Верю

      Ксении Столбовой всегда казалось, что душ – её лучший друг и товарищ после неудачных соревнований. Она могла целый час стоять под тёплым струящимся водопадом и размышлять, закрыв глаза. Иногда даже позволяла себе заплакать, потому что этого никто не видел и не мог ей посочувствовать. «Проявлять слабость на людях – это ещё хуже, чем падать с тройного выброса», - думала Ксюша в такие моменты и подставляла лицо струям воды. Боль физическая никогда не сравнится с неприятным ощущением вызываемой жалости. Душ становился уютным убежищем, внутри которого можно было не опасаться за размазанный макияж или растрепанные волосы, не вспоминать об обидных ошибках и не самых высоких результатах – словом, немного расслабиться, дать волю эмоциям - настоящим, не наигранным ради высоких компонентов - и понять, что спортивная жизнь ещё не заканчивается, ну а обычная и вовсе может обойтись без очередного расстройства.       Сразу после проката она никогда не бежала в слезах звонить маме, не рыдала на плече у тренера или партнера, и даже не билась в истерике в раздевалке. Швырять коньки в стенку, рвать костюмы, пинать сумку - нет, это не в её стиле; и даже бить своего партнера чехлами по голове она не собиралась, вопреки сложившемуся стереотипу среди недоброжелателей пары. Сначала Ксюша вместе с Фёдором стойко отражала натиск жаждущей жареных фактов прессы, демонстрируя олимпийское хладнокровие, а уже потом она стремительно, чтобы никто не успел остановить, уходила с арены. Её пункт назначения угадывался легко, несмотря на разные города и расстояния: девушка отправлялась в гостиницу. Шаттл для спортсменов в таких случаях она игнорировала, не желая общаться с кем-то из коллег, фальшиво улыбаться и делать вид, что она ничуть не переживает. Только распахивая дверь номера, она отправляла Феде короткое сообщение: «Я добралась», - а затем безвольно падала на кровать. Это превращалось в традицию - оповещать партнера, напоминать ему о себе, просто подавать знак о том, что с ней всё в порядке. Пустячок, без которого почему-то нельзя было обойтись даже в случае апокалипсиса.       Одна строчка, единственная фраза, не нуждающаяся в ответе, набор символов и напускное, нарочитое равнодушие, сквозившее в каждой букве, прочитанной на экране. Федя всегда испытывал облегчение, получая виртуальный привет от Ксюши: он не мог не переживать за неё. Каждый раз рука порывалась напечатать что-нибудь в ответ, но большой палец замирал на угасающем экране. Некий маленький червячок сомнения внутри шептал, что ей это не нужно, она не оценит, она явно нуждается в отдыхе прежде всего от него. Можно ли устать от человека за 5 минут программы, за 5 минут взаимодействия и совместных переживаний? Ответа на этот вопрос Фёдор не знал, но чувствовал, что и ему приходится нелегко. Нелегко с ней или нелегко без неё?       Кажется, именно Ксении первой пришла в голову мысль, что вне катка им лучше не проводить много времени вместе. Фёдор согласился почти без раздумий, потому что сам придерживался мнения: работу нужно отделять от всего остального. Но что делать, если фигурное катание превратилось в дело, приносящее удовольствие? Что-то вроде полезного хобби или навыков, развитых до очень высокого, почти космического уровня. Работа - ежедневная рутина, а спорт высших достижений - одна из жизненных тропинок. Мировоззрение изменилось не сразу: то ли в момент получения олимпийской серебряной медали, то ли когда он узнал, что Таня и Макс собираются пожениться. Пожалуй, последнее событие произвело на него наибольшее впечатление. В голове не укладывалось это вполне обычное и счастливое происшествие. Как же так, кучу времени шифровались, всё отрицали, уходили с тренировок через разные выходы и вдруг признание на всю страну и свадьба?!

