***
Гарри сидел, съежившись, на своей кровати, закрытой пологом. Уткнувшись лбом в поднятые колени, он, закрыв глаза, обдумывал все то, что услышал в кабинете директора. Крестражи. Страшное слово, жуткое понятие. Гарри представил, как Волан-де-Морт совершал свои убийства для создания каждого из Крестражей, и его передернуло. Один из таких жутких моментов пренебрежения к человеческой жизни Гарри видел совсем недавно. Нарцисса Малфой. В его душе вновь всколыхнулась ненависть к столь мерзкой сущности, считавшей себя властелином магического мира. Он должен был остановить его. Должен. Дамблдор рассказал о своем плане добыть в скором времени один из Крестражей — кольцо Марволо Редла. И Гарри должен был присутствовать при его уничтожении. Дамблдор собирался разрушить структурную связь кольца с душой Темного Лорда, но даже он не знал, насколько реально было воплотить этот замысел в жизнь. Темная магия такого уровня силы обладала наиболее прочными связями и, словно живая, имела поистине уникальную способность к сокрытию своей магической картины. Возможно ли было увидеть структуру Крестража, Дамблдор пока не знал. Гарри вспомнил о медальоне и ярости Волан-де-Морта, связанной с его потерей, и все встало на свои места. Ему не нужно было быть Гермионой, чтобы догадаться, что медальон, потерянный Волан-де-Мортом, был одним из Крестражей. Дамблдор подтвердил его правоту, но предположений, где теперь искать утерянный медальон, у него не было. Кроме одной мысли о поиске зацепок, которую он обещал рассказать Гарри несколько позже, после того, как будет добыто и уничтожено кольцо. Гарри протер глаза и понял, что больше не может держать все в себе. Ему было необходимо поговорить с друзьями. Узнать их мнение. Почувствовать поддержку. Рассказывать об этом кому-то еще, кроме Рона и Гермионы, было запрещено. А главный запрет касался Сириуса, что огорчало Гарри больше всего, но он понимал, что это делается ради безопасности крестного. И Гарри, вскочив с кровати, вытянул из тумбочки карту Мародеров, чтобы найти Рона и Гермиону.***
Гермиона прекратила задумчиво щекотать кончик носа пером и сделала пометку в ежедневнике, вытянутом из горы книг возле нее. Она хотела найти всю возможную информацию о сочетании яда змеи и крови дракона и великана. Задачу усложняло еще и то, что Нагайна, похоже, была не самой обычной змеей, и то, что ее яд не смог убить великана, было связано с невосприимчивостью этой расы к магии, а также быстрой помощи Хагрида и Хельги. Гермиона вновь попыталась сосредоточиться на учебнике зельеварения, но не успела она просмотреть и пару абзацев, как рядом раздался звонкий голос Гарри: — Как проходит подготовка к экзаменам? Рон, тирания тебя еще не накрыла с головой? Рон сделал большие глаза, старательно изображая, что не стоит сейчас привлекать к нему внимания Гермионы. Однако она и не взглянула в его сторону, моментально развернувшись к Гарри, и выжидающе уставилась на него. Он опустился на мягкую траву рядом с друзьями и принялся рассказывать все, что услышал. Гермиона слушала, прижав руку ко рту, округлив глаза, словно отказываясь воспринимать услышанное. Но все же она не только слушала, но и анализировала все то, что говорил Гарри, запоминая информацию. — Я постараюсь найти о Крестражах что-нибудь в запретной секции, у меня есть туда доступ, — задумчиво произнесла она, когда Гарри закончил свой рассказ. Когда обсуждение полученных новых сведений о Крестражах и их столкновения в лесу с Пожирателями и Волан-де-Мортом началось в очередной раз, Гермиона рассудительно заметила, что ничего нового сейчас они уже решить и придумать не смогут, а вот подготовка к экзаменам уже не может больше ждать. — Гарри, мы обсудили поход Хагрида уже не один