Ты станешь воздухом

      — Ну что, господа сыщики, первый подозреваемый у нас есть, — порадовала куратор, неторопливо расхаживая по аудитории. — Но, как вы понимаете, это еще не значит, что дело раскрыто.       — Но... — начал Саблин, Лаврова иронично взглянула на него и невежливо перебила:       — Но, Саблин, это еще не значит, что Пашков убийца. Смотрите. С одной стороны, у него "железный" мотив, плюс вспыльчивый характер, плюс так вовремя угнанная машина... А с другой стороны? Долгов вчера правильно заметил: в состоянии аффекта очень сложно убить человека точным ударом в сердце. Если бы Пашков Соболеву, ну, не знаю, толкнул неудачно... или тем же ножом нанес множество ранений — это было бы понятно. Но такое хладнокровное преступление... Еще так тщательно протер орудие убийства. И потом, вчера, разнервничавшись, Пашков едва не схватился за пистолет. Тогда почему он убил Соболеву ножом, если мог просто застрелить? Не сходится. И еще. Родион вчера, — в этом месте Миско многозначительно хмыкнул, покосившись на Долгова, — задал очень хороший вопрос, который никому из нас в голову не пришел: зачем Пашкову вывозить труп к академии? Ну, допустим он убил ее у себя дома, естественно, решил избавиться от всех следов. Но неужели нельзя было выбрать более подходящее место? Почему именно к академии?       — Еще записка, — добавил Виталий.       — Верно, Миско, еще записка, обнаруженная рядом с телом. Правда, она ровным счетом ничего не дает. Напечатана на самой обычной офисной бумаге, которую можно приобрести в любом магазине, на самом обычном принтере. Отпечатков, естественно, никаких. Разве что сам текст... "Те игры страшные, тот медный звон и стук - /Стенанья юности, растерзанной любовью!", — процитировала Лаврова.       — Бред какой-то, — пожал плечами Шишкарев.       — Это не бред, Ваня, это Бодлер*, — поправил Долгов и удостоился удивленного взгляда куратора.       — Кто-кто? — вытаращился Саблин.       — Верно, Родион, это Бодлер. "Поединок", если ничего не путаю. Да еще и цитата в оригинале. Надо выяснить, владеет ли Пашков французским, хотя я что-то сомневаюсь, что ему пришло бы в голову после спонтанного убийства печатать записку. Зачем? Чтобы на него поскорее вышли? — озадачила капитан и уселась на край парты Миско, закинув ногу на ногу. Взгляд Долгова зацепил элегантную скромную туфельку на невысоком каблуке, изящный подъем стопы и красивую лодыжку. Только наткнувшись глазами на край тщательно выглаженной форменной юбки, курсант опомнился и поспешно отвел взгляд. Он что, с ума сошел — оценивать красоты тела своей преподавательницы?       — А если это маньяк? — предположила Варя. — Убийство демонстративное какое-то. И стихи... Странно все это.       — Есть над чем голову поломать, правда? — И Лаврова опять выдала свою фирменную улыбку, способную в одну секунду разрушить образ стервозной железной леди. Долгов вздохнул, отгоняя нелепую мысль, которой у него просто не должно было возникнуть: а способна ли Екатерина Андреевна улыбаться так в других обстоятельствах? Или ее вообще не интересует ничего, кроме расследований?

