Poison. H.S.

Школа. Слово, которое я опасаюсь произносить уже восемьдесят третий день. Школа. Слово, которое я не хочу слышать. Школа. Место, которое я не хочу посещать с того дня, когда всё это случилось. Никогда не задумывалась о том, как одно единственное слово будет пугать меня. Раньше это было местом для образования, местом для знакомства с новыми людьми, для приобретения смысла жизни. Сейчас это самое ужасное место для меня, место, которое преследует меня во снах, каждую ночь, каждую. В течение лета все позабыли о том дне, позволяя воспоминаниям проскочить мимо их затуманенных разумов. Пока я провожу восемьдесят третий день, пытаясь забыть этот день раз и навсегда, они пытаются вспомнить происходящие того дня. Никто точно не знает, что произошло. Никто никогда не узнает всех деталей, а я не собираюсь делиться воспоминаниями. — Хантер? — я оглядываюсь и вижу довольно знакомое лицо. Мэтт. Его белоснежные волосы немного растрепанны, а загорелая кожа кажется такой идеальной. Шрам над его правой бровью, видимо, начал заживать, потому что, когда я видела его в последний раз, его мог заметить даже самый слепой человек. — Привет, Мэтт, — я подхожу к нему, и он обнимает меня. Я не видела его примерно два месяца, и он немного подрос с нашей последней встречи. Парень крепко прижимает меня к себе, прежде чем я пытаюсь вырваться из его объятий. — Что нового произошло с того момента, как мы виделись тогда? Я имею в виду, — он заикается. — Что нового? — исправляется он. Боль пронзает мою грудь. В глубине души малюсенькая клеточка меня хочет поговорить о том, что произошло, высказаться, но не с моим отцом, человеком, который никогда не понимал меня и не желает ничего слышать об этом. — Вроде ничего, сейчас, я в порядке, — вру я. Моё состояние сейчас что-то вроде середины между ужасными воспоминаниями и хорошими мыслями о будущем, ни хорошое, ни плохое, что-то среднее. Если вы думаете, что я провела это лето, сидя в моей комнате, потопленная в своих же слезах, то вы сильно ошибаетесь, но с другой стороны моё лето сильно отличалось от каникул нормально семнадцатилетнего подростка. — Я вроде тоже, — говорит он и трёт шею. — Как прошёл твой день рождения? Прости, я забыл, просто был не уверен, что ты хотела бы праздновать или… — Всё прошло хорошо, ничего необычного, просто провела время с отцом, — отвечаю я. — Ох, не плохо, — говорит он. Мы оба идём в тишине, никто не решается заговорить после его финальной фразы. Неловкое напряжение нарастает между нами, и я решаю взять всё в свои руки. — Как твои занятия бейсболом? — говорю я, стараясь зацепиться хоть за что-то. Он смотрит мне в глаза и расплывается в улыбке. — Хорошо, даже очень. Университет Аризоны даже выплачивает мне стипендию за бейсбол. Скорее всего в этом году я буду учиться в школе при этом институте, — улыбается он. — Это же отлично! Рада за тебя. Приятно слышать, что твою работу наконец-то оценили по заслугам, — я слегка толкаю его локтём в бок и улыбаюсь. Бейсбол — его жизнь, он заслуживает этого. — Спасибо. Может пообедаем сегодня? — спрашивает он, но больше похоже на приказ, а не на вопрос. — Да, давай, — он уходит в противоположном мне направлении, а я иду к лестнице, чтобы добраться до моего шкафчика. Он находится в правом углу коридора, немного не доходя до лестницы, я рада, что мне достался именно он, был бы он чуть дальше, мои хрупкие плечи просто бы не выдержали под тяжестью моего рюкзака. Пока я занимаюсь с разными полочками в своём шкафчике, которые мне были не нужны, за исключением одной, чтобы хранить там костюм для бассейна, потому что я не собираюсь пользоваться шкафчиком так часто, как