Гарри Поттер и Песочные Часы

      Объясняя действие маховика времени два года назад и три года вперед, Гермиона говорила, что самое важное — никогда не сталкиваться с собой из другой реальности. Гарри сидел за столом, невозмутимо пил чай и грыз сухарик, притворяясь десятилетним. Он надеялся, что сейчас маленький Гарри не позвонит в дверь и не расскажет, что в пути его остановили хулиганы, поэтому он, мол, задержался. Тогда они встретятся, сойдут с ума и закончат в Больнице Святого Мунго рядом с палатой родителей Невилла.        — Скоро надо будет купить Дадли учебники, — заявил дядя Вернон. Тетя Петунья подхватила его своевременную инициативу и стала щебетать о том, что можно было бы купить Дадлику еще пару комплектов формы. Объект непомерной заботы тем временем смотрел очередное шоу по телевизору.       Гарри посмотрел на них и невольно улыбнулся. Он и забыл, что пять лет назад его волновало только что скажут дядя с тетей. Не было Волдеморта, а погибшие родители казались просто статистическим пунктом мировых катастроф. Тогда он еще не видел в зеркале, как они стояли рядом с ним, не слышал их голоса в пылу сражения с Томом на кладбище.        — Чего лыбишься? — огрызнулся Дадли, и благодушное настроение тут же покинуло Гарри. Действительно, много лет назад у него еще не было смертельного врага, многократно превосходящего по силе, но уже тогда у него был другой враг, менее смертоносный, но такой же назойливый.        — Просто завидую тебе, — ляпнул Гарри.       Тетя Петунья и дядя Вернон замолчали и обернулись к племяннику. Гарри поправил сломанные очки, вздохнул и продолжил пить чай.        — Чего? — переспросил Дадли, явно не понимая, о чем идет речь.        — Просто я завидую, что у тебя есть мама и папа, которые о тебе заботятся и хотят купить тебе еще одну школьную форму, — как можно отчетливей ответил Гарри.       Дурсли промолчали, но Гарри почувствовал, что первые семена упали на благодатную почву. Через минуту, так и не получив исчерпывающего ответа на свой вопрос, Дадли вернулся к просмотру телепередачи, Дурсли начали склоку по вопросу покупок, а Гарри незаметно ушел в чулан.       Письмо легло на колени. Гарри развернул его и прочел знакомый до боли текст. Вот как просто было заполучить его тогда. Достаточно обмануть людей, которые всю жизнь тихо ненавидели его и скрывали страшную правду ради собственного благополучия. Один маленький обман, и сколько сэкономлено сил.       Неровным почерком на обороте письма он написал:       «Прошу отправить ко мне волшебника, мои тетя и дядя не верят в волшебство. Гарри Поттер. Чулан под лестницей»       Он пытался как можно лучше представить свои мысли пять лет назад и, возможно, вышло не так уж красиво, но для Школы Чародейства и Волшебства это будет выглядеть убедительней, чем пространное сочинение в духе тех, что задает профессор Макгонагалл. Удовлетворенный результатом, он спрятал записку в брюки и вышел в гостиную, где Дурсли продолжали ругаться, обсуждая необходимость покупки нового телевизора для Дадли.        — Чего тебе? — строго спросил дядя Вернон, разглядывая ожидающего Гарри.        — Я бы хотел сходить к миссис Фигг, — заявил Гарри, старательно изображая десятилетнего. — Вчера она сказала, что у нее умерла кошка.       Вторая за сегодняшний день ложь далась куда легче первой. Дядя Вернон долго обдумывал услышанное, не смог найти подвоха и велел Гарри возвращаться к обеду, чтобы помочь тете Петунье на кухне.        — Ты даже не слушаешь меня, Вернон! — возглас тети раздался за спиной уходящего Гарри.       Хорошая сторона его детства заключалась в том, что он никому не был нужен. Плохая заключалась в том же.       В доме миссис Фигг как всегда пахло капустой. Раньше Гарри видел в этом только дурной запах, но теперь, зная положение сквибов в обществе, догадывался, что капуста всего лишь отражала достаток миссис Фигг. Такие, как она, считались изгоями. Было сложно поверить, что именно сквиба Дамблдор оставил приглядывать за Мальчиком-который-выжил, но этот вопрос Гарри решил отложить на потом.       