Безумие воспитания. Part II.

Когда я вижу, как ты танцуешь, Малыш, ты меня волнуешь, У тебя с суставами всё в порядке вообще? Что за эпилептичные судороги больного страуса? Тебе бы к ортопеду.

— Леди и джентльмены, команда нашей авиакомпании «Norwegian Air Shuffle» рада приветствовать вас на борту авиалайнера Боинг 737. Запасные выходы находятся по правую руку, позади и в конце хвостового состава. — Глядя на то, как миловидная стюардесска, явная претендентка на статиста в каком-нибудь фильме Скорсезе, машет руками и старается улыбаться, Саске Учиха потёр переносицу. Напоминаю, кто забыл, в каком времени мы все проживаем: возможность умереть от авиакатастрофы в среднем в восемь раз меньше, чем удавиться зубочисткой. А так как удушение от деревянной палочки — это явная премия Дарвина за идиотскую смерть, можем сделать вывод, что это крайняя редкость. Расслабьтесь, откиньтесь на кресло бизнес-класса, вытяните ноги, чтобы рабочий состав могу скрупулёзно о них запинаться и не говорить ничего, потому что перелёт Нью-Йорк — Цюрих стоил как зарплата одного менеджера по продажам телевизионных подписок. Но это так — лирика. Вполуха слушая, как всё та же будущая «часть толпы» повторяет заученную речь, но уже на немецком, Сакура методично приложилась к фляжке. Окей, поначалу ей казалось, что самое страшное, — это встретиться со всеми в аэропорту; расслышать вопли Наруто за более длинное расстояние, чем это возможно человеку; разнять Ино и вспылившего на что-то Итачи; обнять Мико; проигнорировать Саске; кивнуть Куроцучи; пожать руку Хинате; взъерошить волосы Иноджину; проигнорировать Саске, я сказала!; выслушать очередное богемное нытьё Карин о том, что «здесь слишком дует, включите обогреватель, господи, да как здесь вообще находиться можно»; поностальгировать и посочувствовать, наверное, в тысячный раз Суйгецу. Ну и так далее. Оказалось, что намного страшнее, — лететь всем вместе, на расстоянии вытянутой руки. Ну, или ноги, что оказалось даже полезным. В ином случае всегда оставался манёвр для броска. Им предстояло в общей сложности восемь часов перелёта и ближайшая пересадка в Мадриде. Напоминаю, восемь часов перелёта в компании всего этого сброда. Ебануться через два часа — политика здорового человека. Методично прикладываться к фляжке — политика курильщика. Но, в общем-то, Сакуру мало волновал её моральный облик, как, впрочем, и всегда. Просто пиздец как хотелось бы приравняться к статистике с зубочистками.

