Молния для Мартышки

      Утренняя серость за окном комнаты. Небрежный хвост из русых волос. Осенняя куртка, мобильный, портфель за плечами. Завязав шнурки на любимых ботинках, я все еще настойчиво пытаюсь «собраться» внутри.       Ну вот. Каникулы сегодня окончены.       Старательно обхожу водяные круги на дороге, их много, так как накануне прошел сильный ливень. Сейчас я спешу на занятия в школу, которую я всей душой ненавижу. Снова все эти неприятные лица, их навязчивый смех и глупые шутки. Эти идиотские разговоры на перемене, существующие только для того, чтоб ее скоротать. Я далеко не изгой в своем классе, нет, у меня есть «друзья». Но мне просто не хочется с ними общаться.       Старшая школа — это место, куда набираются подростки со всей округи. Нас, словно карты, перетасовывают по кабинетам и классам, но самое ужасающее здесь то, что нас заставляют общаться. Школа заставляет контактировать с теми, с кем общего у меня ничего, кроме учебников. Ну или пары уроков в один занудливый день. Даже проф. предметы не способны найти мне единомышленника: все ходят на них только для еще одной галочки в резюме.       Раньше я готова была стоять с табличкой «Мне нужен друг», настолько сильным было мое отчаяние. Но сейчас, как-никак, я смирилась. Я просто лежала на пустыре возле своего дома, когда поняла, что шанс обзавестись крепкой дружбой безвозвратно упущен. То могло произойти в младшей, или же, средней школах. Когда сознание и взгляд на жизнь у детей еще формируется. Когда ты восприимчива ко всем одноклассникам и можешь легко, беспроблемно под них подстроиться. В старшей же школе «подстраиваться» — это значит «подлизываться». Здесь очень сложно найти хоть какого-то друга.       Для начала, нужно долгое время общаться на нейтральные темы. Лишь аккуратно нащупывать что-нибудь общее. А как ведь легко было в детстве: ты подходишь к любой девочке или мальчику, который тебе приглянулся. Ты спрашиваешь у него: «Как тебя зовут?», или же «Сколько тебе лет?». Наконец, ты произносишь золотую, волшебную фразу: «Давай дружить?» И после этого вы — официально приятели. То были прекрасные, универсальные выражения. Но сейчас, увы, они уже не подействуют.

***

      Название моей школы: Saint Trinity High School. Основной корпус построен в 1951-ом, есть так же спортзал, бассейн и футбольное поле. Что-то подобное написано в наших брошюрах, что красивыми стопками кладут возле входа. В главном холле бесконечное количество голосов сливается в единый назойливый гул. Кто-то не может перестать смеяться, кто-то рассказывает, как провел лето. Кто-то просто несется через толпу учеников, выкрикивая: «Майкл! Эй! Майкл Лезевски!»       Я приближаюсь к знакомому кабинету, чтобы получить свое новое расписание. Намеренно сбавляю свой шаг у порога, увидев в классе так называемых друзей. Они замечают меня и машут руками. А я лишь думаю о том, чтобы развернуться и уйти от них прочь. — Кэрри, Элис Кэрри! Наконец-то пришла! — Увидев меня, кричит Моника Стэнфорд. У нее сегодня пучок из темных волос и трикотажное черное платье. Улыбаясь с какой-то особенной фальшью, она манерно, «по-королевски» тянет мне руку. — Давно не виделись! — Она восклицает. — И как прошло лето?       Один черт только знает, почему я оказалась вдруг в этой компании. Три человека: блондинка Эшли Райт, Меган Пэм, азиатка-черлидерша, и Моника, которая не мыслит себя без подколов и сплетен. На их фоне я определенно лишняя, и они, конечно же, все это чувствуют. Вполне вероятно, что они меня терпят, потому как раньше у нас еще были какие-то общие темы. — Смотрите, а кто это? — Меган хихикает. — Там, за дверью. Наверное, новенький. Через раскрытую дверь видно, как в коридоре появился незнакомый мне парень. Одетый в джинсовую куртку и брюки, он прислонился к стене, видимо, не решаясь зайти. С какой-то настойчивой отрешенностью тот смотрит под ноги, и густые темные волосы закрывают треть его худого лица. Но вот парень съеживается, видимо, почувствовав на себе наши взгляды. Путается в своих руках, когда пытается скрестить их у себя на груди. И Моника прыскает. — А я надеялась, что придет кто-нибудь симпатичный. — Небрежно тянет тем временем Эшли. Она говорит громко, не боясь, что парень может ее услышать. — Ну… — она тянет, — …мечтать ведь не вредно.       Все трое — мои подруги — снова смеются. А я молча продолжаю смотреть на новичка, думая о том, что мне его жалко. О том, будут ли у нас с ним какие-то общие классы. И совершенно неожиданно парень в джинсовке поднимает свой взгляд. Настолько стремительно, что я даже не успеваю от него отвернуться. На удивление он смотрит твердо и прямо, бесстрашно и даже, кажись, свысока. Веки четко очерчивают его карие радужки, отчего его взор становится слишком пронзительным. И я, не выдержав, отвожу глаза в сторону. Как можно беззаботнее подтягивая ремень своей сумки.