Патронус Алекс

      Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда бы я ни шёл, только и слышно: «Турнир Трёх Волшебников», «Турнир Трёх Волшебников». Все как с ума посходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшебства войдут в состязания, отличаются ли от нас хоть чем-то заморские студенты?       И конечно, замок подвергся генеральной уборке. Несколько потемневших портретов хорошенько почистили и помыли к их вящему недовольству. Портреты ёжились в своих рамах, сердито бурчали, кривя влажные розовые лица. Рыцарские доспехи заблестели и задвигали руками без скрипа и скрежета. А Аргус Филч в ярости кидался на ребят, забывших вытереть ноги, и даже довёл двух девочек-первокурсниц до слёз.       Волновались и преподаватели.       — Лонгботтом, пожалуйста, не выдавайте господам из Дурмстранга своё неумение совершить самое простое преобразующее заклинание, — взмолилась профессор МакГонагалл в конце особенно трудного урока, Невилла угораздило превратить собственные уши в кактусы. На их фоне наша золотая лихорадка выглядела куда приличнее.       И вот долгожданный день наступил. Войдя утром в Большой зал, я врезался в замершего на месте Симуса. Оказалось, его поразили вывешенные ночью на стены огромные флаги всех факультетов. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище, видимо, с гербом Хогвартса: большая буква «Х» в окружении льва, орла, барсука и змеи.       Меня немного удивило, что вместо буквы «Х» не изобразили вепря, ведь с магического языка Хогвартс переводится как вепрь. О чём я тут же спросил Гермиону, но она лишь пожала плечами.       Фред с Джорджем уже завтракали. Но опять сидели отдельно от всех и о чём-то шептались, что было им отнюдь не свойственно. И Рон, ну и мы с Гермионой, тоже направились прямо к ним.       — Да-а, дело дрянь, — мрачно сказал Джордж Фреду. — Если он всё же откажется говорить с нами, придётся писать письмо, послать совиной почтой или прямо вручить. Он явно нас избегает, но мы своего добьёмся.       — Кто вас избегает? — подсел к ним Рон.       — Исчезни, — буркнул Фред раздражённо.       — А почему дело дрянь? — спросил Рон Джорджа.       — Младший брат слишком приставучий.       — А что вы думаете о Турнире? Хотите в нём участвовать? — переключился на отвлечённую тему Рон.       — Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать участников, а она не говорит, — сокрушался Джордж, — велела замолчать и заняться трансфигурацией енота.       — А кто обычно судит? — спросил Рон.       — Всегда директора школ участниц, — подала голос Гермиона. — На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ловили василиска, а он возьми и встань на дыбы.       Заметив, что многие с удивлением на неё таращатся, Гермиона, как всегда, начала сердиться: почему все они так мало читают!       — Об этом написано в «Истории Хогвартса»!..       В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Даже я слегка отвлёкся и проникся, но только слегка. Всё-таки завтра, если всё сделано правильно, у меня появятся родители… Зельеварения за всеми этими эмоциями я вообще не заметил, тем более, что урок сегодня кончился на полчаса раньше. Прозвенел звонок, мы поспешили к себе в башню. Оставив в спальне сумки, надели плащи и помчались вниз по лестнице в холл.       Деканы факультетов построили учеников в колонны.       — Уизли, поправь шляпу, — командовала профессор МакГонагалл. — Первокурсники, вперёд. И пожалуйста, не толкайтесь!       Мы рядами спустились по главной лестнице и выстроились перед замком. Был ясный холодный вечер. Сгущались сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом.       — Скоро шесть, — взглянув на часы, Рон устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чём, по-твоему, они едут? На поезде?       — Сомневаюсь, — сказала Гермиона.       Какая разница на чём они приедут. Приехали бы уже скорей, тогда я смогу пойти последний раз сверить наше золотое панно со схемой. Вдруг что-то нужно подправить.       — Может, портал? — терялся в догадках Рон. — А, может, трансгрессируют?       — На территории Хогвартса трансгрессировать невозможно, сколько раз тебе говорить, — осекла его Гермиона.       — А что мешает директору, специально по такому случаю, снять антиаппарационный щит или хотя бы часть? — спросил я, не любопытства, а справедливости ради.       Рон и Гермиона одновременно оглянулись на Дамблдора, как бы оценивая, мешает ему что-нибудь или нет. Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул:       — Чует моё сердце, делегация Шармбатона недалеко!       — Где? Где? — обрадовался народ, вертя головами.       — Вон! — указал шестикурсник на небо в стороне Запретного леса. Там нечто огромное летело по иссиня-чёрному небу, быстро увеличиваясь в размерах.       — Дракон! — пискнул насмерть перепуганный первокурсник.       — Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно заявил крошка Деннис Криви.       