раз, — одернула Гермиона друга, вновь попытавшегося пообщаться на эту тему с Роном. — Не отвлекайся, пожалуйста. Ты же не хочешь завалить СОВ? И, вспоминая об этом «геройстве», я прошу тебя помнить о том, что нам всем сделали выговор, Гриффиндор и Слизерин потеряли баллы, а кубок школы теперь скорее всего получит Райвенкло. Гарри поморщился: нет, он совершенно не хотел завалить СОВ, и его одолевал мандраж от ощущения, что информация из учебников никак не ложится в голову. Но он отвлекался и ничего не мог с этим поделать. — Рон, перечитай, пожалуйста, три последних главы по травологии, насколько я помню, ты завалил контрольную, которую мы писали на прошлой неделе, — донеслись до Гарри наставления Гермионы, и он, вздохнув, открыл конспект по трансфигурации, даже не пытаясь повторить хоть что-нибудь и продолжая размышлять о Волан-де-Морте.***
Драко сидел в дальнем углу библиотеки, вырисовывая на краешке конспекта бессмысленные закорючки. До экзаменов оставалось всего несколько дней, но, в отличии от остальных пятикурсников, страха перед ними он совершенно не ощущал. Нет, он не был уверен, что знает все… просто экзамены были сейчас не самым важным этапом в его жизни. В том, что он наберет проходной балл для дальнейшей учебы, он был уверен, а все остальное… До всего остального надо было дожить. Нападение Блейза, подстроенное Теодором Ноттом, убеждало его, что Темный Лорд им недоволен. Настолько, что ему было совершенно неважно, будет ли Драко Малфой жить или нет. По крайней мере, так считал сам Драко, но подтвердить или опровергнуть это мнение было некому. Писем от отца он так и не дождался, несмотря на нескольких отправленных ему сов. А Северус Снейп просто отказывался говорить с ним на эту тему. Драко был в абсолютном неведении. Полное отсутствие информации и то, что он до сих пор не получил никакого задания, подтверждающего его действительное принятие в ряды Пожирателей смерти, не давало надежды на светлое будущее. И возвращаться домой после окончания экзаменов Драко не хотел. Он вновь коснулся предплечья, на котором уже привычно горела обжигающим следом ожога метка. Вызывая чистую ненависть. Подняв глаза от изрисованного угла пергамента, он взглянул в противоположную сторону читального зала библиотеки. Туда, где сейчас собирались для подготовки экзаменов гриффиндорцы. Глаза его остановились на Грейнджер, что-то горячо объяснявшей Поттеру и Уизли. Лицо Уизли было покрыто красными пятнами, а Поттер умудрился до того взлохматить свои волосы, что они торчали во все стороны. Перо Грейнджер металось по пергаментам ее друзей, а лицо было весьма сердито. Казалось, еще недавно Малфой непременно прокомментировал бы эту ситуацию, ехидно и зло, получив долю удовольствия от бессильной злобы троицы. Но сейчас это было таким детским бредом, что даже вспоминать о подобном было странно. А Грейнджер… А к Грейнджер он ощущал привязанность. Такую, что, несмотря на вывернутую душу, несмотря на боль потери и страх перед будущим, он вновь и вновь отыскивал ее среди толпы учеников, словно подпитываясь одним лишь ее присутствием где-то неподалеку. И дело было вовсе не в том поцелуе, который сейчас ощущался лишь символом последнего дня его свободы, пьянящим и нереальным, и казался далеким сном, ускользающим воспоминанием, чем-то находящимся за гранью его реальности. Дело было в самой Грейнджер, которая словно касалась его души теплом, не излечивая, но согревая. Давая шанс будущему. Зажигая где-то в глубине души веру в лучшее, зарождая смутные мысли о возможности противостояния. К которому он еще не был готов, но понимал, насколько близок. И он смотрел, ловя ее взгляды и не отводя глаз. Словно просил помощи, но все же не подпускал ее к себе. Он не был Поттером, чтобы