***
Я забирала из своего шкафчика в школе оставшиеся учебники. Ко мне, улыбаясь, подошел Эрик. Сам Эрик! Он один из самых популярных парней в школе. Странно, что он меня вообще видел. Ведь я нелюдимая, молчаливая. Но это не мешало моим одноклассниках издеваться надо мной. Одним из этих «шутников» был как раз Эрик. — Привет, Беатрис. — я удивилась, но не показала этого, а лишь закатила глаза. Ведь обычно для них я «Убогая», а тут меня назвали по имени. Прогресс в эволюции этих так называемых людей. Я промолчала. — Не хочешь прогуляться со мной? Я провожу тебя. — он улыбнулся. Теперь я не смогла не посмотреть на него вытаращенными глазами. — Я и сама дойду. — Ну давай, всего один раз. Просто провожу. — настаивал он. Достал уже. Я раздраженно кивнула. Мы вместе пошли к моему дому. Дома никого не было, родители на работе, Калеб еще учится. Дойдя до двери и открыв ее, я из вежливости кивнула Эрику типа «в знак благодарности». Я уже переступила порог, и он зашел за мной. — Эрик, ты можешь идти. — слегка повысила я голос. Он подошел вплотную ко мне и крепко схватил меня за талию, громко прошептав при этом: — Признайся, ты ведь мечтаешь обо мне. — меня возмущала его самоуверенность, но пугал его тон, поэтому я решила не огрызаться. — Ты хочешь меня, это точно. Я всем нравлюсь. — он хищно облизнулся и я потеряла остатки самообладания. Я завизжала настолько громко, насколько могла, но он закрыл мне рот рукой и повалил на диван, стоящий рядом. Вышло неудачно. Я сильно ударилась затылком о твердый подлокотник и перед глазами все расплывалось, я стала медленно соображать, терять связь с миром. В это время он достал какой-то флакончик из кармана своих джинсов и кусочек ваты, смочив его жидкостью из сосуда. Он поднес ватку к моему носу, я непроизвольно вдохнула запах и быстро уснула. Я проснулась от того, что вдохнула терпкий запах и закашлялась, обнаружив при этом себя в своей же комнате, на своей же кровати и в одном нижнем белье. Эрик, сидевший рядом, быстро сунул мне в рот какую-то тряпку, потому что я уже готовилась закричать. От бессилия и бесконечной боли во всем теле, я зарыдала. Мои конечности меня не слушались. Даже плач давался мне нелегко. — Ну, что ты? Не плачь, я ничего такого не сделаю. Я ведь даже пожалел тебя. Ты была без сознания, и поэтому у меня не получилось переспать с тобой. Хотя ножки у тебя ничего такие. Мягкие, красивые. — говорил парень. Он трогал меня. От этого я заплакала еще сильнее. — Мы с друзьями поспорили, смогу ли я затащить тебя в постель, но я не хочу ему проигрывать. Сделал несколько пикантных фото, ты ведь не против? Действие препарата пройдет через пару часов. Извини, мне пора. И он ушел, оставив меня жалкой, беспомощной и униженной. Через полчаса пришел Калеб. Он застал меня в таком виде и сразу же кинулся спасать меня, удивившись тому, что я ничего не делаю. Я еле как выдавила: — Не могу двигаться. — хотя кончики пальцев стало слабо покалывать. Калеб жутко ругался на весь мир, постоянно спрашивая, за что такое досталось его сестренке. Вскоре я полностью могла двигаться, но чувствовала сильную слабость. Видимо, это побочный эффект. Калеб, как истинный брат и защитник, ухаживал за мной до прихода родителей. Я все рассказала всей семье. Они предложили пойти в полицию, но я гордо отказалась. Больше в ту школу я не ходила.***
— Трис! Трис, очнись! — Четыре махал рукой перед моими глазами, которые уже были полны слез, боли и унижения. Он никогда не должен об этом узнать. Знает только моя семья и Кристина. Мама вообще долго не спускала с меня глаз после того случая. Я благодарна ей за поддержку. Не знаю, что было бы, если бы не она. — Всё нормально, Четыре. Давай поедим и пойдём в школу, а то опоздаем. — тоном робота ответила я. Он нахмурился, но покорно принялся за еду. Он не должен об этом узнать. На экране телефона вновь высветилась фотография, над которой была надпись — Кристина. — Да, Кристина. — равнодушным тоном ответила я, стараясь не отдаваться в плен воспоминаниям. — Прости, Трис, но сегодня я поеду с Уиллом. Ты не против? — осторожно спросила подруга. — Конечно, Крис, езжайте вместе. - мне, если честно, уже все равно, кто, с кем и когда поедет. — Пока. — и не дожидаясь ответа, я бросила трубку. Нет, я не злюсь на нее. Просто настроение испортилось, и не хотелось портить его другим людям. Я посмотрела на Четыре, невольно залюбовавшись им. Он доел и вопросительно посмотрел на меня, но я не отвела взгляда и продолжила смотреть на него безжизненным взором. — Трис. Почему у тебя так резко упало настроение? — обеспокоенно спросил он, а я даже не шевельнулась. — Не знаю. Такое бывает, Четыре. — устало ответила я ему, не вдаваясь в подробности этого «такое бывает». Да, иногда я вспоминаю эти события и просто лежу, смотря в потолок. Телефон снова зазвонил. Мама. Понятно. Ой, мама! — Привет, мамочка! — я определенно повеселела. — Как дела? Что делаете? У вас с папой все хорошо? — завалила я ее вопросами. — Привет, Беатрис. У нас все отлично. В Чикаго мы прилетаем завтра рано утром! — радостно оповестила она меня. — Как завтра утром? Уже? — удивилась я. Не хватало еще, чтобы она застала Четыре у меня дома. Вот весело будет. — Да, дочка. — Ну