Дикое сердце

— Ты тоже пришла посмотреть на него? — сказал Онмунд, поворачиваясь к Афиалее. Его слова гулким эхом отразились о каменные стены коллегии и быстро долетели до ее ушей. — Когда мы его нашли в Саартале, мне показалось, что на Оке есть странные знакомые фигуры. Мне кажется, я читала о нем, — эльфийка сняла капюшон и отряхнулась от снега. Она подошла ближе к артефакту и попыталась прочитать надписи. — Толфдиру не понятен смысл этих символов, ему кажется, что это просто набор случайных букв. Мне бы не хотелось в это верить. — Вряд ли в этих словах мы найдем смысл. Артефакт древний, код может быть даже аэдрическим. Но вдаваться в романтику тоже не надо, ты же сам понимаешь, что мы никогда не поймем полного происхождения этого предмета? Онмунд повернулся к ней. На его лице застыла усмешка: — Ты совершенно не умеешь мечтать, Афиалея. — слова кольнули девушку и та отвернулась, — Лесные эльфы всегда такие? — Мы не такая уж и суровая раса, как ты думаешь. Просто… — она запнулась и судорожно начала подбирать слова. В конце концов, из себя она смогла выдавить только «неважно» и от беспомощности накинуть капюшон. — Нет, стой, подожди, — норд подошел к ней и положил руку на плечо, -Я не хотел тебя обидеть. Честно. — Все нормально, я не обижаюсь. Иногда просто хочется, чтобы все забыли, что мы разные. Это раздражает, когда тебе тыкают в спину глупыми стереотипами. Если я лесной эльф — это не значит, что я похожа на предков и придерживаюсь их традиций: я ем нормальную еду, а не своих врагов; я могу сорвать цветок или траву, если мне это нужно. Зал вновь наполнили звуки: легкой походкой девушка подошла к выходу. Она остановилась перед ним и повернулась к магу. Тот стоял как вкопанный и смотрел на нее. На его лице отражалось непонимание, что же он сделал не так? — Очень жаль, что ты меня не знаешь. — она отчеканила слова, — Приходи сегодня перед закатом в библиотеку, если хочешь. Я буду помогать Толфдиру искать хоть какую-то информацию об Оке Магнуса. Дверь захлопнулась, а Онмунд все так же остался стоять на месте. Ночной воздух был свеж и холоден. Винтерхолд отличался своей суровостью, но не тогда. Ветер немного колыхал покрытые инеем деревья и кусты, а разрушенные дома не устрашали как днем. Перед таверной развернулось странное шествие: несколько человек то заходили, то входили в нее с громкими криками. Они успокоились только через полчаса, как только один из стражников не пригрозил им. Афиалея стояла на крыше коллегии, куда почти никто никогда не заходил. Она была очень странным учеником, ее не видели в магической мантии, она постоянно ходила в броне. Ходили слухи, будто она — один из главнейших людей Темного Братства, на что она отвечала только кроткой улыбкой. Всю эту ночь она не хотела спать. Винтерхолд стал для нее вторым домом, все видели в ней талант, и он проявлялся в самых неожиданных ипостасях. Афиалея отлично умела владеть не только магией, но и алхимией, а так же луком. Энтир очень любил поджаренных на вертеле зайцев, которые она иногда приносила в коллегию, чтобы угостить своих братьев. Эльфийка уловила тонкий скрип двери и резко обернулась. На скользких замерзших камнях стоял Онмунд и кого-то высматривал . Увидев ее, он немного опешил, но быстро пришел в себя и подошел. — Прости, что не был в библиотеке. — Все нормально, я всегда знала, что ты не можешь находиться с девушкой наедине, — она засмеялась и тихонько толкнула его в плечо, — То обзовешь ее, то молчать как статуя будешь. Онмунд покраснел, и поблагодарил богов за то, что этого не было видно во тьме. Он даже не пытался посмотреть на Афиалею, он просто встал около нее, облокотился о камень и последовал примеру девушки. — Почему стоишь здесь, а не спишь как все? — Сегодня отличная ночь, — будто бы не услышав вопроса, сказала она. — Природа будто бы сама хочет, чтобы я здесь подольше осталась. Раздался шум, и из таверны вывалился пьяный мужичок. Тот яростно выкрикивал проклятья и с ними же вновь ввалился в таверну. — Я уезжаю в Рифтен. — продолжила девушка. — Мне нужно развеяться, оставить здесь всю свою работу и учебу. Все мысли просто начинают путаться в голове, как только начинаешь думать обо всех этих исследованиях. — Тебе не нравится учеба? — Онмунд с удивлением взглянул на нее. — Нет, почему же. Я просто не могу долго оставаться на одном месте. Это сложно для меня, требуется время, чтобы встретиться с природой, богами. А оно мне сейчас очень нужно. — Да я смотрю, ты у нас религиозный человек? — саркастично спросил норд. — Да ты, смотрю, начал шутить? — засмеялась в ответ Афиалея. — Я ни разу не видел, чтобы ты молилась у себя. — Я у тебя тоже не видела алтаря на прикроватной тумбочке. — Да ладно тебе, серьезно? Он же прямо перед твоей кроватью стоит. — На меня молишься? Онмунд вновь смутился и быстро перевел взгляд на ночной пейзаж. Пар из его носа участился, а Афиалея еще громче засмеялась. — Не волнуйся, знаю я, что тебе нравлюсь. Такие вещи я чувствую. Ты мне тоже нравишься, Онмунд. Но поэтому я и уезжаю на несколько дней. Мне нужно подумать. — Ты уезжаешь из-за меня? Норд и эльфийка стояли и молчали. Люди в таверне успокоились, стража заснула и, казалось, что эта ночь была полностью безлюдной, будто все вымерли. Лишь только изредка тишину нарушал ветер и колыхающийся герб коллегии. Стук холщовой ткани напомнил Онмунду его детство, и только он собирался сказать об этом Афиалее, как та сделала шаг назад, в сторону двери. — Я уеду завтра с рассветом. Передай всем, что меня не будет три дня. Она ушла, так и не взглянув на норда.