чувствовать себя героем в золотых одеждах и без страха или с ним, это было не важно, сражаться с чистым злом в лице Темного Лорда. Он не был гриффиндорцем, чтобы просить помощи. Да и кто бы ему помог? Отец? Снейп? Те, кому он доверял больше всего, его игнорировали. Дамблдор? Это даже смешно. Отчаянные на всю голову гриффиндорцы? Бред умалишенного. Грейнджер? Да, она была тем человеком, к которому он мог бы обратиться, будь она его другом. Казалось, ее логический подход к жизни давал шанс найти решение. Но они не были друзьями. Коснувшись взглядом сложенного закладкой в учебнике листа пергамента, Драко загнал в угол осознание того факта, что это лишь вопрос его прихоти. Его решение. «Малфой, игнорирование предложений дружеской помощи и желание забиться в темный угол от всего, что тебя окружает, не приведет ни к чему. Убегать от проблем — это совершенно не то же самое, что решать их. И я по-прежнему надеюсь, что ты вернешься к проекту. Г. Грейнджер». В любом случае, он не мог ей доверять. Блейз, подсевший рядом, был невероятно вовремя. Драко устал от одиноких размышлений. Он готов был обратиться за помощью.***
Оставался последний экзамен по истории магии. И Гермиона, уже несколько раз к этому дню успевшая перечитать конспект и учебник, знавшая назубок все даты и изучившая кучу дополнительной литературы, решила отвлечься и поработать с магофоном. Был уже вечер, и до отбоя оставалась лишь пара часов. Экзамены закончились у всех, кроме пятого и седьмого курсов, поэтому заниматься в гостиной среди уже освободившихся от занятий учеников не было ни малейшей возможности. Гермиона решительно направилась в класс зельеварения, который по-прежнему каждые вторник и субботу в это время был в ее распоряжении. Войдя в класс, она привычно разложила свои конспекты и наработки. Гарри, пришедший с ней, чтобы помочь ей поднять структуру зеркальца, почти сразу ушел — он совершенно не был уверен, что точно помнит дату восстания гоблинов и не перепутает ее с принятием декрета о разделе земли островов Клауса и Райдера. Гермиона посматривала на мерцающую сеть, соединяющую заклинания, наложенные на зеркальце, делала зарисовки, пытаясь разобраться в формуле, позволяющей отображать изображение одного зеркальца на другом. Одной из самых больших проблем оказалось создать связь с зеркальцем, выбранном из списка, хранящегося в магофоне. И Гермиона пока не могла найти причину, по которой происходил сбой этой связи. Стоило немного отвлечься, а потом вновь вернуться к мучившей ее задаче. Дверь в класс скрипнула, и кто-то вошел. — Ты что-то забыл, Гарри? — не подняв головы, спросила Гермиона, осторожно вырисовывая на бумаге заклинания, соединявшие изображения, и пытаясь понять, как воспроизвести это в магофоне. — Похоже, я здесь уже лишний, — хрипло произнес знакомый голос. Гермиона резко развернулась ко входу, задев стопку книг, которые с грохотом упали на пол. Она в волнении начала поднимать их, но книги в дрогнувших руках развалились. Она обхватила руками одну из книг и так и встала с ней, прижав ее к груди и не зная, что сказать. Малфой без улыбки взирал на устроенный Гермионой кавардак, а затем подошел ближе, подняв по пути пару внушительного вида энциклопедий и положив их на угол стола. — Ты научилась поднимать структуры в одиночку? — было непонятно, удивлен он или нет, в его голосе не отражалось ни единой эмоции. — Нет, нет, — Гермиона покачала головой, — это Гарри. Он помогает мне поднять нужную структуру, а я с ней потом работаю. — Так, все-таки Поттер тоже структурщик, кто бы сомневался, — поморщился Драко и добавил, — ну, хоть какая-то от него польза. И как успехи? — Я, — Гермиона вновь растерялась, — ты можешь прочесть мои записи. Малфой взял протянутую ему