«Дорогая Гермиона, милая моя девочка. Твоя сова просто ужасная птица, это пернатое чудо обклевала мои кусты рябины и устроила гнёзд прямо среди улицы Лондона. Мы с папой решили сделать дома ремонт, пригласили миссис Боуел. Ждем от тебя поздравительных открыток и письмо. Папа передает привет. Целую, мама».
Гермиона тепло улыбнулась, вспоминая сияющие глаза мамы, миссис Боуел, которая считает себя обладательницей талантом дизайнера и голос отца, который чуть коверкает слово «привет» и щурит глаза, когда оно относится к ней. Второе же письмо было с печатью Министерства магии, и как оно оказалось у ее совы осталось загадкой для Гермионы.«Гермиона, я так рад, что ты ждешь встречи со мной. Я хоть я и не выдающийся вратарь, и не так прославлен, как ловец Гарри, но так же получил приглашение на первые в истории сборы лучших игроков по квиддичу школы Чародейства и Волшебства Хогвартс! Жду следующий вторник. Встретимся ровно через неделю. Рон. P.S. От Гарри привет».
Гермиона чуть потерла кляксу на правом поле листочка, перечитав письмо Рона. «Снова этот незамеченный им эгоизм! Вдруг я тут умерла, а он ждет не дождется сборов!» Волшебница торопливо сгребла все присланные свертки и письма в сумку, которая уже выглядела баулом, и широко шагая, направилась вон из зала. – Гермиона ты куда? – опешила Джинни внезапной смене настроения подруги. – Мне нужно, – она не договорила, а лишь махнув рукой, вышла из зала. Гермиона быстро преодолев расстояние коридора от большого зала, вошла в женский туалет, скинув сумку. Она подошла к одной из кабинок и, пнув ногой дверь, которая от бесхозности скрипнула и готова была рассыпаться, захлопнула ее обратно. «Да что с тобой! Гермиона! – Девушка сцепила руки, размышляя и нервно потирая большим пальцем фалангу другого, – ты злишься на Рона из-за ничего, просто потому что Джордж Уизли, его братец, не может оторвать свою задницу и прислать тебе письмо. Это тебя вывело. Ведь так? Признайся!» Гермиона услышала шум с той стороны двери, и вода из кранов хлынула, похоже Плакса Миртл не была рада не званому гостю. «Ты как изголодавшийся вампир. Живешь тут без друзей, вечно в библиотеке и на учебе. Дни серые и однотонные. Раньше был Гарри, Рон. Я понимаю себя. – Она усмехнулась своему порыву разобраться и поговорить по душам самой с собой, – Джордж был словно глотком свежего воздуха в газовой камере. И я еще не отошла от впечатления, безумной магии, адреналина в крови от того что МакГонагалл вот-вот поймает тебя и лишит Гриффиндора 100 очков. Тебе просто обидно за саму себя, за твой выбор вернуться в Хогвартс и учить то, что и так знаешь, быть одной, хотя рядом Джинни, а по вечерам перебирать книги". – Я вспылила. Гермиона произнесла слова вслух, понимая, что одиночество душит ее, хотя рядом есть дорогие ей люди, друзья, парень, хоть какой бы непутевым он не был. «Раньше такого не было. Я раздражительная? Можно считать это срывом? Чем это вызвано? Ох, Гермиона. Остынь» Девушка потрясла головой, разбавляя дурные мысли в голове качанием и шумом льющейся воды. Плакса Миртл вновь решила затопить туалет. Гермиона вышла из кабинки, перепрыгивая уже образовавшиеся ручейки, и вышла в коридор, заполненный учениками. Волшебница глубоко вдохнула чуть прохладный воздух, влетающий со двора в открытое окно напротив нее, прикрывая глаза, заставляя здраво разрешить ее внутренний инцидент, и пришла к выводу, что это переутомление. – Поскорей бы в Хогсмид. Гермиона всеми возможными проклятиями, которые существовали в мире маглов, облила Пивза за последние дни. Девушка уже перестала задаваться вопросом, почему именно ее призрак выбрал целью своих проказ и притом решил не показываться ей на глаза. «Еще бы,– размышляла Гермиона,– он ведь понимает, что я сильна и умна ведьма, а Пивз не совсем призрак и я его быстро отправлю гнить в пылесос». Субботнее утро встретило