Билет в другую жизнь

Но как только я открываю дверь, мою уверенность и смех как ветром сдувает. Я тут же захлопываю ее обратно и быстро залезаю под одеяло с головой. — Что-то мне расхотелось идти хавать. Лучше еще поспать. — говорю я, не вылезая. — Тебя напугала малышка Рози? — Сэм снимает с моей головы одеяло и гладит меня по волосам. Вообще я не люблю, когда трогают мои волосы, но сейчас мне даже приятно. — Я открыла дверь, а она как побежит на меня с дивана! Но я успела закрыть до того, как она зашла. — я кошусь на дверь, за которой слышен шорох. — Я понимаю конечно, что страх преодолеть очень трудно, но знаю, что тебя хлебом не корми — дай поспорить. — и что он хотел сказать этой фразой? — Поэтому спорим, что она мало того, что не укусит тебя, так даже не прикоснется. Спор продолжается весь день. — Сэм протягивает руку для заключения спора. Сначала я тянусь, чтобы ее пожать, но потом резко отдергиваю. — А на что спорим? — я не убираю руку, но и не пожимаю в ответ. — На желание. — лучше, конечно, на алкоголь, но на желание тоже хорошо. Я принимаю спор и мы обмениваемся рукопожатиями. — Тогда без ограничений. — улыбаюсь я, скидывая с себя одеяло. — Конечно. — отзывается парень и поднимается с кровати. Я медленно открываю дверь, тут же встречаясь с черными глазами адской псины. Отшатнувшись назад, я всё же не убегаю, а продолжаю путь на кухню, косясь на животное. Сэм идет следом и посмеивается. Ну ничего, если она меня тяпнет, он будет выполнять мое желание, а я туфту не загадываю. Как ни странно, собака молча идет за нами в кухню и останавливается у холодильника. Я беру оттуда сырок и, перешагнув через усевшуюся на дороге псину, иду за стол. Сэм кормит собаку и тоже садится за стол, заварив себе чай. Запихав шоколадный сладкий сырок в рот целиком, встаю и беру телефон с базы. — Майли. — прожевав сладость, говорю я. — Да, конечно, звони. — произносит парень, ставя чашку в посудомойку. Набрав номер, долго слушаю гудки. Наверняка спит бухая, хотя вряд ли, она же не я. — Да? — бодрым голосом отвечает подруга. — Здарова, Майли. Вот, время появилось, звоню, как ты просила. — Как твоя нога? — Да нормально, там растяжение, уже не болит почти. А ты там как без меня? — Вчера в бар ходила, а так ничего особенного. Сама-то как? — Я-то замечательно, веселюсь, но следую твоему совету — не бухаю в отличие от тебя. — раздается ее смех. — Я немного, не как ты обычно. — теперь смеюсь я. — Ладно тебе! Ну не скучай, через неделю приеду. — Хорошо, до созвона тогда. — Пока. Положив телефон на тумбу, тащусь в комнату, где я давненько не была. Войдя, сразу открываю шкаф, так как эта одежда мне уже надоела. К моему великому сожалению, длинных футболок я больше не нашла, как и шорт. Приходится одеть ярко-голубую майку и кофейного цвета лосины. Выйдя в этом не самом лучшем виде в коридор, встречаю удивленный взгляд Сэма. — Ммм, это тебе идет больше. — произносит тот. — Серьезно? — я поднимаю одну бровь. — Первое попавшееся одела. — Значит, у тебя врожденный вкус. — Значит, у меня врожденный пофигизм. — я глухо смеюсь. Как же хочется покурить, но, к сожалению, спор для меня — дело принципа. — Пойдем, прогуляемся? Заодно Рози возьмем и тебе сувениров купим, ты же первый раз тут. — интересно, как я собираюсь покупать сувениры? У меня же ни цента в кармане! Или он милостиво одолжит мне денег? — Ну ладно. — соглашаюсь я. Хоть можно будет протоскаться по Лондону. Я ведь еще даже не гуляла ни разу за неделю-то, не считая той заброшки. Переодевшись в цивильную одежду, направляюсь к выходу. Когда мне попадается эта черная псина, то я замечаю, что она меньше, чем моя берца, а точнее — очень даже на нее похожа. Выйдя на улицу, осматриваюсь и передергиваюсь от холода. Хоть еще и октябрь, но на улице от силы градусов пять по Цельсию. Рукава от кожанки я никогда не разворачиваю, всегда ношу закатанные, так как они к низу расширяются, что мне весьма не нравится. Поэтому мне становится еще холоднее. Идти приходится минут