Ментол и Шоколад

Она не услышала, как я открыл дверь и вошел в комнату. Как обычно, впрочем. Она давно растеряла свою интуицию и внутреннее чутьё. Я обыскал полмира, прежде чем нашел её в этой нашей маленькой квартирке в Пекине. Хотя немудрено. Прошло уже больше полугода. Комната насквозь пропахла сигаретным дымом с запахом ментола. Её любимые, тонкие, легкие. Хотя сейчас, похоже, она курила что-то другое. Она сидела в потертом кожаном кресле, развернутом к окну, забравшись на него с ногами, с кружкой молока в одной руке и сигаретой в другой. Знакомой сигаретой. Те самые, что я курил до нашей вынужденной разлуки. Прозаично, не правда ли. Моя жена, считающая себя вдовой, курит мои любимые сигареты и пьет моё любимое молоко. А я, как ни в чем не бывало, являюсь теперь уже к ней домой. Интересно, что она скажет, когда наконец почувствует моё присутствие? Мне почему-то очень хотелось увидеть её лицо, и в тоже время я чего-то боялся. Мне почти незнакомо это чувство, и я даже не уверен, что это страх. Наше расставание было весьма… театральным. Нет, я, конечно, не хотел, чтобы все получилось так. Меня вполне устраивала мирная, без лишних, никому не нужных эмоциональных всплесков, жизнь с моей женой, которую я, наверное, никогда не любил. Хотя что такое любовь в моем понимании? Я никогда никого не любил. Дорожил дружбой, испытывал привязанность, сгорал от страсти, но любовь… нет, это что-то совершенно не связанное со мной. А моя жена — так это просто был порыв благородства. Мне не хотелось, чтобы после всего того, что мы пережили, она осталась одна. Кто угодно, но только не она. Итако но Анна должна быть замужней женщиной и безбедно жить под крылом своего мужа. Ну, а если мой друг побоялся усмирить эту женщину, то я был готов с удовольствием сделать это за него. Анна прекрасная жена. За семь лет мы всего несколько раз повысили друг на друга голос. Хотя, есть одно «но»… по началу, мне не хватало её близости, но, в конце концов, я не чудовище и не собирался силой принуждать её к исполнению супружеского долга. Когда она сама захочет этого, решил я для себя, тогда самолично явится ко мне. Но сейчас, спустя семь месяцев нашей разлуки, я хотел и в то же время опасался взглянуть ей в глаза. Не отрицаю, я поступил подло. Бросил её на произвол судьбы, повесив на неё дела фирмы. Но по другому было нельзя. Я был уверен, что она сильная женщина и сможет поставить всё на ноги. А мне тогда просто необходимо было исчезнуть и желательно умереть. Заигравшись, я не успел выпрыгнуть из последнего вагона отбывающего преступного поезда, и в то же время не хотел втягивать в эти разборки свою жену. Да, в какой-то степени я действительно дорожил ею и боялся потерять. Она потянулась в кресле и только тогда заметила моё присутствие. Обернувшись, она мертвенно побледнела, и чашка выпала из её руки, со звоном разбившись об пол. Что ж, похоже я добился должного эффекта. Интересно, она хотя бы немного переживала за меня? Это потешило бы моё самолюбие. Она поднесла почти догоревшую сигарету к губам и глубоко затянулась. Я молча подошел ближе и вырвал окурок из её пальцев. — Сколько раз я просил тебя бросить эту дурную привычку? — усмехнулся я, бросая окурок в пепельницу, стоявшую на тумбочке. Она глубоко вдохнула, подняла на меня свои огромные карие, почти черные глазищи, и я впервые увидел в них слезы. На мгновение я опешил. Эта женщина действительно переживала за меня? Её действительно тронуло моё исчезновение? На своем веку я не помнил у этой гордой японки такого взгляда. Но наваждение продлилось лишь несколько секунд. Она быстро отвела взгляд и прищурилась в своей обычной манере. — И всё-таки ты вернулся, — констатировала она, соскальзывая с кресла и наклоняясь, чтобы