волшебников еще той погодой. Первые дни ноября выдались теплыми, но сильные порывы ветра кружили падающий снег в воздухе, пробирался в волосы и за шиворот теплых курток. Солнце не светило уже пару дней, и навалившийся снег создавал сугробы, мягкие как подушки из перьев самого пушистого гуся. Погода не была преградой для похода в Хогсмид. Джинни шла впереди с Мередит, обсуждая сегодняшние планы налетов на лавки деревеньки. За небольшой стеной из девичьих спин Гермиона могла чуть укрыться от не утихающего ветра. Несмотря на непогоду, деревня была забита учениками и взрослыми волшебниками и волшебницами. Дети катались на санках, как и некоторые взрослые, что заставляло губы волшебницы дрогнуть в улыбке. Раскрасневшиеся от морозца малыши лизали леденцы из лавки сладостей. Мужчина в потертой коричневой мантии продавал газеты свежего выпуска Ежедневного Пророка. В Гермиону прилетел снежок, случайно угодивший в ее ногу из толпы кучи школьников третьего курса, которые устроили "Былую бойню". – Куда зайдем для начала?– Джинни пришлось повысить голос, что бы ветер донес ее слова до Гермионы, сквозь гул веселья. – Лавку со сладостями, она ближе всего. Я нос не чувствую. Джинни кивнула в ответ и Гермиона подняла вверх большой палец, сообщила о договоренности. Уизли встряхнув с варежек снег, развернулась и поплелась в толпу эльфов, поющие песни о волшебнике по имени Войлок и его похождениях в далекие страны. Гермиона плелась сзади, но остановилась, пропуская впереди себя толпу детишек местного населения, толкающих большие сани с набитыми в них мешками и свертками, украшенную лентами и бубенцами. Сани походили на рождественские. Девушка вздрогнула, и уже было подумала, что на ее плечи скатился комок снега с отлива пекарни мистера Дернина, но ощутив сжимающиеся пальцы на руках, откинули этот вариант. Гермиона услышала хлопок вслед за своим исчезновением, тело словно сжалось в комок, и она ощутила головокружительные повороты своего тела в паутине пространства волшебного мира. Приземление было неожиданным, хотя, как и старт. Волшебница ощутила, как ноги врезались в твердую поверхность и подкосились, но все те же руки, сжимающие ее за плечи, перехватили ее падение. Гермионе не нужно было смотреть в лицо похитителю, что бы узнать его. Еще в воронке она учуяла запах одеколона отдающий кедром и жимолостью, круживший голову большинству девушек учуявших этот аромат в школе. Гермиона слабо улыбнулась, когда парень, стоящий позади нее убрал руки с плеч, делая шаг назад, чуть скрепя кожанами ботинками. Гермиона была в магазине "Всевозможных волшебных вредилок" всего пару раз. С последнего момента он очень изменился, вместо разноцветных табличек, плакатов, набитых склянок помадками, батончиками, конфетами и пастилы, переливающихся цветами радуги, в зале она увидела полупустые и мало какие уцелевшие полки, повсюду были разброшены коробочки с ушами, полыхалок, липучек, разбитыми фонтанчиками, пол местами был прожжен заклинаниями. Улыбка сползла с лица девушки, понимая какое чудесно место, выдуманное и воплощенное Джорджем и Фредом Уизли, уничтожили пожиратели смерти. – Даже кричать не будешь?– Джордж изогнул одну бровь, не слыша возмущённые крики Гермионы. – Привет,– волшебница развернусь, кричать ей совсем не хотелось, ведь призналась себе, что ждала эту встречу и сейчас была рада. – Привет,– чуть отрешенно и непонимающе спокойствия Грейнджер буркнул Джордж. «Почему я не сержусь, меня ведь могло расщепить». Гермиона стояла, чуть задрав голову к верху смотря на парня, в его рыжих волосах застряли снежинки и начинали таять, образовывая в рыжем вихре блестящие капли воды. Парень нахмурился с подозрением, смотря на девушку, отчего на его лбу образовывалась складка. Это Гермионе казалась милым. – Что с тобой, Грейнджер? Выглядишь странно, не уж-то за пять минут в Хогсмиде успела нализаться