Стрекоза

Зря я голову ломала, как бы незаметно со Снейпом парой слов перекинуться. Этот хам подземельный решил мою проблему сам. Легко и непринуждённо заявившись в мою труднодоступную башню, как в собственные покои, и вольготно расположившись в моём любимом кресле, довольно щуря тёмные непроницаемые глаза, потребовал кофе. Судя по всему, моё пребывание в гостях на личной территории мужчины оставило в его сознании абсолютную уверенность в том, что он может рассчитывать на некие преференции и в дальнейшем. Подтверждение своей догадке я получила немедленно, пока пребывала в раздумьях, как именно реагировать на выходку чародея; Тикки поспешил исполнить просьбу гостя, а тот, уяснив, что его наглость воспринимается благосклонно, а время, взятое на обдумывание ответа, лишь подтверждает моё восхищение от лицезрения его бесподобной персоны, продолжил: — Кстати, а где мой подарок на день рождения? Я слегка приподняла бровь в вопросительном жесте, решив и дальше продолжать игру в молчанку, мысленно поощряя мужчину на продолжение сольного концерта. Поскольку на этот раз мой любимый стрекозиный артефакт уютно покоился на низком столике рядом, то мой жест никак не мог остаться незамеченным. А подарок, собственно говоря, я выслала — великолепный набор флаконов для зелий. — Я надеюсь, ты не считаешь меня любителем коллекционирования цветного стекла? — Он скептически дёрнул бровью, отзеркалив мой жест. Вот как! Хм? Назвать последний писк итальянской моды в области зельеварения цветным стеклом — наверное, это только у него язык мог так повернуться. А кузина Патриция убеждала меня, что любой ценитель «красоты нежно булькающего котла с его блестящим ароматом» придёт в бешеный восторг от ёмкости, позволяющей на треть продлить срок хранения зелья лишь за счёт своего уникального состава и хитростей рельефного рисунка на пузатых боках. Борджиа очень не любят делиться своими наработками, но если вдруг… то весь научный алхимический мир пищит от восторга. Инструкция, кстати, прилагалась. Или этот хам, решивший оспорить у меня первенство по постулату, что наглость — первое счастье, намекает на что-то другое? Ну-ну… — Ну так что, где мой подарок? Я жду? — По его тонким губам проскользнула лёгкая улыбка, полная собственного превосходства. — Вечером надену, — брякнула я первое попавшееся в голову, прерывая молчание и зрительный контакт. Северус ошарашенно моргнул, его маска дала лёгкую трещину, разом потеряв налёт мрачного торжества и готичной неприступности. А я, не дав ему прийти в себя и развивая успех, запустила в него бумажный самолётик. Из послания выпали два листочка, в которые зельевар внимательно вчитался, а затем поднял глаза, сверкая лёгким удивлением и любопытством. — Это номер сейфа в Гринготтсе, — кивнула я на первый официальный бланк на гербовом пергаменте со всеми сопутствующими печатями, — и сумма, которую ты должен внести, чтобы получить доступ к его содержимому. — Декан Слизерина ещё раз всмотрелся в красивую цифру с округлыми нолями и вопросительно дёрнул бровью, с трудом удержавшись от язвительных комментариев. — А то, что ты в нём найдешь и в каком количестве, — на втором листочке, — мило улыбнулась я. Второй скромный листочек, собственно говоря, представлял собой ту самую записку Снейпа, которой он меня озадачил на итальянской земле. Бровь Северуса поднялась ещё выше, выдав неплохо изучившим его привычки высшую степень удивления. — Надеюсь, ты не думал, что я могу всё это пронести сквозь таможню своими силами? — невинно поинтересовалась я, отметив, что мы поменялись ролями. — Зато возможности моих родственников это позволяют. А учитывая моё к тебе расположение, в счёт они включили только стоимость ингредиентов. Кстати, а где мой подарок на Рождество? — В моей лаборатории, — рефлекторно