Героями не рождаются. Героями становятся

      Невилл чуть улыбнулся смотря на дурачившихся Гарри и Рона, которые во весь голос придумывали стихи про победу Локонса над вампиром. И не важно, что эти стихи унижали профессора, парням всё равно было весело.        — Локонс так горяч…        — Видя его, вампиры пускаются в скач!        — Вы бы хоть сейчас его не злили, — хмуро сказала Гермиона, — я слышала, краем уха, что он догадался о том, кто подлил ему амортенцию.        — Да брось, Гермиона. — махнул рукой Гарри, сев рядом с ней на диван. — Испортить жизнь павлину мечтает каждый второй ученик этой школы. Скорее уж мы побываем на церемонии бракосочетания дракона с флоббер-червём, чем он сможет доказать, что это были мы.       Озвученное Поттером вызвало у всех бурный смех — каждый представил себе эту картину.        — Мозгов не хватит. — кивнул Рон отсмеявшись. — Дад, продолжим партию?        — А? — Дурсль, прекратив смеяться, вернулся к своим размышлениям.       Он всё ещё пытался разгадать тайну дневника, но безрезультатно.        — Всё же вы несправедливы к профессору, — сказала Гермиона. — В конце концов, его сам Дамблдор нанял!        — Гермиона, а из кого нанимать то? — спросил Гарри. — Папа говорит, эта должность проклята. На ней больше года никто не держится! Они в своё время тоже застали семерых преподавателей на этой должности. Пока друзья ругались, Невилл подошёл к столу за которым сидел Дадли и хотел было взять дневник, но случайно задел чернильницу и опрокинул её. Ругая себя за свою неуклюжесть, мальчик тут же схватил дневник и замер от удивления. Вопреки всему, чернила просто впитались в дневник и страница снова стала девственно чистой. Долгопупс оглянулся, заметил ли кто? Но Дадли уже ушёл к Рону — играть в шахматы, Гарри наблюдал за игрой и комментировал, будто это матч по квиддичу, а Гермиона делала домашнее задание по Истории Магии.        — Я вспомнил, что мне надо к профессору Стебль. — сказал Невилл, тайком засунув дневник за пазуху. — Увидимся через пару часов.       Он вышел из Выручай-Комнаты и бегом бросился в спальню мальчиков второго курса. Там было пусто и Невилл, радостно кивнув, сел на свою кровать и достал дневник.       Долгопупс перелистал чистые страницы — нигде не было и следа красных чернил. Тогда он взял из прикроватного шкафчика новый пузырёк чернил, обмакнул в него перо и посадил кляксу на первую страницу.       Секунду чернила ярко выделялись на белом листе, и тут же, будто всосавшись в бумагу, исчезли. Невилл, не на шутку взволнованный, окунул перо ещё раз и написал: «Меня зовут Невилл Долгопупс».       Слова на мгновение отчётливо проступили и опять бесследно пропали. И тут, наконец-то, что-то произошло.       Его собственные чернила как бы вытекли из бумаги, образовав фразу, которую мальчик никогда не писал:       «Привет, Невилл Долгопупс. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?»       Эта надпись тоже сгинула, но не раньше, чем Невилл начал поспешно писать ответ:       «Кто-то выбросил его в унитаз».       Новое сообщение Реддла не заставило себя ждать.       «Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надёжным, способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны».       «Что это значит?» — Невилл был в таком возбуждении, что перо спотыкалось и сажало кляксы.       «Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произошли много лет назад в Школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс».       «Я как раз здесь и нахожусь, — писал Невилл, не веря в свою удачу. — В Хогвартсе опять творятся ужасные вещи. Тебе что-нибудь известно про Тайную комнату?»       Сердце у него громко стучало. Реддл не замедлил ответить, почерк у него стал беспорядочным, словно собеседник торопился высказать все свои мысли.       «Разумеется, известно. Нам говорили, что это легенда, что её нет, но это была ложь. На пятом году моего обучения Комнату открыли, монстр вырвался на свободу, напал на студентов и убил одного. Я поймал человека, открывшего Комнату, и его исключили. Директор школы, профессор Диппет, очень стыдился, что подобное могло произойти в Хогвартсе, и запретил мне говорить об этом правду. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами. Но я-то знаю, это может опять повториться — ведь монстр ещё жив, а тот, кто способен освободить его, по-прежнему на свободе».       Невилл чуть не опрокинул пузырёк с чернилами, так очень спешил написать ответ.       «Это опять происходит, и неизвестно, кто главный виновник. А кто это был в прошлый раз?»       «Я могу тебе его показать, если хочешь, — откликнулся Реддл. — Одних моих слов недостаточно. Но я мог бы ввести тебя в свою память на ту ночь, когда я его поймал».       Невилла терзали сомнения. Перо замерло над дневником. Что значат слова Реддла? Как можно попасть к кому-то в память? Неужели эта штука, что-то вроде Омута памяти? Но что это за магия такая?! Он бросил тревожный взгляд на дверь спальни. А если кто то войдёт? В комнате потихоньку сгущался мрак. Он снова обратил взор на дневник. Там стояли слова:       «Позволь же ввести тебя в мою память».       Невиллу было страшно, но он взял себя в руки и написал всего две буквы:       «ОК».       Страницы дневника замелькали, словно подхваченные сильным ветром, и остановились на середине июня. Невилл наблюдал, как страничка тринадцатого июня превратилась в крохотный телевизионный экран. Дрожащими руками он поднёс дневник поближе к глазам, миниатюрное окно внезапно расширилось, его туда потянуло, Долгопупс почувствовал, как тело оторвалось от кровати, и он головой вперёд вылетел сквозь открытую страницу в водоворот красок и теней.       Ноги стукнулись о твёрдую почву; тряхануло, но он устоял, и размытые очертания окружающего стали отчётливы.       Невилл не сразу понял, где он находится. Но вспомнил рассказы близнецов Уизли об этом месте. Круглая комната с дремлющими на стенах портретами — кабинет Дамблдора. Но за знакомым столом сидит не Дамблдор. Высохший, болезненного вида волшебник, лысый, если не считать нескольких клочков седых волос, читает письмо, освещённое пламенем свечи. Невилл никогда раньше этого человека не видел, но предположил, что это предыдущий директор Хогвартса. Мальчик знал действие Омута памяти и сразу понял, что он попал на пятьдесят лет назад и здесь он не более чем фантом. И уйти он сможет только тогда, когда закончится воспоминание. Он прислонился к стене и приготовился ждать.       Спустя какое-то время в дверь постучали.        — Войдите, — произнёс старик слабым голосом.       Снимая островерхую шляпу, вошёл мальчик лет шестнадцати. На его груди сверкнул серебряный значок старосты. Он был значительно выше Невилла с блестящими чёрными волосами.        — А, Реддл, — сказал директор. Невилл чуть подался вперёд. Это же владелец дневника!        — Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — Реддл явно нервничал.        — Садись, — предложил Диппет. — Я только что прочитал твоё письмо.       Реддл со вздохом сел и крепко сжал руки.        — Мой дорогой мальчик, — с мягкостью в голосе заговорил Диппет, — я просто не могу разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на каникулах?        — Нет, — сразу же ответил Реддл. — Я предпочёл бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим… к этим…        — Ты всегда жил на каникулах в магловском приюте для сирот, я полагаю? — В голосе Диппета звучал искренний интерес.        — Да, сэр. — Реддл слегка покраснел.        — Ты урождённый магл?        — Полукровка, сэр. Отец магл, мать колдунья.        — Что с твоими родителями?        — Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она только успела дать мне имя — Том — в честь отца, Нарволо — в честь деда. Нарволо — похоже на имя мага, подумалось Невиллу.       Диппет сочувственно вздохнул.        — Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу, но в школе сейчас такая ситуация…        — Вы имеете в виду нападения, сэр? — спросил Реддл, и у Невилла сильно забилось сердце — он придвинулся ближе, боясь что-то пропустить.        — Именно, — ответил директор. — Мой милый мальчик, ты должен понять, сколь неразумно было бы позволить тебе остаться в замке после окончания семестра — особенно в свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Тебе будет гораздо безопаснее далеко отсюда, в твоём приюте. В Министерстве магии идёт разговор о закрытии школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих неприятностей…       Глаза у Реддла расширились.        — Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если всё это прекратится…        — Что ты хочешь сказать? — Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил в кресле. — Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях?        — Нет, сэр, — поспешно отозвался Реддл.       Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло:        — Можешь идти, Том…       Реддл соскользнул с высокого стула и вышел из комнаты. Невилл последовал за ним. Они спустились по винтовой лестнице и вышли в полутёмный коридор к гаргулье. Реддл остановился — было видно, что он о чём-то напряжённо размышляет: он покусывал губу, на лбу залегла морщина. Потом, словно придя к какому-то решению, Реддл бросился прочь. Долгопупс неслышно помчался вслед. По дороге им не встретилось ни одной живой души, и только в холле рослый волшебник с громадной копной рыжеватых волос и такой же бородой окликнул Реддла с мраморной лестницы:        — Том, что это ты блуждаешь в такую поздноту?       Невилл изумлённо уставился на него. Перед ним стоял не кто иной, как Дамблдор, только на пятьдесят лет моложе.        — Я был у директора, сэр, — сказал Реддл.        — Ладно, иди скорее спать. — Дамблдор кинул на него пронизывающий взгляд. — Лучше сейчас не гулять по коридорам — с тех пор, как…       Он тяжело вздохнул, пожелал Реддлу спокойной ночи и пошёл дальше. Том дождался, пока тот скрылся из виду, и со всей быстротой поспешил вниз, по каменным ступеням в подземные помещения. Невилл следовал за ним по пятам. Но, увы! Реддл повёл его отнюдь не в хитроумно замаскированный проход или секретный тоннель, а в тот кабинет, где Снейп учил их варить зелья. Факелы не горели, Том прикрыл дверь, оставив узкую щёлку, и Невилл видел только его одного, неподвижно приникшего к двери и наблюдающего за коридором. Невиллу показалось, что они стояли так чуть ли не час. Том Реддл всматривался в узкую щель, обратившись в каменное изваяние. Спустя время с той стороны двери послышались чьи-то шаги. Невилл отчётливо уловил, как человек миновал дверь, за которой они стояли. Реддл беззвучно, как тень, выскользнул в коридор и двинулся следом; Невилл — за ним.       Минут пять они крались за таинственными шагами — пока Реддл вдруг не замер на месте и не повернул голову в направлении каких-то новых звуков. Совсем рядом, где-то за углом, раздался скрип отворяемой двери, и кто-то заговорил хриплым шёпотом:        — Ну иди… Давай… Иди сюда, ко мне… Вот так…       Голос был явно знакомый.       Реддл неожиданно вышел из-за угла. Невилл тоже сделал два-три шага и остановился сзади. Ему стал виден силуэт здоровенного парня, присевшего напротив открытой двери, у которой находился громадный ящик.        — Добрый вечер, Рубеус, — громко произнёс Реддл.       Великан захлопнул дверь и выпрямился.        — Что ты делаешь здесь, внизу, Том?       Реддл подступил ближе:        — Всё кончено, Рубеус. Я всё о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют.        — Ты это что…        — Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе…        — Он никогда никого не убивал! — закричал высокий парень, придавив спиной закрытую дверь. Из-за неё доносилось странное шуршание и пощёлкивание.        — Слушай, Рубеус. — Реддл подошёл ближе. — Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, — убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена…        — Это не он убил! — загремел парень. Его голос громким эхом прокатился по тёмному коридору. — Он… нет, он никогда… он не может!        — Отойди в сторону, — приказал Реддл, вытаскивая волшебную палочку.       Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой огня. Дверь за спиной верзилы распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене. И глазам Невилла предстало чудовище, при виде которого Невилл вскрикнул.       Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных чёрных ног, мерцание множества глаз и пара острых как бритвы жвал — не то скорпион, не то паук огромных размеров. Реддл снова поднял волшебную палочку, но опоздал. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через него, пронеслось по коридору и пропало из виду. Реддл с трудом поднялся на ноги, глядя ему вслед, опять взялся за палочку, но великан прыгнул на него, вырвал палочку и, швырнув Реддла на пол, дико заорал: «Не-е-е-т!»       Происходящее закружилось в глазах Долгопупса, и сейчас же упала тьма, Невилл куда-то провалился и плашмя шлёпнулся к себе на постель в спальне гриффиндорской башни. Открытый дневник Реддла как ни в чём не бывало покоился у него на животе.        — Твою-ж мать! — выругался Невилл и пулей вылетел из спальни. Надо всё рассказать друзьям как можно скорее.       Он промчался через общую гостиную гриффиндора и выскочил через портрет наружу чуть не столкнувшись с каким-то первокурсником, и помчался в Выручай-Комнату. Сердце бешено стучало в груди, и грозило вообще покинуть грудную клетку, руки вспотели. Невилл бежал не обращая внимания на то какой шум он создаёт, и впервые его не трогало, то как смотрят на него остальные ученики. Сейчас важно было другое. Он нёсся по коридору сломя голову и вдруг обо что-то споткнулся. Нагнувшись, он, к своему ужасу, увидел, что на полу лежит без движения Джастин, устремив в потолок остекленевшие от ужаса глаза. А рядом — как странно! — Почти Безголовый Ник, но не туманно-прозрачный, как все духи, а словно измазанный сажей. Невилл часто-часто дыша, выпрямился, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Он очумело повертел головой: в коридоре пусто, только от тел бежит прочь длинная вереница пауков, а из-за закрытых дверей глухо доносятся голоса учителей. У Невилла ноги приросли к полу. Одна из дверей с треском распахнулась, и в коридор вылетел Пивз.       Полтергейст подпрыгнул, сделал кувырок и повис вниз головой. Взгляд его упал на поверженных — Джастина и Почти Безголового Ника. Пивз перевернулся, поглубже вдохнул и, не успел Невилл вымолвить слова, заорал что есть мочи:       — Нападение! Опять нападение! Спасайтесь, люди и духи! Спасайтесь, кто может!       Бах! Бах! Бах! Одна за другой распахнулись двери. В коридор высыпали ученики. Джастина чуть не раздавили, Невилла прижали к стене, а по Нику ступали как по пустому месту. Наконец учителям удалось угомонить возбуждённых ребят. Прибежала профессор МакГонагалл со своим классом. Громким хлопком из волшебной палочки она заставила всех замолчать и приказала разойтись по кабинетам. В этот миг в притихшую толпу ворвался Эрни из пуффендуя без кровинки в лице.       — Попался! — Он ткнул пальцем в Долгопупса.       — Сейчас же замолчите, МакМиллан, — призвала его к порядку профессор трансфигурации.       Профессор Флитвик и профессор Синистра с кафедры астрономии осторожно подняли и понесли Джастина в больничное крыло. А вот с Почти Безголовым Ником вышла заминка: как понесёшь привидение? Задачу решила профессор МакГонагалл — наколдовала из воздуха большущий веер, дала его Эрни и объяснила, как им действовать. Гордый Эрни замахал веером, и чёрный призрак, как воздушный корабль, поплыл наверх к месту своего обитания. В коридоре остались только Невилл и профессор МакГонагалл.       — Пойдёмте, Долгопупс, — сказала она.       — Профессор, это не я.       — Не мне это решать.       Молча двинулись по коридору, свернули за угол и остановились у огромной уродливой гаргульи.       — Лимонный шербет! — произнесла МакГонагалл волшебный пароль.       