книжицу, в которой Гермиона вела хронику действий по работе с магофоном, и сел на парту, пролистывая их. Гермиона же открыла справочник, в котором искала подсказку для дальнейшей работы, но почти не смотрела в него, украдкой поглядывая на Драко. — Грейнджер, я все вижу, хватит на меня коситься, — Малфой открыл заинтересовавшую его запись и внимательно проглядел ее несколько раз. — Я смотрю, ты разобралась с библиотечным списком и его применением? — Да. Но… с выборкой в списке возникает проблема. Например, при выборе между тобой и Гарри… — произнесла Гермиона и тут же поняла, что сморозила глупость. Кто бы сомневался, что Малфой тут же отреагирует? — Грейнджер, здесь ответ однозначный, нашла, о чем думать! Конечно же выбирать надо меня! Гермионе показалось или на лице Малфоя скользнул намек на улыбку? — Ты неисправим! — А самые умные… — Но я правда самая умная! — И скромные… — Да, я скромная, — Гермиона не удержалась и улыбнулась, но Малфой на это никак не отреагировал. — Смотри, у тебя здесь странная зарисовка, — Драко ткнул пальцем в один из узлов схемы. — Получается, что при создании списка в конкретном магофоне ты собираешься каждый раз брать у человека каплю крови? Не проще ли… Гермиона качнула головой и охнула: — Вот же оно! Я связала изначально всего три зеркальца, и поэтому работа с большими списками была неактуальна. Она вытянула из рук Малфоя свою записную книгу и быстро перерисовала схему, бормоча под нос: — Если мы оставляем информацию владельца магофона в виде капли крови в самом устройстве, то потом можно просто считать эту информацию в список и сохранить ее там. Вот тут-то и пригодиться заклинание, используемое в библиотечном каталоге. Малфой, следивший за ходом изменений, ткнул палочкой в еще один узел схемы, и в воздухе вспыхнула запись, связанная с ним, а Драко произнес: — Здесь ты пишешь, что активацию связи между устройствами хочешь сделать с помощью палочки по принципу библиотечной картотеки. Но не проще ли воспользоваться пальцем руки? Если сделать связь подобным образом, никто, кроме владельца не сможет воспользоваться его магофоном. Гермиона задумчиво почесала нос кончиком пера и смешно поморщилась. Потом сделала запись в списке идей — над словами Малфоя стоило подумать. — Есть какая-то часть работы, которую ты бы хотела отдать мне? Гермиона, оторвавшись от записей, взглянула в дымчато-серые тоскливые глаза слизеринца: — Нам нужно разобраться, как зеркальце Гарри отображает собеседника, — задумчиво произнесла Гермиона, — я только сегодня взялась за этот пункт. — Хорошо, я займусь этим вопросом. В моей библиотеке есть неплохой фолиант по работе с зеркалами. А ты молодец, Грейнджер! У Гермионы от похвалы пробежали по спине мурашки. — Спасибо, — тихо произнесла она. А Малфой, поднявшись, направился к двери: — Мне пора, пока, Грейнджер. Гермиона в отчаянии воскликнула ему вслед: — Подожди! Может поговорим? Малфой остановился и очень тихо произнес: — Не стоит. И стремительно вышел из класса. Оставшись одна, Гермиона с одной стороны была счастлива, что Малфой все-таки пришел. А с другой… А с другой Гермиона вдруг явно ощутила, что ей очень хочется его прикосновений… Горячих рук, сжимающих ее ладошку, и прикосновений губ, погружающих ее в пучину безумства. Гермиона, тело которой покрылось мурашками от желания заполнить возникшую пустоту, поняла, что больше не в силах сидеть здесь в одиночестве и думать над проектом, который вдобавок ко всему они должны были реализовывать вместе с ним — с тем, кто завладел ее мыслями и желаниями. Она быстро собрала все конспекты, учебники, записи и бросилась вон из класса, пытаясь сбежать от охватившего ее одиночества в гостиную, где было полно народа, где можно было устроиться у жаркого