***
Родион обнаружил Лаврову в пустой аудитории первого курса — стерва Кудилина не придумала ничего лучше, чем поставить на замену заболевшему преподавателю и без того занятую Екатерину Андреевну. — Помочь? — вежливо предложил Долгов, заметив, как Лаврова пытается удержать внушительную стопку учебников. Не дожидаясь ответа, ловко перехватил большую часть книг и направился в сторону библиотеки. Лаврова последовала за курсантом, сверля его спину недовольным взглядом. — Ну и что вы хотели, Долгов? — прежним ледяным тоном осведомилась женщина, составляя учебники на полку и даже не смотря в сторону Родиона. Губы парня растянулись в многозначительной улыбке. — Вы же обещали помочь мне с криминологией, — напомнил он спокойно. Если бы Лаврова потрудилась посмотреть в глаза курсанта, то заметила бы танцующих в них наглых бесенят. Но Катя усиленно делала вид, что изучает заголовки книг, а Долгова в помещении и в помине нет. — Екатерина Андреевна, — позвал парень, вдоволь изучив взглядом напряженную фигуру куратора от носков изящных туфель до аккуратно собранных на затылке прядей. Услышав обращение, Лаврова упрямо сжала губы и сухо ответила: — Не думаю, что в этом есть необходимость. — Мне так не кажется, — чуть тише проговорил Долгов, делая небольшой шаг к куратору. — А еще я думал, что вам будет интересно, что мне удалось узнать о Тарасове. — И что же вам удалось узнать о Тарасове? — делано безразличным тоном переспросила капитан, по-прежнему стоя к курсанту боком и сосредоточенно рассматривая учебники. — Что, прямо здесь говорить? — А что вас не устраивает? — приподняла бровь Лаврова и наконец повернулась, оказавшись к Родиону почти вплотную. — Вообще-то я рассчитывал, что вы угостите меня вашим замечательным кофе и в уютной обстановке мы поговорим и о расследовании, и о Бодлере, и о криминологии, — тон Долгова изменился, голос стал немного хриплым, как тогда, в машине, а еще — взволнованным. Катя вздрогнула, ощутив жаркую волну, пробежавшую по спине от этой мягкой, вкрадчиво-интимной интонации. Непроизвольно сделала шаг назад, уткнувшись спиной в стеллаж с книгами. Родион усмехнулся, наблюдая за ее движениями, и его усмешка Кате очень не понравилась. — Долгов... — вытолкнула она негромко, почти испуганно, и поймала удивленный взгляд курсанта. — Вы что, боитесь меня? — спросил он наконец, чуть не рассмеявшись. — Не думал, что такой страшный. Лаврова молчала, прислушиваясь к судорожному стуку собственного сердца, и этот звук, ей казалось, разносился на все пронзительно-тихое помещение. Боялась ли она своего курсанта? Нет, совсем нет. Катя боялась собственной реакции на его близость, на его голос, на его прикосновения... А Долгов, словно прочитав ее мысли, сделал еще шаг вперед и бережно взял Лаврову за плечи. Женщина застыла, боясь пошевелиться. — Екатерина Андреевна, что вы со мной делаете? — Горячее дыхание буквально обожгло кожу, а в следующее мгновение Родион притянул Катю к себе и поцеловал. Не как в самый первый раз, ласково и убеждающе, а жарко, торопливо, жадно, наслаждаясь каждой секундой. Подчиняя, покоряя, заражая своим безумием. Это был не просто поцелуй, это была необходимость. Сейчас, целуя эту женщину, осторожно поглаживая ее по отчего-то чуть вздрагивающим плечам, Долгов понял, как успел соскучиться за какие-то ничтожные часы без нее. Без ее близости, без возможности прикасаться к ней. А еще Родион, кажется, начинал понимать: каково это — чувствовать потребность в ком-то. Он особенно ясно осознал, как эта невероятная женщина ему нужна. А еще — что не позволит себе ее потерять. Она стала его мечтой, и он сделает все, чтобы эта мечта сбылась.Часть 10
23 декабря 2015 г. в 19:10
— Ну что, господа курсанты, вчера вы решили отрабатывать каждый свою версию. И сейчас я хочу услышать, как далеко вы продвинулись. Есть желающие поделиться достижениями? Миско?