ладно. Хорошо, мамочка, буду вас очень ждать! — я широко улыбнулась и бросила трубку. — Что, семья завтра приезжает? — я кивнула на вопрос Четыре. — Эвелин будет рада Натали. — я снова молча кивнула. Как-то не вязался разговор. Да и о чем мне с ним вообще разговаривать? Ах, да. — Только никому не говори о том, что я плакала. Не хочу, чтобы они считали меня слабой. — уже тише попросила его я, пряча глаза. Парень удивленно воззрился на меня. — Кукла, на кого, я, по-твоему, похож? И ты не слабая. Иногда, если ты плачешь, это признак того, что ты просто сильно… Устала. — как-то неуверенно закончил Четыре. Все-таки, это было слабостью, просто он сказал это в чуть иной форме. Все одно и тоже, и он не сможет переубедить меня. А я ведь обещала себе больше не плакать, но сломалась. — Четыре. Научи меня драться. — он подавился, делая глоток чистой воды из стакана. — Что? Зачем это? — Так нужно. Так «да» или «нет»? — прямо спросила я, смотря в его бездонные глаза. — Хорошо. Тогда сегодня после школы. Ты зайдешь вместе со мной домой, чтобы я переоделся. Маркус в командировке, Эвелин на работе. Ну и хорошо. — вел монолог Четыре. У меня никогда не вызывал доверия его отец, но мой папа одно время с ним работал, поэтому я смирилась с тем, что он часто заходил к нам домой, чтобы обсудить с моим отцом всякие вопросы по работе. А вот Эвелин, мама Четыре, мне очень нравилась. Милая, добродушная женщина. Она всегда приносила мне чего-нибудь сладенького, когда заходила к моей маме, хотя этого добра было дома достаточно. Она тоже тепло улыбалась, видя наши с Четыре перепалки. Один раз, после пять веселых лет нашей дружбы, я спросила у Четыре его настоящее имя. Почему это Зик с Юраем его знают, а я - нет? Даже мои мама с папой знают, ведь водятся с его родителями. В общем, он, как обычно, решил выбесить меня и отказался называть свое имя. Мы очень сильно поссорились, и он зло прокричал: «Я никогда не скажу тебе своего имени!» Это был очень сильный удар для меня. Я сильно привязалась к Четыре, а он так со мной. За что? До сих пор задаюсь этим вопросом. Тогда я просто не могла даже моргнуть, слезы медленно скатывались по моим щекам, а Четыре просто, вылупившись, смотрел, как я уходила прочь. С тех пор я сильно охладела к нему в плане общения, он вызывал во мне некую неприязнь из-за того случае в детстве, но это не мешало ему нравиться мне. Хотя за любое его прикосновение ко мне, я сильно злилась, хотя и знала, что мне от его пальцев становилось легче. После той ссоры прошло уже почти шесть лет, а мне до сих пор больно от его слов. Я видела его виноватое лицо после произошедшего, его заикающийся голос, когда он извинялся. Я сказала ему, что его слова ничего не значат, хотя в душе я до сих пор обижена на него. Это очень мешает мне воспринимать его как парня. Да и вообще, он сам виноват! Не надо было тогда так отвечать. Ведь возможно, если бы не те слова, сейчас все было бы по-другому. Знаю, прошло много времени, а еще обижаться — так по-детски, но я ничего не могу с собой поделать. Он вызывает во мне противоречивые чувства. — Да. — наконец ответил Четыре. — Ну вот и хорошо. Идем в школу, а то скоро опоздаем. — уже более активно отвечала я. Просто нужно чем-нибудь занять мысли, и тогда все будет хорошо. Просто перестать думать о плохом. Он кивнул, и, взяв свою черную сумку, стал обуваться. Мне нравится, как он выглядит. Мне нравится, как он говорит. Мне нравится, как он на меня смотрит. Мне почти все в нем нравится. Для меня он идеален. А вдруг, он и вправду идеальный?***
Заходя вместе с Четыре в школу, на нас снова бросали удивленные и, некоторые люди, одобряющие взгляды. Или они меня до сих пор не рассмотрели, или до сих не привыкли к тому, что Четыре постоянно за мной таскается. Скорее всего, и то, и другое. Или же есть еще причина, о которой я не догадываюсь? Впрочем, меня это не интересует. Да уж, с таким настроением хоть вешайся. Чтобы зря не беспокоить друзей, перед тем, как мы поднялись на третий этаж, где нас уже ждали Кристина, Уилл, Зик и Юрай, я натянула на лицо фальшивую улыбку. Наверное, выглядит не очень. — Трис, ты выглядишь так, будто тебя жабу поцеловать заставляют, и ты хочешь кому-нибудь врезать хорошенько. — заметила Кристина. Что ж, на счет выражения лица я оказалась права. Хотя, если я очень сильно захочу, то буду выглядеть такой счастливой, какой никогда не буду взаправду. — Я не брезгую жабами, в отличие от некоторых. — я бросила на подругу недвусмысленный взгляд. — Ой, хватит сарказма. — она закатила глаза. Но через секунду, осмотрела меня настолько пристально, что я поежилась. К тому же, она удивленно ахнула. — Боже, Трис! Ты ведь немного накрашена! — воскликнула она. Черт, я совсем про это забыла! — Да и одета ты клево! Что ты с ней сделал? — Кристина посмотрела на Четыре. Я отрицательно замотала головой и замахала руками, пытаясь показать этим, что Четыре здесь не при чем, но подруга была неумолима, даже слова вставить не давала. — Мне нужно сфотографировать тебя, Трис! Четыре, ты — мой кумир! Как ты это делаешь? — она вела себя, словно восторженная фанатка. — Крис, я просто… — начала я, но она меня перебила. — Слушай, научи и меня заставлять ее! — просила