отозвался мужчина, а затем подозрительно покосился на меня, — что там по поводу «надену»? — Вечером, Северус, вечером, — коварно улыбнулась я. Однажды, составив нам компанию в девичьей пьянке, зельевар честно признался, что действует по прямому распоряжению директора. Сомневаюсь, что с того времени имели место хоть какие-то изменения в волеизъявлении нашего прямого начальства. Просто Снейп творчески подошёл к очередному выбрыку гениальной мысли Великого Светлого и вывернул ситуацию к собственному удобству. И не сказать, что я была против. В конечном итоге, я здоровая истеричная особа, которой точно так же требуется снимать стресс, накапливающийся в нашем дурдоме, совмещённом с Азкабаном, просто в геометрической прогрессии. Традиционный способ мне импонирует больше, а то если взять пример с некоторых личностей и заливать организм необъятным количеством спиртного, то есть риск закончить как оригинальная Трелони. Чего мне очень не хотелось. Поэтому срочно нужно определиться, что из того, что я привезла из рождественского турне, я надену в первую очередь. Всё же мы с Патрицией не только по зельеварческим лавкам гуляли. Подход Северуса решил и ещё одну проблему, опасно маячившую на горизонте. Факт интереса определённого рода к кардинально изменившей свою жизненную позицию прорицательнице скрыл наши с ним тёмные делишки, проворачиваемые под носом директора. В конечном итоге, Дамблдор так и не узнал, что мы с деканом Слизерина удачно ограбили то ли Хогвартс, то ли самого директора. А Гарри я в расчёт не беру, поскольку до сих пор абсолютно уверена, что с его стороны это был подарок, тем более парня мы всё равно не обидим. С нашей точки зрения. А Хогвартс — это даже не деревня, это гораздо хуже, скрыть здесь практически ничего невозможно, слухи распространяются со сверхзвуковой скоростью, а то и быстрее. Но на лукавые взгляды директора я отвечала рассеянной улыбкой, а неодобрительные взоры Маккошки просто игнорировала — завидовать нужно молча. Что по этому поводу думал Снейп, мне неизвестно — его покер-фейс «морда кирпичом» как всегда был непрошибаем, а самоубийц делать намёки или отпускать сальные шуточки в ближайших окрестностях не водилось. Единственно, что ненависть Люпина явно вышла на новый уровень, что он не стеснялся демонстрировать, но поскольку в места общего доступа я по-прежнему выбиралась крайне редко, а он не решался беспокоить меня в поднебесной выси, то да — этой проблемой можно было временно пренебречь. А если что, то у меня теперь был железобетонный повод пожаловаться на поведение недоволка Снейпу; учитывая их давние и трепетные взаимоотношения, то наезд на мою скромную персону может быть воспринят зельеваром на свой счёт. Как попытка задеть его подземельное величество через новоявленную слабость. Мда… Несколько дней прошли практически незаметно, настроение упорно держалось на отметке «великолепно», несмотря на усиленные старания наших невольных соседей, грустно вздыхающих в холодных небесах, каверзные вопросы и заговорщическое хихиканье нашего женского кружка по интересам. Всё так же я упорно готовилась к лекциям, вываливая на детишек уйму информации, коя, по моему скромному мнению, обязана пригодиться им в будущем, и обламывая самых умных, надеющихся, что можно отделаться малой кровью и подсунуть мне бред больной фантазии, выдаваемый за сон и кривое толкование к нему. А поскольку большинство лентяев ещё не успело перестроиться, несмотря на минувшее время с начала учебного года, то на стол мне по-прежнему ложились свитки с эссе, написанные по принципу: чем страшнее и кровавее — тем лучше. Эти шедевры эпистолярного жанра заботливо подшивались в отдельную папочку в кабинете Поппи, потом сии творения лягут очередным пунктом влияния дементоров на