Каменное сердце

Мичиру уже пару дней наблюдала за Чикой. Что-то в нем переменилось, и она сначала не могла точно сказать, что именно, но теперь поняла, и от этого ей становилось очень страшно. На лице Чики теперь сохранялась маска безразличия - ему словно ни до чего не было дела. На все вопросы он отвечал односложно и без каких-либо эмоций. Этим он стал напоминать Сито. Несколько раз за этот день Мичиру пыталась поговорить с Чикой, но разговор как-то не вязался, и расстроенная девушка уходила ни с чем. "Я больше всего боюсь, что мое сердце когда-нибудь превратится в камень!" - всплыли в памяти Мичиру слова Чики. Также она вспомнила его глаза, когда он говорил это, и сердце болезненно сжалось. Неужели он решил вот так просто сдаться, без борьбы? Этого точно не может быть! Не мог он вот так вот взять и прекратить борьбу! Кто угодно, только не он! Мичиру снова перевернулась на кровати. Уже около полуночи, а она никак не могла заснуть. В памяти всплывали обрывки воспоминаний, а в сердце разгорались не очень приятные чувства - страх, безысходность, собственная беспомощность. Девушка пыталась поговорить на эту тему и с Коёми, но та лишь грустно посмотрела и ничего не ответила. Сито же в ответ на ее вопрос, спросил: "А что, с Акатсуки что-то не так?" Мичиру тяжело вздохнула, перевернувшись на другой бок. "А я? Ко мне он тоже перестанет что-либо чувствовать? - подумала Мичиру со слезами на глазах. - Я сказала, что защищу его... Неужели, я солгала? Неужели, я так и буду мучиться, и не пытаться при этом что-то сделать? Нет, я не могу. Не могу!" Мичиру встала и стала быстро одеваться. Затем она тихо выскользнула из комнаты во тьму коридора. Она не знала, что скажет Чике, но надеялась, что нужные слова сами придут на ум в нужный момент. Сердце билось так громко, что Мичиру боялась его стуком разбудить кого-либо. Наконец, она дошла до нужной комнаты, и в нерешительности замерла перед дверью, взявшись за ручку. Наконец, она рванула дверь на себя. В комнате царила темнота. Чика лежал на своей кровати и, закинув руки за голову, смотрел в потолок. Когда Мичиру зашла, он нехотя сел и посмотрел ей прямо в лицо. В окно проникал неясный свет луны, и в ее свете глаза Чики холодно блеснули. От этого коленки Мичиру задрожали, но она смело шагнула вперед. - Мичиру? Что ты хотела? - в голосе Чики прозвучал холод, а Мичиру подметила про себя, что он больше не называет ее так, как раньше - Шестерка или Пятисотка. Она не могла сказать, что ей нравились эти прозвища, но все же было в них что-то теплое, что-то свое... - Чика... Я весь день пытаюсь с тобой поговорить... Что происходит? Ты стал каким-то странным... Даже очень. От этого становится как-то жутковато... - Мичиру удивилась тому, что ее голос не дрожит, однако она говорила очень неуверенно. Сердце забилось еще сильнее, и его удары гулко звучали в ушах девушки: "Бум-бум-бум..." Чика встал и подошел к Мичиру. Он не отвечал, и она подумала, что не услышала его ответ за ударами собственного сердца. - Чика... - Со мной все в порядке, - ровно сказал он - А тебе лучше бы идти в постель, Мичиру. Ты не выспишься, и завтра будешь не лучше зомби... А нам с Ситой ты можешь еще понадобиться. В любой другой день Мичиру послушно побрела бы спать, но это равнодушие Чики не отпускало ее. Она чувствовала себя привязанной к нему. Девушка знала, что обязана что-то сделать, иначе и быть не может. - Чика... Что ты ко мне чувствуешь? - спросила она наконец. Парень не отвечал, сверля девушку равнодушным взглядом. Это словно прорвало невидимую плотину, и Мичиру быстро и испуганно заговорила: - Пожалуйста, скажи, что ненавидишь меня, что не хочешь видеть, даже можешь ударить меня, только не говори, что ты совсем ничего не ощущаешь! Мичиру удрученно замолкла, и все страхи, глодавшие ее весь день, вылились в слезы. Она прижала руки к лицу и беззвучно плакала, понимая, что больше ничего не может. Совсем ничего. Слишком поздно... Сначала в глазах Чики загорелось удивление, а затем вина. Он понимал, что обидел ее: ту, что дороже ему всех на свете. И как он мог забыть о ней на такой долгий срок - целых два дня? Как он жил без этого теплого чувства, согревающего его холодное мертвое сердце с тех пор, как она появилась в его жизни? С ужасом Чика подумал о том, что его сердце и впрямь начало каменеть, и точно окаменело бы... Если бы не Мичиру. Бесконечная нежность поглотила его, и он тихо, но с глубоким чувством, произнес: - До чего ты глупая, Пятисотка. И как ты могла подумать, что я забыл тебя? Как ты могла подумать, что я хочу тебя ударить? Я в жизни не смогу поднять на тебя руку. Мичиру отняла руки от лица и внимательно посмотрела на Чику. В затаенных углах ее глаз плескалось легкое недоверие. - Чика... - Ты не веришь... - их лица были на расстоянии всего пары сантиметров. Мичиру чувствовала на своей коже дыхание Чики, и оно обжигало ее, пропуская по всему телу разряд тока. Их губы соприкоснулись. Руки Чики обвили талию Мичуру, прижимая к нему. Его жадный рот раздвинул ее неуверенные губы, углубляя поцелуй. Она льнула к нему, как к единственному спасению от всего этого враждебного мира... И оба желали одного - чтобы это мгновение длилось вечно. Мичиру спала, прижимаясь к Чике всем телом. Она не ушла в свою комнатку, не желая оставить его ни на секундочку, хотя бы этой ночью. Чика рассеянно поглаживал ее волосы, улыбаясь каким-то мыслям и мечтая лишь о том, чтобы Мичиру всегда была в безопасности. Нет, это не она, это он должен ее защищать... Такую слабую и беззащитную... И он теперь за нее в ответе, ведь она принадлежит ему, как и он - ей... Полностью, без остатка... Только ей...