— Я вообще не понимаю, что еще можно отрабатывать, — голосом типичного зануды объявил Виталик. — Алиби у Пашкова как не было, так и нет. Машина, которую у него якобы угнали, до сих пор не найдена. Но если она найдется, я не удивлюсь, что там будут обнаружены следы.
— Миско, а вам в голову не приходило, что машину мог угнать убийца? Упрямство — это, конечно, хорошо, но мыслить надо как-то шире. А вы уперлись в свою версию и думать больше ни о чем не хотите.
Отличник надулся, но Лаврова уже переключила внимание на Захарову.
— А у вас что? Маньяк так и остался плодом вашей фантазии, или как-то удалось обосновать ваш вариант развития событий?
— Ну, мы с Деном проверили стоящих на учете в психдиспансере... И среди тех, кто теоретически мог подобное совершить, врач назвал Тарасова. Похоже, Екатерина Андреевна, ваша версия подтверждается.
— Ну, это еще ничего не доказывает, — равнодушно бросила куратор. — Нужно что-то серьезнее, чем простые совпадения.
— А не многовато ли совпадений, Екатерина Андреевна? — наконец произнес Долгов первую за утро фразу, устав молча наблюдать за железной леди. Он уже не мог поверить в то, что все, произошедшее вчера, ему не приснилось. В поведении Лавровой не изменилось ровным счетом ничего: та же холодность, отстраненность, язвительность. Даже когда смотрела на него, во взгляде ничего не менялось, на щеках не вспыхивал едва заметный румянец, тон не становился более раздраженным или напротив, — мягким. Она вела себя так, словно вчера не стонала бесстыдно от его ласк, не краснела стыдливо, словно девчонка, не мечтала оказаться как можно дальше от его нежного, немного нахального взгляда... Родион мысленно поздравил себя с очередным в корне неверным выводом: личная жизнь Лавровой никоим образом не влияла на ее характер. Да уж, каких только дурацких мыслей насчет этой поистине шикарной женщины не возникало у него прежде... Лаврова просто не вписывалась в его понятия о женщинах, поэтому он и оказывался все время неправ. Пора уже перестать мерить Екатерину Андреевну по общепринятым стандартам. Она действительно необыкновенная, и этим можно либо восхищаться, либо раздражаться. Долгов не мог не восхищаться.
— Долгов, перестаньте витать в облаках! — пробился сквозь его размышления немного раздраженный голос куратора. — Может, поделитесь уже своей версией?
Родион пожал плечами.
— Мне кажется, нужно разрабатывать Тарасова. Искать мотив, проверить возможность его знакомства с Соболевой... И вот еще что мне интересно. Фраза в блоге про пыль прошлого. Какое может быть прошлое у двадцатилетней девушки? Нет, что-то тут не так...
— Мне нравится ход ваших мыслей, Долгов. Мне не нравится отсутствие конкретного результата, — холодно бросила капитан. — Марины и Шишкарева это тоже касается. От вас я вообще не услышала ничего внятного.
Курсанты промолчали, опустив головы.
— В общем, так, — подвела итог Лаврова. — Продолжайте разрабатывать свои версии. Миско, включите свою гениальную логику и постарайтесь догадаться, где находится машина Пашкова, раз уж вы так настаиваете, что он сам ее у себя угнал. Варя и Денис, поговорите с родственниками, знакомыми, коллегами Тарасова. Все данные возьмете у Захоронка. Никишина и Шишкарев, поскольку версий у вас нет, поднимите сводки происшествий, проверьте, не было ли похожих случаев. Долгов, поищите что-нибудь в интернете на Тарасова, кроме пресловутого блога. А мы с лейтенантом Захоронком подробнее изучим биографию Соболевой и Тарасова, может, найдем общие точки.
— А... — начал Родион вслед уже захлопнувшейся двери. Вообще-то он собирался вместе с куратором навестить Пашкова, чтобы выведать у него хоть что-то о таинственном поклоннике Соболевой. Но Лаврова, похоже, решила все переиграть, лишь бы не пересекаться с ним после вчерашнего. Ну зашибись!