Шестнадцать - не приговор

      Глубоко вздыхаю, отчаянно вырывая двойной изрисованный лист из толстой тетради. Замученный вид одноклассников полностью описывает сегодняшний день, со всеми, прилагающими к нему, обстоятельствами. Не спеша окидываю взглядом свой класс: кто-то засыпает, кто-то еще держится, упорно вглядываясь в конспект, насилуя свой мозг в еще большей степени, а кто-то уже давным-давно спит, пуская слюни на раскрытую тетрадь по литературе. На фоне играет фильм, снятый по мотивам романа-эпопеи Толстого «Война и Мир», действующий, как колыбельная и, с каждым звуком, все больше вводя нас в сон. Звонкий лай собаки, разбудивший недовольных учеников, доносящийся с улицы, инстинктивно заставляет отвести взгляд к окну. Что я могу там увидеть? Лишь злого дворника, выгоняющего бедную дворнягу за территорию школьного двора.       Невыносимая боль в спине, онемевшие, от недостатка движения, конечности, головокружение, усталость, сонность — признаки школьной жизни и кошмар моих лучших лет. Принимаю эстафету от Данилевича и глубоко зеваю, прикрывая рот рукой. Все, нет сил. Голова медленно склоняется к парте, краем глаза успеваю посмотреть время на настенных часах, висящих у двери. До конца урока еще двадцать минут, двадцать минут величиной в вечность. Четвертая пара тянется, как никогда, долго. Прикрываю глаза, забывая о фильме. Вот так вот и проходят адские дни моего мучения, проще сказать, школьные будни.       Одиннадцатый класс наступил крайне внезапно, застав меня врасплох. Сейчас только середина сентября, но моя депрессия уже практически дошла до пиковой стадии. Ощущение учебного года несравнимо с тем же ощущением в прошлом году. Тогда все выглядело проще: уроки казались легче, время летело быстрее, никаких жизненно важных решений принимать не нужно, никаких экзаменов. Экзамены. Сколько боли в этом слове, сколько слез и истерических рыданий подростков можно услышать, произнеся это слово вслух.       Звук приходящего сообщения разносится по всему классу. Многие оборачиваются, пытаясь найти источник шума, пока я ищу мобильник в сумке. Искренне удивляюсь тому, как быстро я его нашла, среди груды мусора и учебников. Отмечаю, что вся канцелярия беспорядочно разбросана по кожаному портфельчику, пора бы купить пенал.       Сонно вглядываюсь в экран смартфона, фокусирую зрение на пришедшем смс. Мысленно улыбаюсь, когда нахожу глазами графу отправителя. Соня пишет, что у нее кончились занятия. Соня — моя лучшая и единственная подруга, к сожалению, судьба распорядилась так, что живем мы не близко, не на одной улице и даже не в одном городе. Но, даже находясь за стони километров от нее, я считаю ее одним из самых дорогих мне людей.       Набираю ответное сообщение, стараясь выразить то, что чувствую сейчас: «Зависть. Я сейчас умру.» — четко, кратко, лаконично, а главное — все ясно.       В тот же миг, получаю воодушевляющий ответ, заставляющий улыбнуться: «Бедная. Осталось немного, потерпи =) Дома тебя ждет еда и кровать, дома все станет лучше;) »       Не задумываясь, шлю смайлик, откладывая телефон в сторону. Осталось пятнадцать минут моего мучения, и я уйду домой. Наконец.       Громко вздыхаю; прикрывая глаза, закрываю лицо руками, оперившись на локти. Устала. Волнистые каштановые волосы спадают на лицо, провожу по ним ладонью, вплетаясь пальцами в запутанные пряди, вытягивая их. Слегка потерев уставшие веки указательными пальцами, шумно валюсь на парту, теряя последние силы. Глаза закрыты, сознание медленно затуманивается, следующая остановка … — Людмила Степановна, я могу уйти? — раздается приятный голос с задней парты.       Оборачиваюсь, дабы осмотреть его обладателя, хотя и так знаю, кому он принадлежит. Оказываюсь права, мысленно себе аплодируя. Тишину нарушил ни кто иной, как Ник.       Учитель посмотрела на время и, удивленно распахнув глаза, обратилась к парню: — С чего бы это, молодой человек? Тринадцать минут до конца урока, — консервативным тоном, сообщает она, все еще удивляясь несуразности вопроса моего одноклассника.       