Его догадка оказалась близка к истине. Гигантская чёрная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Её тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона.       Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И, наконец, с оглушительным громом, от которого Невилл, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику слизеринцу, копыта золотых коней, размером с хорошее блюдо, коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом приземлилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колёсах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза.       Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещенные золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась чёрная лаковая туфля, размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумлённым зрителям явилась её обладательница. Да-а… Либо полувеликаны — это нормальное явление, и у меня просто фантазия убогая, либо несколько стран одновременно проводили схожие исследования. Француженка была волоокой и тёмноглазой. У неё было красивое лицо с оливковой кожей и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с головы до ног закутана в чёрную, атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблёскивали превосходные опалы.       Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Многие встали на цыпочки, чтобы разглядеть великаншу.       Лицо её расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя.       — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!       — Дамблё-дорр, — произнесла мадам Максим грудным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром здʼгавии?       — Спасибо. Я в превосходной форме.       — Мои ученики, — небрежно махнула она назад огромной ручищей.       Я невольно проследил взглядом за её рукой и только тогда заметил вышедших из кареты подростков. Их было десятка полтора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шёлка. Кое-кто обмотал голову тёплым шарфом. Насколько я мог видеть, все с испугом поглядывали на замок.       — Каʼг-каʼгов уже приехал?       — С минуты на минуту ждём, — сказал Дамблдор — Вы его будете здесь приветствовать или пойдёте сразу в замок?       — Лучше пойдём в замок. Тут у вас холодно. Только вот кони…       — Наш преподаватель Ухода за магическими существами сочтёт за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернётся, только уладит небольшое недоразумение. Его… э-э… подопечные требуют внимания.       — Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с её золотыми жеребцами. — Они ошшень кʼгепкие.       — Уж поверьте, кому-кому, а Хагриду эта работёнка по плечу, — улыбнулся Дамблдор.       — Ошшень хоʼгошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье’Агриду, что пьют мои кони только ячменный виски.       — Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился.       — Следуйте за мной, — величаво махнула ученикам мадам Максим.       Мы расступились, пропуская гостей к каменным ступеням.       — А дурмстрангские кони тоже, наверное, не меньше? — обратился к мирозданию Симус Финниган.       — Будут больше этих, даже Хагриду с ними не справиться, — покачал головой я. — Интересно, что там у него стряслось?       — Может, соплохвосты убежали? — с надеждой предположил Рон.       — Не дай бог! — содрогнулась Гермиона. — Представь себе, соплохвосты ползают по территории замка!       Холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук подков золотых коней мадам Максим. Я начал засыпать.       — Слышите? — вдруг воскликнул Рон.       Откуда-то из темноты донёсся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу.       — Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Глядите на озеро.       В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой её сердцевины медленно поднимался длинный, чёрный шест. Корабельная снасть, однако.       — Это мачта, — поделился я мыслью с Роном и Гермионой.       Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. Ничего себе видок. Похоже, именно этот корабль в своё время называли Летучим Голландцем или кораблём-призраком. А что, кто-нибудь из маглорожденных сквибов увидел, и пошла легенда. Ну или дурмстранговцы специально так выпендриваются. С оглушительным всплеском корабль, наконец, весь вынырнул и, покачиваясь, на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет и стало видно, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха, гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам.       — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг?       — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.       Голос у Каркарова бархатный, со льстивой ноткой. Алекс бы его обозвал недобитым буржуем и это в лучшем случае. Но не вслух, ибо конспирация. А нечего так выглядеть и носить русскую фамилию! Как так — не знаю. Высокий, худой, как и Дамблдор, но с короткой стрижкой, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. В целом, по сравнению с Локхартом, приличный человек. Подойдя к Дамблдору, он взял его руку и крепко тряхнул.       — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыбаясь, на замок. И улыбка его как-то слабо вязалась с холодным проницательным взглядом.       — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл…       Каркаров поманил одного из учеников, тот подошёл. Крупный с горбинкой нос, густые чёрные брови — Рон дёрнул меня за локоть, что-то бессвязно зашептал на ухо. Но я и сам узнал гостя. Это был Крам.       — Глазам не верю! — воскликнул Рон.       Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за гостями по каменным ступеням. Рон был вне себя от восторга.       — Крам! Нет, ты представляешь себе, Гарри? Сам Виктор Крам!!!       — Что с тобой, Рон, Крам всего лишь игрок в квиддич, — пожала плечами Гермиона.       — Всего лишь! — передразнил её Рон. — Ты что, Гермиона, не знаешь? Это же один из сильнейших в мире ловцов! Я понятия не имел, что он всё ещё школьник!       В холле среди учеников Хогвартса начался умеренный бардак. Умеренный, так как к самому Краму, как когда-то ко мне в «Дырявом котле», никто не лез. Просто старались рассмотреть получше, некоторые ради этого вставали на цыпочки и даже подпрыгивали. Шестикурсницы устроили тихую потасовку из-за тюбика губной помады, они надеялись, что Крам этой помадой распишется на шляпе.       — Делать им нечего! — высокомерно заявила Гермиона.       — Я бы тоже не прочь взять у него автограф, Гарри, не одолжишь перо? — засуетился Рон.       Пера у меня не было, зато был карандаш и блокнот, их я и сунул Рону. Но воспользоваться ими приятель не успел. Виктор Крам с однокашниками двинулись к столу слизеринцев. Крэбб с Гойлом были на седьмом небе. А Малфой не преминул тут же вступить с Крамом в беседу.       — Подлизывайся, подлизывайся, — с досадой проговорил Рон. — Крам всё равно видит тебя насквозь. Хотя… ему не привыкать ко всеобщему вниманию. Интересно, где они будут ночевать? Гарри, давай позовём их к нам в спальню! Я не прочь уступить ему свою кровать. А сам могу спать на раскладушке.       Гермиона фыркнула.       Не факт, что гости будут так же индифферентно относиться к нашему отсутствию в спальне по ночам, но вслух я этого не сказал, понадеявшись, что в таком большом замке найдутся комнаты для гостей.       Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопытством разглядывали тёмный потолок, усеянный звёздами. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки. Либо их школа находится не на источнике, что маловероятно. Либо их источник значительно меньше нашего и потому домовых эльфов также меньше, и они не развлекаются, создавая золотую посуду.       Завхоз Филч, надевший в честь праздника старую потёртую парадную мантию, добавил к профессорскому столу ещё четыре кресла, по два слева и справа от Дамблдора. Два, ясно дело для директоров, третий, логично предположить, для главы отдела магического спорта, Людо Бэгмена, а кому тогда четвёртый? Наконец, все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, Шармбатонцы поспешили встать. За соседним столом раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины.       — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец, начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведёте у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!       При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове всё ещё был шарф, громко хихикнула.       — Никто тебя здесь не держит, — буркнула с неприязнью Гермиона.       — Ты что такая злая? — шёпотом спросил я подругу. — Подумаешь, девочка плохо воспитана.       Гермиона хотела огрызнуться, но осеклась и, немного подумав, сказала:       — Ты просто не видел, как на меня и моих родителей смотрели во французском магическом квартале.       Пока мы шептались, Дамблдор закончил речь и благословил всех на обжорство.       Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний ни было, в том числе и заморских!       — А это что? — спросил Рон, указывая на блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йоркширским пудингом из говядины с почками.       — Буйабес, — объявила Гермиона.       — Надо же! — удивился Рон.       — Это французское блюдо. Я его ела на каникулах позапрошлым летом. Очень вкусно.       — Поверю тебе на слово, — сказал Рон и потянулся к привычному пудингу. А я, решив расширить кругозор, положил себе немного Буйабеса! Интересно почему, когда знаешь русский язык, половина слов кажется неприличной?       В зале прибавилось учеников тридцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне чёрной хогвартской: под шубами дурмстрангцев оказались кроваво-красные мантии.       Минут через двадцать дверь за профессорским столом отворилась, и в зал вошёл Хагрид. Сев на обычное место, он сразу же помахал толсто забинтованной рукой мне, Рону и Гермионе.       — Как поживают соплы, Хагрид? — спросил я.       — Процветают, — широко улыбнулся лесничий.       — Никто не сомневался, — тихонько сказал Рон. — Похоже, нашли еду по душе. Пальцы Хагрида.       — Будте добʼги, пеʼгедайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил чей-то голос.       Это была девушка, не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора. Она наконец-то сняла шарф, и её белокурые волосы волной падали почти до самого пояса. У неё были большие синие глаза и ровные белые зубы, напоминавшие незабвенную улыбку профессора Локхарта.       Рон покраснел до ушей. Взглянул на девушку, открыл было рот, но вместо слов издал бессмысленное бульканье.       — Пожалуйста, — придвинул к ней блюдо я.       — Вы уже поели?       — Д-да, о-очень вкусно, — заикаясь, проговорил Рон.       Девушка взяла блюдо и осторожно понесла к своему столу. Рон таращился на неё, как на неземное диво. Я привёл его в чувство, щёлкая пальцами перед носом.       — Вылитая вейла! — Осипшим голосом прохрипел Рон. Мне стало понятно, что это я так отрицательно отнёсся к незнакомой девушке.       — Глупости, — возмутилась Гермиона. — Ты один уставился на неё с таким идиотским видом.       Но она ошиблась. Многие глядели вслед этой девушке, а некоторые, как и Рон, потеряли дар речи.       — Говорю тебе, она самая необыкновенная на свете девушка! — вертелся на стуле Рон, стараясь не упускать её из виду. — В Хогвартсе таких нет.       — В Хогвартсе есть и получше, — возразил я, найдя взглядом Чжоу Чанг. То, что её светлый образ перестал являться мне после встречи с Алексом, не делает девочку менее красивой.       — Да перестаньте вы оба пялиться! — рассердилась Гермиона. — Посмотрите лучше, кто ещё пришёл в зал. — И она кивнула на преподавательский стол.       Два пустых кресла, наконец, обрели хозяев. Первым, как и ожидалось, был Людо Бэгмен, а вторым мистер Крауч. Ну конечно, как я сам не догадался, ведь кто-то должен ещё и работать. Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Рон хорошенько рассмотрел светлое бланманже и слегка подвинул его вправо — пусть заметят за столом Рэйвенкло. Но девушка, похожая на вейлу, наверное, была сыта и рыбалка не удалась.       Наконец, золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Для начала он представил широкой общественности Бартемиуса Крауча и Людо Бэгмена. Судя по аплодисментам, второго и так неплохо знали. Как оказалось, они не просто организаторы турнира, но и наравне с директорами будут судить состязания.       При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.       — Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.       Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Каждый спешил высказать соседям предположение о содержимом ларца.       Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объявления; во многом он повторил сказанное в день распределения, единственное — сегодня Дамблдор не пугал учеников жертвами:       — …состязания основаны исключительно на школьной программе, — сказал он. — Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолевать опасность… Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок Огня.       Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Он сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный кубок. Ничего примечательного, не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё кубок, чтобы все хорошо его видели.       — Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трёх Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведенью — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключите с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.       Фреда с Джорджем система контроля не впечатлила. Меня, кстати, тоже, только на мой взгляд, они выбрали неверный путь. Зачем пытаться обмануть чары признанного сильнейшего мага, если можно просто попросить кого-нибудь совершеннолетнего бросить чужое имя. И не надо говорить, что никто не согласится, всё дело в способности убеждать. А у близнецов эта способность на уровне. Гермиона тоже о чём-то таком подумала, иначе с чего бы убеждать близнецов не делать глупости — мы ещё очень мало знаем — сказала она.       — Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?       — Нет, — честно ответил я, — мне, что жить скучно или заняться нечем?       Шокированные близнецы обратили своё внимание на брата, но Рон их не слушал, он был занят выискиванием в толпе Крама.       — Дамблдор не сказал, где будут жить гости из Дурмстранга?       Ответ, однако, мы получили от Каркарова. Проходя мимо слизеринского стола, услышали, как он собирает своих питомцев назад на корабль. При этом откровенно нянькаясь с Крамом. Я понимаю, простыл человек, но спрашивать у взрослого парня, хорошо ли он поел, это перебор. На меня дурсмстрангский директор, вообще, как-то странно среагировал. Если бы профессор Грюм не подтолкнул, так бы и стоял в проходе испуганной статуей, создавая пробки.