Охота на химеру

Тоннель не впечатлил Паладина абсолютно. Он ожидал от подземной транспортной ветки (возможно, являющейся частью секретного объекта!) чего-то большего нежели грубых бетонных стен, растрескавшегося потолка и засыпанного мусором пола, по которому тянулась ржавая узкоколейка. За свое время пребывания в Зоне Паладин уже успел свыкнуться с тем, что здесь иногда работает то, что давным-давно не должно, а вещи, которые не должны были ломаться, превращаются в бесполезный хлам. Но этот тоннель выглядел так, как и полагается строению, которое заброшено без малого тридцать лет: грязным, обшарпанным и затхлым. Освещение не работало, пришлось пользоваться фонарями. Под ногами шуршала бетонная крошка и куски арматуры, шелестели обрывки старых газет и клочки ветоши. Никаких следов пребывания мутантов, сиречь обглоданных костей и засохших куч дерьма, также не было видно. Изредка по бокам тоннеля попадались металлические двери, но за ними, как правило, были либо завалы грунта либо ничем не примечательные щитовые и подсобные помещения.  — А это точно секретный объект? — недоверчиво поинтересовался Демократ, выразительно косясь на Сквайра.  — Кто сказал? — удивился тот.  — Ну так ты вроде и сказал.  — Я сказал «может быть». Слушай, чем ты недоволен? Тоннель идет в нужном направлении, он пуст и вроде бы безопасен. Тебе адреналина не хватает, хочется приключений, чтоб как в Х-16? Демократ что-то пробурчал недовольно, однако тему дальше развивать не стал. Но тут подала голос Валькирия, которая шла в голове отряда:  — Кому там приключений не хватало? Идите сюда, их есть у меня. Паладин вместе с остальными поспешил на зов и увидел в свете Викиного фонаря высохший труп, привалившийся к стене. Труп в очень узнаваемом бледном городском камуфляже. Сквайр тихо вздохнул, подошел ближе, опустился на одно колено рядом с телом. Одним пальцем подцепил стальную цепочку на шее трупа, потянул, осмотрел появившийся жетон, кивнул устало. Снял с шеи шнурок с ключом, вложил в руку мертвеца.  — Пребывай в свете, брат. Пусть Он согреет тебя.  — Ты знал его? — спросил Паладин. Сквайр кивнул.  — Мы были друзьями… насколько это возможно для послушников Ордена. Потом воля Монолита развела нас по разным ротам. Этот ключ Корвин подарил мне перед моим… уходом. Он всегда обладал способностью к предвидению… Но как он оказался здесь? Зачем? Он не разведчик, никто не отпустил бы талантливого прорицателя в поле. Разве что… Сквайр осекся, встретился взглядом с Паладином. Тот вздрогнул.  — Разве что «Монолит» тоже ищет или искал Немезиду, — закончил за напарника Паладин. — Не на эту ли «основную задачу» намекал Варяг в Мертвом городе? Сквайр задумчиво нахмурился.  — Может и так.  — Интересно, — встрял Воронин. — Выходит, мы мимо воли выполняем задание для «Монолита»? Так ведь, брат-сержант? На скулах Сквайра заиграли желваки, а сам он весь подобрался будто готовясь к прыжку. Демократ медленно перенес палец на переключатель режима огня.  — А знаете что? — отозвалась Валькирия, которая все это время разглядывала мертвого «монолитовца». — Кажется, конкретно этот парень таки нашел Немезиду. Девушка стволом «энфилда» ткнула мертвого под ребра. Тот повалился на пол, а левая рука отделилась от тела.  — Взгляните на плечо, — предложила Вика в ответ на хмурый взгляд Сквайра. Паладин взглянул и тихо выругался. На плечевой кости виднелся четкий и ровный срез от удара чем-то острым. Более того, он тянулся дальше, пересекая грудную клетку и заканчивался примерно в области хребта.  — Может, это работа мутанта? — неуверенно предположил Демократ.  — Да? — фыркнула Валькирия. — И какого же?  — Ну… химера могла бы…  — Ага. Могла бы, если бы водилась в подземельях.  — Хватит, — оборвал спорщиков Воронин. — Паладин. Ты у нас спец по тварям. Что скажешь? Паладин только устало вздохнул.  — А что тут сказать… Мне ли не знать, как выглядит хороший удар мечом.  — Значит, все же она… — пробормотала Вика. И внезапно насторожилась. — Тихо! Слышите? Паладин прислушался. Тишина подземного тоннеля и правда слегка изменилась, разбавилась неясным гулом. Шорох под ногами отвлек его внимание. Паладин опустил глаза и увидел, как шевелится пожелтевший от времени обрывок газеты. Миг спустя легкий ветерок унес клочок бумаги прочь.  — Что-то мне этот звук напоминает, — Демократ щелкнул предохранителем. — Где-то я уже его слышал. Паладин почувствовал, как по бетонному полу прокатилась легкая дрожь. Вокруг тревожно шелестел мусор.  — В метро, — выдохнул сталкер. — В метро! К стене, живо! Состав идет!  — Что ты не… — начал было Воронин. И тут в темноте тоннеля появилась яркая точка. Рельсы под ногами ощутимо дрогнули. Все дружно рванулись к стене, вжались в нее спинами изо всех сил. Свет приближался, слепил глаза, не давая рассмотреть габариты состава. Раздался звуковой сигнал, в тоннеле он казался особенно оглушительным.  — Всем держаться за руки! — прокричал Воронин. — Прижмитесь к стене что есть силы и крепко держите товарища!  — Мама… — простонала Валькирия, мертвой хваткой вцепляясь в ладонь Паладина. Он хотел ответить, но не успел. Яркий свет налетел на них и затмил все вокруг… …И они повалились спиной на скамейку. В паре метров от них у перрона плавно тормозил зеленый вагон с белыми шторками на окнах.  — Товарищи пассажиры, — залаял репродуктор на столбе, — пригородный поезд сообщением Чернигов — Янов прибыл на четвертую платформу. Поезд следует через станции: Белоус, Жукотки, Неданчичи, Машево, Семиходы. Товариші пасажири, приміський поїзд сполученням Чернігів — Янів прибув на четверту платформу… Они в полном недоумении вскочили с лавки, развернулись и увидели еще несколько железнодорожных платформ, а за ними большое здание вокзала из красного кирпича. На платформе вокруг толпились люди, ожидая пока остановится поезд. Много людей, такое количество Паладин уже давно отвык видеть. Шумящая, болтающая, смеющаяся и колышущаяся толпа подавляла, наводила страх, а страх вызвал к жизни привычный рефлекс. Паладин рванул с пояса обрез… и наткнулся на кожаную сумку-планшетку. Мгновение спустя осознал, что исчезло не только оружие, комбез тоже пропал, сменившись летними серыми брюками и клетчатой рубашкой, на ногах, вместо привычных берцев-говнодавов, красовались сандалии. Рядом раздались изумленные восклицания. Воронин щеголял темно-синей униформой машиниста, Демократу достался оранжевый жилет дворника и соломенная шляпа. Краше всех смотрелась Валькирия в легком бежевом сарафане с лиственным узором и яркой ниткой красных бус вокруг шеи.  — Какого хера?! — воскликнул Демократ.  — Тише, юноша! — одернула его проходившая мимо бабулька. — Здесь общественное место!  — И-извините, — на автомате отозвался вконец ошалевший «долговец» и повернулся к остальным: — Это глюк такой, да? Мы нарвались на контроллера? Паладин протянул руку, коснулся спинки лавочки. Пальцы ощутили фактуру старых досок, покрытых несколькими слоями краски и нагретых солнечными лучами.  — Не думаю, — покачал он головой.  — Тогда что, пространственная аномалия?  — Снова мимо, — хмыкнул Воронин. — Сообщение Янова с Черниговом прекращено уже хрен знает сколько лет.  — Чернигов… Все повернулись в сторону Валькирии. Девушка стояла судорожно заломив руки, взгляд широко распахнутых серых глаз метался по перрону, яркой громаде вокзала, зеленым тополям, потоку машин за решетчатой оградой.  — Вика, ты чего? — осторожно позвал Паладин.  — Чернигов… — хрипло проговорила та. — Я дома. Столько боли, тоски и грусти было в этой короткой фразе, что у Паладина сдавило горло. Воронин тихо кашлянул, осторожно взял девушку под локоть, развернул к себе.  — Не думаю, что это так. Вряд ли на твоей памяти над вокзалом был такой флаг. Он указал на шпиль вокзала над которым реяло красное полотнище. Издалека было не разобрать подробностей, но все было ясно и так. Демократ совершенно обыденным жестом сдвинул шляпу набок и поскреб затылок.  — Офигеть, — пробормотал он. — Это ж в какой год нас занесло?  — А вот мы сейчас спросим, — заявил Паладин. Сталкер шагнул в толпу и осторожно заступил дорогу сухонькому мужичку неопределенного вида и возраста.  — Скажите, пожалуйста, который сейчас год? Мужичок воззрился на Паладина с удивлением и опаской.  — Ти шо, синку, з дуба впав? Чи перепив?  — Ну…  — Амнезия у него, батя, — вмешался Демократ, видя, что Паладин растерялся.  — Шо у нього?  — Провалы в памяти. Мы в больницу его везем, в припятский госпиталь.  — А-а-а, — с пониманием кивнул мужик. — Ну так той… вісімдесят шостий зараз.  — Ага. А месяц? Апрель?  — Еге ж. Демократ вздохнул.  — И число небось двадцать шестое? Теперь мужик с подозрением уставился уже на «долговца».  — Нє, тіки дев’яте. Ви тут шо, усі того?  — Спасибо, батя, — пробормотал Паладин, увлекая остальных подальше от лавочки. Они затерялись в толпе и некоторое время брели по платформе. Поезд Чернигов — Янов просвистел гудком и тронулся. Дребезжащий репродуктор уставшим женским голосом объявил о прибытии другого поезда. Солнце ласково грело плечи и лица, легкий ветерок трепал волосы, кругом сновали десятки людей, которым абсолютно не было дела до настороженно озирающейся вокруг компании.  — Все так реально… — завороженно прошептала Вика, поглаживая пальцами фонарный столб. — Не верю я, что это галлюцинация. Может, нас переместило во времени?  — Тогда почему изменилась наша одежда? — возразил Паладин. — Не думаю, что это так работает. Валькирия смерила его хмурым взглядом.  — А ты у нас типа эксперт по путешествиям во времени?  — Нет…  — Ну вот и помалкивай.  — Меня больше волнует не что это, — проворчал Демократ, — а ради чего. Если это атака мутанта, то почему до сих пор не случилось ничего… ну, угрожающего?  — Типун тебе на язык, — буркнул Воронин. — Накаркаешь еще. Паладин с тревогой огляделся по сторонам.  — Кажется, кое-что уже случилось, — севшим голосом сообщил он. — Где Сквайр? Все настороженно заозирались по сторонам. Людей на платформе почти не осталось: троица студентов, склонившаяся над конспектами, две бабудьки-дачницы с клунками и скучающий милиционер, задумчиво пыхтящий сигаретой возле урны. Ни один из этих людей и отдаленно не напоминал бывшего «монолитовца».  — Не нравится мне эта петрушка, — процедил Воронин. — Особенно, учитывая опыт «Монолита» в применении психотропного оружия.  — Их знаменитые «алтари», — понимающе кивнул Демократ. — Как же, помню, сам видел, что они творят с неподготовленными людьми… — он зябко передернул плечами.  — Да ладно вам, — запротестовал Паладин. — Сквайр не стал бы…  — Неужели? — Воронин саркастически приподнял бровь. — А ты так хорошо его знаешь? Уверен? Паладин открыл было рот, чтобы ответить… и промолчал. Действительно, уже полгода Сквайр был членом его отряда и ни разу не дал повода усомниться в своей лояльности. Не раз и не два Паладин доверял свою жизнь бывшему «монолитовцу»… но по-прежнему не мог сказать, что знает его. Еще хуже все это выглядело в свете последних дней: мистический жест, якобы просто отгоняющий зло, неожиданная встреча с бойцами «Монолита» в Мертвом городе, ключ от секретного тоннеля, что так удачно оказался в кармане… Этот поход наглядно продемонстрировал, что Сквайр знает гораздо больше, чем говорит. Паладин не хотел верить, что верный боевой товарищ, с которым он делил хлеб и порох, может оказаться предателем… Но он был сталкером, а значит, законченным параноиком и не мог просто отбросить такую вероятность.  — Оставьте, — долетел до слуха Паладина сухой, бесцветный голос Валькирии. — Есть проблема похуже. Паладин обернулся к сталкерше, проследил за ее напряженным взглядом и похолодел. В двух десятках метров впереди, на платформе стояла Немезида и смотрела на них. Люди, переходившие с платформы на платформу, обходили ее стороной, словно не замечая. Их силуэты загораживали молчаливую фигуру в капюшоне, превращая увиденное в набор кинокадров: мрачная статуя посреди смешения чистых и светлых лиц. Смерть, запятнавшая чистую реку Жизни. Немезида сделала шаг вперед. Она двигалась плавно и неспешно, словно змея, пробирающаяся сквозь заросли травы. Пропустила перед собой оживленно болтающую троицу студентов, увернулась пожилой пары с граблями и тяпками, разминулась с мамашей, тянущей за собой зазевавшегося малыша. Паладин словно прирос к асфальту. Взгляд из темноты капюшона сковывал руки и ноги, от него пересыхали губы, а в горло словно набилась пыль. Он слышал рядом хриплое дыхание соратников, краем глаза видел как мучительно скривилась закусившая губу Валькирия. Кровь, казалось, загустела и перестала циркулировать по телу, похолодели пальцы, дышать становилось все труднее.  — Пирожки! — перед Немезидой возникла румяная тетка с плетеной корзинкой, накрытой белым платком. — Горячие, с пылу с жару! Есть с картошкой, с капустой, с вареньем… Грязный капюшон дернулся, словно от удара. Немезида отшатнулась от тетки, как будто изумленная тем, что кто-то посмел заступить ей дорогу. Паладин хотел было крикнуть, предостеречь женщину, но из пересохшего горла вырвался только тихий хрип. Сверкнула сталь. Корзинка с пирожками покатилась по асфальту, рассыпав свое аппетитное содержимое, рядом с омерзительно-мягким шлепком упала отрубленная рука. Кровь хлынула фонтаном, пятная накрахмаленную ткань и золотистые пироги. Тетка издала изумленное: «О-о-х!» и свалилась замертво от болевого шока. Но на мгновение внимание Немезиды ослабло, и Паладин почувствовал, как трещат невидимые путы, сковавшие его волю. Тем временем, на перроне события развивались все стремительнее. Милиционер, куривший возле урны, заметил случившееся, отшвырнул бычок и ринулся наперерез Немезиде, но та отшвырнула его прочь с такой силой, что бетонный столб, об который ударился бедняга, пошел трещинами. Но все же страж порядка сумел поднести к губам свисток. Пронзительная трель разорвала тишину, и тишина взорвалась криками и топотом ног. Отовсюду к перрону спешили люди в серо-голубой форме, они появлялись из-за грузовых вагонов, бежали от здания вокзала, некоторые вели на поводках собак. Все это до боли напоминало Паладину сцену из фильма, где полиция устраивает засаду на опасного преступника. Только он не был уверен, что у этого фильма будет счастливый конец. Двое милиционеров набросились на Немезиду с боков, пытаясь повалить на землю. Один лишился ноги и повалился на землю, второму она вырвала горло голой рукой. Третий замахнулся дубинкой, но получил колющий удар в живот и упал. На платформу перед Паладином запрыгнул еще один блюститель порядка, совсем еще молодой парень с глазами, расширившимися от дикости происходящего.  — Т-товарищи, нем-медленно покиньте пер-рон, — заикаясь, выдавил он и повернулся в сторону Немезиды, которая тем временем уложила еще двоих милиционеров и рассекла напополам немецкую овчарку. Стряхнув с сабли кровь, чудовище, сотворенное безумцами «Монолита», устремилось в атаку. Паладин видел, как молодой милиционер судорожно дергает застежку кобуры, пытаясь добраться до пистолета. Спустя несколько секунд сталкер понял, почему у парня ничего не выходит: пальцы просто проходили сквозь рукоять. «Значит, все-таки иллюзия», — мелькнула мысль. Краем глаза он увидел, как дернулась Валькирия. Из прокушенной губы девушки текла кровь, а в глазах полыхнуло такое бешенство, что Паладин невольно отшатнулся. Она ребром ладони рубанула милиционера по горлу и вырвала из кобуры табельный ПМ. Грянул выстрел. Потом еще и еще. Валькирия нажимала на спуск с такой скоростью, что «макаров» стрекотал, словно автомат.  — Сдохни-сдохни-сдохни! — скороговоркой, словно заклинание, провыла Вика. — Сдохни, тварь! Немезида дернулась, взмахнула саблей, отбивая летящую пулю, потом еще одну, потом еще… Но даже ее скорость реакции не была беспредельной. Одна пуля угодила ей в плечо, вторая пропорола бок, третья вонзилась в бедро. А четвертая прилетела точно под край капюшона. Голова Немезиды дернулась, словно у боксера, поймавшего апперкот. Она отшатнулась назад, сделала несколько шагов, пытаясь обрести равновесие. Медленно, словно не веря, подняла руку, коснулась разодранного капюшона, в изумлении уставилась на окровавленные пальцы. А когда подняла взгляд, то нос к носу столкнулась с оказавшейся рядом Валькирией.  — Сюрприз, сучка, — прошипела Вика и с размаху проломила кулаком грудную клетку противницы. Кровь фонтаном хлестнула на нарядный сарафан Вики, окропила лицо, искаженное в гримасе ярости. Сабля со звоном упала на землю. Паладин почувствовал, как окончательно спадают оковы ментального блока. А потом окружающий мир завертелся безумной каруселью и схлопнулся со звуком выключившегося телевизора. Одним из самых ярких воспоминаний Паладина о детстве был день, когда мама повела его в луна-парк и позволила выбрать два любых аттракциона. Одним из них, конечно, стал павильон с машинками, что на манер троллейбусов питались от контактной сети под потолком. Это было восхитительно: носиться вдоль бортика на безумной скорости, слыша вой электромотора, пока остальные с воплями таранили друг-друга. Ну, а если хотелось острых ощущений, можно было и влететь в общую толчею, словно коршун. Он ликовал до тех пор, пока у машинки не заклинило рулевое колесо. Пока остановили аттракцион, его укачало настолько, что еще минут пятнадцать перед глазами все вертелось, а к горлу подкатывала тошнота. Сейчас Паладин словно вернулся в детство. Все смешалось перед глазами в одно расплывчатое марево. Голова кружилась так сильно, что он даже не сразу разобрался где верх, а где низ, во рту стоял отвратительный металлический привкус. Только потом он осознал отличие. В детстве перед глазами проносился яркий калейдоскоп красок: ярко-голубое небо, пестрые цвета павильонов, разноцветный мусор, неизменно скапливающийся в любом парке развлечений. Сейчас калейдоскоп был мутно-серый, в нем перемешались плесневелые бетонные стены, пыльный пол и пара ног в затасканных армейских брюках цвета хаки. Он попытался сфокусировать взгляд на одной точке, как делают танцоры, чтобы избежать головокружения при пируэтах. Стало немного легче. Рядом кто-то застонал, Паладин повернул голову и увидел Валькирию, безуспешно пытавшуюся встать хотя бы на четвереньки. Сталкер повернулся в другую сторону и встретился взглядом со Сквайром. Бывший «монолитовец» сидел у стены, скрестив по-турецки ноги, и хотя поза его казалась расслабленной, по лицу градом тек пот, словно он тащил в горку тяжелый груз.  — С возвращением, — прохрипел Сквайр. Паладин кивнул.  — Это ведь был ты, да? — невпопад спросил он. Сквайр устало усмехнулся.  — Пирожки… Товарищи, покиньте перрон… Паладин только и смог, что снова кивнуть. Попытался подняться и, к своему удивлению, у него получилось. Пол все еще гулял под ногами, но вестибулярному аппарату удалось сохранить равновесие. Рядом, с кряхтением поднимались на ноги Демократ и Воронин, Валькирия сумела встать на колени, но дальше дело у нее пока не продвинулось. Щеки и лоб девушки были покрыты ссадинами и пылью, очевидно она так и повалилась лицом вниз, даже не успев подставить руки. Паладин, шатаясь, подошел к ней, подхватил под локоть, помогая встать.  — Ты как? Она лишь затрясла головой. Отсутствующий взгляд метался по тоннелю. Паладин с тревогой заметил, что один из зрачков девушки был значительно больше другого и оставалось лишь надеяться, что у нее не случился инсульт.  — Ты меня слышишь? — позвал Паладин. — Помнишь, как тебя зовут? Валькирия повернула голову, с трудом сфокусировала на нем взгляд.  — Ты дебил, или как?  — Ответь, пожалуйста. Она скорчила гримасу, попыталась оттолкнуть его, но зашаталась и снова вцепилась в его руку.  — Вика Валькирия, — проворчала, — вольная сталкерша, характер скверный, не замужем. Паладин тихо фыркнул.  — Просто проверял, как ты.  — Не дождетесь. Сквайр тоже поднялся на ноги и тоже с немалым трудом. Едва завидев его, Вика напряглась будто струна.  — Эта… тварь… она подохла? Он покачал головой.  — Вряд ли. Мы ведь, что называется, играли на ее поле. Хотя я впечатлен той трепкой, которую ты ей задала. Валькирия вновь затрясла головой.  — Ее нужно убить. Мы должны ее убить. Эта тварь должна заплатить за то, что она сделала…  — Вика, успокойся, — Паладин мягко приобнял девушку за плечи. Она вырвалась, с неожиданной силой оттолкнув его.  — Успокойся?! — зарычала Валькирия. — Ты что ничего не понял? Она покусилась на самое ценное, на самое святое, что есть у любого сталкера: на наши воспоминания о доме! Мы годами варимся в этом котле с дерьмом, пытаясь остаться людьми, а что делает эта падла? Поганит своими грязными пальцами последнее, что есть чистого в нашей душе! Паладин шагнул вперед, чтобы успокоить ее, но она выхватила из набедренной кобуры пистолет. Сталкер отпрянул назад, примирительно выставив перед собой ладони.  — Тише, — медленно проговорил Сквайр. — Мы на твоей стороне. Со скоростью атакующей змеи Валькирия обернулась к нему и взяла на мушку.  — А ты! — прошипела она. — Ты и твоя сраная миссия! Ты все знал, не так ли? Ты знал, что эта тварь может напасть и подготовился к обороне. Но нас не предупредил! Мы были наживкой, да?  — Валькирия, опусти ствол, — все так же размеренно и спокойно произнес Сквайр. — Ты переживаешь последствия ментальной атаки и чрезмерного психического напряжения.  — Заткнись! — взвизгнула Валькирия. — Это твой сучий Орден создал этого монстра! Создал и не сумел удержать, а теперь подчищает концы. Но я не позволю делать из себя приманку в мышеловке! И клянусь Зоной, я найду эту тварь, и когда я ее найду… Паладин тихо кашлянул.  — Вика…  — ЧТО?!  — У тебя носом кровь пошла. Валькирия вскинула ладонь к лицу, мельком посмотрела на пальцы. Всего на миг она оторвала взгляд от прицела. Демократ прыгнул. Грянул выстрел. Пуля отрикошетила от потолка и улетела во тьму тоннеля. Валькирия с Демократом покатились по полу. «Долговец» сумел выбить пистолет, навалился на всем телом на девушку. Вика взвыла, словно раненая тигрица, от души зарядила ему локтем в ухо. Ей почти удалось вырваться, но тут подоспели Паладин и Сквайр. Первый, не мудрствуя, упал сверху, а второй сорвал колпачок с двухкубового шприца и ловко сделал укол прямо в шею. Спустя несколько минут сопротивление девушки сошло на нет.  — Твою дивизию… — шумно выдохнул Демократ, потирая ухо. — Что это была за херня? В жизни бы не подумал, чтобы этакая соплячка была такой сильной.  — Значит, ты никогда не имел дела с эпилептиками, — отозвался Паладин, тяжело дыша.  — Это последствия ментального усилия, — пояснил Сквайр. — То, что Валькирия сделала в том видении… Для неподготовленного человека, это все равно что поднять штангу весом в восемьдесят килограмм. В принципе возможно, но последствия…  — Что ты ей вколол? — спросил Паладин.  — Седативное. Ей нужно отдохнуть. Да и всем нам не помешает.  — Думаю, с отдыхом придется повременить, — подал голос Воронин. Генерал внимательно всматривался в темноту тоннеля. — Как бы этот выстрел не привлек к нам ненужное внимание. Сколько она будет в отключке? Сквайр посмотрел на пустой шприц в руке и вздохнул.  — Около двух часов. Я сдуру вкатил ей полную дозу.  — Будем нести нашу барышню по-очереди, — распорядился генерал. — Двинулись, парни. Первым нести Валькирию выпало Паладину. Взваливая на плечо безвольное тело девушки, сталкер не удержался и бросил взгляд назад в тоннель. Прислушался. Темнота хранила молчание. Но на мгновение ему показалось, что он расслышал тихий повторяющийся шорох.