Кристина, а Четыре лишь растерянно пожимал плечами. — Послушай меня… Это не то, что ты думаешь… —, но тщетно. — Хотя, лучше просто приходи к ней каждое утро! Я снова не смогла высказаться. И я взорвалась. — Кристина! — не выдержав, рявкнула я. Да так, что все, стоящие рядом, обернулись. — Он не имеет к этому никого отношения! — не краснея, врала я. — Почему, если я редко выгляжу девушкой, мне нельзя побыть ею хотя бы раз? Я просто захотела хорошо выглядеть! — моя тирада сильно поразила друзей. Не желая смотреть на их недоверчивые и шокированные лица, я, разозленная, практически бегом устремилась подальше от них, и ноги привели меня к кабинету, в который в первый день притащили меня Зик, Юрай и Четыре. Я постучала и чуточку приоткрыла дверь. — Эзра, можно? Парень, рассматривающий какие-то бумажки и глупо улыбаясь, тут же поднял голову на меня и мягко улыбнулся. — Конечно, Трис. Проходи. Я вошла. Заметив зеркало, я спешно подошла к нему. На меня смотрела маленькая, худая, но симпатичная девушка с растерянными глазами, растрепанными волосами, пряди которых выбились из аккуратно пучка, раскрасневшаяся от бега. Да, тот еще видок. Я устало вздохнула. — Трис, что-то случилось? — обеспокоенно спросил Эзра, о существовании которого я вообще забыла. — А? — я не сразу откликнулась. - Нет, все хорошо. — и снова ложь. Не хочу нагружать его своими проблемами. — Вот почему если я одела платье, туфли и чуть-чуть накрасилась, Кристина сразу с восхищением накидывается на этого придурка?! — слова сами вырвались из моего уст. — Как будто я из-за него! Почему мне просто нельзя захотеть выглядеть женственной? — Трис, пойми ее. Но в первую очередь разберись в себе. — взяв меня за плечи и посмотрев на мое отражение, посоветовал парень. — Что у тебя с Четыре? Я так понял, под словом «придурок» ты подразумевала его. — Хватит уже! Ничего у меня с ним нет, кроме взаимной неприязни! Я терпеть его не могу! — Ты его любишь. — мое дыхание замедлилось. Сердце оглушало своим стуком. Я до крови закусила губу, даже не поморщившись от боли. Я просто смотрела на себя в зеркало широко распахнутыми глазами. Они вновь наполнились слезами. Не от физической боли. Мои ноги подкосились, по щеке скатилась слеза. Если бы Эзра не подхватил меня, я бы упала на пол, не в силах даже помочь себе. Парень испуганно посмотрел мне в глаза и с трудом усадил на стул, сев передо мной на корточки и взяв за предплечья. — Трис? Ты хорошо себя чувствуешь? — забеспокоился он. Я продолжала плакать, опустив голову. Просто не могла остановиться. Правда в том, что Эзра прав. Любая другая на моем месте светилась бы, от того, что влюблена. Но не я. Любовь приносит не только счастливые моменты, но и боль. Я не бесстрашная, я боюсь этой боли. Именно поэтому я холодно обращалась с Четыре, ведь он сразу представился мне угрозой. Высокий, красивый, сильный, он вызывал во мне страх. Страх полюбить. И как бы я не старалась избегать этого, я люблю его. Боже, почему именно я? — Эз… Эз-ра… — чуть успокоившись, заикаясь позвала я парня, в том время как он успокаивающе гладил меня по голове. — Я не хочу. Я не хочу этого. Ты ведь прав. — Крошка, ты думаешь, что все плохо? Нет, все отлично. Ведь у вас все взаимно, разве нет? — Я не знаю. Он ведет себя странно. Я не знаю о его мотивах. — Да ну, у него все на лбу написано. — отмахнулся Миллер. — К тому же… В общем, у тебя нет причин плакать. Я уверен в нем. Он тебя не предаст. — Ладно… Что же мне тогда делать? Я не могу сказать ему об этом! — испугалась я. — И не нужно. Еще не время. Скоро вы сами друг друга поймете. — уверенно сказал Президент школьного совета. — А теперь… Ну вот, как новенькая. — он улыбнулся мне, вытерев с моих щек слезы. — Почти незаметно, что ты плакала. А хочешь, не пойдешь на первый урок? Легко отмажу тебя. Да и Четыре с Кристиной пусть поволнуются, им только на пользу. — предложил Эзра, и я счастливо закивала. — У тебя сейчас Мэттьюс? — я угукнула. — Отлично, тогда я сейчас пойду к ней, скажу, что ты теперь занятая особа. — добро усмехнулся парень и вышел из кабинета. Он вернулся минут через пять, как раз тогда, когда прозвенел звонок. — Слушай, Трис, ты такая растрепанная! — Спасибо, Эзра, ты умеешь делать комплименты. — шутливо обиделась и надула губы я. — Я не к этому. Хочешь, заплету тебя? — Ты умеешь? — я сильно удивилась. Хотя, он же… Нетрадиционной ориентации, в смысле. Но все равно странно. — Ага. Я так понял, ты не против. Что хочешь? — Эм… Ну, я не знаю… — запнулась я. Отлично, я сама не знаю, чего хочу. — В общем, предоставь все мне. Ты не пожалеешь. — я и не сомневаюсь в нем. Эзра достал из ящика стола новую чистую расческу (и откуда она у него?) и тщательно расчесал меня. Следующие пятнадцать минут он колдовал над моими волосами, и, признаюсь, иногда было больно, и чуть морщилась. Но ведь красота требует жертв, верно? — У тебя есть косметика? Я кивнула. Ведь она есть. Кристина впихнула помаду, тушь, тени, подводку и румяна в белый рюкзак, который на данный валяется у двери. На него я и указала. Парень порылся там и вскоре вынул заветную маленькую косметичку. Потом он еще минут семь красил меня. Довольно неприятный процесс. То опустить глаза надо, то закатить, то