Билет в другую жизнь

А ведь и правда, если подумать… У меня нет секретов. Абсолютно. Я ничего не скрываю от Майли. Ну, то есть, до Лондона ничего не скрывала. Чувствую себя, как двенадцатилетняя на девичнике, то есть — стремно. Не может же не быть того, что я хотела бы скрыть. Проще перечислить в уме все, что знаю. Меня зовут Алливия Хоукинс. Мне двадцать четыре года. Я детдомовка, я никогда не видела своих родителей. Я военная, мое звание — старший лейтенант. Я гоняю на байке и обожаю скорость. У меня мало друзей — только Майли, подруга детства, и Сэм, чувак, с которым я познакомилась неделю назад в Лондоне. Я ужасно боюсь любых собак. Стаж курильщика — около десяти лет. Я ненавижу всякое женское барахло типа юбок и разных побрякушек. Я никогда не носила украшений и не делала пирсинг, но у меня есть татуировка. Я умею обращаться с любым оружием, особенно — с ножами и ПМ 9 мм. У меня дома есть штанга, с которой я регулярно упражняюсь. Майли часто на меня злится, так как я веду себя «не как девушка». Еще я просто обожаю сладкое. Больше ничего не могу вспомнить. Наверно, это все, что может хоть как-то описать меня. И ничего особо секретного. — Может, ты лучше сам спросишь, что конкретно тебя интересует, а то я даже и вспомнить не могу особо секретных материалов. — я скрещиваю руки на груди в ожидании. — Тогда дай подумать. — Сэм переводит взгляд на свою псину, сидящую около дивана. — Только давай что-нибудь интересненькое, а не «одевала ли я платье хоть раз?» — мы начинаем смеяться, а он поднимает на руки собаку, сажая ее на одеяло. — Ладно. Почему ты такая необычная? — после нескольких минут молчания наконец произносит вопрос Сэм. — Что значит «необычная»? — не люблю, когда спрашивают нечто неопределенное. — Ну не такая, как все. Девушки, которых я знаю или знал, любят ходить по магазинам, наряжаться в платья и краситься. А ты абсолютно другая: служила, ездишь на байке, да и голос у тебя подобающий. Почему? — он смотрит на меня так, будто я сейчас расскажу ему, в чем смысл жизни. — Потому что я сильная. Духом и телом. Этому меня научили в детдоме — не плыть по течению, сражаться с судьбой, а также это укрепилось в армии, там почти такие же правила. — я с гордостью говорю об этом. Хоть у меня и никогда не будет обычной семейной жизни, но я останусь так же сильна. — Ты меня вообще слушаешь? Я тут душу изливаю, а ты почти спишь! — я толкаю Сэма, который, облокотившись на спинку дивана, смотрит в одну точку, обнимая собаку. — Я не сплю. Я тебя слушал. — бодро произносит он, резко ставя псину мне на колени. Я, под его смех, тут же с матом сбрасываю ее, а та спрыгивает с дивана и убегает. — Я тебя прикончу ночью. — со злостью говорю я, глядя на удаляющуюся собаку. — Это значит, что ты изъявляешь желание спать в моей комнате? — настало его время прикалываться. — Так легче меня прирезать, согласись. — говорит Сэм полушепотом. — Думаю, да. Это облегчит мне задачу. — отвечаю я в тон ему. — Ну так раз я уже труп, то можно последнее желание умирающего? — он умоляюще смотрит на меня. — Иди ты! Какое же это, позволь узнать? — фыркаю я. — Насладиться последними моментами моей жизни. — он тянется к пряди моих волос и заправляет их за ухо, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. — Так кто же тебе мешает? Давай напьемся, я не против. — двигаюсь ближе, почти вплотную, дергая при этом бровями, как бы прося принести бухла. — Ну нет, существует куда более приятный способ поймать кайф. — почти шепчет парень, наклоняясь к моему лицу. Чувствую, приколами тут не отделаешься. Ну и ладно, мне же двадцать четыре как-никак. Хотя подобных мыслей я от себя не ожидала. — Например? — шепчу я непонимающе, еще больше сокращая расстояние. Его лицо находится буквально в сантиметре от моего. Сэм прикасается кончиками пальцев к моей скуле, после чего начинает перебирать пряди волос в районе виска. Я слышу учащенное биение своего сердца, готового в любую секунду пробить насквозь грудную клетку. Я никогда не находилась в такой близости ни с кем. Сэм смотрит мне прямо в глаза. Его правая рука ложится на мое бедро, от чего по всему телу проходит дрожь. Он медленно проводит ладонью вдоль моего тела, задирая майку, после чего нежно прикасается своими губами к моим. У меня в голове как будто проходит разряд тока, отключая все мысли и оставив одно лишь желание. Парень целует меня сначала неуверенно и аккуратно, плавно переходя в более страстные и резкие движения. Сама того не осознавая, я отвечаю ему, зарываясь одной рукой в его волосах. Он притягивает меня за талию ближе к себе, ненадолго разрывая поцелуй. — И все? — успеваю прошептать я. — Нет, а что, понравилось? — приторным голосом произносит Сэм. Вместо ответа я притягиваю его за воротник рубашки и целую. Он не на шутку завел меня, поэтому приходится проявлять инициативу. Никогда ранее я не испытывала подобных чувств, что овладевают моим телом сейчас, затуманивая разум. В следующую минуту одеяло и вся наша одежда летит на пол за ненадобностью. Сэм обхватывает руками мою талию, я чувствую тепло его тела, уже принимающего меня к мягкому дивану. На ближайшее время мой разум окончательно меня покидает, оставляя тело «наслаждаться жизнью». Не отвечая за свои действия, я испытываю целую гамму ощущений, которые, скорее всего, не способны воспроизвести даже наркотики в смеси с алкоголем и сигаретами. Нас, наверняка, слышат все соседи, но мне всё равно. К пику наслаждений мой голос почти срывается, а тело начинает пробивать дрожь. Разум возвращается, когда мы уже лежим на кровати в комнате Сэма. Как мы туда попали — неизвестно, но дыхание восстанавливаем еще долго. Я в качалке так ни разу не уставала, как сейчас. Завтра, наверняка, будет болеть все тело, но оно того стоило. Уставшая, измотанная, но в полной удовлетворенности я не засыпаю, а буквально вырубаюсь за пару минут.