сливочного пива? Джордж ехидно сощурил глаза, делая шаг назад, уж очень странно вела себя заучка, но после его подначивания он чуть прикусил губу, наказывая себя за грубые слова, она могла точно отхлестать его валяющейся на полу палкой старого флажка. Он даже начал опасаться, чтобы она не выкинула в его адрес какое заклинание, но девушка, возмутившись, открыла рот и тут же отвернулась. «Боже, я пялилась, мерлиновые подштанники». Гермиона потупила взгляд, чувствуя, как щеки пылают адским огнем и это была вовсе не смена температур. Гриффиндорка развернулась, встречаясь с глазами, словно голубого чистого неба, Джорджа. Волшебник наклонился на перила, сцепляя руки на груди, Гермиона же стянула с себя шапку, встряхивая с нее растаявший снег. «Может, она с Роном поссорились? Или после трансгрессий ей стало дурно? А может ей ботинки жмут? Или же ей поставили не высший бал, хотя навряд ли? Или не рада меня видеть? Я думал, ей нравится веселиться? Или же она рассердилась на шутку с пивом?» В магазине пахло деревом, словно в этих небольших шкафчиках спрятали свежую стружку молодой ивы, но в воздухе пахло еще и сиренью, аромат исходил от свеч, которые Джорджу пришлось зажечь, потому что в кладовке отсутствовали обычные. Джордж задумчиво наблюдал, как Гермиона вертела головой проходя взглядом по полкам, Уизли хотелось отпустить колкость, но впервые ему показалось это неуместным. Этот магазинчик, словно уголок его души и волшебница была расстроена, что он в такой разрухе. Ему стало неловко за ее переживания по поводу его жизни. После войны многое подпортилось в их обители с братом, сегодняшним утром он заменил пару сломанных в борьбе с пожирателями ступенек из-за чего в воздухе стоял запах древесины. – Несмотря на все, здесь до сих пор уютно,– выдавила она, наконец, стягивая куртку. – Да, пришлось малость прибраться, а то ты бы тотчас наколдовала здесь тряпку и ведро, – протараторил он, на что Гермиона усмехнулась. – И чем займемся, невозможный Джордж? – Идем, я покажу. Парень подмигнул и, оторвав свою спину от перил, вступил на лестницу. Они поднялись на два пролета, останавливаясь у стены. Гермиона только сейчас заметила, что у этой полки с набором "начищающего придиры" есть дверь. Уизли остановился, ожидая очередной реакций волшебницы. Его губы растянулись в улыбке, которая была подобна детской и невинной. – Запомни этот великий момент, впервые я впускаю в мою лабораторию человека, который не выглядит в точности как я, и должен признать, я волнуюсь, ведь не всегда пускаешь человека в столь личное место. – Я бы, наверное, тоже волновалась, если бы позволила тебе войти в свое сокровенное место,– поделилась мыслью Гермиона и вновь залилась краской. – Двусмысленно прозвучало,– прокомментировал Джордж, отчего Гермиона ощутила, как кончики ушей загорелись, но парень не предал этому значения. «Сейчас ему нужна моя помощь. Уф, все ни как не могу привыкнуть к новым выходкам Джорджа, лучше бы хлопушки взрывал». Гермиона вдруг ощутила, как ее тело потряхивает, а руки буквально вибрируют от дрожи, словно она снова увидела сон, где неподготовленная пришла сдавать СОВ. Первое что пришло в голову волшебницы, когда Джордж открыл дверь, что это парфюмерная, научная и другая любая лаборатория семнадцатого века в одном целом. Комната была большой, можно даже сказать огромной, на полу лежали бархатные дорожки багровых тонов, четыре стола повторяли дизайн большого зала Хогвартса, стеллажи тянулись по всему периметру, и склянки, мешочки, котелки, баночки с ингредиентами и травами, книги присутствовали повсюду. Гермиона открыла рот то ли от удивления такой лаборатории Джорджа, или же от свинского отношения к книгам и корешкам. – Я не знаю, с чего ты начнешь,– Джордж выждал паузу и двинулся по залу, быстро говоря,– этот шкаф забит документами, хотя ты там можешь встретить и рецепты блевотных батончиков, и лучше будет их убрать, а то в министерстве магии в комитете предпринимателей не поймут. – Я поняла, – Гермиона подошла столику в углу, который даже сразу и не увидела, шкаф был размером с Хагрида, но казался крохотным по сравнению с другими,– думаю, я разберусь. – Ты уж постарайся. Раз сама затеяла это все... – Я?