Не обращая внимание на запрет преподавателя, Ник, невозмутимо, начинает складывать учебники в новенький спортивный рюкзак. Закончив свое дело, встав и обойдя несколько парт, дабы приблизиться к Людмиле Степановне, улыбаясь, берет ее за руку. — Людмилочка Степановна, вы же знаете, как я вас люблю, — Никита улыбается, не спеша добавляя: — Но еще я люблю баскетбол. У меня занятия начинаются через пятнадцать минут, а мне еще подготовиться надо. — Ларин, ты же знаешь, что я не люблю подхалимов, — протестует женщина. — Но сегодня сделаю исключение. Иди уже на свой баскетбол.       Широко улыбнувшись и поцеловав руку учителю, Ник выбегает из класса, выкрикивая напоследок благодарственные слова.       Ловлю себя на том, что глупо улыбаюсь, вспоминая действия Никиты, да и просто его самого. Главное, чтоб никто не заметил, а то годы конспираций пройдут впустую. Хотела бы я быть на месте нашей Людмилы Степановны. Наверное, чувствовать его поцелуй невероятно приятно. Ощущать его теплые мягкие губы, его нежные касания, его … Так, что-то я увлеклась.       Никита Ларин — мой одноклассник и, по совместительству, самый красивый, обаятельный, неподражаемый, горячий, восхитительный, к-хм, в общем, самый популярный парень в школе. И я, как обычная среднестатистическая девушка, не смогла избежать его чар. Посудите сами, как можно держать сердце в клетке, когда рядом такой красавчик? Шоколадные мягкие волосы, миндальные глаза, в которых можно тонуть веками, просто завораживают разум. Так вот, Никита — спортсмен, планирующий идти до новых высот, поднимаясь по карьерной лестнице. Благодаря ему, наша школа занимает первые места в соревнованиях и бьет по рейтингу спортивные колледжи. Еще бы, ведь Ник с детства в спорте. Легкая атлетика, баскетбол, футбол, даже в боксе ему нет равных. Парень — сказка. Но, к сожалению, даже я понимаю, что мне ничего не светит, остается только мечтать и любоваться им издалека. Ему не нравятся такие девушки, как я. Нет, я не заучка, даже не отличница, хотя стараюсь ей стать, но это тоже только мечты. И я бы не назвала себя уродиной или слишком вычурной, я обычная. Эй, если вы ищете самую обыкновенную и непримечательную девушку на планете — я здесь, Привет. Тем не менее, я все еще одна из претенденток на его сердце, и если вдруг он окажет мне хоть какой-нибудь знак внимания, я просто сойду с ума от радости, естественно, не забыв ухватиться за свой шанс.       Чья-то рука упала на мое плечо, практически вдавливая меня в сидение своим весом. Поднимаю голову вверх и встречаюсь взглядом с преподавателем. Ой, не к добру. — Романова, повтори мне, пожалуйста, что я только что сказала, — спокойно произносит женщина, глядя мне в глаза.       От чего-то становится стыдно. Моментально опускаю взгляд, внимательно изучая деревянную парту. — Лия, когда ты начнешь слушать меня на уроках? — убирая руку и громко вздыхая, продолжает она.       Как бы я не училась, никогда не любила то чувство, когда меня за что-то отчитывают. Чувство вины, смешанное с чувством стыда. Хорошо, что Никита ушел и не увидел момента моего низкого падения. — Извините, я просто задумалась, — тихо отвечаю, все еще не подняв свой взгляд.       Учитель тихо выдыхает, отходя от меня и направляясь к рабочему столу. — Специально для Романовой и остальных спящих красавиц нашего класса, повторяю. В первом семестре у вас будет мониторинг по языку и литературе, прошу вас подготовиться, иначе выше тройки ни у кого оценок не будет.       Класс обреченно взвыл, устремляя свой разочарованный взгляд на Людмилу Степановну. — Но есть и хорошие новости, — добавила женщина. — Класс, набравший большее количество баллов на тестировании, отправляется в поездку, на осенних каникулах. — Какая разница? — выкрикнула, с соседней парты, Эля. — Нам все равно не набрать столько баллов. Эта поездка для умненьких.       Эля забавно скривилась, а я мысленно подтвердила ее слова. Мы не наберем большое количество баллов, даже, если захотим. Но, кажется, мы забыли о Вике.       