После того, как миссис Фигг налила ему чай и положила очередной деревянный кекс, он достал письмо из Хогвартса и протянул его старухе.        — Понимаете, миссис Фигг, мои тетя и дядя запрещают мне говорить обо всяких странных вещах. Может, вы знаете, что оно означает?       Простодушная миссис Фигг — почти такая же, какой он запомнил ее в Визенгамоте — приняла пергамент и печально улыбнулась. Интересно, сколько ждут своего письма сквибы? Куда отправляют учиться их? Десятилетний Гарри тряхнул головой, выбивая из нее шестнадцатилетнего.        — Да-да, я знаю, что это. Давай-ка я налью себе немного бренди.       Миссис Фигг удалилась, и Гарри, старательно раскрошив руками деревянный кекс, стал ожидать длинной истории. Старушка не подвела его и выложила, как на духу, все, что сама знала о Хогвартсе. Вспоминая свое первое знакомство со Школой Чародейства и Волшебства, явившейся ночью во время бури в виде великана с растрепанной шевелюрой, Гарри подумал, что Дамблдор чересчур много поставил на эффект неожиданности. Куда проще было отправить миссис Фигг в дом Дурслей, чтобы старушка незаметно вручила письмо. До нее никому не было дела.        — Отправлю им сову, чтобы они прислали кого-нибудь из учителей, — подвела итог миссис Фигг, совершенно очарованная тем, что донесла до юного волшебника столь важные сведения, и тут же удалилась на второй этаж. Гарри, продолжая крошить кекс, терпеливо ждал.       Спустя пару часов ему все же пришлось вернуться к Дурслям и помогать тете Петунье готовить обед. В основном вся помощь сводилась к тому, что он делал что-нибудь «неправильно», тетя с присущим ей остервенением кидалась на эту оплошность, ее настроение повышалось, и это, надо думать, улучшало вкус будущей еды. Гарри поглядывал на часы и пытался сосредоточиться на стейке, который нужно было переворачивать ровно в ту секунду, которую тетя Петунья считала подходящей. Секундная стрелка отсчитывала время, которое бездарно пропадало с точки зрения новой магической войны. Когда три стейка были готовы и подошел черед тонюсенького кусочка мяса из обрезка для самого Гарри, в дверь постучали.       Хорошим знаком было уже то, что некто, явившийся на порог к Дурслям, не был в курсе устройства звонка или игнорировал его. Тетя Петунья, пока еще не ощутившая ничего необычного, направилась открывать дверь, предварительно сняв передник. Гарри остался у плиты и стал прислушиваться к возне в коридоре.       Открылась дверь, тетя вежливо поприветствовала гостя, а затем послышался ее фирменный истошный визг, и на этот звук из гостиной в коридор побежал дядя Вернон. Они заголосили на разные лады, стали доказывать что-то гостю, но Гарри продолжал методично переворачивать мясо на сковороде, полагая, что именно так должен вести себя ничего не понимающий десятилетний ребенок. Неподалеку от него, упершись взглядом в экран, смотрел передачу Дадли.       Гарри решил воспользоваться минуткой и проверить одну из родившихся в его голове теорий, связанную с воспитанием кузена:        — Дадли, скажи, а какие передачи тебе нравятся больше всего?        — Чего? — Дадли отвлекся от экрана и просверлил Гарри непонимающим взглядом. В предыдущей версии своей жизни Гарри счел бы этот взгляд суровым и не предвещающим ничего хорошего, но теперь их разделяла пропасть в пять лет, и это автоматически давало фору.        — Хотел узнать, какие передачи тебе больше всего нравятся? — он повторил вопрос.        — Не знаю, — пробормотал Дадли, явно огорошенный такой репликой от кузена. Гарри следил за тем, как рождается на плотном лбу тяжелая складка и надеялся, что легкие дозы задумчивости сделают Дадли хоть немного похожим на человека к тому времени, когда находиться в одном доме с Гарри будет опасно для жизни.        — Гарри Поттер! — завопил из коридора дядя Вернон. — Немедленно иди сюда!       Гарри отправился в коридор, предварительно выключив плиту. По пути он пригладил волосы и поправил очки, как делал всегда, с тех самых пор, как у него появились волосы и очки. Хотя бы что-то осталось в нем неизменным за пять лет.        — Гарри, ты ничего не хочешь нам рассказать? — сурово начала тетя Петунья, загородив своей фигурой гостя. Остроконечная шляпа с пером выдавала в госте профессора Макгонагалл, но Гарри помнил, что знать об этом ему не положено.        — Я закончил готовить, тетя Петунья, — невозмутимо ответил он.       Тетя пристыжено опустила взгляд, что означало ее скудные дипломатические успехи в состоявшемся разговоре с профессором. Гарри представлял себе эту битву декана факультета смельчаков и женщины, которую Распределяющая Шляпа отправила бы в Слизерин, едва заметив в Большом Зале. К несчастью, без вреда для конспирации подслушать этот разговор было невозможно. Гарри решил быть осторожным в каждой мелочи, чтобы оставить себе простор для маневра на случай нужды. Происходящее было похоже на веселую игру, в которой он уже знал все фигуры, но мог заново составить партию от начала до конца.        — Мистер Поттер? — вежливо окликнула заслоненная тетей и дядей Макгонагалл. — Рада с вами познакомиться! Меня зовут профессор Минерва Макгонагалл, я — преподаватель Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, в которую вы были приняты. Рада сообщить вам…        — Он никуда не поедет! — взвизгнула тетя Петунья и, к удовольствию Гарри, умчалась вверх по лестнице. Раздался грохот захлопнувшейся двери.       Дядя Вернон, оставшись в меньшинстве, решил не вмешиваться в ход событий, только сверлил волшебницу суровым взглядом.        — Очень приятно познакомиться, — сказал Гарри, от души радуясь, что для беседы с Дурслями направили Макгонагалл, а не Хагрида, поскольку повторная встреча с великаном могла пустить псу под хвост весь амбициозный план.       Дополнительный месяц, учебники, практика… Ему нужно было обогнать Гермиону Грейнджер до того, как они окажутся в одном поезде первого сентября, чтобы произвести на нее впечатление, но не привлечь внимание Министерства неожиданными познаниями.        — Мне тоже приятно, мистер Поттер, — вежливо улыбнулась профессор.        — Скажите, а мне нужно будет что-нибудь покупать для этой школы? В письме было сказано про сову, — он обернулся к дяде Вернону.        — Мы ничего не будем ему покупать! — дядя Вернон топнул ногой, но наткнулся на вежливую улыбку Макгонагалл, потряс руками в грозной растерянности и побежал по лестнице вслед за женой.        — У меня нет денег, — Гарри опустил взгляд к полу. Ему пришло в голову, что профессор Макгонагалл вполне могла использовать легилименцию. Иначе объяснить ее успех в воспитании близнецов Уизли было сложно. С другой стороны, вряд ли превосходный легилимент сможет долго руководить Гриффиндором без вреда для душевного равновесия.       Уличать Гарри во лжи Макгонагалл не стала. Он узнал от нее о том, что в банке магического сообщества осталось хранилище его семьи, где, вероятно, находятся сбережения Поттеров.        — Мамы с папой? — безжалостно мучая собственную совесть, спросил Гарри.       Растрогать Макгонагалл оказалось не так просто, как он предполагал. Профессор сухо кашлянула и без подробностей, придерживаясь общедоступной информации, рассказала Гарри о том, как погибли его родители, кем они были, и как она, их непосредственный учитель, сожалеет о случившемся.       Отвечая профессору версией Дурслей про автокатастрофу, он хотел промотать время вперед. Дальше, дальше, туда, где он сможет получить доступ к учебникам, погрузиться в историю первой магической войны, сможет изучить организацию Ордена, прошлое Дамблдора и других его членов.        — Скажите, вы могли бы помочь мне с этим хранилищем родителей? — спросил Гарри, выдержав подходящую моменту печальную паузу.       Вместо положенной слезы Макгонагалл объяснила, что ее ждет много важных дел перед началом учебного года, но она обязательно пришлет ответственного сотрудника, который поможет Гарри разобраться в изгибах Косого Переулка.        — Он придет в субботу, к полудню, не забудьте подготовиться, мистер Поттер, — сказала она перед тем, как попрощаться.       Гарри понял, кто придет к нему в субботу в полдень. Помечая очередной день галочкой бессмысленных потерь, он улегся спать под ворчание Дурслей и стал надеяться, что Хагрид будет более разумен в их вторую первую встречу.