Да несчастье помогло

POV - Сергей. - Мужчина! Мужчина, вы меня слышите? – чей-то настойчивый голос пытался дозваться, слишком громко, противно, иголками впиваясь в сознание. Легкие шлепки по щекам, неожиданно холодными руками. Попытался открыть глаза, удалось не сразу, но орать и тормошить перестали. Судя по всему, я уже в машине скорой – чуть укачивает, постукивает что-то металлическое, воют сирены. Хорошо, что рядом медики. Сделают все, как надо. - Вот так, молодец. Хотел добавить, что теперь я ее еще и вижу, но что-то произнести не получилось. Губы не слушались, язык онемел – похоже, что-то вкололи. Знакомые, увы, ощущения. Правая часть лица странно горела, казалось, что она отекла и увеличилась в размерах. Наверное, стеклом разбитым порезался, или когда откинуло с кресла, познакомился с обшивкой авто поближе. От стандартных вопросов – имя, фамилия, возраст, сегодняшнее число, хотелось послать докторов куда подальше. Но вроде бы ответил, отстали. Неловко дернулся и током прошибло от боли – ноги болели, но не мог ими пошевелить. Такое чувство, что вместо конечностей у меня два пульпозных зуба, нарывающих, на которых приходится все время наступать. Провыл что-то нечленораздельное, цепляясь за металлическую ручку каталки. Больно… Перед глазами точечки, круги, пятна, вспышки, в ушах визг тормозов… И повторяющийся звук удара, раз за разом. - Мужчина, не двигайтесь! Вам нельзя, - голос незнакомки стал раздраженным. Она что-то сделала и снова склонилась надо мной. – Сейчас станет легче, терпите. И правда, стало как-то лучше после ее слов. Дальше она что-то говорила про телефон, что-то еще, с кем-то еще говорила. Сирена завыла громче. Я, вроде как сказал про Дениса, что ему надо знать, уже заплетающимся языком. Противная, но такая уютная темнота, затянула меня в свой водоворот. **** Повторно очнулся уже в палате. Во всем теле противная, ноющая боль, как будто мною играли в футбол, или пару раз прокрутили в мясорубке. Но уже не холодно, да и обе конечности болят так, что сомнений не осталось – они при мне. В горле пересохло, голова раскалывается, а правая часть физиономии, судя по липкости, чем-то залита. Красавчик… Теперь могу только детей пугать. Белый потолок перед глазами, с ржавыми разводами и мигающими лампочками, перестал прыгать и расплываться. Почему-то порадовало, что мое место у окна, вроде как ближе к свободе, цивилизации, людям. Полюбовавшись стеклом в разводах, поднес к лицу руки – все в порезах, заклеенные, с положенным набором пальцев. Нормально. А вот нога, напичканная спицами, в гипсе и на вытяжке, не внушила оптимизма, похоже, перелом. Черт… Съездил, называется. Ну почему, почему так?! Эта чертова маршрутка, гололед, именно эта машина?! Лежи теперь тут, как овощ, лечись и не возникай. Черт… А работа? А как же все?.. Все планы показались ничтожными, жалкими и до обидного невыполнимыми. Ну какая теперь Аня, Сережка и разговор с Ирой? Я с Ириной даже поговорить нормально не смогу, не то что признаться… Совсем не смогу. Решимости все перечеркнуть, как и не было. Головой вроде не стукался… Не хочу вызывать жалость, а в моем нынешнем положении только так и получится. Немощный, беспомощный, полностью зависящий от других молодой мужик. Ужасно. Отвратительно. Но факт. Оторвать тяжелую голову от подушки не удалось, но зато получилось повернуть вбок, чтобы осмотреться. Две койки по левую сторону от меня свободны, голые панцирные сетки, пустые тумбочки, стойки для капельниц. У меня все прилично – теплое одеяло, из-под которого вылезает только нога, рота флаконов с растворами на тумбочке, каменные больничные подушки, две, чтобы повыше. Возмущение чуть улеглось, после осознания, что я жив. Живой, и практически здоров. Ногу подлатают и буду снова носиться огурцом… Кому-то в этой мясорубке меньше повезло… Их уже никто никогда не дождется. Интересно, а меня кто-нибудь ждал?.. Ничего не понимаю, запутался. Идиот… Вот дернуло поехать в этот Питер! И что теперь? Так, спокойно. Надо своим сообщить, для начала. Дэну там, Ире, Ане тоже надо. У Ирины же работа, некогда. Наверное, потом, чтобы не отвлекать. Только вот телефона нигде своего не вижу, а до тумбочки банально не дотянусь. Орать – соседей по палате разбужу, кинуть чем-то в дверь? Не вариант, что услышат. Погрузился в болезненную дрему, сквозь которую пытался разобрать голоса говоривших. Но не смог. Свинцовые веки разлепить тоже не получилось, было тепло и практически удобно. Хлопнула дверь, зашуршали бахилы. Кто-то пришел или мне только кажется?..