закрыть, то открыть… В общем, ужас. — Готово! — довольно воскликнул юноша и подвел меня к зеркалу. Я восторженно ахнула и широко улыбнулась. Это как будто не я. Нет, такая красивая девушка определенно не я. Нет. Но ведь это я! Именно я! Аккуратно подведенные глаза, накрашенные ресницы, легкие светло-бежевые тени… Все это смотрелось так красиво. У меня не было сил оторвать от себя взгляда. Но это ведь не все. Самое офигенное — это цветок из моих же волос на боку головы. Чертов цветок! Волосы были уложены просто… Шикарно. — Где ты этому научился? — я чуть ли не задыхалась от восторга, все еще смотря на себя в зеркало. — Я буду профессиональным парикмахером и визажистом. Уже год хожу на специальные занятия. — Спасибо огромное! — я не удержалась и кинулась к нему на шею. Да он и не против, обнял меня в ответ. — Тебе спасибо. Ведь теперь ты — новая звездочка в школе. Я ведь совсем забыла про это! Так вот почему на меня все так смотрели! Время до конца урока мы провели очень весело, постоянно шутя и смеясь. Звонок, как обычно, все испортил. Я подбежала к парню, крепко обняла его, поцеловала в щеку и сказала на ухо: — Спасибо за все. Вскоре я поднялась на третий этаж. Я чувствовала себя просто супер-звездой. Все на меня заглядывались, а я не могла сдержать самодовольной улыбки. Ко мне приближались друзья, но я, приняв оскорбленный вид, равнодушно прошла мимо, будто вовсе не знаю их, и даже не обратив внимания на то, что Четыре окликнул меня.***
Я решила, что следует преподать им урок. Пусть хотя бы слушать научатся. Правда бесит, когда пытаешься объяснить человеку ситуацию, а он тебя перебивает и слова не дает вставить, а другие поддакивают, да еще и не верят, если расскажешь. Что ж, мое молчание определенно принесет всем пользу. Но не в этом суть. Суть вот в чем: после последнего урока я уже подошла к своему шкафчику, забирая учебники, и ко мне подошел… Четыре? Нет. Питер. Питер.Питер, черт бы его побрал! — Трис, можно с тобой поговорить? — виновато спросил он. Это точно галлюцинации. Мое молчание и безразличный взгляд он, видимо, воспринял как утвердительный ответ. — Ну… В первую очередь я бы хотел извиниться. — мой рот сам собой открылся, и я выронила учебники, которые были у меня в руках. Питер кинулся их собирать. Отдал их мне. Нет, положил на мои, так и оставшиеся вытянутыми, ладони, так как я сама была не способна двигаться. - Нет, я не хочу, чтобы мы стали друзьями. Я просто снова хочу стать… Неприятелями. В смысле, давай ты также будешь меня недолюбливать, как и я тебя? Еще раз извини. — тут он застыл на секунду, а потом сделал то, чего я в любом исходе ситуации предположить не могла. Он крепко обнял меня. — Вновь повторять эти слова я ни за что не буду. Бывай, Трис! — он беспечно пошел по своим делам, насвистывая какую-то мелодию и засунув руки в карманы. И что произошло далее? Конечно же, на меня накинулся Четыре с криками! Кто бы еще это мог быть, действительно! — Что он тебе сказал? Почему ты ничего не делала? Почему когда я тебя обнимаю, ты меня бьешь, а когда он тебя — ты ничего не предпринимаешь? Он тебе нравится? И после всего ты ему доверяешь? — громко и возмущенно спрашивал он, но я стала туго соображать. — Ну во-первых, Четыре: я вроде как обижена, и тебе нельзя на меня кричать. Во-вторых: тебя я бью, потому что ты меня бесишь. В-третьих: он мне не нравится и нет, я не особо ему верю. Он просто извинился за вчерашнее, предложил начать наши перепалки сначала и просто обнял меня. — спокойно объяснила я, удовлетворившись злым выражением лица Четыре и тем, что он не перебил меня.***
В общем, сейчас я вместе с ним иду к нему домой, чтобы он переоделся для нашей будущей тренировки, слушая его нотации по поводу Питера. Кристина очень долго извинялась, и мне пришлось так же долго убеждать ее, что я не обижаюсь. Я отправила ее домой с Уиллом. Между ними определенно что-то есть. Не хочется им мешать. На все, что говорил Четыре, я предпочитала отвечать гордым молчанием. Так мы и дошли до его дома. Парень повернул ключ в замке двери. Я прошла в уже знакомую гостиную. Сразу вспомнился тот вечер.— Да ничего. — он широко улыбнулся. У него такие милые ямочки на щеках. Я невольно залюбовалась им, а очнулась только тогда, когда он щелкнул меня по носу. - Что, нравлюсь? — Мечтай. — я снова сильно покраснела. — Все таки нравлюсь, можешь не скрывать. — он плюхнулся радом со мной. Я лежала, а он склонился над моим лицом. Я воспользовалась этим, и, схватив первую попавшуюся подушку, с силой ударила его по лицу, и Четыре упал на спину на диван, а я села сверху, все еще держа подушку на его лице. Сейчас это положение не было пошлым. Оно было легким, детским, непринужденным. Мы просто развлекались как дети. — Возьми свои слова обратно, иначе я не слезу с тебя. — улыбаясь, сказала парню я. — Никогда. А знаешь, я не против, сиди на мне хоть вечность. — невнятно проговорил он. Я наклонилась к подушке на его лице. Он неожиданно откинул эту злосчастную подушку и наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Я не могу шевельнуться. Он, не отрываясь, смотрит на мои губы, в то время как я смотрю на его. Сейчас существуем только мы и больше никого. Этот мир только наш.