***

*** — А ну, стоять, мать вашу в кроссовок! — вопил Наруто, размашисто шагая. Боруто и Химмавари — одинаково внешне и одинаково противные — унеслись с гиканьем вперёд. Мико, как и положено юной леди, унеслась следом, размахивая рюкзаком; процессию арьергардом восполнял Иноджин, которому, в общем-то, всё было похеру, но мамуля обстоятельно просила проявлять больше заинтересованности, иначе можно и по кумполу получить. Хотя, на самом деле, больше всего ему хотелось уткнуться куда-нибудь с тетрадкой и притвориться овощем. — Нет, я, конечно, всё понимаю, — манерно протянула Карин, ещё более манерно приложив окольцованные последним «Тиффани» пальцы к вискам. — Но эти их «пристегните ремни», «отстегните ремни», «просим убрать все приборы» и прочее ужасно выводило из себя. — Родная, — со всей проникновенностью, на которую способна, рявкнула Ино, — покажи мне хоть что-нибудь, что не выводит тебя из себя, и я скажу — кто ты. — Замолчи, чёрствое создание, — буркнула мадам Хозуки, убрав однако пальцы от головы и всячески закончив любые нудные манипуляции. Бывшая Яманако не позволяла ей расслабляться, ни на йоту не поверив, что повеса и хищная светская львица Карин внезапно стала всеобщей «я же мать», рожая своему мужу уже третьего отпрыска. Суйгецу, пришибленный явной концентрацией женского сообщества в доме, уныло пинал чемодан. Ему слова попросту не дали. — Достаточно глупо, учитывая, что, пристегнувшись, вряд ли можно пережить падение и долететь до своего аэропорта, — хмыкнула прислушивающаяся к разговору Куроцучи. — Дорогая, — отрезала Ино, — твоя способность вычленять из диалогов, в которые ты не посвящена, какую-то мысль — просто поразительна. Заведи колонку в газете. — Ино, — укоризненно начал Итачи. — Только вот ты не начинай, — взвилась супруга, яростно сверкнув глазищами, — я даже вслух не выразила надежду, что она потеряется в Мадриде. — Прогресс налицо, — усмехнулся Саске, пока явно обидевшаяся подружка ухватила его за локоть и отбуксировала в сторону, что-то прошептав наподобие: «С некоторыми даже срать на одном поле не хочется». Бывшая Яманако, обладавшая воистину сверхспособностью слышать всё, что касается её несравненной персоны, хохотнула и крикнула вслед: — А придётся, иначе уезжать отсюда, мадемуазель, будете с дополнительном весом в два-три килограмма в желудке. Ну или, — она поморщилась и позволила Итачи вывести себя из здания аэропорта, — случится непредвиденный конфуз. Или предвиденный. А если… — остальное потонуло в гуле. И впервые Сакура была благодарна жуткому пассажиро-потоку. Харуно только выдохнула и вышла на улицу, плотнее закутываясь в шарф. Казалось бы, в их компании по пальцам можно было пересчитать адекватных людей, и, разумеется, они выделялись из толпы. Это помогло бы при опознании, до чего вполне может дойти, если они действительно приехали оттянуться. У неё, конечно, была политическая неприкосновенность. Которая распространялась и на убийство на территории страны, и это маячило в сознании красным мигающим сигналом, который включался каждый раз, когда она была уже на подходе. Терпение, Сакура. Вдохни поглубже и пошли на хер все свои убеждения насчёт приличного общества. Ты сейчас в такой плохой компании, которую основала когда-то сама, несмотря на все убеждения матушки.

***

*** Кизаши и Мебуки Харуно проживали в одном из самых новых районов Цюриха — Швамендингене. И если вы смогли прочитать это с первого раза, то интеллектуальные способности у вас выше, чем у Ино, Карин и даже Куроцучи. Смогли прочитать вслух и быстро — гениальнее братьев Учиха. С немецким акцентом — вполне можете заменять Хинату на посту генерального директора. А если не смогли до сих пор — не отчаивайтесь, это наименование прозвучало здесь первый и последний раз. У входа в аэропорт их ожидали машины, посланные отцом Сакуры. Четыре затонированных монстра, как окрестила их, в очередной раз хмыкнув, Куроцучи. И, разумеется, в очередной раз была проигнорирована. Ино же… Та явно поставила перед собой цель превратить поездку «этой невыносимой подстилки» в что-то поистине ужасное. — Пока мы тут все не подрались, — категорично сложила руки на груди Сакура. — Предлагаю быстро распределиться по машинам и уёбывать. — Гостеприимность — явно твой конёк, — спокойно отметил Саске, держа взбесившуюся спустя щелчок пальцев подружку выше локтя. Харуно же подчёркнуто не обратила никакого внимания на посторонние вербальные контексты и, обнимая Ино за плечи, тем самым пихая её к машине, села на заднее сидение, по пути умыкнув и младшенького Учиха-Яманако за ухо. Всё же, опыт работы с детьми определённо давал плоды. Саске патетично закурил. Нравится ей играться — Господь с ней. Или не с ней — но об этом они узнают только после. Выглядел он, конечно, крайне эпично: в левой руке сигарета, в правой — вырывающаяся Куроцучи, в глазах — всё сосредоточие спокойствия мира, в душе — насрано и не убрано. Просто квинтэссенция ледникового периода в сердце. Если «Титаник» в своё время не пережил такое соседство, куда уж остальным? — Окей, Гугл, если тебя против воли увозят куда-то в тонированном джипе, что делать? — шепнул Наруто, как ему казалось, достаточно тихо, но голосовй помощник сегодня явно был не на его стороне. Во-первых, синхронизировавшись с местным интернетом, он ответил по-немецки; во-вторых, достаточно громко. А, учитывая, что Хината была величайшим полиглотом своего времени и дичайшим абьюзом, получил Узумаки здраво. Кивнув самому себе и, словно бы, продолжая внутренний монолог, он сказал в пространство: «А на что я, в общем-то, рассчитывал?». Саске, Куроцучи и Итачи заняли вторую машину. Всё семейство Узумаки — третью. Клан Хозуки — последнюю. Чувство тревожности Сакуры осталось за бортом. В конечном итоге, если что-то наваливается на тебя снежной лавиной, стоит принять это как должное и хотя бы попытаться возглавить.