пятнадцать, поэтому когда мы заходим в сувенирный магазин, то я не чувствую рук и головы. — Выбирай. Нужно же что-нибудь привезти для Майли, для родителей, для твоего молодого человека. — он окидывает взглядом магазин, а я вспоминаю, что не рассказывала ему про себя ничего кроме службы. — Нет у меня семьи, я детдомовка. Да и никакого молодого человека никогда не было. Одна только Майли у меня, а у нее — я. Мы с самого детдома не расстаемся. Работали на одной работе, чтобы заработать на квартиру. Купили ее вместе. Только вот она не пошла служить в армию, а колесила по миру. Когда я вернулась, снова ни на шаг друг от друга. Потом она купила мне лотерейку. И вот я здесь. Лучше бы дома осталась, а вместо меня полетела бы Майли. — говорю я с такой грустью в голосе, что даже слезы навернулись на глаза. Но я быстро их убираю рукой. Я не плачу, я сильная. Я не плакала около восьми лет, даже больше. — О Боже, прости! Извини меня, пожалуйста. Я не хотел причинять тебе боль. — сначала Сэм прикрывает рот рукой, а потом подходит и крепко меня обнимает. Я не люблю, когда ко мне прикасаются, но тут мне самой не хочется отпускать его. Сморгнув очередную слезинку, я ослабляю хватку. Отойдя на полшага, Сэм смотрит на меня своими зелеными глазами, переливающимися изумрудом от ламп в магазине. И с каких пор я стала рассматривать его глаза? — Это ты извини, я не должна была давать волю чувствам. Я плакала первый раз за многие годы. Просто я действительно очень часто чувствую себя одинокой. — говорю уже с меньшей грустью. — Нет, не извиняйся. Ты не должна скрывать свои чувства. Пока человек чувствует — он жив. — и откуда у него такие философские мысли? — И кстати… — добавляет он с полуулыбкой. — …как можно попасть в список твоих друзей? Кого нужно для этого убить? — Сэм заставляет меня смеяться сквозь грусть. — Ну если ты так сильно настаиваешь, то для начала — твою собаку, которую я боюсь до ужаса. — он смеется, косясь на Рози, привязанную на поводке около магазина. Я и забыла, что она шла с нами. — Я лучше убью твой страх к ней. — я улыбаюсь, тоже переводя взгляд на собаку. — И купишь мне сувениров. — я возвращаюсь к цели нашей прогулки. — Это легче всего. — парень направляется к полке с какими-то статуэтками. Я же иду в другую часть магазина. Выбираю себе черную футболку с британским флагом, а для Майли — чашку с надписью «London». — Вот. Это все. — Сэм берет вещи и несет на кассу. — Спасибо. — получив небольшой пакет с покупкой, произношу я. Дальше мы еще около двух часов гуляем по городу. Я успеваю налюбоваться Биг Бэном и замерзнуть так, что руки и шея стали белыми как бумага. Когда мы, наконец, заходим в дом, я, даже не разбирая многочисленных покупок, быстро снимаю берцы, свою одежду и, одев прежние майку с лосинами, стаскиваю одеяло с кровати Сэма. Притащив его к дивану, заворачиваюсь как в кокон и пытаюсь согреться. — А ты не могла сказать, что замерзла? — произносит парень, садясь рядом со мной. — Нет, я хотела погулять. — дрожащим от холода голосом говорю я. — У тебя даже губы синие. Сейчас я сделаю тебе горячий чай. Жди. — он быстрым шагом уходит на кухню, а я начинаю слышать кипение чайника и звон ложки об чашку. Перевожу взгляд на часы. Пол девятого. Долго же мы прогуляли. — Вот. Пей. — входит Сэм и протягивает мне чашку с чаем, от которого подымается пар. — Спасибо. — быстро бросаю я и приникаю холодными губами к теплой кружке. Жидкость обжигает, но дарит тепло и уют. Выпив весь чай меньше чем за пять минут, ставлю чашку на журнальный столик. — Кстати, Рози за весь день тебя не тронула, так что с меня желание. — он улыбается, глядя на меня. — Валяй. — я потихоньку разворачиваю одеяло, делясь им с Сэмом, так как мне становится тепло. — Эмм… — он запинается, а я не отрываясь смотрю на него, как бы пытаясь прочитать его мысли. — Даже не знаю. Может быть, расскажешь мне один из твоих самых сокровенных секретов? — он заговорщически улыбается, а я пытаюсь найти в своей голове хоть что-нибудь стоящее.