Гарри Поттер и Песочные Часы

      В Отделе Тайн было много неизвестного, непонятного и даже Непознаваемого. Некоторые сотрудники Отдела Тайн заканчивали в Больнице Святого Мунго, оно и понятно — попробуй пожить год-другой среди артефактов тысячелетней давности, часть которых обладает своим, особым разумом. Лучшей защитой от шпионажа в Отделе Тайн было то, что никто из работников Министерства, пожалуй, не мог провести по нему экскурсию, никто не знал Всего.       Мальчик-который-все-еще-жил шел по коридору, распахивая двери примитивным Бомбардо. В его распоряжении были Алохомора и Акцио, но чутье подсказывало Гарри, что в такой прекрасный день безобидные чары ему не помогут. Друзья остались позади. Друзья — Отряд Дамблдора. Гарри брел вперед, подгоняя себя страхом, воспоминаниями о событиях последних дней.       Волшебный мир оказался жестоким местом. Получив письмо из Хогвартса пять лет назад, Гарри считал, что получил билет в сказку, но все обернулось катастрофой. Сначала открылась страшная правда о том, что Волдеморт не погиб в доме родителей, затем он встретился лицом к лицу с расчетливым и жестоким Томом, стал свидетелем несправедливости Визенгамота и на своей шкуре испытал воздействие министерских дементоров. Он удивлялся безразличию волшебников, тому, как глупо действует Министерство, сокрушался о судьбе директора несколько недель и, наконец, понял, что их безрассудный план проникнуть в Отдел Тайн, следуя череде последовательных видений, всего лишь очередной сценарий чужой игры. Гермиона непременно назвала бы это предусмотрительной мудростью взрослых, но Гермионы не было возле Кубка Огня, она не видела, как от «предусмотрительной мудрости» погиб хороший человек, их сверстник.       Очередная дверь — распахивается, повинуясь небрежному заклинанию пятикурсника. Будь они в Министерстве в другое время, окруженные аврорами, подобными Муди, Гарри не смог бы сделать и шага в сторону Отдела Тайн. Конечно, как и в тот раз в Темном Лесу, все заранее подстроено. Можно рассчитывать, что это план Дамблдора, что до сих пор все идет по его сценарию, но ведь Седрик не мог вписываться в один из таких сценариев. Конечно, не мог! Значит, все двери открыты, и за одной из них обязательно будет то, чего никто не мог предусмотреть. Волдеморт уверен в том, что Гарри будет возле нужной полки, Том Риддл всегда играл на чужом сострадании.       «Разве ты не пойдешь к этим полкам?» — спросила Гермиона, когда они оказались внутри. Гарри прикрыл свою неумелую ложь спешкой и отправил Отряд в противоположное крыло Министерства. Даже если Гермиона поняла что-то, она не стала возражать — для нее Гарри тоже был «предусмотрительным взрослым».       До тех пор, пока они не окажутся в здании с полками, до тех пор, пока он не увидит стоящего на коленях Сириуса, еще можно что-то сделать. Если бы только можно было вернуться обратно в лабиринт и сказать Седрику, чтобы тот не касался Кубка. Если бы можно было повернуть время вспять!       Дверь распахивается, внутри — аккуратные ряды маховиков. Гарри оглядывается назад, пытаясь понять, нет ли поблизости способного читать мысли врага. Вот он — ответ. Повернуть время вспять. Если есть маховики времени и возможность вернуться к нужному событию, почему маги не пользуются ими? Почему Дамблдор не вернулся в лабиринт всего на час раньше и не предотвратил смерть собственного ученика?       Гермиона сказала бы ему, что это забота о последствиях. У нее был маховик, и она по нелепой причине отказалась от него, хотя могла бы стать самым умным в истории своего поколения магом. Возможно, ей не хватает честолюбия. Рон, окажись он здесь, потянул бы руки к первому попавшемуся маховику. Вернуться на шесть часов, предупредить Дамблдора о том, что должно произойти в Отделе Тайн. Возможно, Рону не хватает здравого смысла. Невилл, должно быть, побежал бы к своей бабушке. У Невилла проблемы с храбростью.       Тогда Гарри вспомнил Луну. Девочку с Рэйвенкло, которая могла видеть фестралов и, как поговаривали за столами других факультетов, частенько разговаривала с призраками. Из всех членов Ордена только ее совет стоило бы послушать, находясь в Отделе Тайн. Что она могла бы сказать?        — Гарри, тебе не кажется, что опасно стоять рядом с такими сильными артефактами? — голос настоящей Луны сбил его с толку. Она стояла, держа наготове волшебную палочку, и разглядывала коридор у себя за спиной.        — Почему ты здесь? — спросил Гарри.        — Мне показалось, что ты что-то задумал, — как всегда честно ответила Луна. Она тепло улыбалась, разглядывая что-то за спиной Гарри. — Смотри, это же настоящие Песочные Часы.        — Песочные Часы? — удивился Гарри. Луна всегда говорила глупости, но некоторые из них позволяли найти выход из тупика.        — Разве ты не знаешь о них? — Луна продолжала улыбаться без тени снисхождения — открыто и тепло. — Говорят, если взять их в руки, можно высыпать обратно само время.        — Кто говорит? — решил уточнить на всякий случай Гарри.        — Не знаю, — Луна пожала плечами, — мне говорил это отец. Еще отец говорил, что Министерство оборачивает их всякий раз, когда Корнелиус Фадж не может победить в выборах на должность Министра. Он даже написал об этом статью, но нам пришлось снять тираж — журналисты из «Пророка» очень разозлились.        — Могу представить, — Гарри невольно улыбнулся.        — Ты хочешь взять их? — спросила Луна.        — Честно говоря, я даже не думал об этом, — Гарри обернулся к стоящим в одном ряду с маховиками часам и внимательно осмотрел их. Они выглядели потрепано, деревянный каркас кое-где поистерся, а стекло помутнело. В Косом Переулке такие можно было бы купить за кнат, получив в придачу ириску.        — Думаю, на твоем месте я бы тоже захотела взять их, — сказала Луна. — Я бы вернулась назад и попросила маму не завершать заклинание. Наверное, Невилл тоже хотел бы взять его в руки.        — И отец Седрика, — тихо произнес Гарри.        — Да, наверное, и он тоже, — Луна отвернулась и стала рассеяно разглядывать стены. — Но тебе эти Часы нужны больше. Тебе ведь нужно будет одолеть Сам-Знаешь-Кого.        — Что ты имеешь в виду? — Гарри напрягся и на всякий случай подошел ближе к столу. За пять лет в Хогвартсе он успел понять, что можно ожидать самых неожиданных поступков от самых разумных людей. И еще он успел узнать, как работает оборотное зелье.        — Мне кажется, если бы ты заранее знал, что тебе придется сражаться с ним, ты мог бы защитить себя гораздо лучше, — ответила Луна. Взгляд ее снова пал на Часы, но, к счастью для Гарри, в этом взгляде не было ничего, кроме легкого интереса. — На твоем месте я бы взяла часы и вернулась к тому дню, когда ты попал в Школу Чародейства и Волшебства.        — Зачем? — удивился Гарри.        — Чтобы ты мог собрать нас всех, — улыбка Луны стала еще шире. — Мне было очень одиноко до этого года. И так весело учиться вместе с тобой. Думаю, если бы ты собрал нас еще на первом курсе, тебе не пришлось бы сражаться Сам-Знаешь-С-Кем в одиночку. Многие захотели бы присоединиться к тебе.       Гарри вспомнил свой первый год в Хогвартсе, их сражение с троллем, когда Рон впервые успешно применил заклинание левитации, их отчаянный бег по запрещенному этажу. Полную Даму, которая так поразила его своими манерами. Учителей, которые знали о нем больше, чем он сам знал о себе. И тогда в голову пришла Идея.        — Я так и сделаю, — решительно сказал он. — Если твои часы работают…        — Нет-нет, — возразила Луна, — это не мои Часы. Эти Часы — достояние магического общества. Если бы в Отделе Тайн лучше заботились об артефактах, нас давно перестали бы мучить нарглы.        — Ах, да, нарглы, — Гарри вздохнул. Мудрая и добрая Луна могла дать совет, который позволил бы убедить гоблина расстаться с золотом, но в отношении повседневных дел ее познания оставляли желать лучшего. Нарглы и Песочные Часы — вот во что она верит. Хорошо бы хоть часть ее фантазий оказалась верной.       Гарри протянул руку к Часам и коснулся их — чары подействовали тут же. Комната стала рассыпаться песчинками, фигура Луны стекла на пол и тонкими полосами просочилась Наружу. Стол, маховики времени, полки, стены — все превращалось в песок. Гарри крепко схватил Часы, опасаясь, что сам рассыплется на миллиард песчинок. Когда последняя крошка упала в темноту, он оказался посреди беззвездной ночи, но ощущение веса и воздух остались.       Можно было идти вперед, назад, вверх и вниз — Гарри понял, что таким образом он путешествует по пространству, которое не может увидеть. Что сказала бы Луна? Наверное, что-нибудь про нарглов. Или о том, что тебе не нужно смотреть, если ты не можешь видеть. Гарри вздохнул и закрыл глаза. Все, что происходило сейчас, было намного лучше того, что должно было произойти с ним в комнате с полками и шарами — он чувствовал это.       Ноги его свободно двигались в пространстве. Здесь не было ветра, шума, запахов. Гарри снова открыл глаза и попытался с помощью волшебной палочки осветить пространство. Палочка оказалась безучастна, словно была простым куском дерева. Тогда Гарри почувствовал панику. Луна могла быть одержима Империо, ее могли шантажировать Пожиратели Смерти, наконец, Дамблдор мог послать ее для выполнения очередного безрассудного плана.       