***

Мебуки осторожно отставила чашку с чаем на блюдо, расположенное на столике, который мог явно претендовать на антиквариат. Хорошее расположение духа сегодня настраивало на благодушный лад, да и гостям она была искренне рада. Хизаши сегодня уехал по делам в Министерство, не стоило ожидать его раньше ужина. Да и учитывая его напряжённость в отношении детей бывших друзей (да что за странное построение фраз в мыслях аристократии?), он найдёт тысячу и одну причину вежливо свинтить со встречи. Поэтому — всё на хрупких плечах Мебуки. Начнём, пожалуй, с того, что эта женщина вполне себе ожидала подобного развития событий. После прилёта дочери прошло целых пять лет, и обсудить во всех возможных интерпретациях её существование в Америке — это даже не заняло такого большого количества времени, как представляется. Особенно учитывая «багаж», который Сакура перевезла через океан. Хизаши в своё время искренне поддерживал дочь, пока не узнал — кто отец. От этого становилось не по себе. С рождением внучки оттаял даже он. Сейчас Сарада — это то, что собрало семью воедино. Маленькое, но крепкое солнышко, лучезарное «вместе навсегда». Глядя на неё, госпожа Харуно вспоминала хмурого мальчишку Учиха, но видя, как в той или иной степени поступает малышка, ностальгировала по детству Сакуры. Наверное, сейчас ей даже было интересно, как воспримет Саске свою… вторую дочь. Вот уж слабые хромосомы — второй раз девочка. — Бабушка? — Мебуки вопросительно подняла брови и протянула руку Сараде. Внучка, нахмурившись, стояла в дверях и мяла подол платья. Красивое личико будущей наследницы состояния было слегка опухшее: она явно плакала. — Да, детка? — Мама везёт сюда… ну, этого… — Твоего папу, всё верно, Сарада. — Госпоже Харуно удалось сохранить на лице серьёзное выражение. Для Саске будет настоящим испытанием то, что в комнате Сарады весит его портрет, утыканный дротиками. Напоминаю, характер целиком и полностью достался от матери. Сарада, сдвинув брови на переносице, круто развернулась на сто восемьдесят градусов и поспешила покинуть гостиную, начисто проигнорировав руку бабушки. Мебуки вздохнула. К чести их семьи стоит добавить, что они все наперебой составляли мнение Сарады об отце как о человеке честном, благородном, настоящем мужчине. К сожалению, в век интернета и сетевого телевидения они потерпели окончательное фиаско. Сарада, самостоятельно разобравшись в ситуации, назвала родного батеньку «Чертом» и отказалась каким-либо образом воспринимать песнопения в его честь. А приплести сюда недальновидность Сакуры, которая решила, что Сарада отца не увидит; и аллергию Хизаши на фамилию «Учиха» — мы имеем то, что имеет нас. Мебуки вздохнула ещё раз и отпила чая. В чае, несомненно, присутствовала лучшая антистрессовая добавка — имбирь и пару лошадиных доз конька. Иными словами, скорее коньяк с чаем, чем наоборот. На пороге появилась их домработница Иошши. Прикинув количество выпитого «чая», она хмыкнула и не без скепсиса спросила: — Госпожа Харуно, распорядиться повторить? Мебуки поморщилась и, подавив в себе желание запулить в давнюю подругу диванной подушкой, пожаловалась: — Ну, хоть ты не начинай. Мне хватает подстёбов супруга, который свалил на меня все церемонии приветствия, и истерик родной внучки. Вот скажи, — она посмотрела на женщину, — кто же знал, что так повернётся судьба? Мы остаёмся абсолютно неподготовленными к грядущему… — Зубы мне не заговаривайте, — хохотнула Иошши. — Я вас всех уже двадцать пять лет знаю, можно биографию с моих слов писать. Так что я была абсолютно права тогда, когда… — она сделала многозначительную паузу, комично приподняв брови. — Когда?.. — решила сыграть Мебуки. — Когда поспорила с вами, — категорично заявила Иошши. — Пятьсот евро, гоните бабки. — Напомни, почему я тебя до сих пор не уволила? — нашарив рукой портмоне, риторически спросила Мебуки. Достав купюры, она протянула их домработнице. — Ни в чём себе не отказывай. Иошши сграбастала деньги и, методично пересчитав и довольно кивнув, всё же ответила: — Никто, кроме меня, не терпит ваш дерьмовый характер. — Бум, — обиженно протянула госпожа Харуно. Иошши, величественно выпрямив спину, церемонно сказала: — Госпожа Харуно, гости прибывают. Прикажете сопроводить их в приёмный зал? — Тебе где прикажешь, там по хребту и получишь, — буркнула Мебуки. — Да, сопроводи. Отдай распоряжение на кухню подать обед, наверняка, все проголодались с дороги. — Да щас, будто в бизнес-классе не кормят, — пробурчала себе под нос домработница, но, получив красноречивый взгляд хозяйки, закатила глаза. — Да, госпожа, всё будет сделано. — Поклонившись, при этом выглядя наиболее ехидным созданием на всём свете, она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. «Чувствую, я сегодня упьюсь чая», — подумала госпожа Харуно, скосив взгляд на кружку. С едва слышным: «За нас и похрен на остальных», — она резко выдохнула и допила до дна. Настало время изобразить радушную хозяйку, показав этим «янки», что такое благородство. О совместной исторической Родине и идентичном воспитании она малодушно позволила себе забыть.