Вика Карасева — самая умная девушка в нашем классе, да и вообще, во всей школе. У нее высший балл по всем предметам, но одной ей нас из огромной беспросветной ямы не вытащить, нужен еще кто-то. К примеру, ее бабушка — директор школы и просто прекрасная, хоть иногда и строгая, женщина. — Вон, Викусик нам поможет, — прочитал мои мысли Миша. — Да, Вик? — А куда хоть поедем?       Поистине стоящий вопрос вырвался из уст скучающей Вали. Действительно, куда? Не думаю, что нас отвезут на пляжи Малибу.       Класс «загудел». Одноклассницы-модницы обсуждали, как же замечательно будет, если мы поедем в Лондон, остальные делились на Берлин и Японию. — Дети, тише, — остепенила класс учитель. — Это будет скромная поездка в лес на речку. Поживете три дня в палатках, посидите у костра.       И далее последовал долгий рассказ, начинающийся с: « Ох, помню, во времена моей юности …»       Нет, они серьезно? Чем думает администрация школы? Лес. Осенью. Кто-нибудь ведь понимает, что тепло уже не будет?       Видимо, об этом подумала лишь я, но свои мысли я озвучивать не стала. Кому важно мое мнение? Я — всего лишь, Я — скромная, вечно молчавшая и не участвовавшая ни в каких дебатах одноклассников. Меня никогда не зовут с собой погулять после школы, никогда не спрашивают мое мнение, по поводу чего-либо, порой, мне кажется, что ребята даже не знают моего имени. Это может показаться обидным, но не мне. Я никогда не заморачивалась по этому поводу, мне не нужны школьные друзья. Конечно, бывают моменты, когда становится грустно и даже неприятно от того, что тебя не замечают люди, с которыми ты отучилась всю свою жизнь, но от этого ничего не меняется — я все еще остаюсь самой незаметной девушкой в школе.       Громкий звонок заставляет меня отвлечься от своих мыслей.       Скинув все вещи в сумку, и перекинув ее через плечо, я вышла из кабинета. Благо литературная гостиная находится на первом этаже, спускаться с третьего, через всю школу, мне было бы не по силам. Похоже, четвертая пара была только у нашей группы, ибо в лицее стояла гробовая тишина. Даже непривычно. Обычно, все подоконники заняты шумными старшеклассниками, вечно громко обсуждающими что-либо. А в этом году, в наш первый корпус, где, собственно, я и учусь, перевели младшие классы, поэтому теперь даже излишне шумные старшеклассники — старшеки, как говорит вся школа — кажутся мне тихими и унылыми, по сравнению с гипер-активными детьми.       На улице меня встречает резкий порыв ветра, едва не сдувший меня со школьного крыльца. Осень в этом году хоть и теплая, но довольно странная и изменчивая, порой кажется, что скоро пойдет снег.       Шарю рукой по сумке, пытаясь на ощупь определить место нахождения одной из самых важных вещей в моей жизни. — Ну, где же ты? — невольно нахмуриваю брови, продолжая рыться в сумке. — Нет, я не могла тебя забыть.       Теперь уже полностью снимаю сумку с плеча, устремляя взгляд внутрь. Отодвигаю тетрадь по физике, и, ура, я его нашла! Уже довольная, достаю свой новенький плеер «Sony». — А вот и ты, мой маленький.       Ох, сколько же слез мне стоил этот маленький кусочек счастья. Уж не буду рассказывать, как долго и слезно я вымаливала его у родителей, но, тем не менее, его мне купили и даже карту памяти к нему приобрели. Заказывали мы его в интернете, на одном из сайтов с бытовой техникой, там-то у нас крови и попили. Нет, ну скажите, как можно было привезти, вместо крохотного плеера, огромную кофеварку. Ох, в общем, ошибались они так несколько раз. После такой нервотрепки, мама зареклась больше ничего из интернет-магазинов не заказывать, а я была просто рада, что мой плеер довезли, хоть когда-нибудь.       Включаю плеер. Музыка льется из наушников, а я потихоньку начинаю расслабляться. Ух, ну и день сегодня был, просто ужас. Бесконечные тестирования по «повторенному» материалу — это кошмар, если честно. Неужели, никто из министерства образования так и не понял, что за лето большая часть пройденного забывается. Мы же не роботы.       