Я замотала головой, отогнав воспоминания. Не время думать об этом. Еще не время. Я не знаю о его намерениях ко мне. Боюсь своих же чувств. Какие тут отношений в такой весьма необычной обстановке? Я безучастно смотрела на лестницу, по которой поднялся Четыре, чтобы одеться. Безучастным взглядом я смотрела вплоть до тех пор, пока Четыре не стал с нее спускаться с голым торсом и футболкой в руке. Он… Бог. Я не могла оторвать взгляда. Это ведь… В общем… Он очень красивый. — Ты что, стриптиз тут решил устроить?! — опомнившись, завопила я и кинула ему в грудь подушку, закрыв другой свое лицо. — Трис, ты чего? Да я же всего лишь… — он подходил ко мне, но я не дала ему договорить. — Ни шагу больше без футболки! — наотрез отказалась подпускать его к себе я. Хоть рассматривала я его рельефное тело всего несколько секунд, этого хватило, чтобы эта пошлая картина стояла у меня перед глазами несколько часов. Когда Четыре забрал у меня подушку, он был уже в футболке. Я облегченно вздохнула. Хотя где-то в глубине души, я разочаровалась. — Ты так закричала, будто в первый раз видишь полуобнаженного мужчину. — как бы ненароком бросил парень и украдкой посмотрел на меня. Намеки? Я разозлилась. — Вообще-то в первый! — он облегченно выдохнул, чему я сильно удивилась. — Ты за кого меня принимаешь? — Да это просто… Ну, короче, ты ведь видела меня в четырнадцать лет без футболки. О, да, этот миг я запомнила на всю жизнь. Мне было двенадцать, а ему четырнадцать. Мы с Зиком, Юраем и Четыре играли в футбол летом, и все бы ничего, если бы парни не решили снять свои мокрые футболки. Зик и Юрай мне как братья, поэтому на них внимания я не обратила. Но Четыре… Уже тогда, насколько я знаю, он был самым высоким в классе. И самым красивым. До безумия раздражающие меня девчонки бегали за ним по пятам, постоянно скалясь на меня. В общем, да, этих дур я понимала. Хоть ему было четырнадцать, он упорно тренировался в драке, постоянно где-нибудь лазил. И его труды принесли свои результаты. Не скрою, его тело было просто прекрасным. Наверное, не стоит говорить про то, как я крича и краснея, заставила его надеть футболку обратно, не обращая внимания на Зика и Юрая, которые смеялись над Четыре и над тем, как он меня слушается, хотя старше на полтора года. — Ага, Четыре, видела. Только это было три года назад, и тебе было четырнадцать, а не семнадцать. — И что тут такого? Мы ведь друзья. Даже как… да как брат и сестра! — уверенно заявил он, и у меня челюсть отвисла. Значит, для него я просто младшая сестра. Понятно. Да, признаюсь, я надеялась, что он испытывает ко мне чувства такие, как парень к девушке, а не как брат к сестре. Получается, эти его нападки на меня по поводу всяких парней и Питера… Он просто беспокоился за меня, а не ревновал.— Он прикасался ко мне, Четыре. Рука Питера ложилась на мое колено. Как ты мог позволить такому случиться? — Прости, Кукла. Больше такого не будет. Ты ведь только моя. — пообещал парень. Я на секунду заглянула ему в глаза, которые стали почти черными и уснула.
Если я для него просто сестра, зачем он такое сказал? Дал мне ложные надежды. Надо быть осторожнее со словами. Я уже тогда была почти полностью уверена, что он что-то чувствует ко мне. Но я не рассматривала вариант того, что это может быть братская любовь.Я проснулась от того, что мне стало жарко. А открыв глаза, я даже моргнуть не могла от шока. Я была тесно прижата к груди Четыре, в то время как он мирно посапывал, сжимая меня в объятиях. Я не удержалась и вдохнула его запах. Это был запах надвигающейся грозы и моря. Боже, это ни с чем не сравнится. Но нужно было идти домой. Я попыталась выбраться из кольца его рук, но он сжал меня еще сильнее. — Сбегаешь? Сердце будто бы остановилось. Он не спит. — Мне пора. — прошептала я. — Я не хочу тебя отпускать. — Я тебя тоже. — шептала я еще тише. — Я провожу, уже темно. — Четыре медленно отпустил меня и мне стало холодно без его тела. Я кивнула.