Ноги не приводят тебя к решению всех проблем — Гарри хорошо помнил это еще с тех пор, как убегал от Дадли в маггловской школе. Иногда ноги приводили его к куда большим проблемам. Черное пространство вне времени, где нельзя использовать магию — совсем не то, чего ожидаешь от могущественного артефакта. Даже Выручай-Комната впечатляла больше. Гарри разжал пальцы и отпустил Часы.       Вокруг замелькали фигуры, кусочки неба, стен, силуэты людей в мантиях волшебников. Он видел треть закатного солнца и купол ночного неба над Большим Залом Хогвартса одновременно. Он видел себя, сидящего в Хогвартс-экспрессе и Седрика Диггори, лежащего возле Кубка Огня. Рядом стоял Дамблдор, родители улыбались ему осколками лиц в Еиналеж, Джинни выбрасывала дневник Тома Риддла в воспоминании зачарованных страниц. Это было время, и оно было везде. Гарри предположил, что в действительности Песочные Часы не позволяют переместиться куда бы то ни было, они позволяют замереть в реальности вне времени.       Мелькающие образы вызывали в памяти события жизни. Он вспомнил, как отчаянно пытался получить письмо на свое имя в дни, когда у него не было даже собственной комнаты — только койка под лестницей. Вспомнил случайное знакомство с Роном, которому хотелось посидеть со знаменитостью и посмотреть на шрам. Вспомнил Гермиону — она обеспокоенно брела по поезду в поисках жабы. Невилл плелся за ней, и Гарри не знал тогда, что родители Невилла навсегда заточены в Больнице Святого Мунго и что магическое лечение далеко не всесильно. Были Фред и Джордж, Джинни, Дин Томас, десятки лиц, которые смотрели на Гарри то безразлично, то приветливо, то с отвращением.       «Мальчик-Который-Соврал» — заголовки в духе Риты Скитер, иногда написанные ею же. Ложь, сочиненная для защиты Корнелиуса Фаджа и его подчиненных. Дамблдор, который покрывал Пожирателя Смерти. Безжалостный Люциус Малфой, чья семья истязала родичей Добби с незапамятных времен.       Гарри почувствовал, как в нем возрастает ненависть. Ему захотелось вернуться обратно и переиграть все. Вернуться с полным знанием о том, что ему предстоит. С возможностью самостоятельно решать и действовать без чужих советов. Перестать быть пешкой в игре взрослых волшебников и стать ферзем.       Песочные Часы послушно легли в руку, Гарри перевернул их и стал разглядывать, как течет обратно всемогущий песок. Ему больше не казалось, что происходящее вокруг — обман. В конце концов, не так уж важно, кто передал ему в руки артефакт, главное то, как он воспользуется этим артефактом.       Время текло вспять, Гарри внимательно следил за потоком событий.       Вот утекает смерть Седрика, и они снова идут на Чемпионат Мира по Квиддичу.       Вот растворяется в тени зловещий Грим.       Вот улетает из Тайной Комнаты Фоукс.       Вот платформа девять и три четверти.       Вот дом дяди Вернона и тети Петуньи.       Кровать, набор игрушечных солдатиков.       Гарри сжал Песочные Часы, хрупкое стекло треснуло, время замерло и драгоценная пыль рассыпалась на пол.        — Поторапливайся! — крикнула из кухни тетя Петунья.       Песчинки уничтоженного артефакта под ногами исчезали. Гарри подумал, что «Пророк» совершенно не зря заставил отца Луны снять тираж — вряд ли Песочных Часов хватило бы для переигрывания выборов год за годом.        — Если ты немедленно не выйдешь, останешься без завтрака! — завопила тетя Петунья.       Гарри открыл дверь чулана и высунул нос. Самым очевидным исходом для него был скандал. Дурсли скандалили по любому поводу, но увидев его шестнадцатилетним они, должно быть…       Тетя Петунья нависла над Гарри и разразилась безжалостной тирадой о том, что он отравляет своим существованием их счастливую тихую жизнь, и такая безалаберность является сущей неблагодарностью для взрослого десятилетнего мальчика.       Гарри посмотрел на свои руки, на одежду, на разъяренное до обычной степени лицо тети Петуньи, привычно вжал голову в плечи и поплелся к двери. Не было никаких сомнений в том, что он найдет там. Песочные Часы оказались уникальным артефактом. И, к счастью или к сожалению, Гермионы для расспросов под рукой не окажется еще месяц.        — Чего ты там копаешься? — возмутился из гостиной дядя Вернон.       Гарри знал, что сегодня они сядут за стол и будут ждать, пока он принесет им почту. И он, разумеется, принесет им почту. Всю, за исключением одного-единственного письма.