С тобой или без тебя

Наслаждаясь теплым весенним солнцем и погожим деньком, мама и дочка медленным шагом направлялись к двадцатому дому на Белгрейв плейс. - Так Гвен, - Ви, присев на корточки поправила складки на ее юбочке, - держи, - она протянула ей воздушный шар, - подаришь его тете Бренде. Что нужно сказать? - С днем рождения! - малышка широко улыбнулась, высоко вздернув ручки. - Точно! - мама похвалила ее. - А теперь идем! Мы и так опоздали на десять минут! - С днем рождения! - радостно пропела маленькая семья Престонов, как только распахнулась входная дверь. - Привет, Викки, - приветствовал Метт Девис, личный помощник Бренды. - Она на кухне. - Привет, Метт. Протянув ему коробку с подарком и пальто, изумленная Виктория проследовала на кухню. - Я бы посоветовал не делать резких движений, - он тихо прошептал свое предостережение. Ви как можно осторожнее переступила порог кухни, выискивая глазами хозяйку дома, которая обнаружилась восседавшей на полу посреди нескольких дюжин разбитых яиц. Престон не видела ее лица, но точно могла сказать, что Би вне себя от гнева: ее бледная кожа покраснела, а плечи вздрагивали. - Бренда? – Престон сделала к ней несколько шагов. - Что случилось? - Как ты вовремя, Престон! - голос женщины, несмотря на все усилия, дрогнул. - Я хотела сделать омлет, а эти чертовы яйца грохнулись на пол! Какой отстой! Обреченная Спаркс, повернувшись к подруге лицом, уронила свою голову на плечо Ви и злостно запричитала, сыпля ругательствами в адрес Джейми Оливера, рецепты которого оказались не очень-то и простыми. - С днем рождения! - радостно пропела малышка, широко распахнув руки для объятий. - Сейчас не время, Гвендолин! - мама шикнула на нее. - Да ладно, - Би оторвалась от плеча подруги. - Спасибо, Гвен, - она приняла у девочки шарик. - А что ты хотела сделать? - поинтересовалась Виктория, когда поток ругательств потух. - Омлет с базиликом, банановый пирог с карамелью и суп со спаржей, - она кивнула на плиту. - И что у тебя получилось? - Ви недоверчиво покосилась на зловеще побулькивающую кастрюлю. - Подогреть бульон и положить в него спаржу, - хлюпнув носом, Би поднялась с пола, - а еще проворонить две дюжины яиц! - Бренда, что это? - Викки с ужасом смотрела на бурлящее варево, из которого торчал пучок спаржи. - Бульон! - гордо ответила ей женщина, поднимая с пола скорлупки. - Он же зеленый, - в воздух взмыла поварешка с бульоном. - Убери от меня эту гадость! - Спаркс в ужасе отшатнулась от варева. - Этот Джейми - шарлатан! - Ммм, нет, - Ви аккуратно подбирала слова, - просто нужно было снять нитки со спаржи. - В книге это не написано! - защищала себя Би. - Возможно, - Ви была как никогда аккуратна в выражениях, - приведи себя в порядок, а мы с Меттом приготовим обед. И Би, включи Гвен телевизор, пока она не испачкалась! - Как я тебя люблю, Престон! - Бренда поцеловала подругу в щеку. - И тебя, младшая Престон, тоже! - она подхватила ребенка на руки. - Мой телевизор - твой телевизор! - Метт, ты мне нужен! - с кухни раздался голос Ви. - Чего расселся? - вторила грозная Би. - Иди, помоги ей! - Иногда мисс Спаркс невыносима! - пожаловался Метт, ступив на территорию кухни. - Я все слышала! - голос вездесущей Бренды раздался со второго этажа. - Вот о чем я! - голос его перешел на шепот. - И если бы не перспектива карьерного роста, то я бы сошел с ума! - Не отвлекайся, Метти, а то порежешься! - громко рассмеялась Ви. - Что здесь происходит? - первой опомнилась Шарлотта, войдя на кухню. К тому времени, когда Шери и Летойн пришли, кухня напоминала собой место глобального кулинарного поединка: мебель была покрыта дымкой муки, липкий пол блестел жидким блеском, в раковине громоздилась гора посуды, а мусорное ведро было и вовсе не видно, а посреди всего этого сумбура сидела счастливая Гвен. - Готовим с Джейми Оливером! - рассмеялась Викки. - Здорово. Сегодня же выкину его книгу, - Пейдж аккуратно наступала на чистые квадратики пола. - Я помогу с уборкой. - А я отмою Гвен, - Шери ловко поймала девочку, бегавшую вокруг стола. Слаженная работа квартета позволила управиться со всей работой всего за сорок минут. - Больше никогда не буду готовить! - заверила