хрупкую психику школьников. От некоторых эпизодов передёргивало даже непоколебимую мадам Помфри. Моя инициативная группа просекла отношение профессора ЗОТИ к моей нервной и дёрганой персоне, а также тот факт, что передвигаться по коридорам школы я предпочитаю в компании Авроры, что окидывала мужчину презрительным многообещающим взглядом. Глупцов среди старшекурсников не было, не знаю, к каким выводам они пришли и какие причины себе придумали, но подростки начали меня ненавязчиво опекать. Дожила! Но всегда после трапез в Большом зале у пары моих студентов возникал неотложный вопрос, который нужно обсудить безотлагательно, и без моего мудрого совета решение никак не может быть принято, и меня настойчиво убеждали в этом, подсовывая под мои очи свои выкладки по формулам, наброски квестов, гороскопы и просто мысли по поводу понравившегося мальчика. И всё это на пути к моим покоям, бросая косые подозрительные взгляды в сторону Люпина. Вот уж не знаю, что они себе напридумывали. В этом году у подростков, переживающих гормональный бум, фантазия крайне извращённая и окрашенная исключительно в мрачные тона. За причиной далеко ходить не нужно. На профессоров тоже, кстати, действует. Иначе я не могу объяснить, почему Люпин так забылся, что окатил ненавидящим взглядом не только меня, но и двух студенток, что так старательно пытались посоветоваться со мной по поводу кавалеров, пусть слегка громковато для приватного разговора, но вполне себе невинный девичий щебет. Что зацепило в тот момент оборотня, осталось неизвестным, но девочек проняло капитально, даже все мысли о мальчиках вылетели в мгновение ока. В тот момент я окончательно убедилась, что расовая принадлежность Люпина для широкой общественности нашего интерната секретом не была. Сколько мне потребовалось выдержки, чтоб утихомирить Мою Прелесть, с силой дёрнувшую меня за косу и тихим шипением и потрескиванием разгорающегося костра неотвратимо разворачивающуюся в сторону агрессора. Единственное, что остановило меня в тот момент, — две свидетельницы, трясущиеся от ужаса под взглядом прозрачных жёлтых глаз, в которых так мало осталось человеческого, вцепившиеся в меня с двух сторон, пытаясь поднять дрожащими руками палочки в защитном жесте. Интересно, а лекция Снейпа об оборотнях была для всех? Нелепая в своей бесполезности мысль, не к месту заглянувшая мне в голову, привела в чувство, побуждая к действию. Окатив потерявшего тормоза и здравый смысл преподавателя ЗОТИ презрительным взглядом, я перехватила инициативу у своих студенток и, крепко подхватив их под локотки, резво понеслась прочь по плохо освещённым коридорам, уговаривая себя, что это не позорное бегство, а тактическое отступление ради приведения в чувство союзников, что сейчас просто механически переставляют ноги, даже не спрашивая о конечной точке нашего маршрута. Краем глаза я ещё успела заметить, как ярость в глазах оборотня медленно сменяется растерянностью от осознания чуть не случившейся катастрофы. Ещё бы, до полнолуния нескоро, а внутренний зверь уже прорывается наружу, наводя ужас и панику среди учеников. Изумительная ситуация: снаружи оголодалые дементоры, внутри замка невменяемый оборотень с сорванными стопорами. Всё ради деток — нашего будущего! А в своих покоях я, наплевав на должный пример, подаваемый профессорами подрастающему поколению, в успокаивающий отвар щедро накапала огневиски. И пока отпаивала единственных девушек из моей инициативной группы, усиленно думала, что буду говорить Синистре, за которой экстренно был отправлен Тикки. Как-то не подумала спасаться бегством в сторону подземелий Слизерина, а рефлекторно искала укрытия в собственных покоях, а старшекурсниц ещё в родные пенаты возвращать. Только меня до сих пор потряхивает, как вспомню о