And after all you're my wonderwall

Так много людей… Это что-то невероятное. Я и подумать не могла, что их ТАК любят. Да, конечно, они все красивые, молодые, с потрясающими голосами. Но СТОЛЬКО народу я ни разу в своей жизни не видела, наверное. Даже как-то страшновато идти внутрь. Но здравый смысл, наконец, включился, и я начала проталкиваться к входной двери. Полчаса мучений и я здесь. Огромная арена со сценой в самом конце. Тут, наверное, миллион человек уместится! Кажется, что столько и пришло. Мне нужно было попасть почти что к самому началу. Мой сектор был рядом со сценой, а чтобы туда добраться, пришлось попотеть ещё минут 20. Тяжка доля фанатов, наверное. Я никогда не сходила с ума по группам, но, похоже, это чертовски трудно. Народ набирался быстро. Ещё 10 минут – и места уже не было совершенно. Я лишь старалась не поскользнуться, не вдариться во что-нибудь, не ударить случайно кого-то или не наступить кому-нибудь на ногу. Всё это было очень трудным заданием, но я пока справлялась. Концерт начался во время. Минута в минуту. Громкая музыка по ушам, вопли девочек вокруг, голоса певцов на сцене. Его голос среди других. Его лицо. Я вижу его так хорошо с того места, где стою, что кажется, будто он рядом. Протяни только руку. Постоянно приходиться одёргивать себя. Начинаю забывать о том, что не должна с ним больше встречаться. Музыка, конечно же, думает по-другому. Она настраивает не на тот лад, что мне нужен. Его голос сводит с ума. Я хочу уйти. Убежать. Сейчас. Оглядываюсь назад, но понимаю, что пути к отступлению закрыты. Просто замурованы. И выйти отсюда я смогу только вместе с толпой. Иногда они общаются с публикой. Что-то кричат. Смеются. А я даже не слышу ничего, всё время смотрю на его лицо. Он улыбается со всеми, но я отчётливо вижу, что это всё такое враньё… Едва лишь он отворачивается, как улыбка исчезает. Он трёт глаза, трёт ладони, старается дышать глубоко. Его грудь вздымается. Он правда очень старается. А мне так жаль… Я причиняю слишком много неудобств. Уже половина концерта прошла. Я всё так же не могу понять, для чего я здесь. Да, я растворяюсь в этой музыке. Мне наплевать даже на лица вокруг. Я думаю о нём, слушаю его, смотрю на него. Это всё, что мне нужно. Я знаю, как больно будет потом. Но я не могу сдержаться и снова подпеваю ему. Тихо. Не так, как орут девушки вокруг. Я пою так, как пела рядом с ним, когда он убаюкивал меня на своих руках. Так, как пела, когда разговаривала с ним по телефону. Так, как знает только он. Он дёргает плечом, оборачивается, высматривает что-то в толпе. Будто услышал. Но это невозможно. Максимум – интуиция. Но это всё. Он продолжает бродить глазами по лицам. Но там ничего. Никого. У меня есть любимая песня. Та самая, единственная. Мы танцевали однажды под неё на балконе его квартиры. Она играла в динамиках ноутбука, а он тихонько шептал мне её на ухо. С того момента она стала нашей песней. Если мне было плохо, он обнимал меня, прижимал крепко-крепко и пел. Она лилась из его уст так, будто была создана только для него. И теперь я с опаской ждала её здесь. Я совсем не могла ручаться за то, что не разревусь. И вот Найл произносит: - Спасибо, что вы здесь! Для вас следующая песня – More than this. Моё сердце падает вниз. Разбивается. Я ещё не слышу первых аккордов, но мне уже кажется, что мир перестал существовать. И лишь голос со сцены прервал поток моих мыслей: - Прежде, чем начнётся песня, я бы хотел сказать пару слов, - Гарри стоял на самом краю и смотрел вдаль. – Спасибо. Я заранее прошу прощения за такую незапланированную задержку. Я невольно сжалась. Он же хотел мне что-то сказать… И решил сделать это таким способом. Я не верю, что он так сделает. Он всегда старался прятать меня от мира. Не знаю, почему. Мне было всё равно, пока он был со мной. Я всегда думала, что он не станет делать таких вещей. Это приятно и всё такое… Но он, как мне казалось, слишком боится чужого мнения. - В этом зале сегодня есть один человек… точнее, я очень надеюсь, что он здесь есть… который мне очень дорог. Здесь и сейчас – моя единственная возможность сказать ему что-то. Я просто не мог упустить этот шанс, простите, прошу. Этот кто-то – моя любимая девушка. Я мог бы вечно описывать то, насколько она прекрасна, изумительна, восхитительна… Но она не поверит мне. Она вообще перестала мне верить. Я не знаю причин этому, но принимаю это её решение. Я лишь хочу сказать, что она сделала меня самым счастливым человеком на свете. Каждый день, проведённый с ней, был лучшим днём. И сейчас я думаю о ней каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Я просто не могу перестать. Она заполнила всё моё сердце. Всю мою душу. И я был готов отдать ей всё, что у меня есть… Но она решила уйти, - зал загудел. Гарри сделал паузу и отвернулся. Я видела, как к нему подошёл Луи, что-то начал говорить, похлопывать по спине. Через минуту Стайлс вернулся к краю сцены. - Я ещё хочу сказать… Спасибо моей девочке за то, что научила верить. В людей, в себя, в любовь. Я отчаялся искать кого-то, близкого мне настолько, чтобы я мог доверить своё сердце этому человеку. И тут появилась она. Перевернула всё с ног на голову. Заставила меня улыбаться как раньше, - он уже не стал