Теплый ветер раздувает мои волосы, небольшие каблучки звонко стучат по асфальту. Прикрываю глаза, представляя себя героиней крутого дорогущего клипа. Представляю себя звездой, идущей по красной дорожке, а вокруг десятки папарацци. Вспышка слева, вспышка справа, «Лия, прошу, повернитесь к нам!», «Лия, улыбочку!». И я иду, улыбаясь всем, и машу рукой, знаете, как первая леди — только кистью. Иду-иду и … лечу! Лечу вниз, рассекая личиком воздух, хватаясь рукой за что-то рядом стоящее. Это «что-то» громко выкрикивает матерное слово, приземлившись рядом, когда я буквально целуюсь с землей.       Медленно, не раскрывая глаза, поворачиваю голову в сторону того, кто лежит рядом. «Лия, ты само несчастье. Это же надо было так ступить. Неудачница!» — шепчет мне мое подсознание — «Так, насчет „три“ открываю глаза. Один, два, … три!»       Резко раскрываю глаза и сразу же зажмуриваюсь. Напротив меня лежит красивый зеленоглазый парень. Стыдно. «Позор, Романова!» — все никак не успокоится голос внутри меня. — «Ладно, ну, красавчик, ну и что? Подумаешь, опозорилась, с кем не бывает. Ты хотя бы подумай, как сейчас со стороны выглядишь, идиотка. Лежишь на земле, посреди школьного двора, с закрытыми глазами. Извинись, что ли, развалилась как тюлень!»       Не спеша открываю сначала один глаз, потом — второй, изображая виноватый взгляд. — Я, э-э… «Молодец, отличное начало!» — прощебетало мое подсознание, прикрывая лицо рукой. — «Ты безнадежна, Романова. Достань язык из пятой точки и скажи что-нибудь, парень долго ждать не будет». — Я … прошу прощения, — тихо произношу я, стараясь не сгореть со стыда.       На каменном лице парня вдруг появилась едва заметная улыбка, точнее сказать, насмешка. — Что? Почему ты улыбаешься? — не понимала я.       Щеки начинали наливаться свинцом, когда я, в очередной раз, посмотрела на его губы, изогнутые в усмешке. Вспомнив, что я все еще лежу на холодной земле, я решила подняться. Отряхнув юбку от пыли, я еще раз посмотрела на молодого человека, все еще «отдыхавшего» на асфальте. — Мне руку тебе подать, что ли? — осторожно спросила я, стараясь не нагнетать обстановку. Может, парень именно этого и ждет. Но ответа не последовало. — Ладно, тогда я пойду.       Только я хотела уйти, как его рука потянула меня обратно и я снова едва не оседлала асфальт. — Слушай, я извинилась перед тобой, что еще не так? — уже с ярко выраженным недовольством, поинтересовалась я. — Что не так? — Романова, и не стыдно, а? Не стыдно старых друзей не узнавать? — парень встал на ноги и положил обе руки мне на плечи.       Мозг сразу отключился, как бы я не умоляла его подкинуть мне хоть пару идей, кто бы это мог быть. Предатель.       Я лишь потупила взгляд, всматриваясь в лицо молодого человека. Он, действительно, был мне знаком, но, кто он, я точно сказать не могла. — Ну, что? Нет? — вновь отозвался парень. — Ну и ладно, Романова, черт с тобой.       Шатен щелкнул меня по носу и ушел, оставив меня одну в раздумьях. — Чокнутый, — тихо пробурчала я, потирая нос. «Сама чокнутая» — подбодрил внутренний голос, — «Давай, Лия, вспоминай, кто этот парень и откуда он тебя знает».       Слегка нахмурив брови, под прессом тысячи мыслей, я направилась к выходу со школьного двора.       Дорога домой проходила, как раз, через баскетбольное поле, где я могла увидеть Никиту. Наверняка, он уже бегает по полю, разминается. Люблю наблюдать за его тренировками издалека. Люблю смотреть, как он оббегает противников, стараясь закинуть мяч в корзину, как старается не подвести команду и тренера. Я хожу на каждую его игру, радуюсь победе вместе с ним и грущу, когда их команда проигрывает. Правда, он об этом и не подозревает даже, как и о том, что я приносила ему в больницу апельсины и просила медсестру передать их ему, когда он серьезно повредил ногу. Он не знает, как я проводила ночи в больнице, когда он там лежал. Он не знает, как я люблю его…       Что есть «любовь», вообще? Когда сердце трепещет, и бабочки в животе не дают покоя? Возможно. Но для меня, это еще серьезней. Это самое сильное чувство на земле. Любовь способна захватить мир и остановить самую кровавую войну. Но, что я могу знать об этом, в свои шестнадцать? У меня и парня то не было. Ну, нет, вообще-то был, но я заблуждалась насчет чувств к нему. Симпатия была, любовь — нет. Знаете, это даже не