рыскающем средь коридоров замка Люпине. Не думаю, что Ремус имел что-то против девочек, не будем брать в расчёт, что они слизеринки, просто мы, ожидающие подвоха, оказались слишком мнительными. Страшно было мне, а их зацепило моим страхом. Но это никак было не объяснить хмурой Авроре, в глазах которой разгорались злые огоньки. Кажется, в основу теории женоненавистничества Люпина лёг ещё один кирпичик. А ещё сложнее оказалось донести столь простую мысль до Северуса, который просто выслушал мои сбивчивые объяснения, не выразив ни единой эмоции, а потом тривиально пообещал разобраться с проблемой при первом же удобном случае. И ушёл, резко развернувшись на месте, так что полы мантии с сухим хлопком взметнулись вокруг тёмной фигуры, бесстрашно шагнувшей в распахнутый люк. В конечном итоге мне просто пришлось смириться. Несколько раз ко мне забегал Поттер — просто поболтать и обсудить очередной непонятный факт в части традиции и этикета, причём далеко не всегда я могла хоть как-то пролить свет истины на взволновавший подростка вопрос. Спасал только навык выдачи с пулемётной скоростью наводящих вопросов и амплуа любительницы квестов, что любит предлагать их по любому поводу. А потом не торопясь разобрать вопрос по буквам и сравнить с результатом, что в конечном итоге нароет гриффиндорец. Но в последний визит он меня слегка напугал: в последний момент остановившись около верёвочной лестницы, вполоборота как бы между делом бросил: — Профессор Люпин задавал очень странные вопросы. О том, что он надеется, что я с умом использую доставшиеся мне артефакты. Вы это имели в виду, когда говорили, что карта в моих руках не задержится? Я напряглась. Всё же Люпин знал о карте Мародеров и начинает прощупывать сына своего друга на предмет её местонахождения. Загадочно улыбнувшись, я поощрительно кивнула подростку, предлагая продолжать. — Гриффиндорцы своих не сдают, — широко ухмыльнулся он. Я ухмыльнулась в ответ и указала на место напротив себя, Поттер не возражал против продолжения разговора. — Что ещё интересует профессора Люпина? — как можно невозмутимее поинтересовалась я. — И почему он задаёт тебе такие вопросы? — Я попросил научить меня Патронусу, — слегка смутился Глазастик, — и он говорит, что знал моих родителей. Правда, говорит о них очень мало. Почему-то. Только сравнивает меня с отцом и говорит, что я такой же. Это правда? — Ты — это ты, — отрицательно покачала я головой. — Не нужно быть похожим на кого-то, нужно быть собой. — Я хочу быть достойным своих родителей! — вскинулся Поттер, упрямо сверкнул яркими глазами. Вот сейчас он действительно был похож на канонного героя, упёрто шедшего вперёд за неведомой целью. Такое одухотворённое лицо в этот момент у него было, что сразу было понятно, какое место погибшие родители занимали в сердце сироты. Я грустно улыбнулась, слишком многие узрели в этом слабость ребёнка и умело играли на этом чувстве. Что я, что Люпин в этом не исключение. — Род Поттер довольно известен не только игроками в квиддич, но и артефакторами и мастерами, поднимающими престиж семьи на новый уровень, — сказала я банальную, в общем-то, вещь, если последний представитель действительно изучал газетные подшивки, то он многое мог прочитать о своих предках. — Значит, буду соответствовать! — напористо повторил Поттер, скрестив руки на груди, намекая, что спор бесполезен. Я окинула заинтересованным взглядом фигуру упрямца, так и пышущую решительностью. Надеюсь, при виде домашнего задания его решительность не растает. Внешний вид бы ещё в порядок привести, а то не соответствует он наследнику благородного рода в этих обносках, да и мантия уже мала. Только кто мне позволит провести его по модным бутикам? — Когда будешь в Косом, прикупи себе рюкзак с расширением