остальные. Я решила, что надо свыкнуться с прошлым и продолжить жить дальше, и, чтобы хоть как-то отвлечься от всего этого, я записалась в плавательную команду. Они приглашали всех студентов, даже без каких-либо навыков. Но в любом случае, я плаваю с девяти лет, и это единственный вид спорта, в котором я действительно хороша. Кто-то задевает меня, и все мои книги тут же оказываются на полу. — Прости, — молодой парень, наверное, новенький, бежит к лестнице. Я немного поражена происходящим, вспоминая школу, становится немного не по себе, но я выкидываю эти мысли из головы. Мне придётся снова быть в окружении людей. Проверяю расписание, которое корявым почерком написано на моей руке, так как у кого-то это утро было не удачным и этот кто-то не успел ничего сделать. Так, первый урок английский, если моя память не обманывает меня, то кабинет где-то на первом на этаже рядом с спортивным залом, учитель мистер Клири, я так же помню его, потому что он был моим учителем английского языка в прошлом году. Я растворяюсь в толпе парней и девушек, которые, выглядят довольно счастливыми, и по их лицам можно смело сказать, что они рады вернуться в это днище. Они счастливы, но я нет, я не хочу всего этого. Хочу начать этот учебный год с чистого листа, ни о чем не волнуясь. Мистер Клири стоит около двери и встречает всех словами: » Эй, не целуемся в коридорах!». Все тут же отстраняются друг от друга и нелепой походкой направляются в противоположные стороны. — Мисс Гуд, — мистер Клири кивает мне, и я захожу в класс. Я сажусь за парту в самой середине класса, никто никогда не обращает внимания на это место. В классе примерно человек двадцать, и почти все сидят на задних партах. Но в этот раз все места вокруг меня пустые, но в этом тоже есть плюс: никто не захочет разговаривать со мной. Парень заходит в класс и садится около окна, а это в двух партах от меня. По его выражению лица можно сказать, что он не очень-то рад находиться здесь, ну хоть кто-то придерживается моего мнения, его тело напряжено, а кулаки сжаты. Обтягивающие чёрные джинсы, чёрная футболка и тёмно-синяя бандана, слегка убирающая волосы с лица, вполне подходят для школы, но как-то скверновато, вам не кажется? Он пришёл с ручкой и блокнотиком, даже без рюкзака. — Хантер! Боже мой! — невыносимый писк доносится сзади. Уже по этому раздражающему голосу я могу сказать, кто стоит сзади меня. Я оборачиваюсь и вижу черноволосую девушку, сидящую через парту от меня. Она одаряет меня улыбкой, а её большие глаза, излучающие тепло, внимательно рассматривают меня. Я улыбаюсь ей в ответ, она приподнимается и идёт ко мне.  — Хей, Мак, — говорю я без всякого энтузиазма. Она выдвигает стул и садится напротив меня. — Ты даже не представляешь, как я рада видеть тебя! Я так скучала! — её писклявый голос режет мне уши. Парень с тёмно-голубой банданой на голове резко поворачивает голову в нашу сторону, его взгляд падает на губы Мак, о, я знаю этот взгляд, он ждёт не дождётся, когда она заглохнет, поверь мне, не ты один желаешь этого в первые минуты знакомства с Мак. Иногда её голос может звучать совсем тихо, но обычно это случается, когда она волнуется, а волнуется она крайне редко. Когда он поворачивается, я успеваю разглядеть его лицо. Помутневшие, зелёные глаза, неизлучающие счастья, розовые губы слегка приоткрыты, а тёмные кудри немного растрепанны. Черты его лица слишком выразительные, без единого изъяна, особенно сейчас, когда он злится. — Я тоже рада видеть тебя, — я натягиваю улыбку для неё, а она возвращается на своё место, проигнорировав мою фразу, может быть она надеялась, что я прыгну ей на шею? Звенит звонок, мистер