– удивленно возмутилась девушка. – Да,– прошептал Джордж и изменил голос, заговорил громче,– о, Джордж ты такой красивый и умный, вернись к делам в магазине. – Ты вообще не умеешь меня изображать, Уизли.– Фыркнула Гермиона. – Я так не думаю, Грейнджер. По-моему я великолепен, – он деловито качнул головой,– я конечно не Златопуст... – Прекрати!– перебила его Гермиона, зная, чем закончится данный разговор - ее криком, что она не поклонница этого обманщика, по крайней мере, больше. – Ну-ну. Он, присвистывая, всунул руки в карманы своих брюк и направился в другой конец зала, после разводя под небольшим котелком огонек. Парень довольно быстро приступил к работе. Впервые волшебница видела, как создаются самые известные вещи этой лавки и создаются они, как оказываются не так уж легко. Джордж то и дело черкал в пергаменте, задумчиво покусывая перо и засовывая его за ухо, и переворачивая все верх дном, ища его, позабыв, что он за ухом. Документация была в порядке, разве что отсутствовали некоторые накладные, и все было вперемешку. После первой полки девушка решила сделать перерыв, когда перед глазами стояли лишь цифры и граммы волшебных трав и когтей. Уизли в силу своего высокого роста скрючился над столиком, который был на колесиках, и Гермиона пропустила мгновение, когда он появился. Джордж точил корень, словно карандаш, небольшим ножичком и его стружки растворялись в жиже как кусок сливочного масла на горячей сковороде. Джордж был так увлечен, что даже когда Гермиона подошла ближе и села на небольшую скамью, переставив коробку с ногтями пикси, он не обратил на нее внимания. Отвлекать парня она не собиралась, тем более Джордж, схватив палочку начал что-то воодушевленно шептать себе под нос. Мания разоблачить рецепт и разобраться в магии была слишком велика, но гриффиндорка решила после увидеть готовый шедевр, и по-настоящему удивиться. Волшебница подошла к полкам, беря в руки конфету, которой она даже как-то отравилась, что осталось тайно. Ей удалось это скрыть благодаря туалету, в котором она спряталась и пыталась расколдовать свой нос самостоятельно, из которого непрерывно текли сопли. Гермиона в отвращении скривила губы и откинула конфету в сторону. Знаменитые батончики, зелье танцев, фейерверк с тигром гриффиндора и разнообразные наборы. Палочка в углу пыльного стеллажа привлекла ее внимание больше всего. Ее она не видела даже в черновом каталоге магазина таскаемым Роном. Вещица походила на неоновую палочку, Гермиона взяла ее в руки пытаясь найти название, но она была полностью чистая. Девушка потрясла ее, отчего внутри послышался звук, словно об друг друга бились маленькие стальные шарики. Гриффиндорка, не раздумывая, надломила ее. Из разлома повалил зеленый дым, что напугало Гермиону, и волшебница отбросила ее от себя. – Джордж. – Грейнджер, я на пороге открытия,– отмахнулся он. – Тут какое-то зелёное облако. Слова подруги ставили его оторваться и с негодованием цокнуть языком. Дым распространялся быстрее, чем хотелось, Гермиона вдохнула его, ожидая едкости, но ощутила лишь слабый запах мяты и свежескошенной травы. Джордж зажал нос рукавов своей рубашки, смеющимися глазами смотря на девушку, которая выглядела растерянно, что не всегда получается узреть. – Что это, Джордж?– панически выкрикнула она. – Пары влюбленности. Его слова прозвучали, словно гром среди ясного неба. Гермиона схватилась за нос, как и он, стараясь не дышать, а Джордж же опустил руки, захлопывая книгу с исчерканным пергаментом внутри. – Не поможет,– он обвел пальцем район носа и рта,– хотя для нас он не опасен. Опасен,– он словно смаковал слово на вкус,– а было бы интересно узнать... – Джордж!