пространства, завязанный на владельца, — посоветовала я, придвигая к ребёнку вазу с печеньем. — И обнови гардероб. — Меня не пускают одного по магазинам, — понурился он. — А в сопровождении стесняешься, — сделала вывод я. — И у миссис Уизли нет на тебя времени, со своими не справляется. Если вспомнить количество её детей, то это не удивительно. — Миссис Уизли хорошая, она говорит, что я ей как сын. Оно и видно. Я предпочла промолчать, только окинула выразительным взглядом торчащие из-под мантии старые широкие штаны и драные кроссовки. Гарри вздохнул. — Не мучайся, в следующий раз прихвати из своего сейфа лишнюю сотню галеонов и сделай потом заказ с совой. А можешь и Добби послать. Хотя нет, лучше сову, — поспешно исправилась я, вспомнив беспутного домовика. Сова поумнее будет. — Может, я просто попрошу декана отпустить меня в Хогсмид, там ведь тоже есть лавки? — с надеждой спросил он. — Есть, — не стала расстраивать его я, — выбор, правда, поскромнее. Сильно поскромнее. Но и тебе не на бал собираться. — Я поговорю с деканом, — повеселел тот. — Сейчас всё уже улеглось, и домашки меньше, даже Снейп… профессор Снейп смягчился. — Он хитро сверкнул глазами и быстро опустил их, старательно сделав вид, что содержимое чашки занимает его гораздо больше, но слегка заалевшие уши выдали его с головой. Я и не сомневалась, что слухи о личной жизни профессоров рано или поздно начинают обсуждаться в гостиных учеников. А ведь поводов мы не давали, продолжая молчаливо приветствовать друг друга на общих трапезах, перекидываться ничего не значащими репликами на педсоветах и более никак не демонстрируя чрезмерно близкое общение вне профессиональных рамок. Нет, подобное просто нереально скрыть от директора, нюх недоволка, несмотря на весь негатив в сторону его персоны, обмануть очень сложно, но мы и не пытались, анимаги, как оказалось, также обладают отменным обонянием, у женского клуба просто волшебная интуиция… хотя выносить такие вещи на обсуждение вне коллектива противоречит деловой этике. Однако… — Люпин проболтался? — вынесла вердикт я, предположив, что на частных уроках школьный друг старшего Поттера не особо следит за своей речью. Особенно если хочется сказать какую-либо гадость в адрес старого недруга, а тут тот, кто мнение твоё в полной мере разделяет. Уши подростка горели красноречивее слов, а взгляд так и не отрывался от дна чашки, в поисках прозрения в прорицательских знаках, подаваемых чаинками. — Подслушал, — обречённо выдавил он, но при этом сдав свой источник с потрохами. Вечером на ужине я воочию смогла наблюдать истинность утверждения Поттера. Для тех, кто долго имел счастье лицезреть одиозную персону декана Слизерина на протяжении нескольких лет, бросалась в глаза излишняя общительность чародея, пусть и по-прежнему щедро сдобренная сарказмом, возникшая внезапно снисходительность и даже некая покладистость в незначительных спорных вопросах с Минервой. Что, мягко говоря, вогнало её в когнитивный диссонанс. Мда, смягчившийся Снейп — это было слишком даже для меня. Может, ему вечером аккуратненько информацию о Петтигрю слить? Чтоб не расслаблялся и так, для поднятия общего тонуса. И Люпину одним махом отомстим за излишнюю болтливость и сверкающие не по делу глазки. А то тут недавно на общей трапезе Ронни-бой в очередной раз явил всему миру и присутствующим в Большом зале свою страшную облезлую крысу. По слухам, в Гриффиндорской гостиной постоянно разгорались скандалы, звездой которых как раз являлся нелюбимый питомец младшего Уизли, нездоровый интерес к коему начал проявлять фамильяр Грейнджер. Поэтому Рональд не желал оставлять нервного крыса без своего пристального внимания и демонстрировал своего компаньона прямо за обеденным столом всем желающим и не очень. Отвратительно! Но