Три дара

На берегу одного древнего моря в сени деревьев и в тени огромной скалы прячется старый город. Его каменные мостовые и золоченные шпили хранят память о событиях давней старины. Этот город за долгие годы не раз бывал в битвах, захватчики приходили и разрушали его порой почти до основания, но всякий раз он возрождался и вновь устремлял в небо свои величавые купола. Века научили город спокойствию и величию, он не лез с настойчивыми расспросами, как это делают мелкие деревеньки, не навязывался, как продажные женщины, не пытался представить себя в выгодном свете, как купец, расхваливающий свой товар. Он берег чужие тайны, он умел их уважать. Одной из многих тайн этого города была скала, оберегавшая один из его боков от древнего моря и закрывавшая на закате своей тенью полгорода. Никто не знал доподлинно, что находится на ее вершине, поскольку летом она была скрыта зеленью обильно росших на скале деревьев, а зимой тонула в загадочном тумане, не пропадавшем даже в дождь и ветер. Никто и никогда не бывал на ее вершине, по каким-то загадочным причинам самые умелые скалолазы и следопыты терялись на пути. Старики говорили, что там находится дом могучего и злого волшебника, давным-давно прибывшего в этот город, чтобы полечить свое испорченное черными опытами здоровье. Мальчишки шептались, что там живет прекрасная дева, потому что иногда днем ее звонкий смех, звучащий подобно серебряному колокольчику, проникает сквозь туман, скрывающий вершину скалы. Лишь двое доподлинно знали, кто именно живет в этом городе. Первым был старенький священник. С годами он утратил ясность ума, и многое помнил не четко, вдобавок, зрение его с годами ослабло, и он видел лишь размытые образы. Он помнил высокую женскую фигуру, укутанную в белые одеяния, и еще более высокую и неимоверно худую мужскую — в черные. Они пришли к нему одним поздним осенним вечером и попросили записать их имена в книге брачующихся. Было что-то необычное в этой паре, что-то иноземное, чуждое. Священник был стареньким и неглупым. Он придвинул им книгу, каждая страница которой была посвящена отдельному дню, и сказал, что если им угодно, они могут записать свои имена на языке, которого он не знает, так будет проще для всех троих. Они записали свои имена на странице несколькими днями ранее дня из действительного визита и, оставив ему традиционное подношение, ушли. Священник никогда не смотрел на эту страницу, он был немолод и хотел спокойной старости. Вторым было море. Оно было значительно старше города, мудрее и намного лучше и терпеливее могло ждать и внимать. И оно долго внимало скале и ее необычным обитателям. Море ни с кем не делилось своим знанием. Лишь иногда по ночам оно колыхалось в такт единого дыхания, единого ритма и шуршало вместе с ними два самых важных слова, которые звучали тихим шепотом: - Рейст!... - Крис...