***

      День бракосочетания своих друзей Фёдор запомнил отлично, и совсем не потому, что он не выпил ни капли алкоголя. Рассматривая кружащихся в медленном танце жениха и невесту, он представлял их детальками пазла, идеально подошедшими друг другу. Белое платье, синий костюм - новоиспеченная супружеская пара умудрялась выделяться из общей массы везде и во всём, контрастируя друг с другом даже во внешнем облике, но зато удивительное взаимопонимание украшало влюбленные глаза. Их сияние можно было заметить даже в сумраке банкетного зала в эту холодную летнюю ночь. «Гармония», - проносилось в голове Феди, пока его пальцы автоматически теребили блестящие пуговицы собственного чёрного пиджака. «Белое хорошо сочетается с синим. А вот чёрное неплохо бы смотрелось с серым», - неожиданно для самого себя решил он и полез в карман брюк за телефоном. Ни секунды не сомневаясь в уместности данного послания (время-то было позднее, что-то около полуночи), Климов, щурясь быстро набирал текст, торопясь вслед за ускользающими мыслями. Убрав телефон, он довольно улыбнулся, чем напомнил сидящей рядом гостье Чеширского кота.

***

      «Ксюш, я придумал нам костюмы к короткой программе. К произвольной, можно сказать, тоже. Нам обязательно нужен серый цвет в сочетании с чёрным!» - читала девушка в тот самый августовский вечер, медленно придумывая, как бы ей отомстить партнеру за собственное пробуждение после того, как ей с трудом удалось уснуть. Только утром, запустив в Федю пару подушек из комнаты отдыха в ледовом дворце, она согласилась с тем, что чёрные наряды действительно будет эффектно смотреться на льду, если будет присутствовать ещё и серая деталь - чтобы оттенять и дополнять. Удивительно, что столь простая идея им раньше не приходила в головы. Слишком были заняты постановкой, актерской игрой и разучиванием новых элементов. Правильно говорят, что нужные нам ответы часто бродят совсем рядом, но нужно их верно истолковать.       Слегка морозным апрельским вечером у Ксюши и Феди совершенно не было желания выискивать тайный смысл в причине поражения на чемпионате мира. По привычке стремглав вылетев из дворца спорта, Ксения с силой хлопнула металлической дверью служебного входа. Этим действием она пыталась отгородиться от всего того, что осталось там и раздражало до боли в висках: неприкрытый сарказм некоторых журналистов, фальшивая вежливость других, радостные улыбки победивших сегодня соперников и скупое молчание Фёдора. Он, конечно, уверял её, что ничего страшного не произошло, что он ничуть не сердится за падение (уж сколько их уже было, и вправду, незачем расстраиваться), но она всё равно чувствовала его слабый немой укор, затаившийся где-то в уголках усталой натянутой улыбки. От этого всего становилось неуютно, хотелось сбежать на другой край света, желательно в страну безо льда и снега, в которой коньки покажутся черномагическими артефактами и предадутся сожжению на ритуальном костре.       Поёжившись от холода, девушка села в первое попавшееся такси, назвала адрес гостиницы и в изнеможении откинулась на спинку скользкого сидения. Дорога показалась ей невыносимо долгой, будто время заколдовали и превратили в тугую вязкую резинку, увлекающую за собой в густую липкую воронку. Наконец, открыв дверь номера, Ксюша облегченно вздохнула и улеглась на кровать прямо в пальто. Слёз не было, зато невообразимо болела голова. Давила не только физическая усталость, но ещё и обида на саму себя. Травмированный Федя всё смог сделать, а она нет. Это пугало, чуть-чуть настораживало, слегка раздражало и больно ранило самолюбие. Разбираться в этой гамме чувств Ксюше не хотелось, ведь психологом по образованию был Макс Траньков, а не она. Не помогали даже склонность к самоедству и стремление к абсолютному результату. Ей не хватало смелости заглянуть внутрь себя - немножко глубже, чем обычно.       