и попался мне под пристальный взгляд через стрекозиные стёкла артефакта. Аура у анимага действительно не похожа на энергетическую оболочку твари неразумной, но это я ещё на нашей Кошке проверила… Упс… Я искоса посмотрела на директора и его очки-половинки, никогда не покидавшие переносицы своего владельца. Тишина и умиротворение учебных будней длились недолго, разве в нашем медвежьем углу могло обойтись без потрясений? Да и какая игра по квиддичу обходится без скандалов. С участием Избранного, естественно. Неужели мы можем отойти от традиций? Я возвращалась от Розмерты, где скрывалась от растревоженного улья, в который превратился замок в преддвериях очередной игры в квиддич. С одной стороны, о столь популярном увлечении я никак не могла не услышать кучу подробностей, о которых не трепал языком только ленивый, с другой стороны, сколько времени я нахожусь в сосредоточии бурных фантазий многих фанатов, а в зрителях столь значимого события ни разу не отметилась. Вот только не хотелось. Насмотрелась краем глаза на бешено летающих вокруг замка неопознанных объектов, трепетно обнимающих хозяйственный инвентарь, и травмы вниманием не обошла; игроки в квиддич — частые посетители Больничного крыла. Но любопытство присуще всем женщинам, и я решила одним глазком глянуть на происходящее, издали, с чёрного хода, поскольку покидать трибуны спустя десять минут после начала игры было бы неприлично. Но, как оказалось, я не одна была такая умная. МакГоннагал, ярая поклонница командной игры, что, по слухам, жаждет заполучить кубок в распоряжение Гриффиндора сильнее, чем капитан команды, решила проверить своих подопечных, а возможно, и морально поддержать после последних трагических событий в предыдущем раунде факультета и застала крайне интересную картину. Бурные обсуждения и восторги команды, по очереди ощупывающие тонкое древко и хищные обводы плотно сложенных прутьев новой гоночной метлы ловца, и Гермиону, дающую последние наставления Поттеру, если вдруг метла выдаст непредвиденные тактической мыслью кульбиты. Едва осознав, о чём идёт речь, боевая старушка ринулась восстанавливать справедливость в собственном понятии этого слова, как и все гриффиндорцы, бурно, шумно и с размахом. Не сказать что она не была права, увидев подвох в подозрительно дорогом подарке, но способ решения проблем не всегда вызывал понимание. Стоило бы Минерве задуматься, почему многие её студенты не горели желанием делиться со своим деканом сокровенными мыслями и тайнами. Скандал между тем набирал обороты, привлекая всех праздношатающихся и проходящих мимо, в том числе деканов факультетов, курсирующих по периметру для обеспечения безопасности от наших милых соседей, ну и меня заодно. — Вы меня очень разочаровали, мисс Грейнджер, — сурово отчеканила Минерва, привычно пождав тонкие губы. — Такой безрассудности и откровенной глупости я от вас не ожидала! О чём вы вообще думали? Вы прекрасно знаете, что Сириус Блэк желает смерти мистеру Поттеру, и скрываете такие важные сведения?! Гриффиндорка сжалась от гневной отповеди, стараясь казаться как можно меньше под осуждающим и бескомпромиссным взглядом декана. Длинные, вечно распущенные кучерявые волосы упали на лицо, скрывая стремительно заливавшееся краской лицо, и только горящие уши выдавали всю степень испытываемого стыда. Но гневно сжатые кулачки намекали, что виновной Гермиона себя не чувствует, упрямо уверенная в своей точке зрения, но не желающая спорить с преподавателем. В кои-то веки. Или это распространяется только на меня? После памятного скандала, посещения Мунго, нудных и жестоких лекций от мадам Помфри и профессора Флитвика девочка слегка призадумалась. Происходящее очень сильно пошатнуло картину волшебного мира, нарисованного в её воображении. Так ещё и