***
Страхи все равно одолевают тебя и за три дня до официального окончания своего отпуска и за пять дней до Рождества, ты возвращаешься в Рим, обещая, конечно же, явится на свадьбу Кати и исполнить роль подружки невесты, а так же помогать с организацией мероприятия, правда, дистанционно. Катерина, конечно же, все поняла, Франц лишь непонимающе смотрел, как ты собирала вещи, и покорно отвез тебя в аэропорт. Что же касается Пьеро… Ты ему попросту не сказала. Никто не сказал. Решила, что так будет лучше. В конце концов, кто знает, возможно, и тогда, на крыльце дома, придя к тебе глубокой ночью, он был пьян, а ты просто не заметила. Время шло своей протоптанной стезей и незаметно, первые дни весны приоткрыли дверь в Рим. Март выдался удивительно теплым, лишь немного дождливым. Подготовка к свадьбе Кати уже шла полным ходом: окончательно определились с датой, составили список гостей и меню. Платье. По мнению Катерины, самый главный атрибут празднества, а именно, платье, она так же выбрала, и его шитье было в самом разгаре. Вы с Катериной по несколько раз в неделю говорили по Скайпу и практически каждый день созванивались. Пару раз она даже приезжала в Рим. Приехать на Сицилию у тебя не хватило смелости, хотя ты и знала, что причина твоих страхов сейчас в мировом турне на другом материке. Тебя полностью увлекла работа. Дети – утомительная вещь, хотя ты их и безумно любила. Но все равно иногда хотелось побыть в тишине. Все же, сейчас твои мысли прерывает маленькая Мария, не поделившая что-то с на полголовы ниже парнишкой. Не выговаривая и половины звуков, она доказывает тебе, как самому важному человеку в их споре, что права именно она и, соответственно, игрушка должна принадлежать ей. Ты вздыхаешь, улыбаешься малышам и предлагаешь взамен предмету раздора две идентичные игрушки. Дети согласно кивают – конфликт исчерпан. Усмехаешься, как же все просто в детстве. - Лидия, - тебя окликает коллега Матильда, та самая, предоставившая зимой свой домик, поворачиваешься в ее сторону, готова слушать. – Представляешь, была у заведующей и она сказала, что у нас стало на несколько спонсоров больше, - Матильда широко улыбается и чуть ли не пританцовывая, покидает комнату. – Кстати, - на секунду, ее кудрявая голова появляется в дверном проеме, - один из спонсоров сегодня заглянет к нам, побежала встречать. Настроение улучшается раза в два. Матильда, наверняка, надеяться, что спонсором окажется солидным мужчиной, лет пятидесяти, которого будут интересовать светловолосые, круглые дамы сорока пяти лет. Хотя, ты надеешься, что именно так и будет. Занимаешься своими делами, совершенно не следя за временем, и когда перед тобой снова объявляется Матильда, даже не замечаешь ее. Ей приходится прокашляться, чтобы привлечь твое внимание. - Ему не пятьдесят? – пряча улыбку и отрываясь от дел, спрашиваешь коллегу, она отрицательно качает головой. – Сорок? – отрицание. – Тридцать пять…..Да ладно, неужели тридцать? - хохоча, переспрашиваешь ты. - Да ему и двадцати пяти нет, - разочарованно вздыхает Матильда, надув губы и опустившись на кресло. – Певец, модный, в группе поет, по нем еще дочь моей соседки пищит, как будто готова отдать свою девственность в первой лучшей подворотни. И соседка…готова. Не девственность, конечно, но на многое готова… Матильда еще продолжает что-то лепетать, вздыхая и негодуя, но твои мысли переключаются совершенно в другое направление сразу же после слов «певец», «поет», «группа». - Не может быть, - вслух высказываешься ты, но Матильда тебя не слышит. Срываешься с места и несешься в актовый зал, где слышны аплодисменты, детский смех и десятки голосов. Сбавляешь ход лишь перед самой дверью, тихонькой отворяешь ее и заглядываешь внутрь. Увиденная картина заставляет сердце облегченно сбавить ритм. Дети обступили высокого, даже очень высокого