Смерть в фамильном замке

    Внезапно я захотела завыть. Всё вдруг показалось мне таким бессмысленным и ненужным... Сэра Лесли больше нет. Он просил меня уберечь его, и я не справилась. Кто-то приобнял меня за плечи, и мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что это был Санни. Как оказалось, кореец разобрался в ситуации лучше меня, и он пытался подготовить почву, но я всё равно ощущала этот удар весьма болезненно. – Как именно он это сделал? – бесцветным тоном произнесла я. – Стрихнин, – коротко отрапортовал Перриш. – Я опрошу всех домашних и отправлю вам результаты. С этими словами он кивнул и быстрым шагом направился к кабинету. Я тяжело вздохнула и повернулась к азиату. – Ты была не в силах этого предотвратить, – вполголоса вымолвил он. – И никто бы не смог. Всё уже давно было предрешено, Нэнси. Я открыла было рот, чтобы сказать ему, что вовсе не собираюсь утопать в жалости к себе и обязательно сделаю всё возможное, чтобы покарать убийцу, но нас внезапно прервали: с лестницы спускался Дженкинс. Одетый в вельветовые брюки, клетчатую рубашку и потёртый твидовый пиджак, он ничем не напоминал того импозантного дворецкого, который не так давно встречал меня в Баттерби-Холле. Он держал в руках видавший виды чемодан, что явно и недвусмысленно говорило о его намерениях. – Мистер Дженкинс, надеюсь, вы ненадолго? – с надеждой в голосе спросил Санни, испытующе глядя на верного мажордома. Седовласый слуга помотал головой. – Я прожил в этом поместье всю свою жизнь, – с горечью проговорил он, – но теперь тут стало... Не так, как должно быть, и мне здесь не место. – Но.., – кореец под влиянием эмоций схватил Дженкинса за рукав. – Ведь Баттерби-Холл – это ваш родной дом! Как же вы будете жить вне его стен?! – Лорд Силтон оставил мне достаточно денег, – уверил азиата дворецкий. – Запросы у меня скромные, так что проблем не возникнет. Санни отпустил рукав мажордома и вздохнул. – Я не думаю, что семья нуждается во мне так же, как и раньше, – задумчиво промолвил Дженкинс. – И потому мне пора уходить. Но перед тем, как покинуть Баттерби-Холл, я хотел бы попросить вас обоих об одолжении. Он поставил чемодан на пол и неожиданно положил руки нам на плечи. Я, не ожидавшая такого жеста от чопорного англичанина, тихонько ойкнула. – У вас, мисс Нэнси, светлая голова и прекрасно развитое аналитическое мышление, – проговорил он. – У вас же, мистер Ким, есть и интуиция, и сердце. Я уверен, что вместе вы с легкостью раскроете это дело. И я лично очень бы хотел, чтобы те, кто повинен во всём этом, понесли своё заслуженное наказание. С этими словами дворецкий подхватил свою ручную кладь и быстрым шагом пошел прочь. Несколько секунд мы с Санни стояли молча, а потом я решительно подняла голову и сказала: – Мы приступим к расследованию прямо сейчас. Кореец кивнул, и мы двинулись по направлению к кабинету баронета. Нам пришлось посторониться, чтобы пропустить двух санитаров, которые несли на носилках покрытое белой простынёй тело. В кабинете никого не оказалось – видимо, Перриш решил, что на это самоубийство не стоит тратить сил. Я сразу же обогнула письменный стол и, нагнувшись над ним, внимательно осмотрела чашку с кофе, стоявшую на гладкой поверхности. – Интересно, откуда в доме стрихнин? – бросила я. – Опять опыты юного Оливера? – Нет, – помотал головой Санни, роясь на своём рабочем месте. – Сэр Лесли принимал это вещество в качестве сердечного стимулирующего. Я присвистнула, открывая ящики и осматривая их содержимое, среди которого не попадалось ничего интересного. – Но это чертовски опасное средство, не так ли? – произнесла я, откладывая в сторону стопку гербовой бумаги. – Верно, – азиат осторожно поднял со своего стола какой-то листок и, сдвинув брови у переносицы, начал его изучать. – Зато эффективное. – Он мог просто ошибиться с дозировкой, – пожала плечами я. – Как ни крути, но, в отличие от всех остальных смертей, эта может быть несчастным случаем. – Сомневаюсь, – Санни подошел ко мне поближе. – Он принимал примерно половину от рекомендуемого количества средства и никогда не увеличивал дозу. Но и самоубийством это не было – посмотри, что он написал мне. Я взяла из его рук лист бумаги и прочитала: «Мистер Ким, когда это недоразумение будет улажено, и вас отпустят, я бы хотел распорядиться насчет учреждения в Историческом Обществе нового фонда – Фонда памяти Ричарда Силтона и Джеммы Саронетти. Я прошу вас сделать необходимые