камина и погладить мурчащего кота. Из класса Гермиона вылетела с грохотом открывшейся двери, стремясь побыстрее покинуть звенящую пустоту. И бросилась по коридору к гриффиндорской гостиной. — Грейнджер! — догнал ее голос, и она притормозила, узнав его и медленно развернувшись, посмотрела на стоящего у окна парня. Он подозвал ее к себе: — Составишь мне компанию? Она вздрогнула и медленно подошла к окну, остановившись неподалеку, но вовсе не так близко, как ей бы действительно этого хотелось. Малфой долго молча смотрел на нее холодным внимательным взглядом, пока наконец не протянул руку и не притянул ее к себе. Сжав до боли в своих объятиях и уткнувшись лицом в ее волосы, вдыхая аромат, расслабляясь, успокаиваясь. Блейз шел рядом с заплаканной Дафной Гринграсс, провожая ее в подземелья. Он только что предложил ей прекратить их встречи, потому что все их попытки изменить отношения, сделать их лучше, ни к чему не привели. Едва лишь стихли крики о том, что Блейз просто нашел другую и ищет повод, чтобы сойтись с какой-нибудь пустышкой, начались слезы. Вставить хоть слово в монолог Дафны так и не получилось, и Блейз смог лишь предложить перенести разговор на завтра, когда все успокоятся. Сейчас Гринграсс шла рядом и обиженно хлюпала носом, поглядывая на парня, которого она не собиралась записывать в свои бывшие. Блейз же смотрел куда угодно: в окно, на картины, вглядывался в темноту уходящего коридора, но только не на нее. Он устал от непонятных претензий, которые с течением времени возникали все чаще и становились все более непонятными. Он первым заметил необычную парочку, стоявшую возле окна… Малфой и Грейнджер. Его вчерашний разговор с Драко все-таки привел к тому, что он сейчас наблюдал. И Блейз верил в то, что общение с Грейнджер поможет его другу, а то, что он сейчас видел, лишь убеждало его в этом еще больше. Однако быть узнанными Дафной им сейчас было совершенно ни к чему. И Блейз, сжав зубы, чертыхнулся и обнял Дафну, прижав ее к себе: — Слушай, я думаю, что мы могли бы сейчас прогуляться немного до того, как Филч закроет ворота. В конце концов, мы ведь еще не расстались? И он поцеловал Дафну в висок, отвлекая ее внимание на себя. Гринграсс, внутренне возликовав и надеясь, что не все еще потерянно, обиженно надула губы, но кивнула, и скрестив на груди руки, позволила увести себя в обратную сторону. «Дьявол бы разобрал все эти малфоевские истории, когда же я наконец разберусь со своей личной жизнью», — размышлял Забини, обнимая Дафну и выслушивая вновь начавшиеся упреки в том, какой он бесчувственный и неотесанный чурбан, что заставляет испытывать ее такой стресс своими необдуманными словами. Гермиона слушала биение его сердца, осторожно обхватив его руками, и молчала, понимая, что любые слова сейчас будут лишними. Наконец она почувствовала, что руки Драко стали мягче, скользнули по ее спине и задержались на талии. Гермиона подняла голову, вглядываясь в серые глаза, таящие в себе боль, которую так хотелось убрать. Она положила ладошку на грудь, туда, где билось сердце, а Драко, вновь прижав ее к себе, поцеловал. Жестко, требовательно, больно, сминая в руке капюшон ее мантии. Гермиона дернулась от неожиданности, и Малфой, словно опомнившись, отпустил стальную хватку и разорвал поцелуй. — Я хочу помочь, — шепнула она, глядя в серые глаза. Он лишь качнул головой, отказываясь. Она опустила голову и шагнула назад. Его руки скользнули легкими прикосновениями, выпуская ее из объятий, не пытаясь удержать, и она почувствовала сожаление. Дверь класса зельеварения открылась, и профессор Снейп, заметив своего ученика, произнес: — Мистер Малфой, мне нужно с вами поговорить. А вы, мисс Грейнджер, потрудитесь оказаться в своей гостиной до отбоя.