Гарри Поттер и дары времени и пространства

— Куда бы ты хотел отправиться? — как ни в чём ни бывало спросил Доктор у Гарри, пока тот пялился в бесконечность космоса сквозь раскрытые деревянные дверцы полицейской будки. — Я не знаю. А из чего можно выбрать? — Это же ТАРДИС. Мы можем отправиться куда угодно! Почти куда угодно, если быть точным. Извержение вулкана слизи на Трипсолане, парад Дня мира на Морглисе, матч по софтболу на Плутоне – всё, что угодно. Плутонианцы, кстати, знают, что люди не считают Плутон планетой, так что не упоминай при них, откуда ты родом, если только не хочешь услышать пару обидных шуток в свою сторону. А плутонианцы профи в обидных шутках. Почти как ирландцы, — рассказывал Доктор с упоением, витая в облаках своих фантазий и воспоминаний. — Есть несколько мест, где я ещё не был. Давно пора было устроить себе отпуск. Можем посмотреть, как сгорает солнце. Всё, что захочешь. — Разве все люди не умрут, если солнце сгорит? — О, маленький-маленький Герман, есть миллионы, нет, миллиарды, даже целая бесконечность солнц в разных солнечных системах. Каждую секунду в какой-то из них сгорает солнце… Мы можем посмотреть на это. Гарри не был уверен, хочет ли он увидеть умирающее солнце. Он вообще не верил в то, что Доктор сможет ему это показать. Гарри не знал и половины названий городов в Англии, не знал многих столиц стран, не знал даже половины известных достопримечательностей мира, не говоря уже о названиях планет вне единственной известной ему солнечной системы. — А мы можем попасть на северный полюс? — с интересом спросил Гарри, не веря до конца в то, что Доктор может показать ему что угодно. — Там сейчас очень холодно, но я поищу что-нибудь тёплое для тебя в одной из комнат. Хочешь посмотреть на этих жирных птичек, скользящих на животах? — На пингвинов? А разве здесь есть ещё комнаты? — Внутри больше, чем снаружи! Через пару минут Гарри уже стоял в темноте на хрустящем льду с тёплой курткой на плечах, которая была больше него в несколько раз, и с капюшоном на голове. Доктор вышел сразу же вслед за ним. Тусклое свечение освещало только небольшой участок льда у самого входа, дальше же была только тьма и яркие крупные звёзды. — Только теперь я подумал о том, что Диснейленд выглядел бы красочнее, — снова возбуждённо протараторил Доктор, подперев будку и вглядываясь в темноту. — Тут очень спокойно, и я никогда ещё не видел столько звёзд. Мальчик говорил правду: он вообще мало что видел кроме своего чулана и издёвок от каждого из представителей семейства Дурслей, так что небольшая полоска освещённого льда и темнота с бессчётным количеством звёзд были для него чем-то особенным. — Должно быть, это невыносимо, не иметь возможности увидеть свою же планету полностью; увидеть любое из желаемых мест. Люди… Ваша планета так мала, но вы не видите даже тысячной части от одного её процента, — с тяжестью произнёс мужчина в плаще. — Запомни то, что видишь сейчас. Никто из людей, кроме тебя, здесь ещё не был, не видел того, что видел ты. Мальчишка ещё раз оглядел всё вокруг, поправляя капюшон, то и дело сползающий ему на глаза. — Я вдруг вспомнил, что на северном полюсе нет этих больших птиц с ластами. Да и тебе пора обратно. Думаю, та женщина уже привела в свой дом с десяток соседок, возмущаясь по поводу невыносимой будки, синеющей на её гортензиях. Это твоя мать? — Моя тётя. Не думаю, что она будет рада увидеть меня. Скорее, она в тайне желает, чтобы я никогда не вернулся. Гарри прислушался к темноте. Ему показалось, что он слышал что-то там, вдалеке. — Так это ты плакал в чулане? — С чего вы взяли, сэр? — Как же я не люблю это «сэр», мы ведь не в королевском дворце! Я уже много дней слышу плачь, и теперь он пропал, сразу же после того, как ты выпал из чулана мне под ноги, — с этими словами Доктор вернулся обратно к пульту управления. — Я нашёл в твоём шкафу следы мозгослизней, но они не могли бы выжить в атмосфере земли больше нескольких дней, а твои мозги всё ещё не жидкие. Значит, нет повода для беспокойства. Можем отправляться обратно. Готов? Гарри окинул взглядом всё вокруг в последний раз, навсегда прощаясь с полюсом. На самом деле, он вовсе не верил в происходящее, он знал, что этот Доктор был всего лишь сном, потому что происходящее просто не могло произойти с ним… С Гарри, просто Гарри. Ему снова почудился хлопающий, едва уловимый звук вдали, но мальчик вернулся в будку, и Доктор дёрнул за рычаг, приводя в движение датчики и пружины. Открыв дверь снова, Гарри увидел всё те же смятые фиалки и стеклянную дверь гостиной перед собой, судя по солнцу, был уже вечер. — Прощай, Доктор, — обернулся Гарри и последний раз посмотрел на странного растрёпанного мужчину в плаще, который тут же улыбнулся ему. — Не забывай о том, что в мире есть много мест, в которых можно побывать, Гэрри. И не бойся мозгослизней, они больше никогда не побеспокоят тебя. Мальчик улыбнулся, не став уточнять, что его зовут совсем не Гэрри, и вернулся в дом, пройдя через гостиную сразу же к чулану. Тёти Петуньи не было видно, и Гарри облегчённо вздохнул. Ему не хотелось отвечать на вопросы, рассказывать и выслушивать то, что это он, конечно же, во всём виноват. Гарри обвиняли и наказывали всегда, когда происходило хоть что-то необычное, и мальчик не понимал почему. На следующий день Гарри разбудил противный голос тёти, приказывающий ему «перестать валяться и приготовить завтрак для мистера Дурсля и Дадлика», что мальчику пришлось выполнить. Ночью ему приснился странный сон: он летал в синей будке со странным путешественником, предлагающим Гарри посмотреть на другие планеты и сгорающие солнца. Гарри поймал себя на мысли, что это был первый его хороший сон за долге время. Сон, в котором не было криков, яркой вспышки и постоянного плача. За завтраком тётя Петунья была такой же сварливой, как и обычно, Дадли рассказывал о своих успехах в школе, а дядя Вернон жаловался на молодых работников в его компании, отбирающих у него хлеб. После завтрака Гарри как всегда мыл всю грязную посуду, пока Дурсли сидели у телевизора. Ему вдруг почудился звук тихих хлопков, и Гарри чуть не выронил любимую пиалу тёти из рук, когда, подняв глаза, увидел в окне кухни сову, в когтистых лапах которой находилось письмо: «Мистеру Гарри Поттеру. Тисовая улица. Дом номер четыре. Чулан под лестницей».