– Гермиона буквально вопила,– что он делает? – Ну, по нашей задумке с Фредом, сначала жертва чувствует приятный для себя запах, так сказать аромат любви,– при последних словах он вытянул губы, коверкая слово непонятным акцентом,– потом тебе становится на душе хорошо, а после... Он замолчал, когда Гермиона остановилась расхаживать по лаборатории туда-сюда и широко улыбнулась, захлопала глазами, видимо вторая стадия дошла до нее быстрее. – Он что на тебя действует, Грейнджер?– в его голосе было удивление, словно он был уверен, что эти пары не подействуют на них. Девушка, видя его выражение лица, отшатнулась, словно вырвав себя из манящего плена магии села на скамью, понимая, как и Джордж, что волшебство действует. – Сейчас тебе захочется написать письмо Рону. – Почему?– она почти выкрикнула, пугаясь следующих своих действий, за которые придется краснеть не один год. «Ее голос такой звонкий,– Джордж сделал пару шагов назад, садясь на другой конец скамьи, наклоняя голову и не отрывая взгляда, тяжело вздохнул, словно влюбленный мальчишка,– волшебная улыбка». – Волшебная улыбка,– слетело с его губ, и тот схватил себя ладонями за рот, крича в своей голове: «СЛОВО НЕ ВОРОБЕЙ ВЫЛЕТЕЛ, НЕ ПОЙМАЕШЬ, ТЫ ПРИДУРОК ПОДКАТЫВАЕШЬ К ДЕВУШКЕ БРАТА! ХОТЯ ЭТОГО НЕ ДОЛЖНО ПРОИСХОДИТЬ, ЕСЛИ ТОЛЬКО ТЫ НЕ…» – Не волшебней твоей,– Гермиона протянула слова и, поняв, что произнесла вслух, схватила себя за рот, так же как и он, отвернулась, становясь пунцовой. Джордж не смог не то, что не улыбнуться, он взорвался в истерическом смехе, пугаясь чувства в его ногах, которые хотели идти в сторону Гермионы. – Сколько действует сыворотка?– глухо произнесла Гермиона, пытаясь не отрывать ладонь ото рта. – Минут двадцать пять. Джордж поднялся: «сядь, сядь на место, ты рыжий придурок!», беззаботно улыбаясь, он шагнул в ее сторону проводя пальцем по столу, словно некая кокетка, через пару шагов он остановился, понимая, что влечение сильнее, чем он думал и вцепился руками в ближайший котел, заключая его в объятья, ища в нем помощь. – Что ты делаешь?– Гермиона удивлено уставилась на него, смотря на руки, которые облипала эта рубашки и рельефные формы выступали на вид. Гермиона потрясла головой. – Я что-то замерз,– он сделал шаг вперед,– а котел теплый. Такой теплый, что аж,– он сжал челюсть,– я уничтожу рецепт этой сыворотки. Гермиона поерзала на месте, наблюдая как Джордж, покусывая верхнюю губу, что казалась ей сексуальным, старался молчать и смотреть в потолок, обнимая все еще котелок. – Странное ощущение.– Выдавила она против своей воли. Гермиона поднялась, чувствуя, как в теле возобновилась дрожь, и как сильно ей захотелось дотронуться до этого глупого парня, обнимающего котел, который был совсем пустой. Она не глупая и понимала, что из-за проклятого зелья теперь их влечет к друг другу. Девушка пошла в его сторону, но нашла в себе силы пройти мимо, отчего почувствовала, как Уизли вытянул шею в бок, глубоко вдыхая запах ее волос. Она подошла к стене и села на пол от внезапно накатившейся грусти. – Почему ты не писал целую неделю? – Я… я был занят,– он развернулся, ставя котелок на стол и подходя ближе,– на нас манящие чары, а ты интересуешься, почему я не написал, скажи, как ты это делаешь? Я не хочу думать какая на ощущение твоя кожа. Парень закатил глаза и, чертыхнувшись, опустил обессиленно руки, смотря на нее, говоря: «когда это закончится, мы обо всем забудем». Гермиона впервые слышала такие слова в свой адрес, но почем-то в груди было неприятно, наверное, от того, что это все магия и принуждение. – Я ничего не делаю, просто говорю, что думаю. Мне кажется, чем больше сопротивляешься, тем хуже. – Я не знаю.