Растрепанный Федя, бегущий в это время по улицам Бостона, уже не напоминал Чеширского кота, а если и ассоциировался с кем-нибудь из известных персонажей, то разве что с Ёжиком в тумане. Риск заблудиться в каменных джунглях был немалый. Поднятый ворот модного кашемирового пальто не спасал от пронзительного колючего ветра, а все ярко-жёлтые машины с шашечками куда-то подевались. Пришлось преодолевать путь в гостиницу самостоятельно, таща за собой чемодан с вещами Столбовой, который она второпях забыла в раздевалке. Неопознанную сумку чуть было не сдали в полицию с подозрением на бомбу, вызвав переполох и даже панику среди фигуристов, пока Федя не разглядел на ручке знакомый брелок в виде футбольного мяча с надписью «Зенит». Он сам когда-то давно подарил его Ксюше, хотя знал, что футбол ей неинтересен. Было бы странным обнаружить его на чемодане любой другой девушки, не увлекающейся этим видом спорта, но только не в случае Ксении Столбовой. Плоский кусочек металла, окрашенный в белый и синий, помогал сразу отличить чемодан среди множества других.       Тяжело дыша и стучась в дверь, Фёдор мысленно готовился услышать, как его вежливо пошлют по всем известному направлению. Уловив тихое: «Войдите», - он опешил, не поверил своим ушам но всё-таки аккуратно толкнул дверь. - Привет, ты чемодан забыла, - ровным голосом начал говорить Климов и осекся. Вид Ксюши, безвольно раскинувшей руки и лежавшей на постели в верхней одежде, немало удивил его. Столбова ценила собственный комфорт, а в таком положении ей явно не было удобно. - Чемодан? А, спасибо, - отозвалась черноволосая девушка, даже не повернув головы в сторону вошедшего. - Ты бы пальто сняла, - мягко заметил гость.       Ксюша промолчала, и Федя расценил это как желание продолжать одиночество. Он аккуратно прислонил чемодан к стене и уже собирался уйти, как вдруг его окликнули: - Федя, а ведь в этом чемодане платье для произвольной. Серое, с чёрными ремнями. Представляешь, если бы потерялось? Фёдор чуть улыбнулся в собственные усы и напомнил: - Коньки тоже там. Их не обидно потерять? - Нет, не обидно. Всё равно менять буду и ботинки, и лезвия, - Ксения наконец-то обратила внимание на собеседника. - А платье терять обидно, особенно серое с чёрным. - Ксюш, любое платье, особенно для программы, лучше не терять, - обычно спокойный, уравновешенный и вообще монолитно-каменный Федя сейчас слегка начинал терять терпение. - Серое и чёрное - идеальное сочетание для наших программ! - воскликнула девушка и сменила положение тела на сидячее. - Это же ты меня летом разбудил своей гениальной идеей! А главное, сон такой хороший увидела, и вдруг Феденька обо мне вспомнил!       Её звонкий смешок был больше похож на истерический, но Федя частенько слышал подобный после тренировок. Небрежным движением девушка сбросила с плеч пальто и закружилась по полу в замысловатых па. Приглядевшись, Фёдор узнал в грациозных движениях корпуса и рук дорожку их короткой программы. Он улыбнулся и пропел: - I put a spell on you. - Вот! А здесь было чёрное платье, чёрная рубашка и серый жилет! - воодушевленно заявила Ксюша, замерев в финальной позе с фирменной улыбкой уверенной в себе женщины.       Откровенно говоря, в тот момент Климов вообще не понимал, что творится с его партнершей. Отдаленный консервативный краешек его сознания недовольно бурчал: «Лучше бы она злилась». Происходящее его даже забавляло, немножко пугало, но он с интересом ждал, что будет дальше. - Ксюша, а это всё к чему сейчас было? - осведомился молодой человек, сдерживая нервный смех. - Ну да, чёрный и серый, отличное сочетание, песню классную нашли для короткой, в произвольной тоже бомба. Но это я и так знаю... - К чему?! А к тому, что у нас с тобой в колоде есть всё! - возмущенно подпрыгнула Столбова, забыв о театральности, и начала загибать пальцы, перечисляя: - Шикарные костюмы, сама тащусь от них! Бомбические, как ты сказал, программы! Скатанность! Техника! Рабочая совместимость характеров, как утверждают Великовы (не зря же они нас в пару поставили)! Все козыри на руках, а на выходе - 4-ое место чемпионата мира! Что с нами не так?       