Алому
Романов
Вместо того, чтобы думать, и думать быстро, я снова и снова смотрел ролик, тот самый, где на полковника Шилова совершили покушение, а потом привычно-беспристрастно диктор сообщил, что врачи битву за его жизнь проиграли. И мне снова и снова становилось страшно за Ленку, которая эту смерть переживала, переживала остро — в этом я не сомневался. — Ничего, Леночка, ничего, все будет хорошо, — пообещал я в пустоту огромной спальни, — я все для этого сделаю…Елена Емельянова
— Елена, — голос Геши в трубке дрожал, — вы когда сможете в Питере быть? — Геш, что стряслось? — пальцы помимо меня щелкали мышью, выводя на монитор данные по северной столице. Монитор выдал обычную, нормальную картинку города, со штатным количеством точек активности. — Дожила, Емельянова, — мысленно проговорила я сама себе, — тебе уже ЧП привычными стали, и их количество ты штатным считаешь. — Мы тут в метро две закладки обнаружили, неприятные такие закладки. Еле разминировали. — Почему этого в сводке нет, — осознав, что несет Иконников, я буквально подскочила в кресле, — бегом звони фейсам. Бегом, я сказала. Не отключайся. — Наши знают, — Иконников совсем сник, — они и просят информацию держать. — Додержат, придурки, — ругнулась я, — ты вообще графики мероприятий на ближайшие дни видел? Вот рекомендую тебе их изучить пристальнее. Повиси, я позвоню сама. Звонить, конечно, надо было бы коллеге-директору, но он, увидев меня в первый раз то ли на правительстве, то ли в совбезе так громко прошептал кому-то про бабу на возу, что лишний раз говорить с ним, несмотря на ровно-рабочие отношения, мне не хотелось совершенно. Подумав несколько секунд, я потянулась к единичке*. Услышав спокойное «алло», и докладывая шефу о только что свалившихся мне, как снег на голову, новостях, я пыталась сдержать дрожь, потому что сейчас, тут, в кабинете, я чувствовала, как пальцы холодит мрамор постамента, которому я, летящая в «Октябрьскую», на бегу прошептала-пообещала: «Мы выстоим. Мы обязательно выстоим!». Тогда выстоять получилось. Получится ли сейчас — я не знала. — Собирайтесь, Елена Евгеньевна, летим в Питер, — услышала я приказ, — жду через три часа во Внуково. — Есть. Я положила трубку. Сбросив Иконникова, я набрала мужа: — Андрей, разворачивай резервы, летим в Питер. Возможна серия взрывов в метро. Дерни Сашу и Иконникова, плиз, у меня времени почти нет, я вылетаю сейчас. — С Ним? — Андрей чувствовал меня лучше меня самой. — Да. До встречи в Ленинграде. — Удачи, Леночка, держись. Мы все сделаем. Я вышла в комнату отдыха. Глаза на секунду задержались на фотографии, с которой, сквозь толщу невской набережной мне улыбался сфинкс, я мысленно пообещала и ему: — Мы выстоим. И я снова приеду к вам. Полевая форма сменила обычную одежду, я вышла из кабинета.Наталья Бахметьева
Мрачный Саморядов доложил о только что полученной из Москвы команды на разворот, и я сжалась от предчувствия большой беды. Большой личной беды, потому что не представляла, как мы с Андреем сможем встретиться с Еленой. Андрей после смерти Шилова так и не звонил в Москву, я тоже никак не могла собраться с силами и сделать этот звонок. Вообще-то, конечно, соболезнований Лена явно не ждала, но мне показалось, тогда, в бильярдной, в ВМА, на даче — они с Романом звучали на одной волне. И я точно знала — Лене больно. — Что делать будем, Андрюш, — я внимательно смотрела на мужа. — Спасать, Наташ, разговоры потом разговаривать будем.Елена Емельянова
Орлов крякнул, выслушивая мои новости, и, включая у себя на мониторе систему оповещения, ту, что несколько минут назад на своем компьютере выключила я, пожелал: — Удачи, Ленок, держись. — Обязательно, Вов, обязательно.***
На борту и в машине, которая везла нас в Мариинский, мы молчали. Каждому думалось о своем. И мне даже не хотелось узнать, о чем думал мой спутник, слишком уж страшные тени пробегали по его лицу. Но совещание, на которое слетелись все руководители города он начал решительно и жестко, и я даже поразилась, насколько проработанным казался излагаемый им план.***