– Обессилено выдохнул он, чувствуя, как его немного отпустило. – Это ведь твое зелье, ты прекрасная задница. Джордж фыркнул, а Гермиона облизнула пересохшие от волнения губы, проклиная всех и вся, что вообще знает такие слова. Джордж глубоко вдохнул и сел рядом на пол, медленно скатившись по стене словно пытался протянуть время. Волшебник покосился на Гермиону, когда девушка опустив взгляд коротко вздохнула и взяла его руку в свою, просовывая свои пальцы между его. Это движение заставило Джорджа сглотнуть образовавшийся комок в горле. Ее пальцы были холодные, нежели сама ладонь, парень сжал их в кулак, отчего их руки сплелись в комок нежности. Его голубые глаза устремились на ее пухлые губы, на опущенные ресницы и легкий жар на щеках. «Надо же, Грейнджер такая красивая, когда смущается. Я не должен этого делать, но так хочется попробовать». Гермиона подняла на него взгляд, чуть улыбаясь уголками своих губ, Джордж улыбнулся в ответ. Он чувствовал себя вновь тринадцатилетним, словно, он снова в башне астрономии с Анжелиной, и каждое движение давалось с трудом. Робкие, нежные, медленные. Свободной рукой Уизли коснулся ее запястья, переводя взгляд на гладкую и шелковистую кожу. Он провел пальцем по руке, отчего по спине девушки пробежали мурашки, и захотелось сидеть еще тише, чтобы не нарушить этот покой. Палец волшебника остановился на маленьком шраме, который был получен в детстве, от падения с качели. – Не могу поверить, что это, правда,– в голосе снова слышалось удивление. Гермиона подняла на него взгляд, не совсем понимая, о чем он говорит, но сейчас ей было все равно. Волшебство. Именно этот момент она считала самым волшебным в ее жизни. Тихая комната, замирающее сердце от каждого движения, учащающийся пульс от вдоха и выдоха, запах кедра. Ее взгляд был словно наполнен нежностью, украденной у тысячи любящих людей. Карие глаза казались ему золотом. Легкий аромат ее цветочных духов казался ему лишним, ведь он был уверен, что запах исходящий от этой сияющей кожи был божественен. Гермиона свободной покой провела по его щеке, чувствуя колкость от еле заметной щетины. Волшебник прикрыл глаза, словно в солнечный день, чувствуя ласкание кожи прохладным ветерком. Наслаждение. – И как же он все же должен работать? Ты растерян. Джордж перехватил опускающуюся руку девушки так резко, словно боясь, что она растворится в воздухе, и поцеловал ее в запястья. От прикосновения его губ, грудь Гермионы сжалась от подступающего чувства сумасшествия от прикосновений. – Я задумывал,– он запнулся, словно подбирая выражение, и отвел виноватый взгляд,– мне кажется, чем больше позволяешь, тем больше хочется. Девушку вдруг бросило в жар, от посетивших ее голову мыслей, она ощутила стыд, но ей стало еще более неловко от мысли, что она бы не испытывала стыда воплощая мысли в реальность с ним. Дыхание Гермионы участилось, она уже не понимала, где ее заставляет магия, а где ее желания удовлетворяются, и она просто не может противостоять. Джордж смотрел в ее глаза не в силах оторваться, поглаживая большим пальцем ее руку, которую до сих пор сжимал в своей. Джордж видел, как синяя жилка пульсировала на шее девушки, грудь поднималась и опускалась, ключицы блестели в свете огней. «Прикоснуться и остановить этот бешеный ритм сердца, вызывающее столь частое дыхание, которое дразнит меня, как красная тряпка быка». Волшебник коснулся шеи девушки, отчего Гермиона зажмурилась, словно от страха, он улыбнулся такому детскому поведению и совершенно не понимал, почему она не пытается сопротивляться магии, почему он не сопротивляется ей. Венка под пальцем отплясывала чечетку, и он вытянул руку дальше, заводя ее за шею, путаясь в вихре волос. Это заставило Гермиону открыть глаза. Джордж смотрел на шею, ключицы, ямку у основания шей, чувствуя, что у него образовалась зависимость, мысли в черепной коробке подначивали ее жажду. Джордж нагнулся ниже, касаясь губами