Когда я заканчиваю, весь зал встает и аплодирует. Григорий мне улыбается и кивает. Я жду, пока остальные участники выступят. Затем следуют разговоры жюри о том, о сём, Григорий рисует. Градский поворачивается к нему, заглядывает в рисунок, долго смотрит,- Красивое сердце нарисовал, влюбился что ли? Все начинают смеяться, люди в зале хлопают. Григорий остается серьезным и ничего не отвечает. Дальше идет объявление решения Лепса. Нагиев говорит: -Решение наставника. Григорий продолжает,- со мной остается Лиза Высоцкая. Безумно жалко, что Константина Работова выгнали на этом этапе... Это безумно милый и добродушный, сочувствующий человек. Я на этот раз довольно спокойно выхожу за кулисы. За мной идет моя огромная группа поддержки. Мы обнимаемся, произносим несколько слов в камеру, снимаем интервью после выступления, всего несколько вопросов о подготовке и о том, нравится ли на проекте. Затем заходим в большую аудиторию, которая служит гримеркой, меня все искренне поздравляют, на этот раз переодеваться не нужно, я выступала в своей одежде. Подхожу к зеркалу, чтобы смыть макияж, мама постоянно интересуется, как мне удалось не волноваться. Я отвечаю что-то невнятное. Всех переполняют эмоции. Вдруг в дверь входит Григорий, оглядывает всех, кто находится в комнате, находит глазами меня. -Лиз, выйди на секундочку, нужно кое-что обсудить,- потом снова смотрит на всех, кивает Насте и скрывается за дверью. Родители смотрят с уважением, Настя- с пониманием, я выхожу вслед за Григорием. Мы стоим посреди длинного коридора, он мне говорит, что я молодец, что снова не разволновалась. От Григория пахнет табаком, наверняка, как обычно сразу выкурил сигарету, как только вышел на перерыв. Он очень волнуется за всех участников, но в студии вида не подает, все можно понять только по количеству выкуренных сигарет. Я смотрю по сторонам, никого нет. Встаю на цыпочки, обнимаю его, я очень соскучилась. Он сначала немного опешил от неожиданности, потом тоже меня заключил в объятия. Мы так стоим, пока не слышим приближающиеся шаги и смех с одной из сторон коридора. Григорий оглядывается, мы вместе видим небольшой закуток, кажется, это открытая подсобка или что-то вроде того; быстро туда заходим. По коридору, держась за руки, проходят Баста и Полина. Они также, как мы, оглядываются; никого не увидев, Вася притягивает к себе Полину и целует ее. Они долго стоят, слившись в поцелуе, потом Полина отстраняется ,- Пойдем уже, а то съемка уже наверняка началась без нас. Они с хохотом удаляются. Григорий шепчет мне на ухо,- Да, вот такие у нас страсти на съемках, вот такая любовь. Я смеюсь, Григорий наклоняется ко мне и целует. Потом отрывается от моих губ,- Поехали сегодня посидим в ресторане? Я не знаю, что ответить, сегодня скорее всего, родители захотят отметить мое выступление, как мне сбежать от них? Он видит мое смущение и продолжает,-Тогда завтра и никаких отговорок. Не дает мне ответить, накрывает губы очередным поцелуем. Возвращаюсь к родителям, кажется , они уже меня заждались. Начинаются расспросы о том, что он мне говорил, и как все прошло. При одном упоминании о Грише лицо розовеет, и на нем появляется предательская улыбка. Ничего не могу с собой поделать. Мама это замечает и с усмешкой говорит,- Что он тебе нравится что ли? А как же твой Ростислав? Мы вместе смеемся, я говорю, что Ростислава я ни на кого не променяю; снова все смеются. *** В следующий вечер опять съемки Голоса, команд Градского и Полины; я подъезжаю к метро Аэропорт к 23 часам, Гриша уже освободился, они с водителем подхватывают меня недалеко от метро. Григорий рассказывает о том, кого выгнали в этом этапе, он очень недоволен тем, что оставили за бортом Нану Хатл и Биназир, по его словам, это одни из самых крутых участников. Я тоже с ним согласна, тем более с девчонками я отлично общалась и знаю, что они как люди очень приятные, жалко, что в этом конкурсе такие жесткие правила отбора. Сначала мы едем в какой-то ресторанчик, там уютная обстановка, у Григория очень хороший вкус, он всегда выбирает очень атмосферные места для отдыха. Оказывается, что ресторан находится недалеко