И те слова тоже давали мне крохотную надежду на то, что у нас хоть-что-то получится. Хотя… Я ведь понимала, всю жизнь понимала, что такой, как я, не место с таким, как он. Он ведь похож на… На идеального парня. А я? Что я? Я маленькая, худая и бледная, хоть и лицом я вполне довольна. Но я не ровня ему. До сих пор удивляюсь, почему он все еще таскается за мной. Ах, ну да. Телохранитель, точно. Ведь мама с папой ему сказали, да и Зик с Юраем тоже обещание с него потребовали, чтобы он защищал меня. Тогда все понятно. Все встало на свои места. — Все, цифра, идем уже. Как девчонка долго собираешься. — я вернула свой злой тон, начав задирать Четыре и вновь назвав его «цифра». Я уже несколько дней его так не называла. Но ничего. Ведь, когда брат и сестра шутливо обзывают друг друга, это нормально. Только мы не брат и сестра. Ну, для него — почти. — Трис, я сказал что-то не то? — обеспокоенно спросил парень, садясь совсем рядом со мной. Я подняла на него злой взгляд и отодвинулась. — Ты не слышал меня? Идем. И больше не садись так близко, если не хочешь, чтобы тебе врезали. — жестко произнесла я, и Четыре нахмурился. Потом он просто пожал плечами, обулся и открыл дверь.***
— Цифра, ты ведь так убьешь меня! — рявкнула я, еле увернувшись от его очередного удара. Мы тренируемся уже несколько часов. Да, я оказалась права. Дерется и он вправду круто. Он как профессионал. А я была все еще злая после его слов. Спешу отметить, что когда я зашла в зал, в котором у меня станки и фортепиано, в топе и шортах, Четыре отвел взгляд и покраснел. Что, даже смотреть на меня ему не очень приятно? Но сейчас мы оба уже позабыли про неловкость и дрались, пытаясь научить меня хоть чему-то. — Отражай удары! — в тон мне рявкнул Четыре. — Ты должна научиться! — Я пытаюсь! — Плохо пытаешься! Ну все. Он достал. Сейчас я разозлилась настолько, что, пожалуй, школу могу снести. Я запыхтела, сильно покраснела от гнева, стараясь не закричать на него и кинулась в атаку. Мы бились долго и жестко, я заметила его удивленный взгляд. Он, видимо, удивился тому, что я так на него накинулась. Через пятнадцать минут ожесточенной драки, я умудрилась повалить его на пол и сесть сверху, обозначив свою победу. Я наклонилась к его лицу, гневно сверкая глазами и говоря: — Я не слабая, Четыре. И я стараюсь. Я научусь, и не смей во мне сомневаться. — тихо говорила я, не обращая внимания на то, что наши лица были в сантиметрах пяти друг от друга. Сейчас я не предавала этому никакого значения. У меня все еще осталась эта красивая прическа, хоть и растрепалась. Макияж тоже был на месте, я решила не смывать такую красоту и побыть милой еще хотя бы до вечера. В общем, сейчас я в шоке, краснея, как раз, смотрела на открытую дверь зала, у которой стояли мама, папа и Калеб. Ладно бы, если Четыре просто пил у меня чай, но ведь мы деремся. Точнее, дрались. Хотя, нет. Сейчас мы лежим в весьма двусмысленной позе, ведь я на нем верхом, да и еще склонилась близко к его лицу. Черта с два. — М-ммама? Пп-па-па? Кк-к-калеб? — я сильно заикалась, даже не удосужившись слезть с Четыре. — Мы тут это… Ну, он меня драться учит. — Да, милая, мы видим. — мягко улыбнулась мама. Я слезла с парня, напоследок слабо пнув его ногой в бок и прошипела: «Это все ты виноват!». — Беатрис! - да, точно, ведь насилие — это плохо. — Прости, мамочка. — я подошла и обняла ее. — Привет. Я также обняла папу и брата, стараясь отвлечь их от Четыре. Он так и не встал. Поэтому я вновь подошла к нему и тихо и зло спросила: — Ты чего валяешься тут? Разлегся он… — он не двинулся. Я с силой потянула его за руку, заставив хотя бы сесть на полу. — Ну же, цифра, вставай! — Здравствуйте, мистер и миссис Прайор! — бодро поприветствовав моих родителей, парень вскочил на ноги. — Здравствуй, Калеб. — Да, здравствуй, Четыре. — холодно ответил он юноше. Вот его я понимаю. Ведь его родная сестра только что верхом сидела на парне, с которым он никогда особо не общался, относился к нему нейтрально. Папа пожал руку Четыре, а мама бросилась на него с объятиями. Его она всегда одобряла. — Четыре, мальчик мой, ты так вырос! Настоящий красавец! — восхищалась им она. — Ну что, нашу Беатрис никто не обижал? Ты приглядывал за ней? — на этих словах я закатила глаза. — Конечно, миссис Прайор, все отлично! — уверенно сказал он, не упомянув о случае с Питером. Я не удержалась и довольно пискляво передразнила его: «Конечно, миссис Прайор, все отлично!» Благо, мама не услышала, а вот Четыре сверкнул на меня глазами, и я показала ему язык. — Мам, а почему вы так рано приехали? Ведь вроде обещали завтра утром. — поинтересовалась я. — Получилось пораньше! Мы хотели поскорее увидеть тебя. — Калеб, привет! — радостно воскликнула я и вновь обняла брата, и он довольно улыбнулся. — Давайте поужинаем? Я курочку приготовлю. — предложила мама, и я закивала головой. Я уже толкала Четыре к выходу, как мама сказала — Четыре, ты тоже оставайся, мы будем рады! — Спасибо, миссис Прайор, я лучше домой пойду. Может, я завтра зайду вместе с родителями? — Ох, Четыре, замечательная идея! — похвалил парня мой папа и взлохматил ему волосы. — Тогда завтра ждем тебя, Маркуса и Эвелин! — Хорошо. До свидания! — он со всеми попрощался, и через минуту я услышала звук закрывающейся входной двери.***