шеи. Гермиона прерывисто вздохнула от очередного прикосновения, которое еще больше сводил с ума ее разум, пуская адреналин по венам. Когда Джордж Уизли положил вторую руку на ее талию, проводя по животу, по боку и впился длинными пальцами в спину, пытаясь сильнее прижать ее к себе, она ощутила как ее шею и грудь одаривают поцелуями. Нежными, небрежными. Он заставил себя оторваться от шеи девушку, пахнущей ванилью, что бы заглянуть в ее лицо, на котором он увидел неприкрытую истому. Это послужило для него допингом и он, вновь припав к ямке ее шеи, провел языком по ключице, и это заставило девушку вцепиться в рубашку на его спине, сжимая кулачки, словно боясь выпорхнуть из его объятий. Ее частое дыхание будоражило его волосы на виске и его душу. Джордж поцеловал Гермиону чуть ниже мочки уха, отчего она судорожно выдохнула, и он ощутил, как ее тело дрожит в его объятьях, поцелуй в мочку уха. Тихий шумный вздох сорвался с ее губ, и это сводило его с ума. Волшебнице катастрофически не хватало воздух, и ноющее чувство в теле заставляло ее сжимать и разжимать пальцы ног. Джордж коснулся губами ее скулы, встречаясь взглядом с волшебницей. Джордж заботливо посмотрел в карие глаза и потянулся к ее губами, которые чуть покраснели от того, что она покусывала их от сумасшедших прикосновении Уизли. Звук дверного колокольчика заставил Джорджа резко отпрянуть назад, так и не коснувшись ее губ. Гермиона вздрогнула, услышав хлопок, и увидела Джорджа уже в другом конце лаборатории. Волшебник тяжело дышал, на его лбу в тот час выступила испарина. Он злился, что можно было увидеть по его сжимающейся челюсти. Он смотрел то на Гермиону, то на носы своих ботинок. Звонок. Снова Гермиона вскочила на ноги. Происходящие медленно усваивалось в ее мозгу, и она готова была задохнуться от стыда и злости. Уизли растерянно запустил руку в волосы, пытаясь осмыслить произошедшее. – Я открою. Побудь здесь.– Уизли задержал на ней взгляд и хотел что-то сказать, но вновь зазвонивший колокольчик заставил парня спуститься к парадному входу. Гермиона смотрела в закрытую дверь, а рука медленно тянулась к шее, которую целовал Джордж пару секунд назад, отчего ее мысли приходили в хаос и она чувствовала дикое... счастье? – Эй, рад, что ты снова торчишь в магазинчике. Гермиона подпрыгнула на месте, слыша голос Рона. Ее ноги чуть подкосились, словно она осознала вмиг произошедшее. Из головы совсем вылетел Рон. Джордж прокашлялся. – Как ты узнал, что я здесь. – Мне мама сказала, я как раз был в Косом переулке, решил забежать. Эй, чем это пахнет. Гермиона растерянно подошла к двери, вслушиваясь в каждое слово своего парня, они хлестали ее по душе огромной плетью. – Тут всяким пахнет. – Нет, это же пары влюбленности. – Разбил случайно. – И к кому тебя поманило? К Анжелина? Я уже чувствую, как хочу к Гермионе. Гермиона ощутила, как грудь сдавливается, и в глазах скапливаются слезы. Как она могла не сдержаться? Как позволила себе получать наслаждение от прикосновении брата своего парня? Как Рон может говорить про Анжелину? – С чего бы это. – Ну как ты сам говорил,– Рон чуть помолчал,– чувствуешь запах, потом на душе радость, а потом тебя манит к тому, кому испытываешь какие-либо чувства, чем они сильнее спрятаны, тем сильнее влечение. – Как говорил Фред: «все тайное всегда становится явным». – Ага… Ты чего? Дальше Гермиона не хотела слушать, слезы начинали душить ее. Теперь ей стало понятно, что так не мог понять Джордж? Они оба испытывают к друг другу чувства и если бы все было не так, пары бы просто растворились, и они продолжили каждое свое дело. Гермиона схватила куртку, растерянно метясь по лаборатории, пытаясь уловить запах и почувствовать влечение к Рону, но вместо этого ей дико хотелось обнять его брата. Гермиона, разозлившись и отчаявшись, пнула стоящий на полу котелок и трансгрессировала в Хогсмид.