всех, спускающаяся Бренда. - Ты и до этого не готовила, - подметила Шери. - Слава Богу! - тихо благодарила Господа Викки. - А что это за шум? - Спаркс ворвалась на кухню. - Это вытяжка, - осведомила ее Престон. - Теперь я точно знаю, что она хотя бы работает! - Мисс Спаркс, - Метт подал голос. - Ну что еще? - Я встретил ваших подруг, разложил подарки, помог мисс Виктории - я могу идти? - Конечно, иди! - саркастично произнесла Бренда, - и не забудь написать статью к завтрашнему дню! - Непременно, - процедил помощник. - До свидания! После ухода Девиса обстановка в доме стала более дружелюбной и раскрепощенной - О, светская хроника! - радостно заголосила Би, прильнув к экрану кухонного телевизора. - Бренда, это ужасно, - Шери не одобряюще покачала головой. - Зато весело! - Спаркс потерла руками. - Люблю сплетни! Однако уже спустя десять секунд Бренда в корне изменила свое мнение на противоположное. - Как нам стало известно, британский актер Том Хиддлстон женился на актрисе Сюзанне Филдинг! – рыжеволосая девушка притворно улыбнулась. – Наши поздравления, миссис Томас Хиддлстон! На кухне повисла тишина, нарушаемая лишь голосом телеведущей и лепетанием Гвендолин. - Надо выключить, - Спаркс взялась за пульт, - сегодня по ящику чушь показывают! - Викки, - замялась Лейтон. - Не надо, Лейтон, все в порядке, - кивнула Ви. - Это так неожиданно, - вилка Шарлотт лязгнула по фарфору тарелки. - Почему же, - Престон пожала плечами, - это должно было случиться. И случилось. Голос Виктории звучал спокойно, сердце билось в спокойном темпе, а душа даже не всколыхнулась, заслышав знакомое имя. Ее сердце, душа и мысли уже несколько долгих месяцев не вспоминали о Томе: биение сердца не учащалось, душа не кричала навзрыд, мысли не стремились к нему. И если раньше для того, чтобы не вспоминать требовались титанические усилия, то сейчас это получалось само собой – без капли стараний. - Ты, разве ты, - Би никак не могла найти слов, - не ненавидишь его? – наконец произнесла она. - Нет, - Ви кротко улыбнулась, - я простила его. Ви простила Томаса. И это было сущей правдой, истиной, если угодно. Много дней сердце Виктории наливалось черной краской злобы при одном лишь незначительном напоминании о нем, душа, вспоминая его голос, лицо, запах, выворачивалась наизнанку, сходила с ума, рвалась наружу словно раненая птица, мозг превратился в пульсирующий очаг боли, а мысли стали пчелами, бесперебойно жалящими больной ум. Долгими ночами Ви без сна ворочалась в кровати, пытаясь не уснуть. Она стала ненавидеть ночи, что под маской благовидности дарили ей прекрасные сны, в которых они были вместе, были счастливы. Счастье было так близко – на расстоянии вытянутой руки – но стоило ее протянуть - греза рассыпалась на части, как и суровая реальность. В реальности ее ждали лишь сбитые липкие простыни, соленые наволочки, бесконечность серого потолка, нескончаемые слезы и пустая постель, отдававшая холодом. Столь нежеланным новым утром ее ждали рутинные заботы, растягивающиеся вплоть до позднего вечера. Скучно, серо, безынтересно, но это спасало от болезненных мыслей до тех пор, пока Ви не переступала порог квартиры. На людях – отрешенное спокойствие, сверх самоконтроль, кроткая улыбка, а дома – перекошенный от немого крика рот, сдавшие нервы и снова слезы. И так было каждый день, пока Викки не перестала чувствовать. Сначала ее покинул голод, потом боль, а потом и вовсе вся чувствительность разом. Иногда Ви подолгу лежала на полу в тени, но она не сдвигалась и на дюйм, когда солнце начинало слепить ей глаза. Может быть, для нее тогда солнце попросту перестало существовать, как и весь мир. Потом Виктория сделала всего один шаг вперед, шаг за черту, где нет Тома – нет боли. Она снова научилась всем тем вещам, которые целостные люди делают на автомате: улыбаться, смотреть в небо, дышать, не боясь задохнуться, смотреться по утрам в зеркало, идти – жить без него. Со временем краски вернулись в жизнь, свет солнца стал теплым, ночи вновь стали приносить покой, ценное приобрело должный вес, а боль и злость навсегда покинули сердце Викки. Это случилось так просто, что она не переставала удивляться тому, почему же это не