Семейный ужин прошел просто прекрасно. Никто не упоминал Четыре, за что я им была благодарна, и в воздухе висела атмосфера тепла и уюта. Я, уставшая и с полным желудком с удовольствием завалилась в кровать, перед этим выслушав похвалы мамы о том, какая я красивая сегодня. Перед тем, как уснуть, я вновь подумала о Четыре. Не хочу быть ему просто младшей сестрой.***
Проснулась я с болью в боку. Гребанный Четыре. Чертовы тренировки. Помню, как он нанес мне несильный удар в бок, а я не успела отразить его. Ногами он своими размахивает… Такой сильный. Все просто замечательно. Для меня он — парень мечты, а я для него — младшая надоедливая сестра. Все супер. Но меня сразу озарила улыбка, когда я вспомнила о том, что вчера приехали мама, папа и Калеб. До сигнала будильники еще двадцать минут. Отлично, пойдем будить Калеба! Я встала с кровати, чуть поморщившись от боли, посмотрела на бок в зеркало — синяк. Ладно. Ого, моя прическа еще на месте, правда, сильно растрепалась. Без разницы, все равно она очень милая. Я тихо открыла дверь, радуясь тому, что она не скрипит, и на носочках подошла к комнате напротив — там вчера разместился мой брат — и также тише приоткрыла дверь. Не выдержав, я прыснула в кулак от того, что он занял своими длинными конечностями всю кровать и храпит так громко, что если бы я рассмеялась в голос, он, наверное, меня не услышал бы за своим храпом. Впрочем, теперь я могла не бояться того, что выдам себя скрипом или шорохом. Тихонько хихикая, я отошла от двери в коридор, разделяющий наши комнаты, и с разбега прыгнула на брата, отчего он резко проснулся и дернулся настолько сильно, что я чуть не свалилась с него. Было видно, что он с трудом сдержал крик. Я громко рассмеялась, запрокинув голову, а Калеб, у которого уже созрел план мести, воспользовался моментом и, поменяв нас местами — теперь он был сверху — принялся меня щекотать, отчего я засмеялась еще сильнее и завизжала. — Тихо ты, не верещи! Маму с папой разбудишь! — шикнул на меня Калеб. — Ага, — также прошептала я. — Ты чего прыгаешь на меня? Так же и до инфаркта довести можно! — он попытался сделать серьезное лицо, но улыбка все равно вырывалась наружу. — А ты чего щекочешь меня? У меня ведь из-за этого приступы смеха! — подражала я ему. — Ну ты и вредная. — Калеб плюхнулся на кровать рядом со мной. Несмотря на то, что он по пояс был обнажен, меня это нисколько не волновало. Потому что мы правда брат и сестра, а не такие, как с Четыре. При мысли он нем я вновь погрустнела. Калеб заметил. — Беатрис, что-то случилось? — чуть обеспокоенно спросил он, повернувшись на бок, лицом ко мне. — Калеб. Как ты думаешь, Четыре правда считает меня своей младшей сестрой? — прямо спросила я. Я знаю, что Калебу можно доверить все, что угодно, и если я не захочу — он ничего никому не расскажет. — Почему ты спрашиваешь? — брат нахмурился. — Я люблю его. — открыто объяснила я, и даже не отвернулась, а все так же продолжала смотреть в широко распахнутые глаза Калеба. — Ты серьезно? — Абсолютно. — Мне кажется, что ты ему всегда нравилась. — уверенно заявил брат, и я задумалась. Я ведь мне тоже всю жизнь так казалось. Но все это было… иллюзией. Миражом. — Вчера он сказал, что я ему как сестра. — я уткнулась в подушку, а Калеб обнял меня. — Странно. Ведь я был уверен на все сто. Он ведь и не скрывал этого никогда. Постоянно таскался за тобой, всех мальчиков отгонял еще далеко в детстве. — вслух рассуждал Калеб. — Не могу понять его. Ему ведь так нравилось твое внимание. Любое. И даже если ты ты кричала или ругалась на него, он все равно так тепло смотрел на тебя и улыбался. — я молчала. А что нужно говорить такие моменты? — Он так прямо и сказал? — Ага. — невнятно ответила я. — Наверное, не стоит ни на что надеяться, да? Он ведь ясно дал понять, что между нами ничего такого быть не может. Наверное, все из-за того, что я постоянно на него кричала. Все время ему надоедала, его всегда заставляли приглядывать за мной, как за маленькой. — у меня не было желания плакать. Я просто чувствовала себя несколько… опустошённой. Не хотелось, чтобы Калеб переживал по таким мелочам, тем более что этого не его проблемы. — Калеб, ты только не заморачивайся, выкинь это из головы. Мне просто было интересно, что ты думаешь по этому поводу. — Нет, Беатрис, меня это очень сильно волнует, ведь ты моя сестра. Слушай, а ты не думала о том, что он просто это ляпнул, не подумав? — Пффф… Серьезно? Сомневаюсь. — уверенно сказала я. — Допустим, мы не знаем, серьезно он тогда сказал или нет. Тогда не хочешь его проверить? — заговорчески предложил брат, и я приняла заинтересованный вид. Возможно, повеселимся.***