от его дома, как он объясняет, это квартирка для того, чтобы иногда остаться наедине с самим собой и подумать обо всем на свете. Мы идем туда пешком. Я держу Григория под руку, по дороге мы постоянно смеемся, он рассказывает истории, которые происходили с ним в разных городах, на концертах; вспоминает давнишние истории из молодости, из армии. Мы входим в подъезд, ждем лифта, поднимаемся на нужный этаж. Он открывает дверь, раздевается сам, вешает нашу одежду в шкаф. В один момент мы оказываемся слишком близко друг к другу, он берет мое лицо рукой и проводит большим пальцем по щеке. Резко прижимает к стене и начинает целовать, не так, как обычно, а более страстно, более уверенно. Сердце перестает спокойно выстукивать ритм, оно сбивается на бешеный галоп и норовит выпрыгнуть из груди. Григорий отрывается от меня, в его обычно спокойных глазах сейчас мечутся огоньки, огоньки страсти и похоти. Он наклоняется над ухом и хриплым голосом произносит,- Я тебя очень хочу. Я не имею понятия, что ему на это ответить... Видя мое смущение, Он опять наклоняется и шепчет,-Я сделаю все нежно, тебе понравится. Снова начинает меня целовать, мы медленно перемещается по коридору к спальне. Он толкает меня на кровать, сам нависает надо мной и начинает мучительно долго раздевать меня. Его руки спускаются все ниже, он трогает меня за самые нежные и чувственные точки тела, шепчет безумные слова, местами слишком пошлые, чтобы их произносить вслух. В момент, когда я остаюсь в одном нижнем белье, он становится бесконечно нежным, каждое движение направлено только на то, чтобы мне было как можно приятней. Осознаю, что я сама уже хочу почувствовать его в себе, начинаю стягивать с него майку, он, кажется, не против. Сам помогает мне раздеть себя. Я вижу, что он очень сильно возбужден, он наклоняется надо мной,-Сейчас будет твой первый и незабываемый раз. Я слышу шуршание фольги, он надевает презерватив и входит в меня. Пронизывает сильная боль, но он все чувствует и понимает. Сначала ждет, чтобы я привыкла к новому ощущению, потом начинает двигаться; сначала медленно, потом быстрее, я чувствую приятное ощущение внизу живота, быстрее, это ощущение нарастает, еще несколько толчков, я уже на грани, он рычит, -Все, сдавайся. Я чувствую, что в голове все помутилось и небывалые ощущения накрыли меня. Сознание словно распалась на тысячи кусочков. Григорий делает еще несколько движений и сам кончает, на выдохе, произнося,-Молодец. Он медленно выходит из меня, ложится рядом и обнимает, мы тяжело дышим, Гриша спрашивает,- Ну что, тебе понравилось? Я киваю. Он целует меня в уголок губ и говорит,-Ты у меня теперь совсем большая. Потом встает, надевает на себя джинсы, остается с голым торсом, накрывает меня одеялом,- Поспи, ты сегодня устала, нужно отдохнуть, а я пойду немного поработаю. Снова наклоняется и целует в губы. Я хочу пойти за ним, но решаю немного полежать, однако сама не замечаю, что через секунду оказываюсь в царстве Морфея. Утром свет из окна наполняет комнату. На спинке стула висит белая рубашка Григория, моих вещей нигде нет, поэтому приходится надеть ее, рубашка чуть не доходит мне до колен, поэтому очень напоминает платье, рукава намного длиннее, чем нужно, но это ничего... Выхожу в гостиную. Григория нигде нет, оглядываю все пространство, потом захожу в другую комнату. Он уснул, сидя за столом: голова покоится на руках на столе, в пепельнице дымится недокуренная сигарета, я подхожу ближе, есть желание его обнять, но мне не хочется его будить. Долго смотрю на него: волосы растрепаны, каждый локон отдельно от других, завит мелким бесом. На нем надеты джинсы, сверху майка, видимо, вчера он приходил посмотреть, сплю ли я; оделся сам и убрал всю мою одежду. Чтобы его не тревожить, ухожу на кухню, нужно приготовить что-нибудь поесть. В холодильнике почти ничего нет, только яйца и молоко. Нахожу в шкафах муку, готовлю омлет. Начинаю варить кофе, в этот момент, сзади меня обнимает Григорий. Мы вместе завтракаем, Гриша говорит, что уезжает сегодня на гастроли на месяц, что у меня как раз будет время, чтобы поучиться в институте и разобрать следующую песню.