собрать осколки стеклянной кружки. Её тон совершенно не изменился: всегда отстраненный, немного холодный и безразличный. Она моя полная противоположность. Признаю, я не умею контролировать свои эмоции, особенно если что-то… ну или кто-то, доводит меня до крайней степени раздражения. Она собрала стеклянную крошку и ссыпала её в пепельницу к окурку. — Здесь нечем дышать, — бросил я, чтобы разрушить напряжённую тишину, — Комнаты надо хоть иногда проветривать! Подойдя к окну, я распахнул настежь форточку и повернулся к ней, присев на край подоконника. Анна вновь посмотрела на меня и вдруг в несколько шагов подошла ко мне. Её рука потянулась ко мне, но безвольно опустилась на пол пути. Что, Анна, совсем растеряла остатки мужества? Уже боишься без спросу обнять своего мужа? В её глазах, я заметил, мелькнула боль. Что ж, видимо от тебя я нежных чувств так и не дождусь. Она даже не успела среагировать, как я по-собственнически притянул её к себе. А что вы хотели? Она моя законная жена, и я имею в конце концов право прикасаться к ней, когда и как захочу. — Не шибко ты, видимо, скучала по своему мужу? — с усмешкой прошептал я, слегка касаясь губами её уха. Она дернулась как от пощечины, но сейчас я не позволю ей вырваться. А чего ты хотела? Ласки и нежности с моей стороны? Когда ты столько лет избегаешь меня. — Прости меня, Рен, — почему-то моё имя, слетевшее с её губ, звучит по особенному. Я сам не могу понять, но это жутко приятно, — Я очень скучала. А вот это уже что-то новенькое. Железная женщина Анна Киояма, почти восемь лет как Тао, впервые проявляет чувства. Хотя в моем сердце почему-то ничего не дрогнуло. И тут я впервые почувствовал, как она загорелась. Её руки лишь скользнула по моей спине, но легкая дрожь в её теле, сбивчивое горячее дыхание выдавали её с головой. — Ты хочешь меня, Анна, — ухмыльнулся я, отстраняясь от неё и заглядывая в её блестящие глаза. Она ту же отвела взгляд, но её тело говорило лучше любых слов. Она прильнула ко мне и обняла за шею. Похоже, она сама не понимала, что делала. Ну что ж, если женщина настаивает, — Я обещаю, что это будет во сто крат лучше, чем со всеми твоими любовниками. — Я знаю, — прошептала она, начиная расстегивать мою рубашку. А я и не знал, что моя женушка такая горячая штучка. Чего я не ожидал, так это того, что наша встреча окончится именно так. А, к чертям всё! Она осмелилась предложить мне слишком много, чтобы отказываться. * * * Мужчина и женщина на узкой полуторной кровати сплелись в древнем танце любви, отдавая всё своё естество друг другу. Он ласкал свою жену, заставляя её чувственно постанывать под его прикосновениями, а она лишь мечтала о том, чтобы слиться с ним воедино. Она целовала его губы, лицо, скользила горячими пальцами по его старым шрамам на теле и на секунду останавливалась на новых, совсем свежих от пулевых ранений. И тогда она тихо произносила его имя, а он, не отвлекаясь, продолжал ласкать её языком, спуская от груди ниже и ниже. Раздвинув её ноги, мужчина остановился, взглянув ей в глаза и, услышав тихое «да», вошел в неё. Она со стоном изогнулась, прижатая к его телу,прикрыла глаза и начала двигаться вместе с ним. * * * — Скажи, я был лучше прежних? — его самолюбие требовало услышать её тихое «Бесспорно, да» в ответ. * * * Когда она проснулась, его уже не было. Захотелось курить. Найдя под кроватью старую заначку с дамскими ментоловыми, она дрожащими пальцами вытащила одну, нашарила на полу зажигалку, подпалила сигарету и поднесла к губам. Легко затянувшись, она мгновенно выпустила дым, ощущая легкий привкус ментола на языке и мятный запах дыма, щекочущий ноздри. Она чувствовала себя использованной куклой. Хотя чего она собственно хотела? Сама предложила себя