— Ой, Четыре, привет! — с этими словами я кинулась к нему на шею, заметив его потрясенное выражение лица. — Я так рада! План Калеба был вот в чем: я делаю вид, что Четыре мне правда как брат. То есть веду себя с ним так, как веду себя с Калебом. Кидаюсь к нему на шею с веселыми возгласами, прыгаю на него, достаю, щекочу, целую в щеку, залажу к нему на спину, делая вид, что он мой конь… Да, именно так я и веду себя с братом. Так же временно я буду вести себя с Четыре. Калеб — гений. За это я его и люблю. — Ты чего как не родной? — с наигранным удивлением спросила я у Четыре, вися на нем, и специально близко своим лицом к его лицу. — Т-ттрис? — я чуть не рассмеялась услышав, что Четыре заикается, говоря растерянным тоном. — Т-ты чего? — Я? Это ты странный! — уверила я его. — Не обнимаешь меня! Разлюбил? — обиженно надула губки я, а у парня вообще челюсть отвисла. По плану, Калеб стоял в стороне так, чтобы его никто не видел, да его никто и не знает кроме Четыре, Зика и Юрая, и наблюдал реакцию подопытного. — Нет, не разлюбил. — медленно ответил он. А потом вдруг как будто опомнился — Стой, так ты знаешь? — Конечно, знаю! Я же тебе как младшая сестра! А как можно не любить сестричку? — я сделала милое личико и прижалась к его груди. Парень стоял в замешательстве. Нахмурился. Очевидно, взвешивал что-то у себя в голове. — Беатрис! — позвал меня Калеб, и я кинулась к нему с объятиями. Зик, Юрай, Кристина и Уилл замерли в шоке, хотя и до этого они выглядели не очень. — Всем привет, меня зовут Калеб Прайор, и я родной брат Беатрис, старше нее на несколько месяцев. — он доброжелательно улыбнулся моим друзьям и потащил меня подальше от них. — Ну что? — в нетерпении спросила я у него. — Он вообще реагировал как-то странно, но по моему мнению, он братских чувств к тебе не испытывает. — уверенно заявил брат. Я окончательно запуталась. — Тогда что же он ко мне чувствует? — Я не знаю, Беатрис. Почему бы тебе не спросить у него? — Ты что, головой ударился? — я отчаянно замахала руками. — Ни за что! На мои слишком заметные жесты стали коситься ученики, среди которых была и моя компания. Я поспешила принять непринужденный вид.***
Сейчас я изображала примерную дочь и спокойно сидела на стуле. Мы ждали прихода семейства Итонов. Не пререкаясь с мамой, я послушно одела красивое белое платье выше колена и распустила волосы, тщательно их причесав. Так что теперь я красивая девушка с манерами. Сегодня весь день в школе я играла милую сестренку Четыре и Калеба. С Четыре было сложно. Он вел себя как бревно, стоя в ступоре, когда я обнимала его, и ничего не делая. Меня это жутко бесило, но я продолжала упорно натягивать фальшивую улыбку. И вот долгожданный звонок в дверь. Я вскочила со стула, как будто под меня резко подсунули гвоздь, и, словно ветер, пронеслась мимо мамы, чтобы открыть гостям. — Здравствуйте, мистер и миссис Итон! Здравствуй, Четыре! — я широко улыбнулась и пропустила людей на кухню. — Беатрис, милая, ты так выросла! Прямо девушка! Красавица растет! — начала меня нахваливать Эвелин, в то время, как Маркус прошел к маме и папе. — Ой, скажете еще, миссис Итон! — наигранно засмущалась я, стараясь не смотреть в сторону красавца-Четыре, ведь ему чертовски шел классический черно-белый костюм. — Прошу, детка, называй меня просто Эвелин! — попросила женщина. Я кивнула. Мои родители, Калеб и родители Четыре обменивались улыбками, рукопожатия, обнимались. Четыре просто стоял, ничего не делая, и я вновь начала играть: — Привет, Четыре! — завопила я, кинувшись к нему и поцеловав в щеку. Никто не заметил. Это хорошо. На ужине я сидела напротив Четыре, бросая на него радостные взгляды в роли его маленькой сестренки. Он постоянно хмурился и был молчалив, в то время как я охотно отвечала на вопросы Эвелин и Маркуса и весело улыбалась. Все прошло хорошо, Четыре не сдвинулся с мертвой точки, я продолжала играть счастливую девчонку. Когда родители стали пить, я незаметно выскользнула на улицу и вздохнула с облегчением. Теперь можно побыть собой и никем не притворяться. Я прикрыла глаза и села на траву, согнув колени и облокотившись о стену дома. — Ну и что за цирк ты устроила? — неожиданный голос заставил меня вскочить. Надо мной возвышался Четыре. Гребанная разница в росте на целую голову. Мы были совсем рядом друг с другом. Я с трудом опять натянула улыбку и сделала невинное выражение лица: — Ты это о чем? — Прекрати! — рявкнул он и я вздрогнула от неожиданности и испуга. — Почему ты себя так ведешь? — Потому что вчера ты сказал, что я тебе как сестра! — истерично начала кричать я, выходя из-под контроля. — А я не хочу быть тебе просто надоедливой младшей сестрой! — А кем ты тогда хочешь быть? — изумленно спросил парень, и я не выдержала. Я обвила его шею руками и с отчаянием впилась в его восхитительные губы. Они были горячими и мягкими. Он ответил на поцелуй и обнял мою талию. Мы целовались страстно, как будто оба долго желали этого и наконец получили. Сейчас мне было на все плевать. Плевать на то, что я не умею нормально целоваться, так как этой мой первый поцелуй, а просто следую инстинктам; плевать на то, что, возможно, он не хочет этого, а отвечает просто из жалости. Я просто полностью отдалась ощущениям. Когда воздух в легких кончился, он прижался своим лбом к моему. — Почему, Трис? — тихо спросил он, но я не ответила. По моей щеке скатилась слеза, и я отстранилась. — Прости. Прости меня… — и я побежала в дом. Пронесшись ураганом мимо родителей, брата и Итонов, я взлетела по лестнице и распахнула дверь своей комнаты, завалившись на кровать и разразившись рыданиями. До меня только здесь дошло, что сейчас произошло.