сокурсники огоньку подлили, поскольку история с хроноворотом в узких кругах не задержалась и вышла наружу. Всё же такое происшествие, когда ребёнка срочно потребовалось доставить в магический госпиталь, мимо попечителей пройти не может, пусть информация и не попала в прессу, но мы же помним, кто входит в попечительский совет? Вот и не поленились взрослые на примере ошибки гриффиндорки провести воспитательные беседы со своими отпрысками. А дети, как мы знаем, очень жестоки. Особенно при попустительстве взрослых. Всё же Гермиона умненькая девочка, быстро оценила своё положение и перспективы, сложно это не сделать, когда друзей и так не много, а те, кто ранее числился в приятелях, сейчас показывают пальцем и обидно смеются. В общем, у девочки резко произошла переоценка моральных принципов, если не глобальная, то капитальная точно. И теперь Грейнджер, взглянув на происходящее с критической точки зрения, сделала определённые выводы и вовсю старалась показать Гарри свою лояльность и полезность. Во всяком случае, она не поспешила рассказывать декану о подозрительном подарке, хотя наверняка червячок сомнения точил её изнутри. Но лишаться друга ей не хотелось. Гарри была очень дорога подаренная метла, хотя причин она не понимала, здраво рассуждая, что подарок мог оказаться от Блэка и с подвохом. Ей же было невдомёк, что Поттеру был важен не сам подарок, а факт его наличия как доказательство того, что, несмотря на всю нелогичность поведения, блудный крёстный следит за жизнью своего крестника и в курсе его чаяний и жизненных неурядиц. Подарок был не просто знаком внимания, он был напоминанием, что у подростка был близкий человек, которому не всё равно, что происходит с ним, готовый разделить его проблемы и помочь с решением. Пусть и несколько странным образом. Интуитивно Гермиона это чувствовала, пускай и не понимала. И, судя по устойчивым тёмным кругам под глазами, она нашла приемлемый вариант со своей совестью. Могу поспорить, она перелопатила кучу доступной литературы в библиотеке и перепроверила спорную метлу на всевозможные чары и даже зелья, что смогли прийти ей в голову. Самоуверенности ей не занимать. Поэтому сейчас она и заливалась краской, как свекла, под осуждением своего декана, но вины за собой не ощущала. И МакГоннагал это чувствовала, от чего злилась ещё больше. — Я немедленно изымаю метлу, мистер Поттер! Думаю, профессору Флитвику и мадам Хуч не составит труда разобрать её и проверить на возможные проклятия! — Минерва требовательно протянула руку, даже не думая, что кто-то посмеет не согласиться с её решением. — Но, профессор, у нас сейчас игра начнётся, — растерянно пробормотал Вуд, ошарашенно взирая на собственного декана. — А Гарри — ловец. — Значит, воспользуется ученической, — отрезала профессор, раздражённо дёрнув головой. — Раньше нужно было думать, когда портил школьное имущество! Вот на этой фразе подвисли все. Нет, о безапелляционности Минервы знали все, иногда из вежливости называя это беспристрастностью. Но иногда её заносило сильно, как, например, сейчас, и в её пассажах становилось очень сложно найти здравый смысл. — Это как? — озадаченно уточнил Поттер, выразив всеобщее мнение. — Все мы знаем вашу безрассудность, мистер Поттер, и немотивированную любовь к глупым поступкам, — не сбилась с мысли МакГоннагал, смерив уничижительным взглядом подростка. — Нужно было сразу спускаться на землю, как только вы почувствовали опасность, а не летать наперегонки с дементорами, и ничего бы не случилось. А так только уничтожили школьное имущество и иву повредили! — Школьное имущество? — ошарашенно переспросил Поттер. — Метлу? Я думал, она моя! — Мистер Поттер! — сурово сверкнула глазами профессор. — Первокурсникам запрещено привозить свои мётлы! Правило едино для