Уже через несколько минут, подчиняясь отданным начальниками управлений приказам, группы сотрудников милиции, фейсов и спасателей, одетые в гражданку, помчались осматривать станции метро. Первые доклады стали поступать почти сразу же, и я почувствовала, как меня потихоньку отпускает страх, и я поверила, что мы выстоим и в этот раз.Геннадий Иконников
Елена Евгеньевна, стоя у огромного экрана со схемой метро, по мере поступления отчетов от работающих в метро групп, отмечала проверенные станции, попутно указывая и время поступления соответствующего доклада. Я с облегчением увидел, что уже проверен весь центр, все пересадки, и, хлебнув омерзительно холодного кофе, подумал, что пронесло. И тут же зазвонил мой телефон. Отвечая, я случайно вывел свой аппарат на громкую связь, и слова оперативного дежурного «Взрыв на «Электросиле», — услышали все. — Ее же только что проверили, — буквально вскрикнула Елена, а потом со сталью в голосе пообещала, — оторву голову проверявшим! Геш, разворачивайся, я — на место. — Я с вами, — встал президент. — Нет, — отрицательно качнула головой Лена, — я сама.Андрей Лазарев
Как ни спешили, мы все равно прибыли к «Электросиле» третьими — на месте уже были две вертушки. Одна МЧС, вторую опознать я не смог, но видя, как готовится к спуску экипаж МЧС, командиру которого что-то говорит Елена, я понял, что второй борт — ее. — Привет, Леночка, — я подошел со спины. — Андрюша, — ласково улыбнулась мне она, пряча, однако, в глазах тревогу, — Андрей. — Все будет хорошо, Ленок, мы справимся.Елена Емельянова
Выслушивая осточертевшие за сегодняшний день доклады, я все никак не могла поверить в историю о двух друзьях-химиках. Друзьях, что-то — я, впрочем, подозревала, что кого-то, — не поделивших в этой жизни и решивших, каждый по отдельности, впрочем, столь радикально — с помощью химического взрыва — свою проблему решить. Правда, если верить уже вскрытому аккаунту одного из них, роковая встреча должна была произойти позднее и в другом месте, впрочем, с этим разбираться следователям. — Если Лазарь их вытащит, самолично на лоскуты порежу, — пообещала я подошедшему Иконникову. — Кого? — не понял Геша, еще не знающий, что взрыв никакого отношения к терроризму не имел. — Братьев-акробатов, — резанула я, — что внизу, Геш? — Пострадавших человек пятнадцать, тяжелых — четверо, у остальных раны и ссадины. — Я пошел, — негромко сказал Лазарь, но я придержала его за рукав. — Андрей, постой. Поднимут — займешься, не рискуй. — Добре, — кивнул Лазарь.Андрей Лазарев
Только что остановившая меня Елена вдруг неверяще уставилась мне за спину. Она даже тряхнула головой, словно прогоняя морок. Я повернулся и остолбенел, поняв, что увидела Елена. Объект наблюдения, впрочем, тоже понял, что Лена его видит. — Лена, — я попытался хоть что-то сказать, но не успел. Размахнувшись, Елена залепила мне пощечину, после чего резко развернувшись, всем своим видом показывая, что продолжать разговор не намерена, ушла к своему борту. — Просто дай ей время, она очень устала. Все устаканится, — проговорил мне подошедший, — все будет хорошо. — Хотелось бы верить, — усмехнулся я. Ненавидеть Елена Емельянова умела так же сильно, как и любить.Андрей Романов
На подведение итогов моя жена не опоздала — она просто приехала последней, почему-то поймав машину, а не воспользовавшись отданным в ее распоряжение бортом. Она вошла в зал, кивнула всем присутствующим, и присела на специально для нее отодвинутое кресло, молчаливая и грозная. С появлением Елены смолкли даже малейшие перешептывания в зале — почти все присутствовавшие видели совершенно роскошную пощечину, которой генерал Емельянова наградила Лазарева. Кто-то из регионалов даже предположил, что так радикально Лена пыталась оборвать истерику у Андрея, и кто-бы другой, но только не я, поверил бы. Я же просто знал обоих, и понимал, что для пощечины у Лены была совершенно другая причина. — Что случилось? — осторожно обнимая Лену за плечи, чтобы хоть немного попытаться ее успокоить, спросил я. Лена на миллисекунду обмякла, а потом снова собралась, заискрила, и я даже испугался: в таком состоянии генерал Емельянова могла порвать любого. По крайней мере я точно знал, что я остановить ее не смогу. — Потом, — отмахнулась Лена, — потом. Иначе я за себя не отвечаю.***