***

Звонок мобильного раздался в тот момент, когда Долгов решал, что сегодня будет для него приоритетным: очередная подработка или вечер в каком-нибудь клубе, о существовании которых Родион вспоминал весьма редко, но сегодня, получив честно заработанное, мог себе позволить веселье.       — Не отвлекаю? — вежливо осведомилась Екатерина Андреевна и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Долгов, вы ведь владеете французским? И в компьютерах разбираетесь?       — Ну да, — выдавил парень, немного обалдевший от такого напора.       — Вот и прекрасно, — резюмировала куратор. — Я тут как раз нашла кое-что по нашему делу... Вам ведь еще хочется заниматься расследованием? — добавила она, словно угадав, как Родион красноречиво взглянул на часы.       — Хочется, — со вздохом подтвердил Долгов.       — Вот и отлично. Где мы могли бы встретиться? Наше кафе подойдет?       — Вообще-то я сейчас в другом районе... — начал Родион. — Давайте я к вам подъеду? Лаврова как-то странно усмехнулась.       — Очевидно, адрес вам называть не надо? Ну что ж, жду, — и нажала отбой. В первую секунду, увидев стоявшую на пороге девушку, Долгов решил, что это сестра Лавровой, но тут же прогнал идиотскую мысль: он успел узнать, что никаких сестер, равно как и братьев, детей, бывших или настоящих мужей, собак, кошек и аквариумных рыбок у Екатерины Андреевны не имеется. Впрочем, растерянность курсанта была понятна: вместо чопорной леди в форме, с тщательной прической и с холодным взглядом его встречала растрепанная девица в коротеньких джинсах в обтяжку, в смешной клетчатой рубашке с закатанными рукавами, да еще и босиком. Почему-то именно последнее выбило Долгова из колеи: он жутко смутился, разглядывая изящные ступни без привычного взгляду лака на ногтях — девушки, с которыми он пытался встречаться, не пренебрегали подобными мелочами.       — Проходите, — усмехнулась Лаврова, выводя парня из замешательства, и посторонилась, впуская в квартиру. Родион воспользовался любезным приглашением, тут же начав с интересом осматриваться. Квартира была вполне уютной, но немного заброшенной, как случается, если хозяев подолгу не бывает дома. Ну да, Екатерина Андреевна опер, понятно, что у нее не было времени каждый день наводить идеальный порядок.       — Вам кофе сварить? — как радушная хозяйка предложила куратор, и Родион вспомнил, что ел последний раз... а черт его знает, сколько часов назад.       — Не откажусь, — кивнул он, Лаврова включила плиту, поставила турку с водой и уселась рядом с Долговым. Раскрыла ноутбук и повернула его к курсанту.       — Искала стихотворение, строчки из которого были в записке. И нашла смотрите что, — тонкие пальцы быстро пробежали по клавишам, и на экране возник блог.       — Садовник. Странный ник, — отметил Родион, пробежав глазами по строчкам. — И цитаты Бодлера чуть ли не через раз, вперемежку со странной философией.       — Вы текст за время убийства Соболевой посмотрите, — подсказала Катя, колдуя у плиты. Запахло корицей и еще какими-то пряностями.       — Так, вот... "И только месть оживит погибшую память, и только кровь смоет пыль ушедшего. Те игры страшные, тот медный звон и стук - стенанья юности, растерзанной любовью!" Та самая цитата, как в записке. Странный тип какой-то, — констатировал Долгов. Лаврова поставила на стол две кружки с замечательно ароматным напитком и села, придвинув стул вплотную к стулу Долгова.       — Смотрите, как все складывается. Бодлер, явное знание французского и странная запись в день смерти Соболевой.       — Вы думаете, этот Садовник убийца? — недоверчиво хмыкнул Родион и отхлебнул кофе. Напиток оказался превосходным, такой не в каждом кафе подадут.       — Корица и кардамон, — улыбнулась Лаврова, словно прочитав его мысли, и тоже сделала глоток. — Думать будем после, сейчас надо просто проверить этого Садовника. Собственно, за этим я вас и пригласила. Вы ведь можете его вычислить?       — Попробую, — кивнул Долгов. — Только это займет время...       — Вы куда-то торопитесь? — приподняла брови Екатерина Андреевна. Курсант с сожалением вспомнил обломавшиеся планы на вечер, потом перевел взгляд на кружку прекрасного кофе и улыбавшуюся иронично женщину с копной золотистых волос.       — Нет, никуда, — ответил он после паузы. Проследил взглядом за тем, как Лаврова медленно облизывает губы, наверняка хранящие вкус кофе и корицы, и поспешно уткнулся в монитор.       — Ну вот, кажется, все, — Долгов откинулся на спинку стула и повернул ноутбук к Кате. — Ай-пи я установил, выяснить личность теперь пара пустяков.       — Вы еще и хакер, — усмехнулась Лаврова и потянулась — задумавшись, она довольно длительное время просидела в не очень удобной позе. Родион невольно засмотрелся на ее по-кошачьи мягкие движения и застыл. Расстегнутая рубашка разошлась еще больше, и взгляду парня предстала полоска светлой кожи над ремнем джинсов, тоненькая маечка в обтяжку и — чертпобериЕкатеринаАндреевна! — полное отсутствие под ней нижнего белья. Но в следующую секунду клетчатая ткань вновь скрыла все неприличное, и курсант смог выдохнуть. С трудом отвел взгляд, задержавшись на изящной линии шеи и плеч, на золотистой пряди волос, упавшей на щеку, на губах, вновь вспомнив, как Лаврова их эротично облизывала... Зажмурился до цветных кругов перед глазами, прогоняя привлекательную картинку, маячившую перед мысленным взором, и словно издалека услышал:       — Спасибо вам за помощь, Родион, — как ни в чем не бывало проговорила куратор, и парень начал постепенно приходить в себя. "М-да, это еще вопрос, кому надо заниматься личной жизнью", — подшутил над собой Долгов, спускаясь по лестнице и обещая себе завтра точно заглянуть в клуб.