всех. Вы получили метлу, потому что были приняты в команду! Первокурсникам разрешается использовать только школьные мётлы, под надзором преподавателя или старших курсов! — Ах, вот оно как, — хрипло потянул подросток, глаза его внезапно нехорошо блеснули, что не укрылось даже за стеклами очков. — Тогда эта метла, подаренная мне на Рождество… — Указательный палец Гарри недвусмысленно указал на летный инструмент в руках профессора. — …пойдёт в счёт покрытия убытков. Нет у меня больше долгов со школой и вами! Слово! Сверкнуло. Лёгкая дымка, характеризующая кратковременный выброс магии, быстро развеивалась вокруг подростка, который отнюдь не выглядел удивлённым или испуганным. МакГоннагал ошарашено хлопала глазами, словно увидела Поттера в первый раз. Многие из присутствующих смотрели заинтересованно, некоторые с удивлением, но все одинаково молчали. — Как? Откуда? — наконец отмерла Минерва, всё ещё не сводя немигающего взгляда с подростка. Тот безразлично пожал плечами, теряя интерес к происходящему. — Не люблю оставлять за собой долгов, — пояснил он. — Ни реальных, ни выдуманных. Гермиона, пойдём. Тебе стоит отдохнуть или ты всё же хочешь посмотреть на игру? — Он взял девочку за руку и повёл в сторону трибун и хитро усмехнулся, заметив, как подруга глубоко вздохнула, готовая разразиться градом вопросов, но он её опередил: — В библиотеке есть интересная книга, называется «Этикет…» — донёсся до нас обрывок разговора. — Как? — вновь выдохнула Минерва, ошарашенно глядя на метлу в своих руках. — А что, дорогая, ты не рассказываешь своим львятам о традициях нашего мира? — искренне удивилась Помона. — Маглорождённых на твоём факультете больше всего. И, как верно заметил мистер Поттер, в библиотеке есть интересная книга. И даже не одна. Суровый декан Гриффиндора привычно поджала губы, выражая своё неодобрение непонятно чему, но предпочла удержаться от комментариев. Ситуация явно складывалась не в её пользу. Вуд растерянно переводил взгляд с означенного руководства, которой Поттер бесцеремонно всучил спорную метлу, на спину удаляющегося ловца, покорно внимающего щебету кудрявой подружки и явно вознамерившегося обосноваться на трибунах. — Поттер, у нас игра через десять минут! — не выдержала душа капитана команды, и отчаянный вопль на всю мощь лёгких разнёсся над полем. Подросток, воздев руку над головой, изобразил несколько странных фигур, под конец махнув рукой, назначенных донести до окружающих мысль, что он сделал всё, что мог, а остальное не в его компетенции. И вне его заботы. Возмущённая, раскрасневшаяся Грейнджер его интересует гораздо больше. Намного больше. Оливер бросил обречённый взгляд на МакГоннагал, всё ещё так крепко сжимающую древко навороченной метлы, что побелели пальцы. Осуждающий взор декана, предназначенный проблемному подростку, ничуть не способствовал скорому решению возникшей проблемы. Вздохнув и украдкой покосившись на шикарную Молнию, такую близкую и одновременно далёкую и недоступную, Вуд рявкнул скалящимся непонятно чему близнецам: — Уизли, живо! Нашли метлу для ловца! Нашли, чему радоваться, балагуры! — начал раздавать он указания. — Поттер, подожди! — И стартанул с места, догоняя скрывшегося на трибунах младшего члена команды. — Взрослеет мальчик, — задумчиво пробормотал Флитвик, провожая взглядом удаляющегося ловца, ведущего под локоток кудрявую подружку и краем глаза поглядывавшего на капитана квиддичной команды, ярким пятном красной гриффиндорской формы мелькающего в собирающейся толпе. Маскировался подросток плохо, отблески на стёклах круглых очков с головой выдавали его интерес. — И всё же, Минерва, ты бы объяснила ему основы. А то силу в слова вкладывать научился, а вот дозировать — нет. Не ровён час — полыхнёт сгоряча, кто-нибудь пострадает.