молодого парня, с пышной шевелюрой, которая, как тебе кажется, типична для многих итальянцев. Немного старший вид ему придают борода и усы. Он заливисто смеется вместе с детьми, что-то рассказывает им, строит рожицы, а еще напевает куплеты известных итальянских песен, которые могут подпевать даже пятилетние ребята. Ты отмечаешь, что голос у него сильный и звонкий. Он словно заполняет каждый уголок большой комнаты, отбивается от стен и потолка, вылетая в приоткрытые форточки. Самопроизвольно, ты противопоставляешь его голос голосу Пьеро и признаешься, что исполнение последнего более глубокое, тяжелое и трагичное. Пьеро…Все-таки, ты надеялась, что это будет он. Надеялась и в то же время боялась и не хотела. Ты стоишь около приоткрытой двери уже больше двадцати минут, но вот суматоха стихает, няни уводят детей на тихий час через вторую, противоположную дверь актового зала, но ты все еще здесь, словно боясь пошевелиться. - С вами все хорошо? – твои стеклянные глаза, наполненные слезами встречаются с шоколадными напротив. Тебе приходится несколько раз моргнуть и стереть пару слезинок, чтобы увидеть стоящего перед собой мужчину. - Да, я просто заслушалась, - делая глубокий вдох, признаешься ты. - Вы мне покажете выход, а то я уже чувствую, как заблудился и нахожу выход только через пару часов, а у меня самолет в шесть, – молодой человек вопросительно смотрит на тебя, пока ты не даешь положительный ответ. – Отлично, - словно ребенок, сплескивает он в ладони, - тогда давайте знакомиться – Иньяцио. - Лидия.***
Иньяцио оказался энерджайзером без перерывов, тормозов и отдыха. За те пару часов, что ему оставались до самолета, он убедил тебя выпить кофе в кафе напротив места, где ты работаешь. Кажется, ты узнала о нем больше, чем знаешь о людях, с которыми работаешь почти два года. Он певец, живет в Болоньи, любит лошадей, хорошо покушать и детей. Романтик до мозга костей, поет в группе, вместе со своими товарищами, которые заменяют ему братьев. Вот только о названии коллектива как-то речь не зашла, ты не спрашивала, парень тактично промолчал. Эти пару часов ты провела замечательно и легко. Поблагодарила Иньяцио и его коллег, которые и оказались теми другими спонсорами за их вклад, и в пять часов посадила на такси. Когда такси удалилось на приличное расстояние, Иньяцио высунулся через открытое окно авто и что-то прокричал тебе, маша рукой. Ты мысленно назвала его большим, искренним ребенком.***
Захлопывая дверь квартиры, ты признаешь, что сегодняшний день был тяжелым, но в то же время не лишен приятных моментов. Чего стоит только одно знакомство с Иньяцио. Кстати, он обещал тебе билет на свой концерт. Ты бы послушала, особенно его соло. Приняв душ и переодевшись в ночную пижаму, ты берешь в руки книгу и удобно укладываешься на мягком диване. Спать еще не хочется. Хочется просто побыть в тишине, ни о чем не думать, углубится в любимый роман, сопереживая излюбленным персонажам. И тебе это удается настолько удачно, что услышать трезвон в собственную дверь получается не сразу. Ты бросаешь взгляд на часы – почти девять вечера, еще не слишком поздно, но и не рано. Но, сразу же вспоминаешь, что обещала Матильде отдать свои отчеты ей лично в руки. Включаешь свет в коридоре и, подвергаясь дурацкой привычке не спрашивать «Кто там?», будучи уверенной, что это свои, распахиваешь дверь. Тело немеет, а ноги наливаются свинцом. И если бы тебе и хотелось сбежать – не получилось бы даже рушить с места. - Нашел, - буравя дырку в твоей душе, шепчет Пьеро и залетает в квартиру, захлопывая дверь на все замки. Наверное, тебя поглощает паника или еще что-то, но ты не можешь даже вымолвить слово, просто смотришь на мужчину в нескольких сантиметрах от себя – красивого, тяжело дышащего, без очков и с растрепанными волосами. Его футболка под кожаной курткой, пропитана