Стена с гаргульей раздвинулась, открывая проход. У Невилла всё внутри дрожало от страха. Но увиденное так поразило его, что дрожь прекратилась. Перед ним бежала вверх винтовая лестница. Вдвоём они шагнули на ступеньку, и стена сзади сомкнулась. Лестница довольно быстро двигалась по спирали. Скоро они очутились перед тяжёлой дверью, рядом с которой висел латунный молоток в виде грифона. Невилл сразу понял — здесь живёт Дамблдор.       Кабинет очень сильно напоминал тот, в котором он был только что, в воспоминании Реддла. Исключение пожалуй составлял феникс сидящий рядом со столом. Профессор Макгонагалл попросила его вести себя по тише и ушла.       Через несколько минут, однако, вышел Дамблдор и сел в кресло с высокой спинкой и устремил на мальчика проницательные голубые глаза. Невилл сглотнул.        — Не желаешь ли чаю, мой мальчик? — добродушно-спокойно сказал директор взмахнув палочкой и из серванта вылетел чайник и две чашки и встали на столе перед волшебниками. Ещё один взмах, и перед ними появилась вазочка с засахаренными лимонными дольками. — Угощайся.        — С-спасибо сэр, — проговорил Невилл слегка дрогнувшим голосом. Ему было очень страшно общаться с Дамблдором вот так вот, один на один.        — Я наслышан о твоих больших успехах в Травологии. Профессор Стебль очень положительно о тебе отзывается.       Долгопупс кивнул.        — Я люблю растения, с-сэр.        — Твоя мама, Алиса, тоже очень любила этот предмет. Она хотела идти на мастера, но случилась война. А вот твой отец, Френк, никогда не преуспевал на этом предмете. Я даже удивлён, как он набрал необходимые баллы для прохождения на аврора. Хотя, если припомнить, то его оценки стали улучшаться, когда он стал больше общаться с Алисой…       Невилл чуть улыбнулся. Ему было приятно услышать о своих родителях.       Дамблдор отпил чай и снова посмотрел на него.        — Я должен спросить тебя, Невилл, — произнёс он мягко, — не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать. Вообще что-нибудь.       Невилл не знал, что ответить. Он подумал о крике Малфоя: «Вы следующие, грязнокровки!», о дневнике, найденном в туалете Плаксы Миртл. Вспомнил бестелесный голос, который дважды к нему обращался, и слова Рона: «Слышать голоса, которых никто не слышит, — плохо даже в волшебном мире». Вспомнил о слухах, которые о нём распространились, и о собственном чудовищном подозрении, что он как-то связан с Салазаром Слизерином…        — Мне нечего вам сказать, профессор, — потупившись, произнёс Невилл.       С позволения директора он быстро покинул кабинет и поспешил к друзьям. Уж очень много им надо рассказать.        — Ребята! — Долгопупс вбежал в Комнату и замер, держась за сердце и пытаясь отдышаться.        — Невилл? Что случилось? — спросил Дурсль поднимая голову от шахматной доски.        — Выглядишь не важно. Тебя что, Стебель так напугала? — в шутку спросил Гарри        — Я всегда знал, что травология до добра не доведёт. — сказал Рон.        — Хватит ребят. — Гермиона встала с дивана и подошла к Долгопупсу. — В чём дело Нев, ты сам на себя не похож.       Невилл вздохнул и кинул на стол дневник.        — В нём дело. Не знаю как, но я пообщался с этим Реддлом. А потом попал в его память. Видимо эта штука что-то вроде омута памяти. И я узнал… узнал, что случилось пятьдесят лет назад…        — И что же?! — воскликнули все в один голос.       Невилл тяжело вздохнул, не зная как сказать друзьям про их большого друга. Гарри и Рон могут не поверить, Дадли и Гермиона тоже. Ведь их Хагрид, тот кого они знают никогда ни под каким предлогом не мог кого-то убить. Он попытался собраться с силами. Друзья ждут ответа. Он должен сказать. Они всё выяснят, со всем разберутся. Вместе как и всегда.        — Это снова случилось. Нападение. Пуффендуец Финч-Флетчли и наш Почти Безголовый Ник.       Гермиона вскрикнула прижав ладони ко рту.        — Ты сказал, что что-то узнал. — проговорил Дадли, сжав кулаки. с Джастином он хорошо общался и дружил.       Невилл кивнул.        — Это был Хагрид, ребят. Хагрид открыл Тайную Комнату пятьдесят лет назад.