случилось раньше. Мысли о Томе больше не приносили боли - ни капли, - да и появлялись они все реже и реже, пока не исчезли вовсе. Каждый день, смотря на Гвен, она сталкивалась с его чертами лица, жестами, привычками, смехом, но все эти маленькие напоминания, вызывавшие в сердце трепетную нежность, Престон как ни странно любила. Если бы Ви рассталась с обычным мужчиной, то, возможно, она никогда бы больше его не встретила, не услышала и о нем и слова. Но Том не был обычным мужчиной - он был актером, звезда которого с каждым днем светила все ярче, - встречи с бывшей любовью стали неминуемы и так внезапны. Иногда Хиддлстон встречался ей на городских плакатах, иногда в телевизионных программах, иногда в газетах. Эти встречи были внезапны - только судьба знала, когда они встретятся снова. Но однажды Викки сама назначила встречу. Пару месяцев назад в программке она увидела, что в выходные будут показывать "Валландер" - тот самый сериал, что поставил жирную точку в их столь сложных отношениях. В назначенное время она села перед телевизором и погрузилась в мир шведского детектива. И пусть серия показалась ей неумолимо скучной, но Виктория не могла не отметить, что Том прекрасно справился со своей ролью. Тогда Ви час просидела в кресле, пытаясь понять, чувствует ли она еще хоть что-то к Хиддлстону, но ответ не спешил посещать ее. Шестьдесят минут Престон, закрыв глаза, сидела в кресле, но ничего не происходило. Это "ничего" и стало ей ответом. Теперь, когда Том больше не вхож в ее сердце, Ви чувствовала лишь смутную радость за успехи дальнего знакомого, с которым жизнь ее так давно развела. Странно, но она действительно была рада, что Хиддлстон осуществляет свою заветную мечту, и она радовалась каждый раз, когда случайно слышала, что ему дали новую роль. Вместе с радостью за своего бывшего врага в сердце Викки поселились покой и прощение. Том Хиддлстон был ею прощен. - Простила? - Бренда непонимающе смотрела на подругу. - Он не заслуживает. - Бог простил, и я простила, - Ви пожала плечами. - Пусть будет счастлив. - Ты - святоша, Престон, - Спаркс громко рассмеялась. - Нет, - отрицательные покачивания головы подтверждали ее слова, - просто я повзрослела. Виктория была права - она повзрослела. И сейчас ее отношения с Томом были для нее не более чем первой подростковой любовью с весьма драматичным финалом. Это было мучительно больно, пагубно и бессмысленно, но это было. Именно Тома Ви впервые по-настоящему полюбила, именно Том подарил ей первый поцелуй, наполненный чувством; именно Том был первым мужчиной, которого она познакомила с отцом, именно с Томом она впервые занялась сексом, именно с Томом связана первая самостоятельная поездка заграницу, именно Том впервые разбил ее хрупкое сердце. Том Хиддлстон стал знаковой фигурой, разбивший жизнь на "до" и "после". Он легко ворвался в ее горячее молодое сердце, а затем с той же легкостью покинул его, оставив после себя руины. Но как бы ни были тяжелы их взаимоотношения, как бы ни было болезненно расставание, Виктория была ему благодарна за совместное прошлое, воспоминания, уроки, за счастливые деньки и Гвендолин. Она не жалела, что любила этого мужчину, не жалела, что он стал первым во всех отношениях. - Я тоже повзрослела! И сегодня мой праздник, поэтому все лопают торт и улыбаются как чеширские коты! - Бренда, накладывая себе на тарелку третий кусок торта, и правда весьма широко улыбалась. И Би была права - весь вечер подруги широко улыбались и громко хохотали на всю Белгрейв плейс. Заботы были далеко-далеко, проблемы несущественны, а мир сузился до одного-единственного дома. Но даже столь теплый вечер подошел к концу - подруги разъехались по домам, к своим заботам. И когда малышка Гвендолин, как и город, крепко спала в своей кроватке, Виктория Престон стояла на коленях у своей кровати и читала молитву. -Так благослови же меня,отца, Гвендолин, Ромео, Бренду, Лейтон, Шарлотт, - Ви сделала глубокий вдох, - и Тома. Помилуй нас, грешных. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь. Последние слова молитвы затихли, в семнадцатой квартире потух свет. Вот такая вот новая глава. Пора было вспомнить о Томе. Удачной всем недели!