потом, словно он бежал марафон, прилипает к телу, а джинсы свободно сидят на ногах. Ты отходишь на несколько шагов вглубь квартиры, он следует по твоим следам, снова сокращая расстояние до минимума. - Как? – чуть ли не заикаясь, спрашиваешь ты. - Если скажу, в следующий раз, когда ты захочешь сбежать, мне уже не помогут. Он искренне улыбается, как тогда, на крыльце зимой. Тебе хочется обнять его, прикоснуться губами к его устам и ты себя не сдерживаешь. Касаешься его в легком поцелуе, кладя ладони на часто вздымающуюся грудь. - Прости меня, - шепчешь, целуя мужчину в щеку, затем в подбородок. Вы соприкасаетесь лбами, приводите дыхание в порядок. Кажется, ему больше ничего не нужно. Только твое «Прости» и поцелуй. Такой невинный и целомудренный, чистый и простодушный. - Тебе нужно согреться. А лучше принять ванну, - тыльной стороной ладони трогаешь его влажный лоб, - ранней весной тепло обманчиво, а ты сильно вспотел и возможно попал под сквозняк. Тебе нельзя болеть. Пьеро облизывает губы и покорно кивает. Сейчас, он готов пойти с тобой на край света, не то, что в ванну. Проводишь его в гостиную и усаживаешь на диван. - Я приготовлю ванну. У тебя есть аллергия на морскую соль, - он отрицательно качает головой. – Хорошо. Садишься на бортик ванной, пока клубы пара заполняют небольшую комнату. Первая эйфория от встречи прошла и теперь ты задаешься вполне логичными вопросами – «Что ты делаешь?» и «Что дальше?». Есть, конечно, еще, как минимум с десяток «Что?», но они не столь важны. - Лидия, телефон, - вздрагиваешь, когда Пьеро кротко касается твоего плеча и протягивает разрывающийся гаджет. На экране высвечивается имя Кати. Смотришь на телефон, потом на рядом стоящего мужчину и снова на телефон. – Ответишь? – интересуется он. - Нет, потом перезвоню. Ванна наполнилась, - встаешь с бортика и с толикой растерянности ищешь в подвесном шкафу чистое полотенце и банный халат. У тебя точно был один большого размера, на всякий случай жизни. – А что с концертом? Ты же должен быть сейчас где-то в Америке, - вспоминаешь, протягивая Бароне найденные вещи. - Следующий концерт послезавтра вечером. Программу мы отрепетировали уже идеально. Билет я взял на послеобеденный прямой рейс на завтра. Между вами повисает тишина. Ты видишь, как он порывается что-то сказать, но в последний момент все-таки сдерживает себя, поэтому решаешь сама разрушить неловкость. - Тебе стало легче, Пьеро? – понимаешь, что только что проассоциировала его симпатию к тебе, как болезни, но и любовью не можешь назвать все это. - Нет, - он отводит взгляд, смотрит на парящую воду и сбрасывает футболку, куртку мужчина оставил еще в гостиной. – Кажется, еще хуже. Если раньше мне нравилось быть с Анной, целовать ее, заниматься любовью, в конце концов, то после того, как я снова тебя увидел, а потом ты сбежала, я потерял к ней всякий интерес. Мы расстались, - Пьеро опускает руки на пряжку ремня и быстро справляется с ней, через секунду джинсы ляжет на кафельном полу, вместе с футболкой. Он стоит перед тобой в одном нижнем белье. Ты закрываешь глаза и отворачиваешься. Он вполне ожидаемо подходит к тебе со спины и смыкает руки на талии, кладет подбородок на плече и губами касается шеи. - Ты даже не представляешь, сколько усилий мне стоило найти тебя, но эти усилия и рядом не стоят с той силой воли, которая сдерживает меня не взять тебя прямо на этом холодном полу, заставляя кричать мое имя к экстазе снова и снова, - его дыхание приятно щекочет кожу за ушком, и при других обстоятельствах, ты бы даже улыбнулась и, конечно же, откинув все правила приличия, позволила сделать ему все, что угодно. Но, ты слишком озадачена. - Прими ванну, Пьеро, - кладешь руки поверх его ладонь и заставляешь разомкнуть замок. – Я приготовлю ужин, - останавливаясь у двери, говоришь ты, а затем уходишь…