симпатия, это какая-то цель, миссия. Его звали Саша, довольно стандартное имя для такого нестандартного человека, как мне казалось. Он всегда казался мне кем-то сильным, тем, кто может защитить, а оказался, не побоюсь этого слова, самым настоящим уродом. Он бегал за мной три года, прежде чем отступить, тогда в игру вошла я. Наверное, мне просто не понравилось, что я ему больше не симпатична, а я решила, что это влюбленность. И я шагнула ему навстречу. Мы начали встречаться, когда мне было тринадцать, смешно, да? Сначала, для меня все было так интересно, так в новинку, он ведь был моим первым парнем. К сожалению или к счастью, девушки у него были и до меня, и после, но не суть. Мы расставались и снова начинали встречаться, потом снова и снова. Позже я поняла, что он мне просто неинтересен, что, как я и сказала раньше, мне просто хотелось внимания от него. Мы расстались, когда мне было четырнадцать, я так и сказала ему, что не люблю его. Все следующие полгода он всячески оскорблял меня и теперь мне просто противно даже находиться с ним в одном помещении. Сейчас я поняла главное — он не тот человек, который должен был забрать мой первый поцелуй, он совершенно не тот человек. А он мне и сейчас пишет, только теперь не оскорбления, а предложения начать все заново. Пытался узнать мой номер, писал «Вконтакте», но зачем все это? Одно я знаю точно — он не может меня забыть, это, конечно, оставляет огромный след на моей самооценке. Приятно.       Как я и думала, Ник разминался на поле. Он умело подтягивался на турнике, а я уже давно сбилась со счета. Его шикарное тело, обтянутое черной футболкой, понималось вверх-вниз, сильные руки были напряжены так, что мелкие вены спешили показаться. Такой сосредоточенный вид у него может быть только на поле, даже школа проигрывает в этом. Он так усердно занимается, наверное, скоро важное соревнование, нужно прийти поболеть за него… к-хм, за его команду, конечно. Они там все молодцы: и Вадим, и Игорь, даже Пашка из параллельного лучше в этом году играть стал.       Иногда, мне кажется, что я знаю каждого ученика нашей школы, а меня никто не знает.       Домой я шла, думая о том самом парне с асфальта. Плавные черты лица, каштановые волосы, изумрудные неестественно-яркие глаза — все это казалось мне до боли знакомым. Но он не был не похож ни на одного из моих знакомых, уж тем более, друзей. В меру острые, ярко выраженные скулы, на нижней губе красовалось небольшое черное колечко, а глаза зеленые-зеленые, наверное, линзы, забавно растрепанные волосы, и сильные руки. Да, сильные руки я заметила, это ж надо было так на себя потянуть, чтоб я равновесие потеряла. Хотя я тоже хороша, вообще его на землю завалила.       Домой я добралась без приключений, что меня, честно говоря, удивило. Если смотреть на уровень моего везения, то шкала упала настолько низко, что пробила асфальт и сгорела, где-то в ядре Земли. Кстати говоря, того парня я так и не вспомнила.       Дома меня встретил Мишка — мой пес. Он радостно прилетел на звуки открывающейся двери. Мишка закинул свои лапы мне на плечи, что не составляло ему никакого труда, и принялся облизывать мне лицо, ликующе виляя хвостом. — Я тоже тебя люблю, — смеялась я.       Потрепав собаку за уши, я, наконец, сдвинулась с места. Как прекрасно оказаться дома, после тяжелого учебного дня. Ноги уже гудели, а голова начинала болеть от переутомления. Я кинула сумку на пол и рухнула на диван, прикрывая глаза. Мысленно прокручивая в голове сегодняшний день и придумывая фразы, которые я могла бы сказать, но не сказала, я и не заметила, как начала засыпать. Точнее, я бы и заснула, но кто-то начал усердно наяривать мне на мобильный. — Алло, — не глядя на дисплей, сквозь зевоту, отозвалась я. — Привет, малыш, как ты? — из трубки донесся усталый голос мамы. Ничего странного нет в том, что она устает. Моя мама — жуткий трудяга, вечно кочующий на работе. Иногда мне кажется, что она забывает, что такое выходные. Выходные в нашем доме расцениваются, как время для уборки дома и приготовления еды на неделю, которой, в итоге, хватает лишь на два-три дня. Со