приготовления для этого. Оформлением мы займёмся через неделю». Я медленно сложила записку и сунула её в карман. – Это явно свидетельствует о том, что он не собирался уходить из жизни, – протянула я. – Но родственнички начнут напирать на то, что баронет мог внезапно передумать, так как смерти брата и внучки сильно на него повлияли... – И будут абсолютно правы, – раздалось от дверей. Мы с корейцем синхронно повернули головы в направлении голоса. Инспектор Перриш стоял в дверном проёме, почти касаясь головой верхнего косяка. Полицейский был крупным и сильным, но в его фигуре присутствовало что-то рыхлое. – Мы взяли кофе на анализ, – сотрудник Скотланд-Ярда кивнул на чашку, стоявшую на столе. – Я провел допросы всех Силтонов. Мисс Дрю, если хотите, я вышлю вам краткое их содержание по электронной почте. – Это было бы весьма любезно с вашей стороны, – учтиво склонила голову я. – У вас, насколько я понимаю, нет сомнений в том, что лорд наложил на себя руки? – Никаких, – холодные рыбьи глаза инспектора остановились на мне. – По заявлению родных, баронет был весьма подавлен после смерти Джеммы Саронетти, а суицид, совершённый Ричардом Силтоном, подорвал и без того хрупкое душевное равновесие сэра Лесли. Я покивала, как китайский болванчик; возражать Перришу сейчас не входило в мои планы, тем более, в моём распоряжении не было ни единого вещественного доказательства. Посчитав разговор оконченным, полицейский развернулся и пошел прочь, не попрощавшись. Мы с Санни переглянулись. – Я думаю, нам стоит разойтись по комнатам, – предложил кореец. – Только перехватим на кухне что-нибудь, а то у меня во рту до сих пор присутствует привкус тряпья из-за этой тюремной овсянки. Я согласилась, и мы вышли из кабинета покойного лорда. ***  Почему-то разговор с Бесс действовал на меня похлеще любой терапии. У моей лучшей подруги было прекрасное свойство успокаивать меня, что бы ни случилось, и это несмотря на то, что её темперамент был далеко не флегматическим. – Итак, ты спасла Санни из рук этого полицейского с вислыми усами, – снова промолвила она. – Расскажи про это ещё раз! – Я съездила в Лондон и взяла разрешение, – послушно отбарабанила я. – И сразу же этого неудавшегося оперного певца отпустили. Элизабет нараспев повторила мою фразу, театрально делая акцент на последних словах. – Когда ты едешь домой? – спросила моя подруга. – Я думаю, тебе стоит побыстрее выбираться из этого змеиного гнезда. – Я не могу, – призналась я. – Я чувствую себя ответственной за гибель сэра Лесли и потому должна призвать к ответственности его убийц. Бесс шумно вздохнула. – Нэнси, ты не никогда не сможешь покарать всех преступников на свете, – мягко заметила она. – Не говоря уже о том, что ты подвергаешь себя страшной опасности, продолжая жить в том доме. – Ты права, – согласилась я. – Но совесть просто не позволит мне всё бросить, когда я так близка к разгадке. – Я тобой восхищаюсь, – искренне промолвила Бесс. – Конечно, я боюсь за тебя, но первое перевешивает. Закончив разговор с ней, я совершила по звонку и отцу, и Нэду, а потом бессильно легла на спину, раскинув руки в стороны. Впервые моё расследование потерпело такое сокрушительное фиаско. Я взялась за него довольно энергично, будучи убежденной в том, что мне всё удастся, но моя самоуверенность была наказана самым страшным образом. Папа был абсолютно прав, а я заблуждалась. Но сокрушаться по этому поводу можно сколько угодно, от этого убийцы наказаны не будут. Лучше заняться тем, что получается у меня немного лучше, чем всё остальное, – пораскинуть мозгами. Но сначала мне необходима моя норма сна. Встав с кровати, я совершила вечерний туалет и скользнула под одеяло. Завтра с утра я сразу же возьмусь за дело. ***  Звонок будильника, вырвав меня из глубокого и крепкого сна, продолжал заполнять всю комнату отвратительным писком, и я, отключив его, решила серьёзно задуматься над предложением Бесс поставить в качестве мелодии пение Санни, которое, несмотря на всю его фальшивость, не было столь противным. Быстро умывшись и сменив байковую пижаму на более допустимый в обществе наряд, я вышла из комнаты и тотчас же столкнулась нос к носу с Валентайн. Жена Джорджа выглядела донельзя безмятежной, особенно если учитывать существующее положение вещей. Простое ситцевое платье, фасоном напоминавшее мешок, весьма подходило к её простому лицу, но что-то в выражении глаз явно говорило о том, что она далеко