Были выслушаны все доклады, были даны оценки работе всех подразделений и распоряжения об уровне секретности, высказаны все благодарности, а Елена все так же «искрила», то и дело бросая косые взгляды на Лазарева, сидевшего чуть поотдаль. Я бы уже давно сграбастал бы жену в объятия, зацеловал бы до одури, выбивая истерику напрочь, но официоз надо было выдержать до конца. Оставалось потерпеть еще несколько минут. — И последнее, господа, — президент со скрытой улыбкой посмотрел на нас, — я рад, что не только генералы имеют хорошую привычку беспрекословно исполнять отдаваемые приказы, — Лена от неожиданности едва не хрюкнула, явно вспомнив пресс-конференцию на Гоголевском, когда она сама ровно такой же фразой отбивалась от журналистов, — благодарю за службу!Геннадий Иконников
Мы вышли на площадь, к Исаакию. Лена улыбнулась, а потом вдруг произнесла: — Хорошо, что он про город и флот не сказал, правда? — Он другую цитату нашел, — усмехнулся Андрей, целуя Лену в нос, — и мне кажется, она была тоже со смыслом. — Посмотрим, — отмахнулась Лена, а потом перевела взгляд на Мариинский дворец. — По моему, это к тебе, — Андрей взглядом показал на молодого человека в строгом костюме. И оказался прав. — Товарищ генерал, Вам приказано передать, — парень протянул Елене запечатанный конверт, и, отдав честь, ушел. — Пойдемте кофейку попьем, — Лена кивнула на «Асторию».***
Емельянова читала документы быстро, она, казалось, одним взглядом выхватывала все содержание страницы. И с каждой страницей Лена зверела. Я вообще не мог себе представить Емельянову настолько злой. Даже там, в нашу первую встречу на склонах Каритшала, она была спокойнее. Романов, подозвав бармена, попросил коньяк, Лена, дочитав документы, протянула папку Романову, извиняюще бросив мне: — Прости, это только для нас. Романов читал медленнее. Он тоже, как и Елена, мрачнел с каждым прочитанным листом, и, дочитав, залпом допил коньяк, принесенный по его просьбе для Лены. — Ох, не завидую я министрам, — процедил он, убирая документы в папку. — Я их потом построю, — зло пообещала Лена, — а сейчас я к Сфинксам хочу. — Ну, будут тебе Сфинксы, — расплачиваясь, улыбнулся Андрей.Елена Емельянова
Я снова шла по этому городу, убереженному от очередной беды, и снова взгляд, скользящий по фасадам домов и граниту набережных убеждал меня: ради его спокойствия не жалко никаких сил. Рядом понимающе молчал Андрей. Мы уже подошли к мосту, когда Андрей, бросив короткий взгляд на набережную, вдруг тихо предупредил: — А тебя ждут… — Эти звери меня всегда ждут, родной, — мягко поправила я, но Андрей отрицательно покачал головой. — Я не о них. Вон, посмотри сама. Взгляд скользнул вдоль кромки воды, потом я глянула выше, и поняла, что муж — прав. На набережной, почти за Румянцевским садом, стоял отчаянно знакомый нам джип. А чуть ближе к Академии, опираясь на перила, курил мужчина, время от времени внимательно оглядываясь вокруг. На каменной тумбе рядом с ним лежал громадный букет темно-бордовых роз. — Предусмотрительный засранец, — зло прошипела я, замедляя шаг. — Лена, вам надо поговорить, — Андрей угадал мое желание повернуть назад. Он обнял меня за плечи, я сделала шаг, второй, третий, потом, соглашаясь с правотой мужа, пошла быстрее. Поговорить, действительно, было надо.Роман Шилов
Она действительно пришла сюда — я просчитал верно. Только увидела она меня раньше, чем я планировал, и явно собиралась уйти, но вмешался Андрей. — Ну же, Андрей, — буквально взмолился я, — не дай ей уйти. Нам надо поговорить. У Андрея получилось. Елена медленно сделала шаг, потом второй, третий… — Спасибо, — прошептал я, подхватил букет и пошел навстречу.Андрей Романов
Елена меня пугала. Она была страшна, она, она словно собиралась перед решительным боем с самым страшным злом. Впрочем, так, наверное, и было — она собиралась дать бой смерти и своему страху. Только вот пострадать в этом бою должен был Шилов. Он приближался к нам, готовый схватить Лену в объятия, и совершенно не ожидал, что Лена, подойдя, и не дав ему ни слова сказать, второй раз за сегодняшний день залепит пощечину. Роман потер щеку, сделал полшага к нам, и бешеный крик: — Лена, — буквально взорвал город. А я едва успел подхватить на руки падающую на асфальт Елену и крикнуть: — Машину! *Единичка — правительственная связь.