На линии фронта

17 ноября 1963, подопытный третий день находится вне криокамеры. Начал реагировать на посторонний голос. Признаков агрессии не обнаружено. 18 ноября 1963, подопытный совершил нападение на лаборанта. Вспышка агрессии сошла спустя полминуты. Попытка ввести сыворотку прошла успешно. 20 ноября 1963, подопытный отправлен на миссию.       — Подопытный. Будто пишут не о человеке, а о лабораторной крысе, — нахмурившись проговорил Баки, читая заметки о себе.       Барнс лежал сверху одеяла на кровати, медленно просматривая лист за листом; Романофф лежала рядом — рана в боку пока не давала возможности свободно перемещаться. Вместе они изучали найденную папку. Девушка не могла себе представить, что пережил Барнс. Она повидала многое, но читая всё это, к глазам Нат подступали слезы. Однако, воли им давать не стала.       — И ты… всё это помнишь?       — Нет. Это как пробелы. Пустота. Вот я целюсь из снайперской винтовки, а вот уже меня обнуляют. И никаких связующих нитей. И когда пытаешься хотя бы предположить, что было между двумя этими событиями — ты просто сходишь с ума, — не отрываясь от бумаг ответил Баки.       Наташа посмотрела на Джеймса и разглядела на его лице столько боли, непонимания. Он читал о себе, но не понимал, что все это написано о нем. Что может быть хуже? .. Девушка решила ненадолго сменить тему:       — Итак, как ты сумел оставить наш визит в больницу незамеченным? — Баки был удивлен вопросом.       — Нам помогла медсестра по имени Клэр. Я случайно на нее наткнулся, когда хотел уговорить девушку на ресепшене не регистрировать наш визит. Клэр оказала небольшую услугу, объясняя это тем, что «она привыкла помогать странным людям».       — Странным людям. Интересное название для нашей команды, — усмехнулась Нат, - итак… Родители Старка погибли семнадцатого декабря девяносто первого. Давай найдем заметки на эту дату, — предложила девушка. Дрожащими руками она перелистывала страницу за страницей, наконец, дойдя до примерной даты. 16 июня 1978, подопытный помещен в криокамеру, передача журнала в ведение доктору Л. 21 декабря 1991, подопытный покинул криокамеру, подготовка к адаптации.       Наташа прикрыла глаза и сделала продолжительный выдох:       — У нас есть первое доказательство твоей невиновности. Хотя бы в этом, — утешающе заметила Романофф.       — Надеюсь, я успею им воспользоваться, — безразлично ответил Баки.       — Ты сомневаешься в Мердоке? Вот это, — Наташа указала на кучу бумаг, лежащих на их ногах, — довольно весомый аргумент в твою пользу, Джеймс. Ты понимаешь? .. Джеймс?       Барнс завороженно смотрел на Наташу и после ее окликов он будто очнулся:       — Прости, до сих пор непривычно, что ты зовешь меня по имени.       — А ты сентиментален, — Нат улыбнулась.       Джеймс улыбнулся в ответ, и вернулся к прочтению документов. 28 марта 2007, подопытный пытался сбежать с миссии, перехвачен агентами и доставлен в лабораторию. Выявлены признаки остаточной памяти, упоминал некую девушку по имени Наташа Романова. Обнулен.       Баки дважды перечитал эту заметку и был шокирован. Он вспомнил свой недавний сон и попытался вспомнить хоть что-нибудь похожее на реальность данных событий. Он взглянул на Романофф. Та повернула к нему голову и взволнованно спросила:       — Что-то не так?       — А, да нет, — Барнс быстро перевернул страницу, — просто.. это наверное здорово помнить о том, кто ты. Помнить отчетливо людей, которые были с тобой на протяжении всей жизни.       — Откуда же мне об этом знать, — спокойно ответила Нат.       — В каком смысле?       Наташа с сомнением начала свой рассказ:       — В моей жизни был один человек, это было давно, я еще проходила подготовку в Красной Комнате. Я не помню о нем ничего, ни имени, ни внешности, будто тень… Я любила его, и помню, что он любил меня. С ним я впервые поцеловалась. С ним впервые я почувствовала трепет в груди. Он был у меня первым во всем. Я помню, как он держал меня за талию и холод от его рук, когда я репетировала танец в своей комнате. Как мы тайком провели вместе ночь. Помню лишь чувства, которые испытывала в те моменты, но его самого, увы, нет. Это странно звучит, но… Что есть, то есть.       Баки был ошеломлен историей девушки. Он не мог точно утверждать, что этот пробел в ее памяти носит имя «Зимний Солдат», но это всё могло бы объяснить его сомнения в последние пару дней.       — Как такое возможно? — Баки встал с кровати и задумчиво отошел к окну. Нат удивленно посмотрела на него:       — Я не знаю. Может, ко мне применили ту же процедуру обнуления и… Джеймс? — Романофф видела, как мужчина держит перед собой один-единственный листок.       — Ты помнишь чувства. Тебе снятся обрывки твоей прошлой жизни. Но не можешь сопоставить все в одну картинку… И тут находишь последний кусочек пазла, — с этими словами Барнс подошел обратно к кровати и вручил страницу из папки Наташе.       Девушка переводила взгляд с бумаги на Джеймса и обратно. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова терялись на выходе. Барнс скрестил руки на груди и смотрел в пол. Наконец, спустя пару минут, Романофф ответила:       — Возможно, это другая девушка и… —, но она не успела закончить — Баки прервал ее, присев на край кровати.       — Ты танцевала в балетной группе, ты всегда была посередине, потому что у тебя яркие рыжие волосы. Тебя тренировал мужчина, ты чувствовала на талии холод, потому что это была металлическая рука.       Наташа отложила бумаги и в шоке вслушивалась в каждое слово Барнса. Тот присел еще ближе:       — И ты была инициатором первого поцелуя.       После этих слов Романофф осторожно провела пальцами вдоль бионической руки Баки и прошептала:       — Мой Солдат… Я тебя нашла.