не так глупа, как хочет казаться. В ответ на моё «Доброе утро!» она ответила лишь величавым кивком головы. – Я удивлена, мисс Дрю, что вы ещё здесь, – заметила Валентайн. – Учитывая всё, что произошло, я рассчитывала, что вам и этому корейцу хватит такта, чтобы покинуть наш дом. – Не беспокойтесь, – улыбнулась я. – Мы уедем сегодня же, только раскроем все четыре убийства. И с этими словами я резво побежала вниз по лестнице, не дождавшись ответной реплики. В столовой было ожидаемо пусто: там сидел только Санни, который поглощал рис с чем-то красным. Кореец улыбнулся мне и жестом предложил взять и себе немного, но я отказалась, так как не была фанаткой острой пищи с утра. Вместо этого я взяла себе на кухне яичницу с тостами. Благодаря тому, что в столовой мы были только вдвоём, завтрак прошел вполне сносно. Как ни странно, больше всего ощущалось отсутствие Дженкинса, который придавал Баттерби-Холлу чисто британский шик. Теперь же это было простое поместье. Роскошное, конечно, но такое же, как и сотни других, расположенных в разных частях Англии. Закончив завтрак, мы с Санни вышли на улицу, чтобы никто не мог подслушать наши разговоры. Бросив на корейца вопросительный взгляд и получив одобрительный кивок, я вытащила телефон и набрала номер Перриша. Инспектор ответил сразу же, и я, опустив всяческие церемонии, тотчас перешла к делу: – Как с расследованием, сэр? – Я переслал вам свои записи, – ровным тоном ответил сотрудник Скотланд-Ярда. – Там всё указано. Что же касается анализа кофе, то там стрихнина не оказалось; видимо, покойный принял его чуть раньше. В напитке мы обнаружили бромид – успокоительное, которое лорд Силтон использовал с момента смерти его внучки. – Инспектор, – начала я. – Зачем человеку, решившему свести счеты с жизнью, пить седативные препараты? – Люди – намного более сложные создания, чем вам кажется, мисс, – едко вымолвил полицейский. – Порой их поведение не поддаётся рациональному анализу, особенно тогда, когда они перенесли стресс. – Хорошо, – устало произнесла я, потирая лоб ладонью – Вы не могли бы провести сравнительный анализ ДНК Джеммы и Джоан? – Зачем? – удивлённо спросил англичанин. – У меня есть основания предполагать, что они не родня друг другу, – я бросила быстрый взгляд на крыльцо замка, на которое вышла Сара в голубом платье. Перриш тяжело вздохнул. – Вы не совсем понимаете устройство полицейской системы, – флегматично выдал он. – Я не могу просто так брать образцы и заказывать лабораторные исследования, не имея для этого надежного фактического основания. Прошу прощения, но ваши измышления к таковому точно не относятся. – Хорошо, – я едва сдержалась, чтобы не заскрежетать зубами, но вовремя вспомнила, что настоящие леди себе такого не позволяют. – Спасибо за содействие. Инспектор дал отбой, и я, поманив за собой Санни, уселась на скамейку, предварительно смахнув с неё капли утренней росы. Или ночного дождя; в Англии весьма трудно отличить одно от другого. Я вошла в электронную почту и скачала оттуда файл, который сотрудник Сктланд-Ярда любезно прислал мне. Это оказалось подробное описание вчерашнего дня – того самого, когда сэр Лесли якобы покончил с собой. – Перриш сказал, что яда в кофе не было, – бросила я, изучая текст. – Но зато баронет добавил туда успокоительное. – Какое? – встрепенулся кореец, резко повернувшись ко мне всем корпусом. – Бромид, – ответила я, переводя взгляд на него. – А в чем дело? Азиат слегка прищурил глаза. – Как-то раз мне пришлось работать помощником фармацевта, – поделился он. – И именно там я узнал об интересных свойствах многих химикатов. Он замолчал, и я вопросительно приподняла брови. Санни кивнул и продолжил: – Стрихнин в небольших количествах успешно применяется как сердечное стимулирующее и тонизирующее средство. Обычно он выводится из организма за сутки, и опасности тут никакой нет. Бром же отличается тем, что связывает молекулы стрихнина, задерживая их и не давая выводиться, таким образом, приводя к накоплению яда. Как только концентрация опасного вещества превысит определенный предел, наступает смерть. – О, Боже.., – тихо произнесла я. – Санни, это же означает... – Совершенно верно, – прервал меня кореец, верно поняв мою мысль. – Кто-то подсунул ему это успокоительное, и он принимал лекарство в параллель со стрихнином, не подозревая, что сам себя вгоняет в могилу. – Кэтрин? – я искоса посмотрела на собеседника. – Она была медсестрой, и