Клири заходит в класс, снимает дверь с упора и захлопываются её за собой. — Итак, класс, меня зовут мистер Клири. Я буду вашем учителем литературы в течение этого семестра, — говорит он. — А теперь пройдёмся по списку, — говорит он и берёт листок с нашими фамилиями. Спустя пять-шесть фамилий, я слышу свою. — Хантер Гуд уже здесь, — бурчит он себе под нос. — Маккензи? Маккензи Ортиc? — спрашивает мистер Клири, и Мак громко оповещает его о своём присутствии. — Гарр, — Мистер Клири пытается прочитать имя, прежде чем его успевают прервать. — Фор — зовите меня Фор, — заявляет парень в чёрном с тёмно синий банданой. Его голос низкий и одновременно тихий, я едва могу слышать его. Большинство класса смеются, находя его имя смешным. Фор. Голос, звучащий в моей голове, несколько раз прокручивает его имя. Довольно старое имя, но в то же время необычное. Больше похоже на имя убийцы. Фор снова сбежал из тюрьмы. Убедитесь, что ваши двери и окна надежно закрыты, а то именно вы можете стать следующей жертвой. — Оу, — мистер Клири немного заикается. — Ладно, Фор тоже здесь, — говорит он, что-то отмечая в списке. Затем заканчивает со списком и маркером пишет своё имя на доске. — Ну, как вы уже поняли, на этом уроке мы будем заниматься сравнительно-историческом литературоведением. В этом семестре нам предстоит выполнить много письменной работы. Эссе, сочинения, письма, и некоторым из вас я даже позволю отредактировать статьи или сочинения ваших сверстников, — сообщает он, загибая пальцы на правой руке. Он продолжает рассказывать о том, что нас ждёт. Пятьдесят минут длятся целую вечность, но по-моему, мужчина не собирается останавливаться. — Ах да, чуть не забыл, — за минуту до звонка вспоминает он. — Каждую пятницу вы будите писать контрольную в виде теста. Уже с завтрашнего дня вы должны начинать готовиться к пятничной работе. Каждую неделю, начиная с понедельника, новая тема, — звонок с урока прерывает его. Все быстренько встают со своих мест и стараются быстрее выйти из кабинета, чтобы не толкаться в проёме. Первый выходит Фор и быстрой походкой растворяется в коридоре. Ланч проходит слишком медленно, во мне уже нет сил что-то есть, я хочу спать. Хотя, если подумать, день был не таким уж и плохим, как я предполагала, но могло бы быть и лучше. Я последняя выхожу из кабинета: надо было уладить кое-какие вопросы с новыми учителями. Выхожу из класса и направляюсь к шкафчику, прежде чем пойти в кафетерий. Подхожу к нему, чтобы достать ланч, но Фор стоит рядом, прислонившись к шкафчикам и что-то крутит в руке. Пытаюсь избежать зрительного контакта, но чувствую его взгляд на себе, становится как-то не по себе и я решаю уйти. Думаю, это не показалось бы мне странным, если бы в коридоре, кроме нас, были ещё люди. Я снова подхожу к шкафчику, дубль два, на этот раз удачный, беру ланч и стараюсь незаметно посмотреть на него. В руках у него зажигалка, сначала он зажигает её, а потом тушит пламя и всё по замкнутому кругу. Я осматриваю коридор в поисках учителей. Он не имеет права приносить зажигалку в школу и тем более зажигать её здесь. Только сейчас я замечаю, что в прямом смысле этого слова, я пялюсь на него, тут же отворачиваю голову и закрываю шкафчик. Я не хочу влипнуть в какие-либо неприятности в первый же день из-за него. Отходя от шкафчика я всё еще могу чувствовать его пристальный взгляд на себе. Мне не очень приятно, но я стараюсь не подавать виду. Что-то такое обессиливающие и тёмное есть в нём. Может аура или что-то, освещающее его тёмную сторону. Может быть что-то ужасное скрывается под этим странным именем? Или же, всё дело во мне. Хантер, ты ужасный параноик.