***
В доме Поттеров царила суматоха. — Я не поеду в этот дурдом, Лили! — Джеймс отчаянно размахивал руками. — Почему мы не можем отметить это Рождество как раньше? С Блэками, Люпином, Тонкс? С нормальными людьми?! — Джеймс! Это не обсуждается! Туни моя родная сестра! — Милая, она же тебя ненавидела из-за твоей магии! — Поттер помнил то время, когда Лили постоянно плакала из-за ссор с сестрой. А сейчас, они видите ли, помирились, и вот уже второй раз, справляют Рождество у семьи Дурслей. Слава богу, в прошлом году он всё-таки настоял на Годриковой впадине, но в этот раз жена была непоколебима. — Рождество — семейный праздник, Джеймс, и они наша семья, — сказала Лили Поттер, — так, что просто прими этот факт, и всё. Джеймс вздохнул. «Её муж дурак» — пробубнил он и пошёл собираться. В голове мелькали мысли, как превратить скучный вечер в настоящее веселье. Пора вспомнить своё школьное время. Мародёр всегда остается мародёром. Лили тем временем зашла в комнату сына. — Гарри, собирайся. Скоро выходим, — улыбнулась она. Поттер младший кивнул и с улыбкой посмотрел в окно. Сегодня он покажет Дадли, где раки зимуют. Он отомстит за прошлый раз. Всё таки, он сын мародёра.***
Невилл сидел за столом и весело смеялся над шутками дяди. Леди Августа разговаривала с подругами и с любовью смотрела на внука. Она уже давно не видела его таким раскрепощённым и беззаботно весёлым. — Как я горда своим внуком! Он такой молодец! — не выдержала миссис Долгопупс и расплакалась. Подруги стали её утешать, а Невилл улыбнулся уголком губ. Всё таки, огневиски творит чудеса, и леди Августа один раз в год может позволить себе быть человеком, а не бесчувственной машиной. Невилл положил на тарелку куриную ножку и, подойдя к бабушке, обнял её и сказал: — Я тоже тебя сильно люблю, бабуль. — И я вас тоже люблю! — это подошёл дядя. — Но, может, мы уже перейдём к десерту? Августа икнула: «Ко-конечно». Она хлопнула в ладоши, и на столе появился огромный пирог, фрукты со взбитыми сливками и много разных видов мороженого. Праздник удался.***
В доме номер четыре по Тисовой улице стояла давящая тишина. Её нарушало только звяканье приборов. Наконец, решив, что он сыт, Джеймс Поттер обратил свои карие глаза на Вернона Дурсля, и его рот растянулся в коварной улыбке. В душе, он снова был Сохатым. — Вернон, — медленно проговорил он. — Как поживают твои дрели? Дурсль закашлялся, но произнёс: — Только не говори, что ты знаешь, что это такое. Ты же ненормальный! — Душка моя, я же тебя не оскорбляю, а интересуюсь, — Джеймс слегка наклонил голову набок. Вернон побагровел. Между тем Гарри, вдохновлённый примером отца, решил взять верх над двоюродным братом: — Как в школе, Дадлик? — Отвали, Поттер, — рот Дадли был занят куском торта. — Ого! Я думал, что ты не умеешь одновременно есть и говорить, — Гарри рассмеялся. Дадли сжал руки в кулаки, и вдруг, печенье которое Гарри хотел съесть, вырвалось у него из рук и ударило его по голове. Все посмотрели на Дадли. Во взгляде Вернона и Джеймса был ужас, Петунья и Лили улыбались. — Что это было?! — Воскликнули Гарри и Дадли одновременно. — Кажется, я знаю, — Лили повернулась к сестре. — Ваш сын — волшебник! Послышался грохот, это Гарри упал в обморок. Последней его мыслью было, что это худшее Рождество в его жизни.