В последнем выкрике послышалось столько обиды и злости, что Феде стало неуютно, будто это он один виноват во всех несчастьях, хотя по факту виноватой была упавшая Ксюша. Но в паре нет одного виноватого, ошибка всегда остается на совести двоих. Мысленно одёрнув себя, Федя твёрдо и тихо произнес: - Самого главного козыря у нас не было - здоровья. Сколько у нас на двоих травм получено за последние пару лет? Я даже посчитать не берусь. - Травмы, травмы, сплошные травмы! Скоро парное катание станет паралимпийской дисциплиной, - мрачно пошутила Ксения.       Фёдор устало кивнул: его одолевали схожие тяжёлые и весьма неприятные мысли и сомнения. Они с Ксюшей обсуждали их нередко, но каждый раз под кожей пробегал холодок ужаса, будто он представлял это впервые. Цена чемпионства казалась слишком высокой, и не все спортсмены были уверены, что готовы её заплатить. Слабаки сходили с дистанции, кто-то мужественно переносил операции на руках, ногах и даже на сетчатке глаза, а некоторые искали компромисс с неумолимыми тенденциями. - Федя! Прости меня за прыжок, ладно? - вдруг всхлипнула Ксюша. - Я знаю, ты не будешь долго сердиться, ты вообще у меня самый лучший партнер в мире, но мне очень нужно попросить прощения. - Да не сержусь я, не сержусь, - тоном школьной учительницы, объяснявшей очевидное нерадивому ученику, ответил Федя. - Ещё в ожидании оценок перестал сердиться. Я разве на зверя похож? - Похож. На кота похож, - уголками губ улыбнулась Ксюша и уткнулась в твердое мужское плечо, продолжая всхлипывать. - На кота, - вздохнул Климов. - А я сейчас думаю, что на душ похож. Столбова удивленно вытаращила глаза, забыв о размазанных по лицу слезах: - На душ? - Ты же плачешь только в душе, чтобы никто не видел и не вздумал проявить сочувствие, - пожал плечами Фёдор. - И не удивляйся, я тебя уже больше 7 лет знаю. - А что ты ещё обо мне знаешь?       Ксюша, видимо, надеялась поставить парня в тупик или просто хотела немного посмеяться. Услышанный ответ её поразил и заставил дышать слишком часто, будто ей не хватало воздуха в легких: - А ещё я знаю, что ты сегодня не отправила мне дежурное СМС. Я же всё-таки беспокоюсь, если тебе это о чём-нибудь говорит, конечно. Спустя полсекунды девушка услышала ещё одну ошеломляющую, но весьма приятную и вместе с тем мотивирующую фразу: - А ещё я знаю, что ты скрутишь квадовыброс, чётко приземлишь его и останешься при этом целой и невредимой. - Мы сделаем, - поправила девушка. - Ведь мы же на льду как единое целое. Я верю в нас. А ты веришь?       Чуть-чуть задумавшись, Федя взглянул в карие глаза и почувствовал, как теряет равновесие. Он часто видел этот воодушевленный и решительный взгляд цвета каштана, но вот сейчас он открыл его с нового ракурса. В поисках опоры он сжал тонкое, но отнюдь не казавшееся хрупким, запястье и ощутил легкие мурашки. Напряжение натянулось между ними тончайшей невесомой паутинкой. Только дунь - она оборвётся.       Все эти секунды Ксюша стояла, замерев от неожиданности. Она почти не дышала и не моргала, словно боясь разорвать визуальный контакт. Это взаимодействие взглядов явно отличалось от того, что было раньше, во время тренировок или соревнований. Что-то неуловимо поменялось, но что именно? - В нас я тоже верю. Прорвёмся, - Фёдор подмигнул девушке и отпустил её руку, направляясь к выходу из комнаты.       Ксения почти незаметно вздохнула, явно с сожалением прогоняя от себя ощущение связанности паутинкой. Но невыносимо обаятельная улыбка Феди, уже стоявшего на пороге, заставляла её поверить в то, что это чувство она ещё испытает. Словно прочитав её мысли, парень небрежно произнес: - А ещё я верю в то, что есть в мире вещи гораздо важнее, чем элементы ультра-си и золотые медали. Но о них мы с тобой поговорим не сейчас. Кажется, февраль 2018-ого года будет самым подходящим временем.       Девушка понимающе кивнула и закрыла дверь, оставшись наедине со своими хаотичными мыслями и чувствами. Почти со всем этим беспорядочным клубком она в состоянии разобраться прямо сейчас, а кое-что подождёт до февраля 2018-ого.