Последние волны

Ночь заглядывает в окно, разевая черную беззубую пасть. Ночь пахнет холодом и смертью, тянущей ледяные дрожащие руки, чтобы коснуться ее волос. Пламя свечи нервно горит на столике за спиной, то и дело вздрагивает, пуская рваные глубокие тени в бешеный хоровод по стенам, оклеенным обоями с сказочными воздушными феями в легких платьицах. Они все еще улыбаются и, наверное, ждут прихода весны, чтобы, как и прежде, танцевать на залитом лунным светом лугу, держась за руки. Кэсси нервно выдыхает, приглаживая топорщащиеся волосы, а потом касается пальцами забранного решеткой стекла. Странный дом, странное место. Эвана нет. Он уходит каждую ночь, закинув за плечо ружье. Уходит тихонько, крадучись. И каждый раз она распахивает глаза, как только за Уокером закрывается дверь. Он выходит на ночную охоту, вглядываясь нечеловеческими глазами в вязкий мрак, больше похожий на чад или дым. Или пепел, заполнивший воздух после пожара, спалившего Землю дотла. Ртутные капельки звезд совсем не видны там, в вышине, застилаемой сизыми облаками. Холодно. Кэсси обхватывает себя руками, пытаясь согреться. И дыхание вырывается изо рта белесыми облачками пара. Где-то далеко одинокий и глухой звук выстрела разрядом молнии пронзает ночь. Она не должна его слышать - простая человеческая девчонка, потерявшая младшего братишку на руинах цивилизации. Эван. Она точно знает, что слышала выстрел из его ружья - красивого мальчишки с теплыми шоколадными глазами, ласковыми руками и такой нежной улыбкой, что хочется плакать, закусывая губу. Эван. Глушитель. Тот, кто уходит по ночам охотиться вовсе не на оленей и зайцев. Отстреливает людей - таких, как она и Сэмми. Едва различимый шорох слышится за окном. И Кэсси только чудом удается не закричать, зажав рот обеими руками. Потому что за окном сидит большая сова и смотрит на нее огромными немигающими глазами с белым ободком. Сова, больше похожая на страшную тень из ее тревожных, липких кошмаров. И минуты не пройдет, как тень исчезнет. Кассиопея знает, что тень вернется опять. Она словно не слышит, как Эван тихо заходит в комнату и долго стоит на пороге, разглядывая тонкую фигурку, зябко кутающуюся в одеяло. Опустит широкие ладони на плечи, коснется губами затылка. Кэсси не вздрогнет, не сбросит руки. Откинет голову на его плечо, позволяя себе поверить, что они оба - просто люди. Усталые, испуганные, вымотанные до предела. Всего на несколько мгновений. Пока запах крови, которую он тщательно оттер с рук, не скрутит желудок в узел, не заставит комнату кружиться перед глазами. Ее спина крепко прижимается к его груди, и сердце глушителя громко-громко колотится там, разбиваясь о ребра. Руки Эвана будто волшебные, они забирают тревогу и заставляют тело расслабиться, а напряжение - убраться восвояси. Она ненавидит это также сильно, как беспомощные слезы, щиплющие глаза. "Зачем нам сердце, если мы - не люди? Зачем мы чувствуем, если созданы лишь убивать? Зачем нам любовь, если мы несем смерть?" Эван Уокер - глушитель. Он сильнее и выносливее любого из рожденных на этой планете. Усиленный Иными для того, чтобы служить армии захватчиков. Он не знает, что никогда не был частью коллективного разума Иных. И не узнает до самого конца. Кэсси грустно вздыхает, смаргивая влагу с ресниц. Что-то невидимое будто сдавливает голову и в виски словно вкручиваются невидимые острые болты. - Почему ты спас меня, Эван? - шепчет она, хотя знает ответ. Знала всегда. - Потому что люблю тебя. Небо за окном начинает светлеть, от горизонта в стороны расползается бледно-лимонная полоска света, она ширится, словно ярко-желтое море выходит из берегов. Сова возвращается. Садится на голые ветви дерева у самого дома и смотрит через стекло, склонив набок круглую лохматую голову. Кэсси глядит на птицу, не мигая. Необъяснимая тревога возвращается. Она не единственная, кто видит сейчас эту (такую же) сову. Кроме нее есть и другие. Истинные Иные. - Я тоже люблю тебя, Эван. Сова улетает. Кассиопея знает, что глушитель не доживет до следующего рассвета. Его время прошло. Близится пятая волна.