***

Поместье посла Японии господина Харуно выглядело весьма внушительно в вечерних сумерках. Цюрих встретил их весьма пасмурной погодой, и хотя Сакура тщательно отнекивалась от того, что это её вина, Ино Учиха-Яманако оставалась при своём мнении, дуя губы. Не забывая о манерах, блондинка старательно разносила в пух и прах дух Европы в промелькающих зданиях, улочках, архитектурных изысках. Дай ей волю, и она бы заткнулась только после пули в лоб. Мысли о пистолете, который, несомненно, есть в бардачке машины, не отпускали Сакуру до самого конца поездки. Конечно, она скучала по лучшей подруге, но эта её привычка играть на нервах, выражая протест, действовала, простите, на нервы. — Ино! — Что? — Заткнись нахрен. — Ладно, — достаточно миролюбиво отозвалась та, чинно сложив руки на животе. — Ино? — Да-да? — Заткни свои мысли. — Тебе не угодить, Сакура, — ехидно отозвалась Учиха-Яманако. Харуно поморщилась, тактично отступив. Ино приникла к стеклу, разглядывая поместье. — Вот это огонь, подруга, — восхищённо отозвалась она. — А духовой оркестр в честь приезда будет? Цирк «Дюсселе»? — «Дю Солей», тупица, — отозвалась Харуно. — И нет, денег хватило только на тонированные тачки. — Если бы спросили моё мнение… — начала Ино. — Вот именно, подруга, — хмыкнув, прервала её Сакура. — Тебя — не спросили. Ино пораженчески заткнулась, решив оставить разбирательства на потом. В конечном итоге, иногда стоит быть выше. И ударить тогда, когда этого не ожидают. Машина остановилась у главного входа. Водитель вышел, учтиво открыв сначала заднюю дверь и подав руку Яманако, а затем повторив процедуру с Сакурой. — Я предлагаю подождать остальных. — Харуно, улыбнувшись Иноджину, достала тонкую сигаретку из изящного портсигара. Яманако, хмуро помахав у неё перед глазами ладонью, ядовито припечатала: — Алё, пропаганда курения у детей на глазах? В каком моменте ты решила охренеть до такой степени? — То есть, его детскую, нестабильную, на минуточку, психику ещё не пошатнуло то, что ты его мать? — натурально изумилась Сакура, прикуривая от зажигалки. Зажав уши отпрыску, Ино протянула: — Ах ты сучара ядовитая. — Комплимент из твоих уст, дорогая, — Сакура усмехнулась, стряхивая пепел на обувь Ино. Сладко улыбнувшись, блондинка парировала: — Поверь, я могу быть виртуозом, и засунуть эту сигарету тебе прямо в жо… Прервав её на, несомненно, идеальном спиче, на площадку выехали остальные машины. Мико, выскочив из джипа, завертела головой и попыталась объять необъятное взглядом; Куроцучи, приняв руку Саске, поникла при виде убранства придомовой территории поместья. Даже если продать все её внутренности, едва ли можно наскрести на подобную недвижимость. 2:0 в пользу Сакуры. Конечно, никто не считает. Это так — мимолётная мысль. Мысль — как грёбаная пощёчина. — Сакура, очень красивый дом, — отметил Итачи. Девушка попыталась улыбнуться. — Поместье казённое. — То есть, разносить нам его нельзя? — на всякий случай уточнил Наруто. — Бинго, приятель, — ответил вместо Сакуры Суйгетсу, пересчитывая детей. Этому многодетному отцу крайне спокойно обошлась поездка в машине. В основном, по причине того, что Карин, начитавшись умных семейных психологов, выпила бокал красного вина. Пояснив своё действие тем, что-де подобное вино полезно для ребёнка, она наотрез отказалась аргументировать, что сам бокал имел внушительные габариты в семьсот пятьдесят миллилитров. В общем-то, в первую очередь