отворачиваться, а просто потёр глаза пальцами. Глубоко вдохнул несколько раз и продолжил: - И вот ещё что. Прости меня, милая, я просто не могу не поделиться радостью со всеми. Вы знаете… У нас будет ребёнок, - наступила тишина, а потом резко и неожиданно зал взорвался. А я сжалась ещё больше. Просто не могла поверить во всё то, что он говорит. Он не мог. Не мог быть ещё более идеальным, чем он есть. С каждой секундой, с каждым его словом мне всё тяжелее. Зачем… зачем он так… Толпа кричала и бесновалась, а Гарри просто смотрел на них и улыбался. А по щекам уже текли слёзы. Это просто невероятное, неописуемое зрелище, когда человек улыбается и плачет одновременно. Я не выдержала и уткнулась в свои ладони. Мои слёзы не заставили себя ждать. Подняла голову лишь тогда, когда Гарри продолжил. - Я, скорее всего, не смогу его видеть. Моего малыша. Потому что мамочка не хочет больше быть со мной. Но мне всё равно. Я буду любить его так, как никто другой. На расстоянии. Пусть даже так. Я буду лишь надеяться, что он узнает это. Когда-нибудь, - Гарри сглотнул и на миг снова отвернулся ото всех. Вытер глаза рукой и обернулся. - Любимая, я надеюсь, ты слышишь. С днём рождения тебя, моя маленькая принцесса. Каким бы ни было твоё решение, я всегда буду ждать. Я люблю тебя и буду любить. Спасибо за то, что ты сделала. Эта песня для тебя, - он снова вытер слёзы с щёк. Песня началась, наконец. Я даже не слышала, как начал петь Лиам. Я пребывала в каком-то шоке. Он столько всего сказал, что я не могу… Не могу ничего вымолвить. Даже двинуться не могу с места. Лишь в тот момент, когда началось его соло, я поняла, что мне плевать на всё. На предрассудки. На всё вокруг. На всех вокруг. Он должен быть рядом. Должен быть со мной. А я должна держать его руку. Если парень из-за тебя плачет, это наверняка что-то значит. Каждое его слово осталось в душе. Каждое. А сейчас он пел нашу песню. Так, как никогда раньше. Голос немного ломался, под конец припева он вообще сорвался. Но Гарри так старался… Я не смогла больше стоять на месте. Начала расталкивать людей, чтобы быть поближе к сцене. На последних нотах я успела, встала в самый первый ряд и начала шептать «Гарри, Гарри, Гарри». Нужно было, чтобы он заметил меня. Я хочу видеть его глаза. Сейчас. Они все подошли к краю сцены. Взгляд Гарри скользнул снова по толпе перед ним. Он медленно прошёлся по лицам, даже по моему. Сначала не заметил. Но потом вернулся. Его глаза расширились. Он весь даже как-то застыл. Но через пару секунд вздрогнул и протянул мне руку. Что это значит? Мне… забраться на сцену? Зачем? И как? Но вопрос резко перестал быть вопросом, потому что сильные руки подхватили меня сзади и пихнули на сцену. Гарри поймал меня и вытащил на середину сцены. Люди смотрели. Была такая тишина, что казалось, что её можно резать ножом. Гарри не отпускал мою руку всё это время, смотрел в глаза и громко и часто дышал. Парни разошлись по сцене в разные стороны. Теперь огромная многотысячная аудитория смотрела на нас двоих. Но я почему-то не волновалась. У меня был мой Гарри. Он поднёс микрофон к губам и произнёс, не отрывая глаз от моего лица: - У меня есть ещё одна вещь, что я хочу сказать. Последняя вещь, - он, наконец, отпустил мою руку и сел на одно колено. Нет. Не может быть. Стайлс, встань. Не сходи с ума. Нет. Не здесь же! - На всём белом свете есть лишь один человек, которому я готов отдать своё сердце. Я уже его отдал. Ты можешь делать с ним всё, что угодно. И я почту за огромную честь, если... – он сглотнул и по-другому взял микрофон (все эти слова он говорил именно в него, поэтому нас слышал каждый человек здесь). – Если ты будешь моей женой. Ты… будешь? - он вытащил из кармана коробочку и открыл её. Потрясающей красоты кольцо буквально смотрело на меня. А я… открыла рот и зависла. Я не могла даже сказать ничего. Мысли все разом исчезли из головы. Я будто потерялась. Лишь его глаза, направленные на меня, возвращали к реальности. В них читалось почти что отчаяние. Было так заметно, как он нервничает. Думает, что я откажу. А разве я могу теперь? После всех слов?.. Я так и не смогла ничего сказать, лишь кивнула. Он заулыбался и осторожно надел кольцо на мой палец. Коробочку выкинул куда-то вглубь сцены. Встал на ноги и, наконец, обнял меня. Крепко. Так… по-старому. Я поняла, что снова не могу сдерживаться, и заплакала. Он начал вытирать пальцами слёзы с моих щёк, но это совсем не помогало. Зал что-то гудел, некоторые кричали, кто-то даже пытался выбежать на сцену, но охрана работала хорошо. Ребята подошли к нам, все улыбались. Луи снова начал хлопать Гарри по спине, Лиам обнял меня так же крепко, как и Гарри, Найл и Зейн обнимали Стайлса и прыгали вокруг. Со всем этим они, кажется, забыли о концерте. Лишь недовольный гул напомнил им о том, что они увлеклись. Гарри обнял меня за талию и прошептал на ухо: - Иди в гримёрку, мы скоро закончим, - и поцеловал в щёку. Я поплелась со сцены, разок даже споткнулась и чуть не врезалась в косяк, пока шла к месту назначения. Но улыбка больше не пропадала с моего лица. Он сделал меня самой счастливой. Самой нужной. Самой-самой. И теперь у нас всё будет. Потому что это «мы» точно есть. И никуда не денется. Ведь я будущая миссис Стайлс.