ей должны быть отлично известны эти свойства. – Очень может быть, – азиат перевел взгляд на Сару, которая, стоя на крыльце, дружелюбно помахала нам. – Кажется, за нами бдят. – Ничего страшного, – махнула рукой я. – С такого расстояния она ничего не услышит. – Хорошо бы, – Санни снова повернулся ко мне. – А как насчет гибели Джеммы? Если мне не изменяет память, анализ не выявил в крови лошади никаких посторонних веществ. – Это верно, – склонила голову я. – Но та поспешность, с которой Джоан распорядилась усыпить животное, меня насторожила, и, я думаю, я поняла, в чем дело. Лошадь – это одно из самых пугливых созданий на планете, и для того, чтобы конь понёс, вовсе не обязательно вкалывать ему какие-либо вещества; достаточно механического воздействия. Иными словами, кто-то мог метнуть в круп Вихря простой дротик или даже камушек. Как следствие, лошадь испугалась и сорвалась в неожиданный галоп. Если наездник не подготовлен к этому или не является профессиональным жокеем, то вероятность смертельного исхода при этом весьма высока. – Но теперь это никак не определить, – пробормотал кореец. – Коня наверняка уже разделали. Я проигнорировала эту сентенцию, с головой уйдя в изучение записей инспектора. Он расписал вчерашний день буквально по минутам, тщательно уточнив местонахождение каждого из домочадцев в конкретный период времени. «8:00 - 8:30 – Сэр Лесли спустился к завтраку. Проявлял апатию, признаки депрессии, много говорил о том, что никогда не думал, что его внучка и брат уйдут раньше него (подтверждает вся семья). 8:45 - 8:50 – В кабинете баронет принял свою обычную дозу тонизирующего, упомянув, что надо бы купить ещё, а потом рассеянно прибавил: «А, впрочем, нет, не стоит...». 8:50 - 8:55 – Гордон и Сара уезжают в Лондон, к ним присоединяются Кэтрин и Оливер – они посещали пьесу «Как вам это понравится» в театре «Панорама» (проверено). 9:00 - 9:15 – Мисс Грин (гувернантка), Джордж и Валентайн повезли Ника и Джима смотреть новую школу, посещать которую мальчики начнут с осени. Они провели там почти весь день (подтверждено директрисой школы и прочим персоналом).    Джоан отбыла на такси в Лондон для того, чтобы проконсультироваться с психоаналитиком по поводу горя, что она перенесла. Она была в кабинете доктора Лейн около двух часов, а потом вместе с секретарем составляла расписание своих последующих посещений. После этого она отправилась в торговый центр, чтобы совершить покупки (подтверждено). 9:20 – Леонард уехал в Норфолк – там проводилась книжная ярмарка. Он предъявил корешок приглашения и сообщил, что провел там весь день, вернувшись на поезде (подтверждено). 9:30 - 18:30 – Сэр Лесли сидит в своём кабинете в одиночестве. Просил не беспокоить его (по показаниям Дженкинса). 18:45 – Обнаружение тела баронета. 19:00 - 19:30 – Возвращение всех членов семьи в Баттерби-Холл». Я тупо смотрела на эти буквы, складывавшиеся в слова, и никак не могла понять, в чем тут подвох. Выходит, что на время смерти лорда все его родственники были не дома; у каждого – безупречное алиби, будто это всё уже давно было спланировано. Я протянула телефон Санни, и азиат, поднеся дисплей к глазам, начал быстро читать текст. Закончив, он вернул мне устройство, многозначительно покачав головой. – Лорд просидел в кабинете девять часов подряд, – заметила я. – У него была такая привычка? – Была, – кивнул кореец. – Сэр Лесли, как и всякий увлеченный своим делом человек, мог провести в своей берлоге сколько угодно времени. К кабинету примыкает небольшой альков, где есть всё необходимое. Я, к примеру, хранил там свою лапшу быстрого приготовления. Баронет часто брал из небольшого холодильника, стоявшего там, сэндвичи и прочий фаст-фуд. Кроме того, там имеется некое подобие ванной, отгороженное ширмой. Лорд часто так делал: он просил Дженкинса не беспокоить его, и это означало, что никому не разрешалось входить в кабинет до девяти вечера. Если звонили к обеду или чаю, а сэр Лесли не выходил, то никого это не волновало: то была обычная практика. – А кофе? – я чуть наклонилась к Санни. – Тот самый, в котором был бромид? – В алькове имелись и электрический чайник, и банка растворимого напитка, – пожал плечами азиат. Я снова пробежала глазами текст. Было только одно верное решение, только одна допустимая вероятность того, как именно всё это возможно, но я не желала верить в это. Но картина прорисовывалась весьма чёткая, и мне приходилось это признать.