семейная жизнь научила Суйгетсу относиться к прибабахам супруги с арктическим терпением. Храни его Господь. Сакура, привлекая к себе внимание взмахом руки, пригласила всех внутрь. Сгорая от нетерпения, каждый со своими мыслями, поднялся по ступеням. При входе их ожидала вышеописанная Иошши, тепло улыбнувшаяся Сакуре. — Уважаемые гости, — монотонно начала она, — добро пожаловать в поместье господина Харуно — посла Японии в Швейцарии. Можете оставить вещи в машинах, их донесут до ваших гостевых комнат. Надеюсь, перелёт был приятным, а погода не смогла разочаровать ваше впечатление от Цюриха в частности. — Складывалось такое впечатление, что все слова она озвучила с бумажки — настолько заученно они звучали. Искренне она улыбнулась только Ино. — Грымза какая-то, — озвучила мысли большинства Куроцучи, как ей казалось — достаточно тихо. — С прекрасным слухом, — достойно ответствовала Иошши. — Хватит, Иошши, — поморщилась Сакура. — Где мама? — Ожидает, — коротко сказала домработница. — Ты любезна как всегда, дорогая, — хмыкнул кто-то позади них. Ино, повернувшись, взвизгнула и бросилась в объятия женщины, очень похожей на Сакуру. Тепло улыбнувшись и расцеловав ей, Мебуки торжественно сказала: — Добро пожаловать в Швейцарию. — Прекрасно, мама, — хмыкнула Харуно. — В представлении, надеюсь, не нуждаетесь? — О, нет, — продолжая улыбаться, ответила Мебуки. — Каждого помню ещё во-о-о-о-от с такого возраста. Наруто так вообще не изменился. — Умственно тоже, Мебуки, — поддакнула Ино. — Мама! Детский крик эхом отозвался в холле. Саске резко развернулся. Сарада, перепрыгивая через ступени, ласточкой влетела в объятия матери, уткнувшись в живот лицом. Сакура, обняв дочь, поцеловала её в макушку. Момент критической близости; и все, клянусь, все ощутили это. Перебирая пряди волос Сарады, Сакуры шептала ей что-то настолько щемящее, столь любовное, что обстановка в холле существенно изменилась, достигнув пика умиления. Хината что-то прошептала супругу на ухо, и тот, улыбнувшись, обнял её одной рукой. Ино, положив голову на плечо Итачи, мгновенно прослезилась. Суйгетсу, подойдя к Карин со спины, обнял её с каждым днём увеличивающийся живот, что-то страстно зашептал, и Карин — этот бронетанк в плане чувств и эмоций, постыдно покраснела. И только Саске, оставаясь внешне спокойным, только что разбился в бездне. Потому что у девочки — его дочери — был взгляд, обещающий ему все муки ненависти. — Братан, — осторожно начал Наруто. — Я, может, нихрена не понимаю, но почему дочка Сакуры как две капли похожа на тебя? Присутствующие синхронно вздохнули. Исключая непосредственного Узумаки, все всё прекрасно понимали. Не нужны были какие-то дополнительные реплики, дабы дополнить целостность картины. Подчеркнуть очевидное. Логически подытожить. Никто в этом, мать его, не нуждался. — Госпожа Харуно, у вас открыто? — учтивый голос разрезал тишину. Сакура вскинула голову. У порога стоял молодой человека, улыбающийся совершенно не-искренне*. — Сай, дорогой, проходи, — Мебуки приглашающе махнула рукой. — Сакура вернулась из Америки. — Вижу, — лаконично ответил новопришедший. Переступив порог и пройдя пару шагов, он остановился около Сакуры, аккуратно взял её ладонь и поцеловал костяшки пальцев. В наступившей тишине Саске коротко выдохнул и вышел из поместья. — Так, — тихо сказал Наруто. — А теперь мне кто-нибудь объяснит, почему этот мужик похож на Саске? *специально допущенный дефис.