дня моего рождения, мама старается отдавать все свои силы для моего благополучия. Я бесконечно за все ей благодарна и считаю, что пора бы ей уже отдохнуть. — Хорошо, а ты? Скоро домой? — я поднялась на ноги, стараясь развеять недавнишний сон. — У меня снова завал на работе, — ее голос звучал еще более обреченно, чем всегда. — Я приеду позже. Отец еще не дома? Покорми его. — Нет, папы еще нет, — я вошла на кухню, решив проверить обстановку в холодильнике. Как и предполагалось, еда уже кончилась. — Мам, что приготовить? — я стала рассматривать содержимое холодильника. — Посмотри что-нибудь, доць, мне уже пора. Целую. — Давай. Целую, — я сбросила вызов и снова уставилась на полупустые полочки.       Иногда во мне просыпается кулинар, но не сегодня. Мой внутренний повар ушел в отпуск, оставив вместо себя мелкого ленивца, способного только сварить макароны. — Так, Мишка, сегодня мы едим макароны, ты доволен? — я посмотрела на пса, который, кажется, разрыдался и ушел, когда услышал это. — Ну и ладно, не хочешь, не ешь, — я демонстративно отвернулась. — Но они будут такими вкусненькими, ам-ням. С сосисками, между прочим. Кстати, есть сосиски? — я не была удивлена, когда не нашла их в холодильнике.       Пришлось идти в магазин, так как папа скоро приедет, да и мне есть хочется. В очередной раз, похвалив себя за то, что я не переоделась, придя домой, я вышла из квартиры, оставив напутствие Мишке: — Михал Михалыч, никого не впускай, веди себя тихо. Я скоро.       Закрыв дверь на замок, я выбежала из подъезда. Путь к магазину у нас недолгий, ближайший ларек находится за нашим домом, так что добралась я до него быстро.       Неприятный звук, висящих над дверью, колокольчиков разнесся по всему помещению, когда я вошла в магазин. — Полина Сергеевна, здравствуйте, — женщина за прилавком улыбнулась мне в ответ. — Привет, Лия. Сосиски? — она прищурилась, глядя на меня и рассмеялась, когда я кивнула. — Снова задерживается? — Ага, — я вздохнула. — Дайте мне десять штучек тех, что на той неделе брала, вкусные. — Хорошо, — женщина достала продукты. — Ко мне сын приехал, помнишь, говорила тебе о нем? — Я рада за вас, — я искренне улыбнулась. — Хорошо, что ваша семья воссоединяется. Это так круто! — не сдержав своих эмоций, я принялась обнимать женщину.       Полина Сергеевна — женщина, лет сорока. Она начала работать в этом магазинчике, когда я пошла в третий класс. Они с сыном переехали сюда из Москвы, когда она развелась с мужем. Ее сын проучился со мной в одном классе два года, потом отец забрал его. Помнится, мы с Денисом тогда хорошо дружили, а еще ему удалось стать лучшими друзьями с Никитой, они всегда были вместе. Так хорошо, что он вернулся. Теперь тете Полине будет не так одиноко. — Он будет учиться с тобой в одной школе. — Это очень хорошо. Мне не терпится его уже увидеть, мы не встречались 6 лет, — безумно хотелось посмотреть на него, помнится, он был худеньким и скромненьким. До сих пор, не понимаю, как ему удалось подружиться с Ником, они же полные противоположности.       Шум от колокольчиков разлетелся по воздуху, а вместе с ним и вопрос, заданный красивым мужским голосом, который я уже где-то слышала. — Прямо не терпится?       Я обернулась. В этот раз, я была права, я уже виделась с этим парнем. Мы столкнулись сегодня у школы с ним. Признаюсь, смогла его вспомнить только по красивейшим изумрудным глазам, так как парень уже переоделся и волосы его уже были уложены совершенно по-другому. Если тогда он был одет в обычную серую футболку, то сейчас на нем красовалась темно-синяя толстовка. Волосы же были немного приподняты наверх, с помощью лака. Сейчас он выглядел еще более привлекательным. Он просто стоял и улыбался, пока я подбирала слова. — Дениска, иди сюда, дам тебе продукты, — поманила его к себе Полина Сергеевна. — А это Лия, — она указала на меня. — Помнишь ее? Вы ходили вместе в школу. — Конечно, помню, мам, — отозвался он. Его голос был так приятен на слух, что я ушла в забытье. — Ну, что? Признала? — он снова улыбнулся, оголяя свои белоснежные зубы.       А что я? Я тут в шоке, вообще.