ему. Хотя с другой стороны, с чего такое разочарование? Он же её законный муж, и это должно было случиться. Он просто взял своё. То, что мог потребовать ещё семь лет назад. Но смог ждать всё это время, чтобы быть с ней только тогда, когда она сама этого захочет. Она вновь затянулась. Почему-то не чувствовалось даже легкого разочарования. Все другие чувства заглушало лишь одно. Поселившееся в её сердце ещё со вчерашнего вечера. Чувство смутной радости и невыразимого облегчения. Словно камень упал с её души, когда она вчера увидела его. Она корила себя за свои непрошенные слезы, но тогда она была просто счастлива видеть его рядом. Живого и невредимого. Словно она нашла выход из пустой черной комнаты, в которой её заперли. И тупая ноющая боль в сердце вдруг отступила. Поселилась какая-то внутренняя уверенность, что теперь всё будет как раньше. Она не могла сказать, какие чувства испытывала к своему мужу. Любая порядочная женщина на её месте сказала бы: любовь. Но ведь Анна не умела любить. Она не знала этого чувства. Страсть, привязанность, дружба. Но не это загадочное чувство, когда сердца бьются в унисон. И ей, и её мужу надо было учиться любить, но в двадцать шесть начинать уже поздно… Она горько улыбнулась самой себе, вспоминая его янтарные глаза этой ночью и его невероятные губы, вытворявшие с её телом бог знает что. Сигареты догорела почти до фильтра, и она затушила её в пепельнице, ещё полной вчерашних осколков. А мягкий аромат ментола витал по комнате вместе в тонкими облаками сигаретного дыма. * * * Я в очередной раз не услышала, как он вошел. Черт возьми, сейчас опять начнет читать мне лекции по поводу моего здоровья. Я опять не успела проветрить до его прихода. К тому же, я уже боюсь подумать, какой гневной тирадой он разразится, когда услышит последнюю новость. Я достала ментоловую сигарету из пачки, зажгла и закурила. Это так, для храбрости. Скоро все равно придется бросить эту дурную привычку. Он резко подошел и выхватил сигарету из моих рук. Эх, а я даже не успела как следует затянуться. Хотя, муженек, тебе хорошая затяжка сейчас потребуется больше, чем мне. — Скоро мне придется посадить тебе под замок в подвале дома Тао! — гневно выкрикнул Рен, глядя на меня сверкающими раздражением глазами. — Не кипятись и не заводи меня, — осадила я, — В моем положении это будет вредно. — Положении? — переспросил муж. Так, раз, два, три. Я глубоко вдохнула, вновь мысленно сосчитала, теперь уже до пяти, и на выдохе произнесла, по возможности стараясь выдержать тон. — Будущему наследнику нашего рода, которого я ношу под сердцем, одинаково вреден и никотин и твой ор. Несколько минут я наслаждалась произведенным эффектом и тишиной. Я слышала, как он резко выдохнул и похоже сжал кулаки, сжимая мою тлеющую сигарету между пальцев. — Повтори, — наконец выдавил муж неузнаваемым, видимо охрипшим от волнения голосом. — У нас будет ребёнок, мальчик, что здесь непонятного? — фыркнула я, всеми сила стараясь не рассмеяться. Рен молча поднес к губам мою недокуренную сигарету и несколько раз глубоко затянулся. Ну вот. Что я говорила? Вновь комнату наполнил легкий запах ментола. Черт, мне будет не хватать его предстоящие девять месяцев. И угораздило же тебя, сыночек, обременить свою будущую мамочку именно сейчас! Муж подошел ко мне, и вдруг крепко обнял. Что ж, и на этом спасибо. Надеюсь теперь, он будет уделять мне больше внимания чем раньше. Что-то шевельнулось у меня в груди. Странное чувство. Рен отпустил меня и вновь затянулся. Похоже, что теперь запах ментоловых сигарет будет постоянно витать в этой комнате. С ним у меня больше ассоциируется наше воссоединение. А те тяжелые сигареты я больше не позволю Рену курить. Лучше уж ментол, чем шоколад.